Долгая дорога домой

Анзоргус

      Повинуясь желанию своей драконьей половинки — Голдиолусу, я, как только из телепорта появился супруг принца вампиров Василий, подхватил его под локоток и увлёк за собой. Сначала, как и Голди, завёл Василия в помывочную, а потом уж прямиком — в комнату роженицы отконвоировал.       Дождался, пока появится из соседней комнаты Голди или Гриша, как его Сеня называет, притянул к себе осторожно, не касаясь почти одежды чмокнул в губы и отпустил делать то, что он умеет здесь лучше всех — роды принимать. А сам пошёл дальше гостеприимного хозяина выполнять функции, позволяя собравшейся разнокалиберной компании запивать вином из моих погребов страх, вызванный стонами роженицы, но более всего чувством собственной беспомощности — а чем может толпа магов помочь рожающей женщине?       Сюрприз меня ожидал уже по возвращении к собутыльникам — Сеня, тихо-мирно сидевший в сторонке и не примкнувший к питейной компании, отсутствовал. Я поначалу и значения этому не придал — подумаешь парень отошёл, может он по нужде отправился, что мне его контролировать что ли. Но потом в разговоре Ян упомянул, мол, ребят что-то долго нет. И я понял, что отсутствует не только Сеня, а ещё троих, кроме него, из компании не хватает. Тут я уже злиться начал — вот придурки друзья у некоторых! Неизвестно, почему из телепорта вышла только половина группы, потом ещё двое черте куда исчезли, а эти, так называемые, друзья преспокойно вино глушат! Даже мне сказать не подумали! Только информация, что Роман — бог оборотней немного смягчило мой начинавший разгораться гнев. А упоминание имени Романа иглой кольнуло в сердце, но объяснение, что он отправился за супругом-барсом и эльфом по имени Андариэль меня немного отвлекло. Да и мало ли оборотней носит имя Роман! Тот, кого я знал уже лежит в дворцовом склепе. Просто имя дало отголосок в памяти, царапнув душу.       Это сколько же они уже отсутствуют? Пока я с Василием возился, пока значения Сениному отсутствию не придал, да ещё успокоенный принцем Яном, что ничего плохого с Сеней в компании бога-оборотня случиться не может, бездействовал. И когда уже терпение моё подошло к концу, и я решил действовать сам и послать за магом-телепортистом, в углу комнаты засветилось радужное окно телепорта и из него стремительно вывалился оборотень-человек с эльфом в руках, и впрыгнул в комнату оборотень-зверь. А телепорт тут же пропал, словно его никогда и не было. Всё произошло за какие-то секунды, даже понять никто ничего толком не успел. Но я понял сразу: где, скажите мне, мой Сеня?       Эльф в руках оборотня был мёртв уже давно. Причём смерть явно наступила от оружия из того мира, где я псом был и погиб там от такого же. До сих пор почему-то помню, как пули, жаля в тело, толкались и швыряли его. После таких ранений не выживают, меня вот сюда, в это тело, прямиком выбросило. Но я даже рад этому — здесь я нашёл своё счастье и предназначение. Я чувствовал, что нужен этому миру, и весь без остатка я принадлежу ему.       А оборотень, притащивший тело эльфа, показался мне чем-то смутно знаком, только вот чем, я пока не понял. Лицо не знаю, а движения и манера говорить знакомы вроде. Но кто их этих оборотней разберет, может у них у всех такие движения — мягкие и плавные. Ну знаком — не знаком, а надо его послушать, что он там расскажет, почему с ними Сени не оказалось. Хотя я уже догадывался, что хорошего ничего не услышу — трупы сами по себе не появляются, да ещё с такими ранами.       На зверя кто-то накинул одежку, и он тут же перекинулся в человека. Отослал его одеваться в ближайшие покои, хоть вокруг одни мужики, да нечего мне тут голыми яйцами светить.       Сам в нетерпении слушал рассказ Романа о том, где он своего супруга разыскал и где моего потерял. Потом глянул на руку и глазам не поверил — вместо неё лапа с внушительными такими когтями, чешуйками покрытая. Как есть драконья, только меньше — много меньше — так вот ты какой полуоборот! До этого я такого за собой не замечал, а тут видно разозлился сильно, поэтому тело и отреагировало. И пусть этот бог РОМА спасибо скажет, что я выучился себя в руках держать, а то эти руки-лапы так и чешутся на морде его полосочек на память провести, да поглубже, чтобы красоты стал неописуемой. А под конец рассказа, когда этот смертник начал вещать о том, что Рому с его мужем мой любимый затолкал в портал, а сам там остался, я совсем озверел — всё-таки личико Роме подрихтовал. И пусть он бог, и лицо скоро примет первоначальное изображение, а если обернётся зверем, то и ещё раньше, но сейчас он щеголял глубокими, сочащимися кровью бороздами во всю левую щёку и подбородок. Глаз чудом не задел, а жаль.       Я бы и тело на ленточки пустил, если бы в этот момент Гриша не появился с известием, что роды прошли благополучно — и приплод, и роженица сейчас отдыхают. Голди просто бросился между Романом, истекающим кровью, и мной, уже тянувшим лапы для нанесения следующего увечья этому «богу». И, кстати сказать, Рома совсем не сопротивлялся, а только сочувственно глядел на меня глазом непострадавшей стороны лица. Да и остальные почему-то предпочли не вмешиваться, наверное, поведение несопротивляющегося оборотня подсказало, что не нужно этого делать.       — Уйди, Голди, не мешай! Он нашего Сенечку у врага посмел оставить! Какой он после этого бог и друг? — вполголоса угрожающе выговорил я.       — Прекрати буйствовать, Анзор! Король ты или плебей? Что за кровавые расправы! Чем ты лучше своего предшественника, если вытворяешь такое? Надо вместе думать, как Сеню выручать, а не вершить самосуд. Если Сеня его в портал втолкнул, а сам следом не пошёл, значит у него есть какой-то план, — теперь разошёлся не на шутку мой золотой дракон, аж глаза огнём заполыхали.       — Сеня велел его сжечь… Это его последние слова перед тем, как он нас в портал впихнул, были… — к Роме стремительно подошёл Микаэль и обнял его, несмотря на кровь на одежде, кстати сказать из ран она уже сочиться перестала. Встал спиной ко мне, будто говоря, что вот тебе на откуп, режь сколько хочешь, похоже он слышал, как я Сеню своим назвал.       Что такое неподдельное горе в чьих-то глазах, я увидел только что. Глаза у Гриши тускнели с каждым мгновением приходящего осознания грядущей непоправимой беды, а лицо всё больше становилось похожим на маску — серую, безжизненную. Каким-то чужим деревянным голосом он попросил меня проводить в отдельные покои и уделить немного времени. Подобного официоза я от него не ожидал, он словно внутренне отгородился от меня. Что за ерунда?       Препроводил Золотко в свою комнату. Занимать для разговора пустующее безликое помещение почему-то не хотелось, в кабинет тоже не повёл. Во-первых, не хотел официальности в разговоре о члене семьи, а во-вторых кабинет до сих пор сохранял чуждую мне ауру бывшего короля. Может быть мне это только кажется, но настолько личное я тут обсуждать не хотел. Да и, судя по выражению Гришиного лица, ничего приятного я сейчас не услышу.       Гриша же, войдя в комнату сразу прошёл к столу и уселся за ним, отгораживаясь от меня ещё больше. Да что опять не так?       — Анзор, я хочу тебе рассказать одну легенду этого мира. Она напрямую касается нашего Сени, — начал Гриша.       — Самое время слушать сказки, любимый, — вспылил я, но споткнулся о взгляд Золотого, и немного сбавил тон, — Но раз она о Сене, значит это серьёзно.       — Эту легенду я услышал от эльфов. Согласно ей, на мир должна обрушиться страшная, подчиняющая себе всё зараза, исходящая от пришельца соседнего мира, стремящегося подчинить себе и властвовать в этом мире. У пришельца есть магия построения и разрушения чужих порталов. И согласно легенде, одержать над ним победу может только один — не-человек-не эльф, сын князя эльфов. Вторую часть легенды никто уже не помнит. Наверное, там осталось прояснение, как этому недоэльфу надо действовать при таких обстоятельствах — сейчас этого никто не знает. Как ты уже, наверное, догадался этим недоэльфом и сыном князя эльфов и является наш Сеня, — Гриша гулко сглотнул, налил из кувшина, стоявшего на столе, воды и залпом выпил. Словно пытался не горло промочить, а опьянеть, пусть даже от воды. — А вот тебе теперь вторая часть рассказа: когда мы только начинали путешествие к вулкану, Верочка выдала Сене предсказание. Она уже тогда сказала, что он сын князя, но не признанный родителем. И должен погибнуть после того, как этот самый князь признает его своим сыном. А этот проклятый пришелец находится в теле этого самого князя эльфов, у которого сейчас и находится наш супруг. Я только надеюсь, что пока в князе пришелец, он ни за что не признает своего сына, — Гриша устало сгорбился и уткнулся лицом в ладони — горе и напряжение от последних событий навалились на него каменной глыбой.       Больше я не выдержал — подошёл к нему и взяв на руки отнёс в постель. Сам прилёг рядом, прижимая к себе, ставшее за короткий срок родным, тело. Золотко моё ещё пытался сопротивляться, но даже драконий организм нуждается в отдыхе, и вскоре глаза устало сомкнулись и он, уткнувшись в мою грудь, задышал ровнее, уснув.       В моей голове чехардой запрыгали мысли, я решал, что нужно сделать в первую очередь, и не находил ответа. Если поднять черных драконов и пламенем попытаться отогнать захватчиков от стен, то это мне ничего не даст. Во-первых, никто не знает, где Сеня и что он задумал. Во-вторых, это чистое убийство своих соплеменников — у врага оружие, которое стреляет дальше столба пламени и намного эффективнее в плане уничтожения. Достаточно попасть в голову или сердце. И хоть драконы в чешуе, как в броне, но слабые не защищённые места на теле есть и у них.       Оставалось одно — брать мага-телепортиста и идти договариваться с пришельцем, может удастся обойтись малой кровью. Что там ему нужно? Власть? Готов ли я отдать её ради любимого? Готов! Но где гарантии, что потом вместе с властью у нас не отберут и жизни? Нет, это не выход! А где выход? — за всеми мыслями, так и не придумав ничего, что могло помочь вернуть Сеню без ущерба для всех, незаметно тоже уснул. Не спать несколько суток к ряду — ну не железный и я…       Проснулся я резко, словно в одно мгновение в темноте включился свет. На моей груди покоилась голова Золотки, и сам он обнимал меня, будто боялся, что во сне покину его. Я не покину его совсем, а вот вылезти из постели мне надо.       То, что уснули одетыми, я оценил — около кровати стоял Рома. Вот ведь бесстрашный — прошлого раза с увечьями ему оказалось мало. Посмотрел я на свою руку — нет, сегодня она не трансформировалась, значит я спокоен. «Вот и где я эту наглую морду раньше видел? Лишь один «кошак» смел со мной так себя вести! Ромка… Ромка? Ромка!!!» — меня волной смыло с кровати. Как мне удалось не потревожить при этом Золотко — сам не понял.       — Ромка, ведь это ты! И не отпирайся! Теперь я понял, что меня так насторожило в тебе. Извиняться за вчерашнее не буду. Ещё и сейчас добавил бы. За то, что бросил меня и не дал знать, что жив. Бог он видите ли! Говнюк ты после всего! Я оплакиваю единственного верного друга, а этот друг преспокойно женится и разгуливает с моим любимым драконом по всему континенту. И на меня ему плевать с высокой колокольни. Да ещё и истинного моего умудрился у врага проворонить! — разговаривал я сердитым шёпотом, скрывая радость от воскрешения любимого друга. И похрен, что я его вчера резал! Значит за дело. Стремительно подошёл и по-братски крепко обнял этого невозможного, но такого мне дорогого бога оборотней.       — Анзор, я пришёл сказать, что Сеня объявился. Только будь, пожалуйста, осторожен — он ведет себя странно. Временами он теряет память. И к вам с Гришей я его не пустил, просил Мика задержать, а сам пришёл предупредить, — Ромка немного отстранился, но по всему было видно, что рад такой моей реакции на известие о том, что он жив.       А я, кроме того, что Сенька жив, уже и слушать больше ничего не хотел. Подумал, разбудить Золотко, да раздумал — Гриша слишком устал за эти дни. «Сколько я знаю уже — и воскрешение в вулкане, и принятие родов. А сколько не знаю? Не известно, когда он в последний раз спал? Пусть спит. А проснётся — у нас уже радость. Сенечка наш вернулся, и мы теперь никогда не расстанемся! Да что в нём может быть странного? Небось опять в нашей любви не уверен, хорошо хоть домой на сей раз явился, а не телепорт в тьмутаракань настроил и сбежал», — голова думала, а ноги уже несли туда, к ребятам и к мужу Ромкиному, который не пускал ко мне Сеньку.       В двери я вошёл стремительно и сразу же принялся глазами разыскивать своего ненаглядного истинного. Странно, но он ко мне не очень-то и торопился, словно был не уверен, рад я его присутствию или нет. Наверное, думает, что ругаться сейчас на него буду. Что ж, не так он и не прав, но не тут же, не при свидетелях. Потом, за закрытой дверью нашей общей спальни получит нагоняй, а после уж заласкаем его, самовольщика такого. Подошёл к нему и не удержался, обнял его на людях, притиснул к себе крепко — родной, любимый, мой.       А Сенька уже и целовать меня тянется, тоже видимо соскучился и хочет задобрить, чтобы не сильно ругался на его самоуправство с переходами в стан врага. «Так, нечего всем наши ласки показывать — бегом в спальню! Золотко потом выспится, а сейчас пусть порадуется на любимого мужа!» — я уже начал настраиваться на долгие предварительные ласки в постели. Все пока в относительной безопасности, а решить, что дальше делать с легендами и спасением мира можно и потом. Не всё же сразу в один день!       Вообще у меня в голове будто кто-то щёлкнул переключателем и все государственные дела и всё остальное ушло на второй план. Хотелось только быть рядом с Сеней, а пока шли до спальни, то и Золотку его показывать расхотелось. Увести Сеньку разве в другие покои и там насладиться им сполна? Да! Так и сделаю!       Пока думал, мы уже дошли до моей спальни. А ведь бывшая Сенькина комната пустует! Значит, нам сюда.       Завёл его в комнату, а у самого уже терпенья нет — так поцеловать его хочется. Притянул к себе совсем немного не дотянув до кровати, да в губы Сенины впился, забирая в свой рот его язык, посасывая его, не желая, чтобы эта ласка вообще когда-нибудь прекращалась. В горло что-то стало скользить мягко — да, так!.. Мечтаю, чтоб он во мне поселился! Так он ещё ближе ко мне будет! Мой, весь мой, а я — его! Глубже, ещё, да!..       — Анзор, нет!!! Борись, огонь!!! Нет!!! — истошный вопль раздался от двери.       Очнулся, словно воды ледяной кто на голову вылил! Увидел перед собой торжествующие чужие глаза на родном Сенином лице, а в горло всё дальше протискивается что-то скользкое и противное, как щупальце. «Бррр!» — и не долго думая я выпустил из себя пламя, с одним лишь желанием сжечь в себе эту гадость.       Странно, но вместе с щупальцами начало гореть и Сенино тело, оседая на пол пеплом, как ненужная бумага. Буквально за несколько минут всё было кончено — вместо любимого нашего Сени нам осталась только горстка пепла. А у порога комнаты, осев на пол, не стесняясь слёз рыдал Золотко. Рядом стоял хмурый Рома — похоже, это он и спас меня, вовремя разбудив Золотко и направив сюда.       А мне теперь хоть самому себя жги — жить расхотелось…