Анзоргус
Полёт! Кто не летал так, как сейчас лечу я, тому просто не понять чувства, переполняющего мою грудь восторгом и желанием дарить ласку всем вокруг. Внизу проплывали поля и леса, а тут, в небе ничто не мешало обзору. Но поглядев на зубастые морды сопровождавших меня драконов, я понял, чувства эти здесь мне явно не пристали. И говорило во мне сейчас что-то, совершенно не драконьего происхождения. А по какому поводу я испытывал «недозволенные» чувства, я благополучно забыл. Хотя нет, в памяти опять всплыла фигура Хозяина. Вот к кому относились все мои нежные чувства! Ласкаться я позволял себе только к нему. Но здесь и сейчас я сам себе Хозяин! И это так! Но, полёт полётом, а о деле забывать нельзя! И я начал до рези в глазах вглядываться в проплывающие под нами поля, молясь про себя, чтобы тело «моего» Золотка не отыскалось бездыханным — безжизненно-мертвым. А когда подо мной поплыли деревья, и обзор затруднился, скорость я сбавил и начал, скорее, дрейфующий полёт, стараясь не упустить ничего важного. Но вот вдалеке на полянке показалась избушка, а от неё на полном ходу метнулись в лес две мужские фигуры, и я естественно начал снижение. Намереваясь расспросить местных жителей о том, не было ли здесь золотоволосого чужака или мертвого тела с похожими приметами. Одна из фигур метнулась в домик и, тут же выскочив, опять побежала к лесу, унося с собой откуда-то смутно знакомый предмет, совсем не вписывающийся в здешнюю обстановку — что-то вроде дорожного кофра прелестницы или ящика балаганного факира. Но это несоответствие предмета и лесной избушки я тут же выбросил из головы — он ни в коей мере не мог относиться к моему Золотку, а значит, ни в коей мере, не интересен мне. Но откуда я его «помню»?.. Как вообще можно помнить то, что видишь впервые? Подумаю потом. Опустившись на полянку, я обернулся человеком. Заметив около домика старую женщину, решил допросить её: она-то уж должна знать кто в данной местности свой, а кто залетный — пусть расскажет обо всех, прибывших в последнее время в данную местность чужаках. На успех я не надеялся — старуха была уж слишком древняя и, скорее всего, уже не в своем уме, но выпытать, кто те двое, скрывшиеся в лесу, казалось важным — так подсказывало мне «чутье», зудящее внутри требованием «взять!». Сопровождавшие меня драконы в человеческом обличье держались чуть сзади — их вид был устрашающим даже в этом воплощении и мог напугать любого, а мне вдруг отказала память «этого» тела и как вести себя с селянкой я не знал. Это незнание злило и нервировало. Хотелось поступить, как в «той» жизни — рычать и рвать зубами для устрашения и чтобы «пошевеливалась», а не смотрела так, будто видала она и не таких. Но я отчётливо понимал что агрессия и ярость на «ровном месте» будут, минимум, неуместными. А значит, надо полагаться на свою интуицию, прислушиваясь к новому телу, и не оплошать, чтобы не потерять уважение тех кто меня окружает в «этой» жизни, но главное, придерживаться «официальной» версии нашей поисковой экспедиции — мы ищем «исчезнувших» при «таинственных и загадочных обстоятельствах» двух гостей короля державы драконов и будем решительны в поисках. С этой мыслью я и начал разговор с не сделавшей ни малейшего движения навстречу женщиной: — Я хочу знать, старуха, кто те двое, что так поспешно ушли в лес совсем недавно. От правдивости ответа зависят жизни: и твоя и тех двоих, когда мы их найдём. А найдём мы их обязательно, никто не уйдёт от дракона, если он знает цель и добычу. Так что в твоих интересах, женщина, рассказать всё правдиво и быстро. Мы в любом случае их найдём, и если среди них окажется тот, кого мы ищем, не поздоровится вам всем. Правду мы узнаем — рано или поздно, с твоей помощью или без, но срока давности наказанию за ложь, если ты ее сейчас произнесешь, помни — не существует. — Да внуки это мои, господин — испугались, что с собой забрать захотите или тут съедите на месте, вот и драпанули в лес. Мне-то старой за ними не угнаться, да и мясо у меня старое, поди, жёсткое, вам чай не по нраву окажется, вот и осталась на месте. А скрывать мне нечего — мои родненькие они оба, — быстро-быстро закивала головой женщина. — Чужаки, драконы, кто-то необычный в недавнее время появлялись поблизости — что знаешь об этом? — я прожигал в старой карге дыры, сверля ее тяжелым, полным угрозы, взглядом, но то ли женщина уже устала жить, то ли была глупа, то ли и не таких видела, а может по простоте своей, не понимала, что умереть в драконьем огне мучительно больно, но ее лицо так и оставалось безмятежным, лишь немного любопытным — не каждый, мол, день в здешней глуши увидишь таких важных господ. — Ну, смотри, поймаем — проверим, если лжёшь — живой тебе не быть! — и с этими словами дал знать своим охранникам-сопровождающим начать розыск бабкиных беглецов — с чего-то же надо было начинать поиски, да и недолюбливал пес во мне убегающих — не чисто у таких за душой. Что-то внутри подсказывало быстрее их отыскать, а то будет поздно. Для чего поздно я не знал. И погоня началась. Я оценил тело, доставшееся мне при обмене, еще по вылету из «собственного» замка: быстрое, сильное, ловкое, хорошо преодолевающее все препятствия, попадающиеся на пути. Наверное, даже в прошлой жизни мне не было настолько комфортно в своём теле. Это тело могло абсолютно всё — даже летать. Вот за возможность полета я ему был особенно благодарен — непередаваемое удовольствие и всесилье. А пока мы мчались вдогонку двум парням, и уже начали догонять их — впереди замелькали бегущие силуэты. Они всё ближе и ближе — вот оно драконье преимущество, теперь я вижу их отчётливо. Один из них — человек, второй — явно нет. У второго движения плавные и быстрые — он явно сдерживает себя, но человека не бросает, хоть тот и заметно тормозит его передвижение. Почему-то в мозгу щёлкнуло, что странного предмета — чемодана! — в руках нет ни у одного из них, но я снова отмахнулся от мысли, рассуждая, что с такой штуковиной быстро не пробежишь, значит где-то или спрятали, или просто бросили, чтобы не мешался. И снова, всплывшее из прошлой жизни название предмета, шевельнуло мысль — почему эта вещь кажется мне такой знакомой? Нацелился я на того, что посветлей, явно оборотень, но даже издалека видно что не моё это золотко, зря бабке не поверил, похоже правду она говорила. Но узнать, не было ли здесь чужака с золотыми волосами, всё равно надо. А, значит, последний мой рывок и подножка, от которой удиравший кубарем покатился в ближайшие кусты, был оправданным. Удрать глубже в заросли я ему не дал, ухватив за ногу и дёрнув на себя, при этом что-то я, наверное, ему повредил своим рывком, парень обернулся тигром с отчаянным мявом. Но теперь уже когтистую лапу я всё же не выпустил из своих рук. И оборотню в форме зверя пришлось с этим смириться. Он покорно принял свою судьбу, посмотрел на меня через плечо и мгновенно обернулся обратно в человека, попутно выдернув свою ногу из моего захвата. Остался стоять голышом, но попыток к бегству больше не предпринимал. Человека моим подручным изловить было проще. Он не стал долго сопротивляться, заранее понимая что победа явно будет не на его стороне, а регенерацией оборотня он не обладает. Умный человечек оказался, не вырывался и стоял спокойно, ждал когда подойдём мы с оборотнем-шустряком. — Вы что же и правда оба бабкины внуки? Ну что человек — это я поверю, она и сама им является, а почему оборотень у неё во внуках числится? Что-то не очень на правду похоже. Отвечать! — как можно грознее прорычал я последнее слово. Отмечая что человек побледнел, а оборотень вроде даже и улыбаться стал. Он и на вопрос ответил: — Правда-правда, внуки оба. Матвей от сына, давно умершего, а я Роман — найдёныш. Она же травница, вот в лесу меня маленьким совсем и нашла, и вырастила, и внуком своим считает. Да и я её иначе, чем баба Стеша, не зову. Она у меня одна живая родственница осталась, настоящих, сколько ни искал, так и не нашлось. — Ты мне автобиографию здесь не строчи — отвечай только на заданные вопросы! Зачем убегали? Бабку нам на съедение оставили? Мы же могли и вправду ею пообедать, раз она вам не нужна, — подтырнул я словоохотливого оборотня. — Да это сама баба Стеша нам велела быстрее убегать. Боялась, вы и впрямь нас изловите, чтобы съесть потом. Но вы же не съедите? У вас глаза добрые, — от такой наглости я совсем опешил. Чтобы назвать мои глаза добрыми это совсем слепым надо быть. Или чересчур наглым, чтобы не бояться хамить в глаза принцу драконов, да не каких-нибудь, а чёрных. Но наглость эта его мне отчего-то нравилась, хоть и заставляла подозревать нахала в насмешке и в том, что не так он прост, как хочет показать, но было в этом перевёрнутом кошаке что-то очень очаровательно-притягательное. Захотелось забрать его с собой — познакомиться поближе и присмотреться заодно, что за тип. Вот только он подданный другого государства, а нам только обвинений в похищении граждан соседних стран не инкриминировали, тем более после исчезновения двух принцев… Нет, нельзя идти на поводу у инстинктов — надо привыкать думать головой, так что выходить на прямой конфликт с мировым сообществом из-за понравившейся мордашки нет никакого резона. Хоть здесь и глушь, да только все знают, что экспедиция наша на облёт территории отправилась, поэтому исчезни он — с нами его исчезновение в первую очередь и свяжут. Или сказать что он сам захотел с нами лететь?.. Тьфу — хватит уже об этом думать! — А чужака вы здесь нигде не встречали? Ни в лесу, ни в деревнях близлежащих? Или проходил может мимо кто? Высокий, красивый и волосы цвета золота до талии почти, глаза медовые с вертикальными зрачками, дракон одним словом… золотой. Он нам очень нужен, его родители ищут, — отчего-то разговаривать свысока и соответственно своему статусу высокородного принца я с ним не мог, вернее, совсем не хотел. А почему? Наверное, хотел такого друга — уверенного в себе, не заискивающего и веселого. Здесь, в этом мире, я совершенно один и мне до боли захотелось иметь кого-то, кому я смогу доверять, рядом. А этот парень мне нравился без причин и логики. — Не встречали, но в деревне сказывали, недавно видели как за лесом дракон падал, но не золотой он вроде был, а серебряный. Значит, не ваш. А других чужаков тут поблизости не было. Я бы вам обязательно сказал, мой дракон, — а у самого уважения в глазах ни на грамм, будто с равным разговаривает. «А, была не была, возьму себе «кошака», да, он не дракон, но это и не важно, в обиду своим его не дам, зря что ли я Принц Анзоргус — первый дракон после папаши. Что-то мне подсказывает, этот тигр и сам умеет за себя постоять. Очень уж самоуверенный. А бабке и одного внука за глаза хватит, пусть скажет спасибо что и впрямь не съел его никто. Я Романа не убил, значит, закон этой страны не нарушил, а то что заберу — значит он сам этого хочет и добрая воля не пострадает. И пусть кто угодно доказывает что это не так. Спалю к чертям! Я так решил и точка!», — и сам обрадовался своим мыслям. За спиной тихонько переговаривались драконы группы сопровождения, один из которых, судя по обрывкам воспоминаний, явно был приятелем прежнего хозяина тела. Но мне-то он был совсем никто, я и не помнил его, как следует. А вот он явно что-то начал подозревать неладное. Видимо моё поведение в корне отличалось от прежнего: «Ну что ж пусть привыкают — моё слово теперь будет закон для них. Но суровости всё же надо добавить, а то, чего доброго, уважение потеряю». — Полетишь со мной на поиски золотого, не согласен — зажарю. Да и родичей твоих впридачу, чтобы тебе не скучно было в желудке одному. Сейчас и летим, а этот, — я махнул головой в сторону человека, — бабке передаст что ты со мной отправился — по доброй воле! Видимо, понимая что сопротивляться бесполезно, оборотень, согласился — возражать не стал, но лицом посмурнел. Аргумент я привёл неоспоримый, даже для его наглой натуры. — Раздевайся, одежду коту отдай, ему ещё в люди показываться, а тебе в лесу и так хорошо, — рыкнул в сторону человеческого внука. Тот без промедления начал раздеваться, вопросительно поглядывая на кошачьего родственника. А тот принимая одёжки и надевая их на себя, начал давать наставления, зачем-то махнув рукой над головой: — Бабуле, доложи, что я сам с ними полетел, пусть за помело и ступу не хватается. Если что — не пропаду, по возможности весточку передам. Да и отчего бы в Чёрном дворце Дракарии не побывать — давно хотелось, — и этот шельмец с лукавой улыбкой подмигнул своему родственничку — храбрец каков — все ему нипочем, ну-ну. — Что-то ты сильно разулыбался! Одевайся быстрей и в путь! — сурово бросил оборотню. — Свободен! — рявкнул в сторону человека. Он не заставил повторять дважды. Сверкая голой белой задницей, припустил со всех ног в лес, даже не попрощавшись с котом. Даже то, что босой, не помешало ему скрыться в чаще за полминуты. А у меня внезапно поднялось настроение, у меня будет свой верный человек при дворе, которому я смогу всецело доверять. Он не предаст — я уверен. Такие просто не предают. Я это чувствовал интуитивно, а интуиция у меня развита будь здоров. Вот это я даже из прошлой жизни помню. Захотелось смеяться, но нельзя, охрана и так недоумевает. Я не ошибся, тот, что считался приятелем, подошёл ближе и спросил вполголоса, стараясь, чтобы кроме нас разговор не слышал никто: — Анзор, мой принц, зачем тебе этот блохастый? Я тебя не узнаю, ты сам не свой после побега этих малолеток — на себя не похож. Во дворце кошак не приживётся, ты же знаешь — его там зашпыняют все, кому не лень. Или и впрямь зажарят. При этих словах «старого» приятеля ярость во мне чёрной волной полыхнула откуда-то из глубины сознания. И, не отдавая себе отчёта, я начал частично превращаться в дракона. — Не смей мне указывать! — оскалился вмиг отросшими зубами я. — А кто посмеет даже посмотреть косо на моего питомца — казню! Он только мой, и точка! Можешь всем так и передать. — Да, Ваше Высочество! — по лицу собеседника пробежала тень узнавания и склонив голову он быстро шагнул назад и отошёл ко второму дракону, что-то быстро ему прошептав. Удивил меня опять же теперь уже мой кот. Он бесстрашно подошёл и положил руку мне на плечо, незаметно слегка погладив, словно это я был его питомец, а не наоборот. — Тише-тише, успокойся, я лечу с тобой, никто меня не обидит, вот увидишь — все будет хорошо. У котов же девять жизней, а я ещё не израсходовал ни одной. Прорвёмся! — в тоне оборотня уже не было и тени насмешки или наглости. Его не покоробило даже то, что я его питомцем назвал. Видимо понял, почему и для чего я так сделал. Умненький котенок — я в нём не ошибся.***
Взлетали с ближайшей найденной полянки. Я превращался последним, кот ловко цепляясь за отросшие на моем теле шипы, взобрался мне на спину, где и угнездился между пластинами спинного гребня. Взлетели. Поиски продолжились.