♢♢♢
Карат шпинели, сок зубастой герани, четыре грамма рога единорога, слюна русалки, — Маркус начал помешивать компоненты в тигеле по часовой стрелке. Через две минуты нужно добавить шесть базовых компонентов. Он смотрел на огромный циферблат на стене, а его глаза неотрывно следили за секундной стрелкой. В подвале его городского дома была оборудована лаборатория, о которой он тщательно заботился, обустраивая и покупая компоненты. В молодости его, как и многих молодых волшебников, манила тайна философского камня, и молодой маг, следуя за своей мечтой, избрал профессию алхимика. Впрочем, в современном волшебном мире эта профессия едва ли была востребованной, и Маркусу приходилось в основном заниматься зельеварением. Он брал заказы из обеих магических аптек в Косой аллее и иногда даже из больницы Святого Мунго. Аптеки «Малпепера» и «Слизень и Джиггер» неизменно соперничали между собой, но алхимику-зельевару до сих пор удавалось делать вид, будто на конкурентов он не работает. Маркус закончил добавлять компоненты и аккуратно перелил сплав в цилиндрическую серебряную форму, оставив остывать.♢♢♢
— Что это? — Лелуш держал на вытянутой руке очки в простой черной оправе. — Это линзы, как ты и приказывал, — без выражения ответил бестолковый кузен. Пятнадцатилетний парень закатил глаза, быстро подошел к шкафчику в родительской спальне и вытащил из ящика упаковку контактных линз, которые использовал его отец. Разорвав герметичную упаковку, он швырнул ее на пол и продемонстрировал Маркусу круглую упругую линзу: — Вот, мне нужны вот такие линзы. Минимум — две штуки, — кузен аккуратно взял линзу в свои руки. — Вопрос только в форме? Лелуш нахмурился, затем надел очки на нос и посмотрел в зеркало. У очков был синеватый отблеск, но гиасс они скрывали хорошо. Спереди. Любой, кто бы посмотрел на Лелуша сбоку, оказался бы под случайным влиянием, да и красные знаки в глазах бы заметил. — Да, вопрос только в форме. Маркус исчез из гостиной и через три минуты появился снова. В правой руке он держал полупрозрачный синеватый цилиндр, а в левой две линзы. Одна — та, которую дал ему Лелуш, а вторая была явно новой. Бывший принц взял новую и вставил себе в глаз. Все было нормально. Линза едва ли чувствовалась в глазу, а из зеркала на него смотрела обычная фиолетовая радужка. — Еще одну, — скомандовал он. Маркус поставил цилиндр на письменный стол и стал делать какие-то манипуляции волшебной палочкой. Материал уменьшился на несколько миллиметров, а над ним парила вторая линза. Лелуш взял ее прямо из воздуха и тут же надел. Теперь, когда его тайна была надежно замаскирована двумя линзами, он мог позволить себе расслабиться. Бывший принц слегка улыбнулся, взял в руки материал, из которого были изготовлены линзы, и сказал: — Ты должен научить меня этому заклинанию. — Это комплексное сплетение заклинания и трансфигурации, — в замешательстве ответил Маркус. — Думаю, у тебя вряд ли получится раньше седьмого курса. — О, ясно, — Лелушу это не очень понравилось. — Я теперь твой опекун, как единственный оставшийся в живых родственник. Осенью ты пойдешь в магическую школу Хогвартс в Британии. До этого времени еще месяц, и мы будем жить в моем доме в Лондоне, — огорошил его двоюродный брат. — Поскольку ты еще несовершеннолетний, ты не можешь трансгрессировать. Мы перенесемся через камин. Одновременно с этими словами Маркус двинулся, открыл двери в то, что до этого момента казалось шкафом. Внутри скрывался старый камин из белого кирпича. — Мэриан терпеть его не могла. Решила вот так спрятать, нельзя же избавляться от транспортной системы, — пояснил он удивленному принцу. Он вытащил волшебную палочку. — Инсендио, — сказал Маркус, направляя палочку в сторону камина в шкафу. Вверх взвились языки пламени, весело потрескивая, будто горят здесь уже несколько часов. Кузен вытащил из кармана маленький мешочек, развязал его и бросил горстку порошка в огонь. Пламя вспыхнуло изумрудно-зеленым цветом. — Лютный переулок, 14. Заходи в камин и громко скажи адрес. Отчаянный революционер сглотнул ком в горле и шагнул в зеленый огонь. Пламя не обжигало, оно вообще никак не ощущалось. Он чувствовал себя невероятно, нелепо стоя согнувшись в камине, но чужая память подсказывала ему, что все идет правильно. — Лютный переулок, 14, — сказал он. Мир перед ним начал вращаться с большой скоростью, размытые образы разнообразных каминов проплывали мимо. К горлу подкатила тошнота. Когда он уже собирался закрыть глаза, его резко что-то дернуло, и он вывалился на каменный пол.♢♢♢
Косая Аллея представляла собой длинную улицу, на которой теснились двух-трехэтажные домики. Первые этажи практически всех домов были отданы под магазины и кафе. Здесь можно было купить практически все, что может понадобиться волшебнику в жизни или работе: одежду, еду, магических животных, книги, ингредиенты для зелий, волшебные палочки, метлы и многое, многое другое. Лелуш постоял немного, смотря на здание волшебного банка Гринготтс и гоблина-швейцара в ливрее, жарящегося под палящими лучами августовского солнца, а затем свернул в Лютный переулок — извилистую узкую улицу, примыкающую к широкой Косой Аллее. Он направлялся в четвертый дом от поворота. Дом был отделан темно-синей штукатуркой и имел узкие прямоугольные окна, а крыша, в отличие от соседних зданий, была плоской, ее только обрамлял тяжелый бронзовый водосток. Никакого крыльца не было, дверь и узкое окно первого этажа, забранное кованой решеткой, скрывались под небольшим выступом квадратного балкончика. Темно-серая, плотная, неприветливая дверь была украшена бронзовыми вставками по углам и табличкой с надписью «Shafiq family». Лерой потянул входную дверь и вошел внутрь. Этот дом принадлежал им с Маркусом как последним представителям семьи. Домовой эльф Терри утверждал, что дом и дверь заколдованы так, что в отсутствие хозяев никто не может попасть внутрь, даже многочисленные дальние родственники, охочие за наследством. Вероятно, поэтому его и не прибрал к рукам какой-нибудь ушлый маг. Сейчас это была единственная их недвижимость в магической Британии. Когда Лелуш только прибыл сюда из США через камин, то обнаружил, что Маркус пользуется только первым этажом для жизни и подземным этажом, в котором находилась алхимическая лаборатория, для работы. Все комнаты второго и третьего были заполнены старым хламом, а лестница, соединяющая верхние этажи, настолько прогнила, что грозилась обвалиться, если на нее наступить. Принц тогда решительно заявил, что жить в помойке не собирается, и принялся приводить жилплощадь в порядок. Большей частью он, конечно, указывал Терри, что, по его мнению, нужно сделать, выкинуть, починить и переставить, иногда привлекая Маркуса для опознания тех или иных предметов. Несколько раз они обнаруживали «очень важные» семейные ценности, которые несомненно надо хранить в надежном месте. В одной из комнат обнаружилась небольшая библиотека, за которой никто не ухаживал лет сто. Книжные шкафы перекосились, часть книг рассыпалась по полу, остальные же были покрыты слоями пыли и паутины. Лелуш открыл одну и обнаружил расплывшийся рукописный текст, и, посчитав книгу безнадежно испорченной, собирался выкинуть, когда Терри тоненьким голоском сообщил, что у него есть заклинания, которые вернут книге первоначальный вид. Кажется, домовик был рад навести порядок. В этом месте решительно нечем больше было заняться. Электричество и интернет тут отсутствовали, как нечто абсолютно чуждое миру волшебников. Лелуш пытался читать книги по чарам, но бросил. Здесь книги были наполнены сложными терминами и перекрестными ссылками на законы и правила волшебства. Для начала ему следовало найти что-то для начинающих. Примерно через неделю Ви Британия удовлетворился внешним видом комнат. Обстановка все еще тянула на позднее средневековье, но магические светильники делали атмосферу вполне сносной. Лелуш императорским произволом занял одну комнату на втором этаже и развлекался тем, что превращал ее в свою, беззастенчиво тратя деньги старшего брата на свои прихоти. Маркус не был способен возражать. Из древностей он пощадил старое фиолетовое кресло и теперь оно, как и шахматный столик, частично перекрывало выход на балкон. Подобная деятельность позволяла бывшему императору хоть на короткий миг отвлечься от мыслей о своей прежней жизни. К Маркусу время от времени приходили разные волшебники и заказывали то зелья, то настои, то сыворотки, а иногда и сплавы или даже твердые субстанции, после чего кузен часами пропадал в своей лаборатории на подземном этаже, но неизменно выходил оттуда довольный. Из этого Лелуш заключил, что Маркус был то ли зельеваром, то ли алхимиком по призванию, и это занятие приносило ему не только основной доход, но и удовольствие. Пребывание в рабстве у гиасса, казалось, не снизило его умений и не добавило странностей в поведении. Первые дни Лелуш беспокоился, что у Маркуса может быть кто-то достаточно близкий, чтобы заподозрить неладное, но бывшему императору повезло — его кузен был настоящим затворником, женатым на своей работе. А может, гиасс воздействовал на волшебников более изощренно, не превращая в безвольные куклы, подчиненные только силе его приказа. Даже наедине Маркус продолжал жить, словно обычный старший брат, вот только стоило Лелушу что-нибудь приказать, как в его глазах мелькало алое отражение его силы. Впрочем, работа занимала большую часть его времени, и принц был в основном предоставлен сам себе, что полностью его устраивало. Пятнадцатилетний парень зашел в свой дом и застал там Маркуса, беседующего с пожилым волшебником в холле первого этажа. — Лерой, познакомься, это профессор Альбус Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства Хогвартс. — Сказал ему кузен. — Приятно познакомиться, сэр, — ответил Лелуш и коротко поклонился, — Лерой Шафиг. — Всё магическое сообщество шокировано происшествием на соседнем континенте. То, что произошло с замком Ильверморни, ужасно. Наша школа с радостью примет у себя магически одаренных студентов северного континента, и вас в том числе. Вам скоро должно прийти письмо, — с доброй улыбкой произнёс старый волшебник, и его глаза блеснули из-за очков-половинок. — Спасибо, сэр. Что в нём? — он вопросительно посмотрел на директора Хогвартса. — О, ничего необычного: список необходимого для учебы, приглашение в школу, билет на Хогвартс-экспресс и еще несколько мелочей. Это практически стандартное письмо, но измененное с учетом четвертого курса, — Дамблдор коснулся своей шляпы, — до встречи в школе, молодой Шафиг, до свидания, Маркус, — с этими словами он вошел в камин гостиной и исчез в зеленом пламени.♢♢♢
Этим утром Лелуш проснулся рано. Прошлая жизнь преследовала его. Во сне он снова и снова стрелял в свою сестру, принцессу Юфимию, смотрел на ее великолепное платье в пятнах крови и на то, как непринужденно она держала автомат, направляя его на мирных жителей одиннадцатого сектора. Когда сон, перемешанный с кошмаром, пошел на третий круг, Лелушу удалось вырваться из его цепких объятий. Спать он больше не мог. В ванной он долго стоял под струями горячей и холодной воды, пытаясь смыть с себя противное ощущение засохшей крови. Удивительно, что при общей отсталости волшебного общества ванная комната выглядела почти нормально, только работу ее обеспечивала магия, а не технологии. Он выбрался в город. Сегодня на Косой аллее было удивительно безлюдно. Никаких суетящихся прохожих в мантиях и шляпах, даже некоторые магазины не работали. Принц дошел до кафе-мороженого «Флориана Фортескью», которое находилось в самом начале улицы. Заведение было открыто, но посетители так же отсутствовали. Лелуш присел за один из столиков и начал листать меню. Он пришел именно сюда, потому что горячая еда не лезла ему в горло, он не мог на нее даже смотреть, тем не менее желудок болезненно сжимался, требуя пищи для существования, а мороженое, вероятно, можно было в себя запихнуть. Он бездумно заказал первые три пункта меню и поинтересовался у мужчины, принимавшего заказ, куда делись все прохожие. — Завтра чемпионат мира по квиддичу, парень, все там, — весело ответил мужчина. — Вот уж не думал, что кто-то этого не знает. Я даже отпустил туда всех своих ребят, да и сам закрываюсь сегодня после полудня и отправляюсь на трибуны. — Я только недавно приехал из Америки, совсем потерял счет времени, — изобразив вежливую улыбку, ответил Лелуш. Он сообразил, что перед ним, вероятно, сам владелец кафе. Фортескью с энтузиазмом принес ему несколько недавних газет со статьями про чемпионат мира по квиддичу, две порции мороженого и вазочку мороженых фруктов. Черный принц просидел над газетами почти до полудня и, когда Флориан собрался уже закрывать кафе, ушёл. Он оказался один на широкой улице, огромное, распахнутое синевой небо давило на него. Он привык ходить в тени небоскрёбов и гулять по искусственной блочной платформе, ненадежной, когда доходит до революций, как показала практика. Он усмехнулся своим мыслям. Теперь все изменилось, прошлое было недостижимо: Академия Эшфорд, Каллен, его любимый найтмер и… Нанали. Он бы отдал что угодно за короткую возможность пообщаться с Наннали, с его сестренкой. Но здесь некому было даже предположить такой обмен. Всё, что ему досталось, — это широкая мощеная улица, невысокие домики с волшебными магазинами, а неровные булыжники мостовой то и дело цеплялись за носки ботинок, грозясь опрокинуть его на землю. Он посмотрел на вывеску магазина письменных принадлежностей и позволил на миг недовольству выбраться из своего сердца наружу и исказить его лицо гримасой. Скоро ему придётся писать настоящим пером. Не печатать на клавиатуре и даже не записывать нормальной шариковой ручкой. После каждого слова перо нужно макать в чернильницу, затем промокать его от излишков чернил для того, чтобы продолжать записывать. Такая мелочь приводила его в бешенство. Текст, который он вбил бы в память ноутбука за одно мгновение, нужно было вырисовывать на бумажке почти минуту. И таких раздражающих мелочей в этом мире было множество. Он представил сапфировые глаза Наннали, и его недовольство сменила глухая печаль. Сколько времени память может держать её образ? Через сколько лет он начнёт забывать черты её лица? У него не осталось ни одной ее фотографии, да и не могло остаться, и от этой несправедливости хотелось выть. Он вспоминал нежный шёлк её светлых волос, как он сам иногда помогал расчесывать длинные густые пряди, как сестрёнка хмурилась и вскрикивала: «не дергай», когда концы упрямились, встречаясь с зубцами расчески. Он внимательно и нежно разбирал свои воспоминания о Наннали, старательно извлекая их из глубин забвения. «Зачем я теперь живу?» — Лелуш задал себе такой вопрос. Раньше он жил ненавистью к Британии Чарльза, желанием её уничтожить. Он жил заботой о Нанали, желанием её защитить. Последний год он прожил ради того, чтобы построить мир без войн, мир, в котором его сестренка будет в безопасности. Получилось ли у него? Он поднял аметистовые глаза к болезненно синему летнему небу. Возможно. Он никогда не узнает. Возможно, Нанали сейчас живёт счастливо под защитой Судзаку, и улыбка не сходит с её лица. А возможно… Возможно, толпа, беснующаяся над телом демона-императора, разорвала её на части за то, что она его сестра, за слезы, пролитые над его телом. «Нет», — Лелуш непроизвольно сжал пальцы в кулак. Острые ногти впились в ладони так сильно, что поцарапали кожу. — «Нет, там был Судзаку в маске Зеро. Он бы не допустил. С Нанали все хорошо, она счастлива». Он сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Беспокойство о недостижимом было бесполезно, но он ничего не мог с собой поделать. Все его мысли стремились к тем людям, которые остались в другом мире, в Британии, которая была длиннее нынешней на целую букву. Интересно, что сейчас делает Кален? Он вспомнил её последний взгляд, — испуганный и немного обиженный. Кажется, она поняла. А потом подтвердила, что Судзаку и есть настоящий Зеро, но капельки слез в уголках её глаз выдавали её настоящие мысли. Почему-то воспоминания о его друзьях отзывались в сердце лишь тёплой далёкой грустью с долькой сожаления, тогда как мысль о плачущей Нанали заставляла бушевать все его естество. В нем просыпалась неистовая ярость при мысли, что его драгоценной сестре может что-то угрожать, и охватывало безмерное отчаяние при мысли, что им не суждено увидеться вновь. Воспоминания о Нанали могли выбить из него слезу или заставить улыбнуться, могли выбить из него дрожь страха и заставить грызть собственные пальцы. Чужие собственные пальцы. Он в ярости ударил кулаком в ближайшую каменную стену. В этом мире он тоже не умел бить, — в кулаке что-то хрустнуло, а костяшки пальцев обожгло болью. — Эй, парень, ты что делаешь? — раздался возглас от молодого рыжеволосого волшебника, шедшего ему навстречу. — Ничего, — безучастно ответил чёрный принц. Водоворот чувств уже схлынул, сменяясь какой-то безвольной апатией. Лелуша довольно бесцеремонно схватили за руку. — Да ты себе запястье повредил, — осуждающе сказал ему волшебник. Он достал палочку и стал накладывать лечебные заклинания. Ладонь Лелуша как будто опустили в теплую воду, и от этого ощущения по телу разбежалась волна мурашек. — Вот так. На широком добродушном лице волшебника образовалась широкая улыбка, однако рука, которой он держал волшебную палочку носила следы многочисленных ожогов. — Так что у тебя тут произошло? — ещё раз спросил он. — Ничего, — снова ответил Лелуш. Успокоившиеся было чувства вновь выползали наружу. — Ничего не произошло! Оставьте меня в покое! — он резко выдернул свою руку, отвернулся и быстро зашагал вперёд по Косой аллее. Коренастый молодой волшебник вздохнул, проводил его немного глазами и двинулся в противоположную сторону по своим делам. Лелуша душили слезы злости и безнадежности, но он затолкал их подальше вглубь себя. Никому не позволено видеть его слабости. Не здесь. Не на этой улице полной таких отвратительно добреньких волшебников, всегда готовых мановением волшебной палочки вылечить ребенку поцарапанный палец. Он почти бегом ворвался в дом Шафигов и раздражённо захлопнул дверь. — Господин Лерой, — пропищал откуда-то снизу домовой эльф. — Вам письмо. — Исчезни, — яростно прошептал Лелуш, поворачивая голову в его сторону и заглядывая в большие испуганные глаза Терри. Тот исчез с негромким хлопком, а на пол шлепнулся плотно набитый бумагой конверт. Что он делает? Зачем срывается на окружающих? Лелуш устало подобрал письмо и пошёл на второй этаж.