Любовь дьявола

      Наконец, мы ехали домой в знакомом тонированном джипе с приятным запахом в салоне — одеколоном Джима. Мужчина сидел рядом и держал меня за руку, чуть улыбался, думая о своём, а в зеркале заднего вида я видела умиротворённое выражение лица брата.        В больнице, под чутким присмотром доктора Тёрнера, я провела чуть больше месяца, и только когда он убедился, что ни мне, ни ребёнку, ничего не грозит, а рана, полученная от выстрела, заживала быстрее, чем он предполагал, то позволил Джиму и Себастьяну забрать нас домой.       За то время, что я провела в палате, смирилась с тем знанием, что скоро стану матерью. Материнская забота временами настолько переполняла, что слёзы катились из глаз, пришлось брать себя в руки и сдерживать эмоции, дабы никто не заметил этой слабости. Джим изменился, стал намного нежнее и мягче, но только по отношению ко мне, при этом оставаясь грозой всего преступного Лондона.       Брат, в свою очередь, стал более внимателен, по выражению лица угадывал, когда я злюсь или радуюсь, часто обнимал, ещё чаще радовал различными вкусностями. Иногда мне даже казалось, что я правда умерла и попала в рай. Но нет, всё-таки, судьба сжалилась надо мной и дала шанс на счастье без переживаний. Я прикрыла глаза и начала вспоминать тот момент, когда Джим поведал о всех тайнах по поводу мэра.       Отец нашего будущего ребёнка обещал всё рассказать о случившемся с Ксавьером, когда мне станет легче, и он выполнил данное слово на шестой день, когда доктор с улыбкой сказал, что нам с малышом, определённо, становится лучше.       Джим удобно устроился в кресле рядом, взял меня за руку и начал рассказывать спокойным голосом. Сейчас его глаза были цвета тёмного шоколада, и я не могла не любоваться тем, кого так сильно любила. — Я предполагал предательство Ирэн, поэтому у меня всегда был свой человек поблизости. От мэра можно было ожидать любой выходки, и я всегда был наготове, понимаешь? В самом начале Себастьян уехал устранять его самых доверенных лиц, уже тогда Ксавьер понял, что я начал войну. Ты очень помогла нам, устранив его личного телохранителя, пусть и не специально. Никто не ожидал от вас с Адамом такой… самодеятельности. — Мориарти усмехнулся и покачал головой. — Тогда я понял, что ты способна на многие героические глупости, как храбрый котёнок. — Он чуть улыбнулся, и я тут же улыбнулась в ответ, слушая дальше. — Когда мы разрабатывали план в номере, то само действие уже свершалось. Мы просто сидели и ждали, когда мой доверенный человек убьёт Ксавьера. Когда встал выбор умереть или перейти на мою сторону, ещё пару лет назад, он выбрал меня, и с тех пор ещё ни разу не подвёл, выполняя все задания идеально, как и твой брат. Конечно, убить мог бы мэра и Себастьян, но враг знал его в лицо, и подставлять верного киллера не хотелось. Надо было отправить того, кого они не считали за угрозу, считали слабой пешкой в этой игре. Всё получилось бы даже лучше, чем я планировал, если бы не твоя бесполезная храбрость по отношению ко мне, Кэтрин. Но, я скажу один раз, и больше повторять не буду. — Он глубоко вдохнул, чуть нахмурился, и вымолвил. — Ты дорога мне. — Это можно принять, как за признание в любви? — Тихо спросила я, затаив дыхание и глядя на смутившегося мужчину. Трудно было поверить, это он — самый опасный человек Туманного Альбиона, злодей-консультант, сейчас сидит рядом и говорит такие нежные слова. — Да. — С трудом выдохнул он и прикрыл глаза. Я понимала, что это признание далось ему очень тяжело, и была безмерно счастлива, села и обняла Джима здоровой рукой, тут же оказываясь в его бережных объятиях. Наверное, такую любовь можно было назвать странной, но я просто нарекла её любовью дьявола. — Джим, а кто тот, кто всё-таки покончил с Хьюго? Если это сделал не Себастьян, то кто? Это ведь должен был быть твой доверенный человек… Тот, кому ты доверял больше всего. — Рассуждала я после наших признаний, не понимая, кто выступил в роли избавителя мира от каннибала. — О, это ты узнаешь, когда мы будем дома. Поверь ты удивишься, милая. Но, надеюсь, не сильно расстроишься. Я никому не дам вас с малышом в обиду. — Пообещал Джим, и в данное время был таким милым, что на моих глазах от его красоты и исходящей положительной энергии навернулись слёзы. Плевать, что он злодей, я люблю его!       Вот уже начал виднеться особняк. Он ничуть не изменился, но в то же время казался чужим. Вспомнив пожар, я невольно поёжилась и на автомате погладила едва ощутимый животик, пытаясь успокоиться и привести нервы в порядок. Через пару минут я увижу того, кто выступал тайной шахматной фигурой во всём этом деле, держала Джима за руку и шла к двери, у которой нас ждала подросшая Джиа и выглядела весьма довольной жизнью.       Когда мы вошли в холл, я увидела, что ремонт пошёл особняку только на пользу: интерьер барокко так и остался главенствовать, и всё же, помимо дивана и плазмы на стене, рядом стоял большой рояль, пара стульев, висели картины на стенах, а над каждой картиной висел небольшой цветок, принося своим видом много радости. — Наконец-то вы вернулись! Джим, всё готово! "Большая игра" началась, скоро Шерлок Холмс вступит в игру. — Раздался на лестнице знакомый мужской голос, заставивший меня застыть в ступоре. Мысли лихорадочно начали прыгать в голове, я пыталась понять, как такое возможно… — О, привет, Кэтрин! Не делай такое лицо. Кстати, поздравляю с беременностью! — Этот человек подмигнул и белозубо улыбнулся, спускаясь вниз по лестнице, и выглядел вполне... очень хорошо, и я поняла, что все эти годы он был ещё одним агентом Мориарти. — Хорошо ведь я сыграл тогда наркомана, да? Ты думала, что твой брат меня убил? Нет, ты ведь только слышала выстрел, но не видела тела. — Говорил он, а я не знала, рада ли видеть этого человека.       Передо мной стоял Алекс Браун.