На 180 градусов

— Эй, парень! Стой! — Юнги кричит топчущемуся на месте парню, подбегает ближе. — Хорошо, что на дорогу не вышел. — Я знаю, где дорога. Я слышу, — надувает щеки паренёк и смотрит в направлении Юнги, но не на него. Взгляд убегает куда-то. Догадка Юнги оказывается правильной. Слепой парень стоит посреди улицы и явно не знает, что ему делать. Юнги поднимает с асфальта солнцезащитные очки и протягивает их владельцу. — А открытые люки тоже слышишь? Слева именно такой, как же ты так ходишь? — Собака испугалась и убежала. — Да уж, трость всё равно надо брать, — как можно мягче говорит Юнги, стараясь убрать нотки нотаций в голосе. — Такого раньше не случалось, — твёрдо заявляет парень. — Пойдем, отведу тебя домой или куда? Где тебя кто-то знает. — А где мы сейчас? Юнги называет улицу. — Я далеко ушёл, так и знал… — явно расстроился парень. — Я на машине, отвезу тебя. — Я не езжу с незнакомыми людьми, вдруг ты маньяк. — Да, понятно. Но вообще-то — священник, вот, — берет паренька за руку и дает потрогать свой воротничок. — Ну и что, что священник, они иногда хуже маньяков. Не поеду. После разбирательств и выяснений, оказывается, что единственный человек, кто мог бы приехать за Чимином, — его папа, но он сейчас на работе, и вообще он бы не хотел, чтобы папа знал и беспокоился. Ехать с Мином Чимин отказывается. — Так … А полиции ты доверяешь? Я отведу тебя в участок. — Да. Вы идите, я за вами буду. Меня не надо вести. Идут они довольно медленно, но до участка все же доходят.

***

Чонгук присутствует на похоронах своего подчинённого и ловит себя на мысли, что в последнее время он часто на них бывает. В прошлом месяце — родственник, сейчас это. Снова тот священник, молодой красивый блондин, на которого невозможно не обратить внимание. Чонгук видел его в полицейском участке (куда Юнги привел потерявшегося Чимина). После церемонии Чонгук подходит к Юнги. — Можем мы поговорить? — Да, что вы хотите? — останавливается Юнги и с приветливой улыбкой смотрит снизу вверх на Чонгука. — У вас есть кто-нибудь? — В каком смысле? — глаза священника полны непонимания. — Вы встречаетесь с кем-нибудь? Омега… Чонгук знает, что ставит в неудобное положение своим вопросом. Священник, если с кем-то и встречается, то не станет рассказывать об этом первому встречному. Юнги даже передергивает. Более неподходящего времени и места для подобных разговоров трудно представить. Он внимательно смотрит на собеседника. Яркий, одетый с иголочки, кажется, даже известный. Юнги где-то его видел, а, точно — по ТВ. — Я — священник, — В голосе слышно сдерживаемое негодование. — В католицизме так не принято. Запрещено. — Понятно, можете не продолжать, — брюнет делает непроницаемое лицо. «Принципиальный», — думает Чонгук. — «Напрямую не получится». — Мне нужно поговорить со священником, именно с католическим, можем мы встретиться как-нибудь? — Вы можете прийти в церковь. Обычно днём мы заняты, но в перерывах или в вечернее время кто-нибудь из наших пасторов побеседует с вами. Если вам нужно больше времени, позвоните в секретариат. Вам назначат консультацию. — Юнги говорит официально. — Я позвоню. И действительно, в ближайшую субботу в расписании Юнги появляется двухчасовая беседа, которая проходит в комнате рядом с секретариатом, и в назначенное время появляется тот известный адвокат. Чонгук очень вовремя записался на беседу, так как совсем недавно предыдущий «посетитель» умер. Юнги этот случай подкосил на несколько недель. Тот парень омега приходил, просил совета, не зная, как поступить. Омеге было 20, он был совсем юн, но уже был замужем. Его муж — глава мафиози. Каждый день парень чувствовал давление, знал, что, возможно, в эту самую минуту где-то его супруг убивает человека. Юнги правда старался помочь, говорил, что для большего эффекта омеге стоит пойти к врачу, но тот отказывался, говоря, что боится и не доверяет никому, кроме Юнги. Чонгук сразу оговаривает, что в связи с одним расследуемым делом, ему нужно уточнить нормы, принятые среди служителей церкви, затем оказывается, что его интересуют вопросы сектантства и прочего, он доволен получившимся разговором и предполагает записаться ещё раз на консультацию. На третьей встрече в конце Чонгук, выслушав очередной ответ Юнги, задумывается надолго, понимая, что у него всё меньше вопросов к Юнги как священнику. Он узнал о его взглядах многое, но ему хотелось бы узнать и о самом Юнги. У Юнги чистая душа, его мысли и взгляды кристальны и даже наивны. Хотя тот не отрицает тёмных сторон человеческой души, признаёт, что во всех людях борется и хорошее, и плохое, видно, что жизненный опыт священника ограничен его учёбой, работой в церкви и общением с прихожанами. От вопросов, косвенно затрагивающих личное мнение Юнги или претендующих выяснить прошлое, Юнги уходит. Приводит примеры из литературы или ссылается на рассказы знакомых. Чонгук не настаивает, но ему бы очень хотелось настоять. Чонгук сам не знает, чего он добивается, исправно ходит на беседы и находит каждый раз новое оправдание, для чего ему нужны эти «лекции» или проповеди. Он замечает, что Юнги не всегда отправляется домой на машине. Иногда Юнги любит погулять один. Чонгук, бывает, сидит в своей машине и наблюдает, как удаляется фигура в черном. Он не знает, почему, но всегда, когда Чонгук думает о Юнги, на него накатывает такая тоска, то ли ему плохо от этого, сам не понимает, но спокойнее чувствует себя, когда видит Юнги. Юнги относится к адвокату ровно, тот проявляет дружелюбие. Неудобных вопросов больше не задает.