Эволюция

      Место, названное Мией, было не далеко от редакции и вокруг расположилось много маленьких магазинчиков для разных целей, так что она легко могла бы придумать, где она была и почему. Редакция... Грустно вот так просто, можно сказать из-за ничего, потерять работу, которой она уже успела проникнуться... Теперь новую искать придётся, вряд ли будет много желающих взять к себе неопытную студентку, то есть уже бывшую студентку. И она до сих пор не придумала что сказать Виктору. "Стоит ли вообще что-то рассказывать, может в кой-то веке разобраться со своими проблемами самой? - думала девушка, - И что я могу сделать? Связей никаких нет, ни среди людей, ни уж тем более среди вампиров. Придётся рассказывать... Как унизительно... И всё из-за этого проклятого пастыря". Мия со злости пнула сухой лист, упавший с дерева. Но тот вместо того, чтобы подыграть - отлететь на несколько метров и зашуршать, корчась от боли, только прилип к носу кроссовка и никак не хотел отпускать его, боясь упасть.       Мия шла так быстро, как только могла, моментами даже пробежалась. Учитывая то, что Виктор не очень любил соблюдать скоростные ограничения, да и собираться ему долго не надо, приедет он где-то через полчаса, возможно, даже меньше. Примерно столько необходимо Мие, по её расчетам, чтобы добраться до указанного места и ещё минут пять, чтобы отдышаться. Кстати, мужчине практически никогда не требовалось время на сборы. Это девушка могла медленно и лениво краситься, подолгу перебирать все плюсы и минусы того или иного наряда и в конце концов плюнуть и выбрать первое попавшееся, а потом, стоя уже перед входной дверью, жалеть, что не выбрала другое и прикидывать, есть ли у неё время по-быстрому переодеться. Думаю, не стоит уточнять, что "по-быстрому" никогда не было действительно быстро. Виктор же всегда выглядел так, что в любой момент мог встать и поехать куда угодно и зачем угодно. Исключением служили случаи, которые требовали определенную форму одежды. Сказывалась ли вечная жизнь или же эта удивительная способность досталась Ван Арту за убийство гидры Мия не знала, но жутко завидовала.       Мия села в машину. От старого бинта на руке, про который она уже напрочь забыла, исходил слабый запах крови, который тут же уловил чуткий нос вампира. Вместо обычных: "Здравствуй, как прошёл день?", он перешёл сразу к сути: - Что случилось? - после взгляда, выражающего полнейшее непонимание вопроса он добавил, - С рукой. У тебя кровь. Мия посмотрела на бинт, мысленно выругалась и на выдохе произнесла: - Порезалась. Уже зажило. - Как? - также спокойно спросил Виктор.       Скрывать хоть что-то от него было не то, чтобы глупо, скорее, просто неразумно. Очевидно, что её нерадивый папаша знает о вампирах и самое страшное-о ней тоже. Вопрос лишь в том, в каких целях он собирался использовать эту информацию. Молчать о таком было бы преступлением. С этой дилеммой вроде бы разобрались, но оставались и другие: как рассказать, с чего начать и где стоит закончить. Мама, да и отец тоже, когда дело доходило до отношений, всегда говорили ей: "В паре, моя дорогая, нужно быть максимально искренним. Люди не умеют читать твои мысли. И пусть твоя правда может звучать нелепо, но она позволит избежать ненужного недопонимания." - эту мантру они повторяли так много, как только могли, и это принесло своеобразный результат. В те моменты, когда девушка находилась на распутье, слова всплывали в её памяти. Мия могла по пальцам пересчитать, когда это приводило к положительному, для неё, результату. Как правило, этот наказ лишь усиливал чувство вины от лжи. - Извини, я не хочу сейчас говорить об этом. Да и не знаю, как. - Девушка откинулась на спинку сиденья, смотрела на пробегающий пейзаж и всё повторяла про себя: "Пожалуйста, не спрашивай больше ничего". Но Виктор продолжал спрашивать, не из вредности или эгоизма, он скорее просто хотел быть уверен, что ей ничего не угрожает: - Кто-то что-то видел? Она молчала. Она хотела сказать "да", тогда бы он спросил: "Кто?", рассказ завязался бы сам собой и впоследствии ей не пришлось бы переминаться с ноги на ногу, стоя перед ним возле камина, подбирая слова. Но страх не давал воздуху выйти из груди, создать звуки, соединяющиеся в слова. Это как на приёме у врача, ты вроде понимаешь, что человек в белом халате здесь для того, чтобы помочь, а не навредить и больно совсем не будет, но ты всё равно трясёшься, сидя на скамейке возле его кабинета, и чего-то боишься, чего-то неожиданного, чего в реальность произойти ну никак не может, например, что он возьмёт и оттяпает руку или ногу. Ты понимаешь, что это глупо, но твой мозг усердно продолжает в это верить и рисовать подобные варианты событий. Виктор чувствовал её обеспокоенность. - Мия? - он привлёк её внимание уже более ласково и нежно. Когда она посмотрела на него, ещё раз спросил: - Кто-то что-то видел? Девушка только кивнула. Ответ Ван Арту не понравился, но виду он не подал, чтобы не спугнуть свою спутницу, решив нежно, не травмируя разговорить её, он продолжил задавать короткие и ясные вопросы, на которые легко будет отвечать. - Кто? - всё ещё спокойно спросил он. - Мой про-...кхм... мой отец. - девушка перевела взгляд на свою руку, - Его работа. Мужчина больше не пытался скрыть удивление, он ошарашенно, с лёгким недоверием смотрел на неё, изогнув бровь. - Он знает о вампирах. - Почему ты так решила? - Я не уверена, но думаю, что под "дьявольскими тварями", он имел ввиду именно вас. - Видимо, пятью минутами рассказ не обойдётся. - мужчина сжал руку девушки, - Не волнуйся. Мы со всем разберёмся.       Уже дома под вкусный успокаивающий чай, приготовленный бережно и с любовью самим Ван Артом, Мия рассказала о своих злоключениях. Про увольнение рассказывала с беспокойством, а вот про встречу с бывшим родителем больше с гневом и негодованием. О том, что он её поймал возле университета, девушка, конечно же, умолчала. Виктор слушал внимательно, изредка уточняя детали, сочувственно поглаживал её руку. - Когда ты видела его в последний раз? Мия пожала плечами: - Не знаю, лет десять назад и ещё бы столько же не видела. Он тогда пытался забрать меня у родителей, но суд был не на его стороне. - Вдруг девушка оживилась. - Слушай, может он обознался? И искал совсем не меня? Я ведь и близко не Беатрис. - Разве это не твоё второе имя? Мия отрицательно покачала головой. - Хм, очень странно. Тем не менее, это не отменяет того, что он видел. Мия заметно напряглась, стыдливо опустила глаза: - Извини. Я приношу одни проблемы. Сильные надежные руки сомкнулись на женской талии, притягивая ближе к себе. Приятная прохлада обволакивала тело, остужая дотлевающие угольки гнева. Бархатный голос шептал успокаивающие нежности. - Мы обязательно со всем разберемся. Пока Вуд разбирается с Говардом, поищу... Как его зовут? - Знаю только фамилию - Гудман. Виктор кивнул, - Говоришь, Триша видела его возле университета? - Ага, может мне вернуться в общагу? Он наверняка будет поджидать меня там. Я могла бы разговорить его. Недовольный этой идеей Виктор ответил: -Ни в коем случае! Во-первых, это опасно. Во-вторых, думаю, он прекрасно понимает, что спугнул тебя и не станет больше тратить время, мониторя территорию колледжа.       Остаток вечера пара растворялась в кинематографе. Старая, чёрно-белая картина создавала ненавязчивый фоновый шум, скорее убаюкивала, чем развлекала. Ван Арт с удовольствием перебирал волосы лежащей у него на коленях девушки, слушал её размеренное дыхание, а затем сопение. Груз воспоминаний не давал Мие следить за действиями на экране, а ласки Виктора, как не пытались отвоевать разум у грустных дум, всё же проиграли войну. С приходом Морфея поле боя перенеслось в его царство, осаждая замок, кошмары заполняли каждый уголок. Стражи, сами того не зная, сдерживающие вражеский поток, отступили, чтобы вернуться с пробуждением.       Маленькая Мия неуклюже бежала по темному коридору второго этажа, справа тянулась вереница дверей, а слева за невысокой деревянной перегородкой простиралась пропасть на первый этаж. Детский смех зашёл в единственно открытую дверь, ища свою любимую игрушку - зайку с непропорционально большими ушами и задними лапами. В комнате стояла неприметная, потрёпанная, явно несоответствующая возрасту детская кроватка, комод и детский столик. Голубые глазки оглядывали помещение в надежде найти плюшевого спутника, который лежал прямо возле опрокинутой табуретки, под болтающимися туда-сюда, как маятник часов, женскими синеватыми ногами. Выпученная стеклянная пара глаз следила за малышкой, куда бы она не пошла, вселяя ужас, не давая воссоединиться с другом. И чем смелее передвигала ножками девочка, чем дальше продвигалась, тем более сердитой становилась мать. Когда Мия подняла Пушистика с круглого облинявшего липкого ковра, нога с висящим на носке тапочке толкнула её, отчего та потеряла равновесие и упала на холодный пол. Пустые глаза, наконец поймавшие взгляд ребенка, тихо ругали за непослушание. Слёзы покатились по щекам, жалобный полный страха и одиночества плач эхом раздавался по дому. Снизу в ответ послышались тяжелые шаги и раздражённый мужской крик, который обычно проявляется, когда кто-то в десятый раз звонит в дверь, отвлекая от телевизионных передач и пива. Грубые, мозолистые, волосатые руки, принадлежащие крику, запихнули всё ещё плачущую девочку в кладовую, наполненную различным хламом. Даже присесть негде, не то, что поиграть. "Сиди тихо!" - сказал отец и хлопнул дверью, подпирая с другой стороны стулом. "Где Пушистик?" - плакала девочка. На что в ответ слышала только резкие удары кулаком по двери и приказы заткнуться. Слёзы, крики, скрип лестницы, топот чужаков - всё смешалось в неразборчивую какофонию. А страх так и продолжал липнуть, погружая всё глубже во тьму, заставляя забыть о надежде. Но вдруг тоненькая полоска света просочилась между деревяшками. Крепкие мужские руки, как у настоящего папы, прятали, кутали в своих объятиях малышку, защищая ото всех, кто посмеет обидеть принцессу. Ласковый, тихий голос шептал: "Всё будет хорошо, малышка. Вот твой зайка. Он скучал по тебе." Он сбежал по лестнице, за два шага пересек двор, унося подальше от дьявольского логова, пока в его спину летели проклятия. Мужчина с добрыми руками, надежно пристегнув девчушку на заднем сидении, тронулся и выехал за пределы территории. Недовольная, сломанная голова матери наблюдала за беглянкой из окна...       Очнулась Мия в спальне Виктора. "Всего лишь сон? - думала она, - Опять." Ужасно не хватало воздуха, она попыталась пустить его внутрь, но грудную клетку сдавило, не давая расправить лёгкие. Периферийное зрение засекло чужака в углу комнаты - женская фигура со сломанной шеей, скрытая в сумраке раннего утра. Где-то в груди начала зарождаться паника. Девушка отчаянно пыталась пошевелить хоть чем-то - рукой, ногой, хотя бы просто повернуть голову, чтобы не видеть непрошенную гостью - всё напрасно. Тело оставалось в изначальном положении. Одна попытка за другой и вот пальцам удалось дотянуться до края кровати. Заскучавший от одинокого пребывания в углу силуэт медленно двинулся к кровати. Мия хотела закричать, но лишь мычание смогло вырваться из гортани. В панике она стала цепляться руками за деревянные перегородки, чтобы сползти вниз... На самом же деле, она продолжала лежать неподвижно. Паралич медленно отпускал девушку, слишком медленно, женщина со сломанной шеей была всё ближе, а страх внутри всё сильнее. Он вырос настолько, что вампир, сидящий внизу, уже не мог игнорировать его. Он, как громкая музыка соседей, бесцеремонно вклинивался в личное пространство, просил обратить на него внимание. Вампирским шагом Виктор быстро достиг спальни. Беспокойство не покидало его - явной угрозы не было, но страх всё ещё исходил от возлюбленной. Укрыв Мию в своих объятиях, Виктор стал медленно покачиваться, шепча, что всё позади и ей ничего не угрожает. Она висела, словно безвольная кукла, а он всё крепче сжимал её. Когда страх отпустил, а тело вновь смогло двигаться, Мия обхватила мужчину руками, вцепившись в рубашку. Тихий плач разлился в громкие рыдания. Виктор успокаивал Мию, гладя по голове и приговаривая: "Тшшш... Спокойно, девочка моя. Всё хорошо."