Ромуэль
— Вот ты паразит, Ромуэль, скажи, зачем ты бросился защищать спину Чёрному? Кто тебя просил вмешиваться в его судьбу? Его всё равно бы не убили — так, немного проткнули бы кинжалом сбоку, и всё. Так нет! Тебе же надо было влезть даже в это, мало того, сопровождать его согласился в том лесу, хотя свободно мог от погони оторваться и уйти без следа. Полуэльфа с животным заставил спасти — чуть не угробил своего подопечного и себя в том числе, хорошо, я вовремя ваши виражи заметила и помогла выбраться вам оттуда. А парень с барсом сам бы портал построил, да и ушел бы к своим в пещеру вместе с ним. Это же Чёрный твой его, когда хватал поранил, да сжал до перелома костей. За одно тебе спасибо: что не явил никому и никак свою истинную сущность — кто ты такой на самом деле. Вот что за непослушный братец мне достался! Всё, больше в свой мир тебя не пущу — выбирай любой другой и отправляйся, если хочешь, а нет, со мной оставайся. И мне веселее, и ты под присмотром будешь, пока не станешь серьезнее или пока не сбежишь снова, — наконец закончила свой монолог девушка. Отчитывавшая меня старшая сестра, была чудо как хороша. Давно её не видел и очень соскучился. Мы сидели на её Божественной поляне в междумирье, среди всех этих огромных, ярких цветов, от пестроты которых у меня уже начало рябить в глазах. И как она выдерживает находиться здесь практически постоянно? Это же какое зрение нужно иметь, чтобы терпеть всё это многоцветное безобразие? Ни в одном лесу, ни в каком мире такого не встретишь. Хм, многоцветия или зрения? Да, ни того, ни другого и не встретишь! Надеюсь, сестрица отдыхает иногда — помощники-то у неё всё же есть, все эти — «наблюдатели», «защитники» и «хранители», что приглядывают за своими подопечными во всех мирах, проще сказать, ангелы. Курируют семейство или род в одном из миров — присматривают, в меру ангельских сил. Но иногда и ангельских сил не хватает на потерявших стыд и совесть — отказываются от таких помощники твои, сестрица, а миры полнятся злом и абсурдом — кто ж кроме меня разберётся? Ну и вот! — Ну, Майри, не будь злюкой, я же не знал, что ты убить его не планируешь, я бы и подставляться не стал. Ну, привязался я к нему, знаешь ли — не такой уж он и плохой парень, каким казался поначалу. Или это пёс неплохой? Ну, не суть, главное, что он, тот кто сейчас в теле живёт, намного справедливее и человечнее, если о нём можно так сказать, любого другого существа того мира. О том, что путешествовал с ним, я совсем не жалею. Будь на его месте кто-то другой из чёрных драконов, ты бы души замучилась рассовывать по другим мирам. А он даже людей ни разу не тронул, не говоря о ком-то другом. А ещё он постоянно кого-то клянётся опекать, правда больше самок, желательно ждущих приплод, конечно же. И за принца своего Золотого сильно переживает, ищет его везде, а я и сказать ему не могу, что жив он — сам его в телепорт в том лесу заталкивал. А вот про то, что полуэльф телепортистом окажется, я не думал. Тут я, конечно, промашку дал. Ну, прости ты меня, ладно? Я же не нарочно так сделал. Сам не понял, как командовать начал, а он же в другой жизни хозяину подчиняться привык, вот и среагировал. И пожалуйста, отправь меня обратно в свой мир, а? Я буду хорошо себя вести, понимаешь, я чувствую, что только там сейчас находится моя пара, вот только встретить её пока мне не довелось. Ведь ты же знаешь, кто она, а говорить не хочешь — несправедливо же, согласись. Ну неужели ты оставишь братика прозябать несчастным до конца его дней? — под конец своего рассказа я самым наглым образом надавил на жалость, известной своей добротой, сестры, обняв её и поцеловав в золотоволосую макушку. — Вот, что ты со мной делаешь, манипулятор несчастный? Сам виноват, а меня хочешь в чувство вины вогнать. Ну, знаю я, кто твоя пара, знаю, но вот не уверена, что тебе понравится кем она окажется. Ни утончённости, ни жизни при дворе, и платья носить не умеет, — сделала вид, что задумалась, сестренка, перебирая, все недостатки моей истинной. — Я согласен на деревенщину, сам потом займусь её воспитанием, только скажи, а лицо и фигура хоть красивые? Надеюсь ни горба, ни хромоты у неё нет. Хотя я даже в этом случае что-нибудь придумаю — от физических увечий в твоем мире есть способ избавиться магически, там кстати внучка живёт наша, она и поможет, — спросил, надеясь всё же на оптимистичный ответ. Хочется ведь, чтобы пара моя оказалась не полной уродиной. — О, как, согласен и на хромую, и на косую, и на горбатую, лишь бы рядом была, только в красоте своей пары можешь не сомневаться — и фигура, и лицо у неё высший класс! А уж ловкая какая, и смелая — вообще песня, — почему-то зашлась хохотом сестра. — Так ты меня отправишь к ней, отпустишь? — я начал досадовать на непонятное веселье этой чудачки, богини Судьбы, решающей сейчас быть или не быть моему счастью. — Отправлю, так уж и быть, только не жалуйся потом, если тебя там что-то не устроит. Сам просишь, сам и расхлёбывать будешь. Только чтобы тебе жизнь мёдом не казалась, пойдёшь туда не в своём обличье, побудешь в образе зверя, пока сама пара тебя принять не захочет, таким какой ты есть, и вслух не пожелает, чтобы ты человеческий облик принял. Догадываешься, как тебе стараться придётся? Вдвойне, а то и втройне, чтобы такое признание заслужить, а то привык, что тебе, как божеству, всё подвластно, и всё по плечу. Правильно Чёрный говорил — распоясался совсем. Да, и разговаривать ты не сможешь в зверином виде, пока опять же, пара твоя не пожелает, чтобы ты заговорил, но и тогда ты последнее условие превращения ей сказать не сможешь, иначе, так и останешься зверем, я позабочусь. И пара твоя сразу тебя узнать не сможет, особый запах твой будет ей не доступен до времени, пока тебя не примет. Ну, какое твоё последнее слово? Согласен на такие условия? Если да, то, пожалуй, пора тебе уже обратно отправляться, — ответствовала мне сестрица, едва ли не впервые в жизни выдвигая мне условия и назначая наказание. «Вредина! Не, ну, а как ещё можно её назвать, после таких условий, что она мне сейчас выставила? Я хотел семью, очень хотел, теплого тела под боком, взаимопонимания и, конечно, любви, а что получу на первое время? Мохнатую шкуру, да немое времяпрепровождение. Кто, будучи в своём уме, пожелает, чтобы зверь разговаривать начал? А я? Как мне «пушистиком» добиться, чтобы моя пара меня полюбила такого, да еще по-настоящему, и захотела быть моей женой? Бред сумасшедшего! Но ведь делать мне уже нечего, сам пожелал, да и самому интересно, что из этого выйдет, а потом сестрёнка, глядишь, смилостивится, да и снимет хоть часть невозможных условий. Уж зверем-то до конца жизни точно не оставит!» — прокрутил я в голове все «против», не находя почти никаких «за», кроме извечного «на слабо» и «авось» — вечные мои козыри. — Хорошо, согласен, отправляй, раз пора мне уже там появиться. Зверь-то хоть какой? Надеюсь, хотя бы кошачий, а то ведь я к другим не привык, хоть и Бог всех оборотней, — и услышал уже уплывая в новое тело: — Барсик, — и опять заливистый хохот.***
Хоп! И выплыл я в мир, куда так стремился, а пролетая расстояние до тела, в котором мне отныне предстояло жить, успел его рассмотреть. Барс! Мне предстояло стать вот этим красавцем барсом! Вот спасибо, сестричка, хоть тут не обидела. А присмотревшись внимательно и совсем опешил — да это же тот, спасённый нами, зверь, которого мы с Чёрным из пропасти доставали! Видно, не зря он тогда об мои ноги натирался, чувствовал, что скоро я с ним в одном теле жить стану. Ведь моя звериная сущность теперь ему принадлежит, надеюсь, подружимся, нам теперь друг от друга деваться некуда. Кстати, надо проверить, кого тут моя вторая сущность предпочитает, а то ведь падали-то они в пропасть с полуэльфом. Неужто, он так сильно к нему привязан, что будет сопротивляться, если я свою истинную пару встречу? Да ну, нет, не может быть, он зверь же, ему незачем любить такого, он и обернуться не может — это только дружба, да, точно. Но в память к своей второй сущности я всё же слазил сразу, и опешил — этот хвостатый негодяй, оказывается, всей душой привязан к оборотню-барсу. Да, зверь у него ничего себе так, красивый, но ёжеж-да, он же мужик! А я женщину же ищу! Ладно, разберемся на местности, может быть того, кого мой зверь любит уже и в живых-то нет, да и вообще, мало ли, о чьи ноги кот терся — это еще ни о чем не говорит. А пещеру ту завалило камнепадом, оборотень, наверняка, был внутри. Жаль красивого сильного парня, хоть это и одной проблемой меньше. Не хочу ещё из-за разных предпочтений со своим зверем-телом ссориться. Кстати, а чего же это барс в предместье замка Серебряных драконов ошивается? Наверное, до сих пор не понял, что мы телепортом ушли с Чёрным, а его взять с собой не смогли. Ну, и ладно, теперь я здесь, а, значит, пора мне отсюда убираться, пока, чего доброго, серебряные на мне теперешнем за неудачу в покушении на Чёрного не отыгрались. Хотя, не будут же они зверю несмышленому мстить. Или будут? Да и поохотиться не мешало бы, барсик-то мой тут голодный скитался, нас дожидаючись. Верный котик оказался, друга без сознания бросать не хотел. Ценю таких преданных. Но надо уходить и искать себе еду, а для начала надо наладить контакт. Отбежав подальше от замка, к горным перевалам, я прилёг на плоском камне и приготовился к общению со своим вторым я. Погрузился в сознание зверя и почувствовал исходящее от него тепло, мягкими волнами окутывавшее мои мысли и чувства, словно он вверял мне заботу о своей жизни и теле и прощался, не в силах оставаться здесь одному без того, кого любил всей душой. Он всё понимал, понимал, что в том завале наверняка погиб любимый, он сам видел, как падали камни, и всей душой стремился тогда туда, в пещеру, чтобы принять с ним одну судьбу на двоих. И пусть бы он погиб под теми завалами, но они до конца были бы вместе. Но судьба в виде Сени, так вот как зовут того полуэльфа, вырвала его из цепких лап, казалось, уже неотвратимой, смерти, и отбросив с тропы в пропасть, дала возможность жить дальше. Надеялся мой барс, что недолго, но тут дракон этот слетел с горы и схватил, что есть силы обоих. Барсу-то моему из-за густой шерсти ещё повезло, а вот Сене сразу стало плохо, да ещё ему и камнем по голове прилетело, когда падали, он это видел, но помочь не мог ничем. А потом, когда прилетели уже к замку, около которого он и сидел, ожидая любой участи, у него забрали и последнего друга. Да и вряд ли тот выжил после такого перелёта, Барсик слышал, как трещали, ломаясь кости в хрупком теле Сени. Утратив последнее существо, которое было ему дорого, мой барс принял решение отдать тело в моё полное владение. А сам только надеялся, что каким-то чудом сможет уйти из него, и найти свой покой хоть где-нибудь, хоть в зверином аду. Жизнь для него потеряла всякий смысл. Вынырнув из сознания своей второй сущности, я уже приготовился убеждать несчастное животное, что не надо хоронить себя, даже после смерти любимых, жизнь продолжается, и она полна сюрпризов. На пути ещё может встретится та, кто полюбит и отогреет одинокую душу, ставшую теперь общей для нас двоих. Ведь если он уйдёт, то и я не смогу уже быть полноценным оборотнем, останусь только, как человек или только как зверь — это как пожелаю, но только кем-то одним, а я этого очень не хочу. Какой я буду бог оборотней, не имея оборота? Барсик очень нужен мне. И теперь я буду его самым верным другом и не покину его никогда, только после нашей общей смерти. Но он сам прочёл мои мысли, и я словно почувствовал, как он лизнул меня в лицо своим шершавым языком. Он принял меня безоговорочно и навсегда — своим товарищем, своим вторым «я». «Нас теперь зовут Ромуэль, но находясь в образе зверя, я согласен на «Барсика», — мысленно передал я зверю свое послание, он согласно рыкнул в ответ. — Барсик-Барсик, ребята, смотрите там мой Барсик лежит на камне! Жив, жив мой родной! — ко мне, отделившись от группы, в которой я узнал и Золотого принца, собственноручно спасённого мной, спешил высокий красивый парень-оборотень из воспоминаний зверя. «Барс! Ёжеж-да! Это же любимый моего зверя, » — мой Барсик подкинулся в прыжке подняв наше тело до середины высоких деревьев и со всех лап понёсся навстречу своему оборотню. «Вот и что мне теперь делать? Ладно не буду пока мешать, пусть порадуется, животное такой стресс пережило — пусть», — решил я пока не усложнять жизнь зверю. Встретились — с размаху влетел в объятия оборотня, присевшего в моём ожидании, повалил того на спину и принялся вылизывать его лицо в приступе необъятной радости и нежности. Тёрся о него головой и телом, стараясь оставить своего запаха на нём, как можно больше. Я сам сходил с ума, обтёр его всего, жаль он в тёплой одежде, я бы ему и метку ещё поставил! «Чтооо? Метку?» — очнулся от безумия я. И понял, что да, именно метку! Обнимал меня и целовал в этот момент в нос моя истинная пара. Моя! Истинная! Пара!!!