Гарри Поттер и чужие дети

      Решительность Макгонагалл Гарри слегка переоценил: первое занятие назначили не на завтра, а всего лишь на вторник следующей недели, и значит, у Гарри было еще целых четыре дня на подготовку.       Первым делом он договорился о встрече с куратором своего курса в Академии. Старший аврор Хазенборн после вялой попытки изложить азы тренерского дела на словах просто привел бывшего воспитанника в спортзал, где с десяток припозднившихся курсантов отрабатывали назначенные взыскания. Почти часовой мастер-класс показал, что основные вещи Гарри либо знает интуитивно, либо способен вычленить из собственного курсантского опыта. — А остальное только с практикой, парень! — Хазенборн дружески хлопнул его по плечу. — Надо будет — разберешься. Главное, что я тебе скажу: даже не пытайся предугадать, какой следующий фокус отколет пацанва. Все равно не угадаешь. Внимательность и молниеносная реакция — единственный способ обойтись без калек в конце семестра, так-то!       На реакцию и внимательность Гарри не жаловался — ловец как-никак. Но в целом такое напутствие от Хазенборна все равно не внушало оптимизма. Два факультета, по два курса с каждого! Как такой толпой управлять вообще? Да еще при этом внушать доброе-вечное? Вернувшись домой, он сразу отписался Макгонагалл, слезно умоляя, чтобы пара Гриффиндор-Слизерин появилась в расписании самой последней. Была надежда, что к этому моменту он уже наберется опыта и хотя бы сумеет не допустить смертоубийства.       На следующий день, то есть еще некоторое время подумав, Гарри письмом попросил у декана Фарли перечень боевых заклинаний, которые должны быть известны студентам шестого-седьмого курсов согласно нынешней программе. Просто чтобы в азарте тренировки не научить школьников каким-нибудь специфическим аврорским проклятьям, наверняка мадам директор не обрадовалась бы такому повороту.       Вечерами Драко пытался вложить ему в голову советы по укрощению слизеринцев, но только запутал и запугал предполагаемыми сложностями. Чтобы не сойти с ума окончательно, Гарри пристроил Малфоя к делу — заставил показать в думосборе мини-досье на каждого из ожидающихся змеенышей: имя, внешность, краткая характеристика. Не то чтобы он планировал держать эти сведения в голове, но хоть будет знать будущих учеников в лицо и по именам. Заодно выяснилось, что их будет всего девять — четверо с седьмого курса и пятеро с шестого. Это несколько успокоило Гарри, а то сознание в панике рисовало картинку с полусотней проблемных студентов.       Вечером в понедельник от слизеринской деканессы прилетела очередная сова. Фарли сообщила, что завтра Гарри предстоит встреча с факультетами Слизерин и Равенкло, и что к сегодняшнему обеду — в этом месте тон письма был отчетливо виноватым — на новый факультатив записались всего два слизеринца. Об этом узнала директор Макгонагалл и настоятельно порекомендовала провести дополнительную агитацию, поскольку эти занятия должны принести особую пользу именно студентам Слизерина. Так что Фарли пришлось властью декана объявить их обязательными для двух старших курсов своего факультета. — Наверное, это плохо? — вздохнул Гарри, передавая письмо Малфою.       Тот быстро пробежал его глазами и раздраженно кивнул. — Плохо! Макгонагалл хороша в роли директора, но местами она действует слишком топорно. Гриффиндор — это диагноз в любом возрасте. Но уж как есть, спасибо, что хоть предупредили. Имей в виду, что теперь тебя точно сразу же попробуют на зуб. — И что мне с этим делать? — А чтоб я знал. Не дать себя сожрать, и при этом никого не убить. — Эй! Кто тут хитрый слизеринец и мастер дипломатии? — А кто тут герой, чей конек — импровизация? На самом деле, Поттер, я просто боюсь испортить тебе выступление. Слизерин чует фальшь за километр, так что мой текст в твоем исполнении будет стопроцентно освистан. Не бойся, справишься.       Что его действительно пробуют на зуб, Гарри понял сразу, как только вошел в просторный класс с отодвинутой к стенам мебелью. Студенты уже ждали его. Равенкловцев оказалось всего человек пять, что было вполне предсказуемо: для них факультатив не был обязательным, а нормальный студент синего факультета обязан предпочесть боевому клубу библиотеку. Эти пятеро расселись по подоконникам — кто с книгами, а кто просто так — и в данный момент с интересом наблюдали за жизнью серпентария в другой половине класса. Слизеринцы же сдвинули несколько парт в кружок, устроились на них, словно воробьи на кусте боярышника, и пели. Что ж, Гарри в свое время интересовался поющими слизеринцами, вот и получил. Лео Пьюси не играл, а как будто отбивал ритм на струнах обыкновенной магловской гитары, и, следуя этому ритму, остальные дружно чеканили: ...Кто будет мертвым? Кто будет первым?  Я или ты? Или кто-то из них?  Солнце, оскалившись, лупит по нервам.  Вставай, нам надо идти!  Левой, левой, четче шаг! Сдохни, и пусть боги смеются!  Где ты видел путь назад?  Очнись, нам уже не вернуться...        При появлении Гарри равенкловцы покинули свои насесты, а Слизерин сделал вид, что не заметил прихода преподавателя. ...Шаг вперед — и это ответ,  А позади — наши могилы.  Мы разучились смотреть назад.  Поздно. Все осталось вчера...        Гарри вошел, аккуратно закрыл за собой дверь и наложил на нее заглушаюшее. Кивнул студентам Равенкло и привалился плечом к косяку, всем видом показывая, что не будет мешать поющим. ...Эх, жить бы, да времени мало.  И даже умереть не успеть.  Осталось одно — опустить забрало  И кровь за кровь, смерть за смерть!..       Гарри поймал короткий осторожный взгляд Катарины Гамп, старосты факультета Слизерин. Девушка явно сомневалась в благоразумии устроенного демарша. Гарри просто улыбнулся ей и снова перевел взгляд на играющего Пьюси. Левой, левой, жизнь дерьмо.  Так зачем за нее цепляться?  Выживут те, кому повезло,  А нам остается одно — не сдаваться!  — Выжили, — сказал Гарри, когда песня кончилась.       Слизеринские студенты дружно вскочили, изображая смущение, как будто только что заметили его появление. — Ой, извините, мистер Поттер, сэр, а мы вас ждали-ждали и вот не услышали, как вы вошли... — ангельским голоском прощебетала Гортензия Розье. — Не за что извиняться, мисс, занятие еще не началось. Я говорю, у вас в песне ошибка в одном слове. «Выжили», а не «выживут». Война закончилась, и те, кому повезло, выжили. Вы, я, — Гарри широко повел рукой, объединяя этим жестом всех присутствующих студентов. — Чистое везение, это правда. Но уже случившееся везение. — Как скажете, сэр. Конечно, вам виднее! — елейно пропел Пьюси и, уменьшив гитару, отправил ее в карман. — Не всегда, но чаще всего да, мне виднее. Я ошибусь, если предположу, что песня магловская? — насмешливо откликнулся Гарри. — Возможно, мистер Поттер, сэр. В магловских вещах вы уж точно разбираетесь куда лучше нас! — Пьюси было не пробить таким простым выпадом. — Ладно, — покладисто свернул тему Гарри и обратился уже ко всем присутствующим. — Вот теперь я объявляю начало занятия. Собственно, сейчас начнем сразу с проверки ваших навыков, но сначала — главное правило наших занятий. Спарринги, групповые поединки и прочее агрессивное взаимодействие только по моей команде. А когда я говорю «схватка — стоп», все немедленно останавливаются. Всё, что происходит после команды к началу схватки — это учебный бой. Никаких потом обид и сведения счетов. Но за «случайные» заклинания не в назначенного вам противника, а в кого-то еще из студентов, я буду назначать взыскания. Всем понятно? — Ясно, сэ-эр! — приторно протянул тот же Пьюси. — Мы постараемся.       Остальные — и Слизерин, и Равенкло — с явным интересом наблюдали за реакцией Гарри. А сам Гарри думал о том, что, несмотря на Войну и на последующие два года по лесам, Пьюси еще совсем ребенок, причем ребенок домашний, любимый и не битый, вроде Малфоя до шестого курса. Представить, например, себя, таким образом разговаривающим с Амбридж, Гарри просто не мог. — Постарайтесь! — кивнул он, обводя взглядом студентов, и после разрозненных «да, сэр» и молчаливых кивков продолжил: — Тогда сейчас вы мне покажете, что умеете. Для начала в защите. Я буду нападать, вы защищаться. Непростительные не применять. Я-то переживу, а вот вы потом замаетесь объясняться с Авроратом. Все готовы? Тогда начинаем схватку!       Гарри переждал множественное копошение, отмечая, кто просто вскидывает палочки, а кто отступил подальше или переместился так, чтобы за спиной оказалась стена. Пьюси, как и ожидалось, оказался совсем не обстрелянным и только залихватски помахивал палочкой. Берегли партизаны мальчишку, даже не натаскивали толком, а может, и сами от него недалеко ушли. А вот Демиан Селвин, даром что с Равенкло, тянет на третьекурсника Академии, не меньше. Грамотно встал, хоть и видно, что подкован скорее теоретически.       Когда все передвижения закончились, и студенты настороженно замерли, усиленно ловя момент, когда у «нападающего» в руках появится палочка, Гарри скроил самую омерзительную из малфоевских улыбок. — И что же мы тут видим? Десяток пожирательских недобитков и компания деток, слишком умненьких, чтобы смело демонстрировать свою чистокровность? Ты, — Гарри ткнул пальцем в опешившего Пьюси, — мелкий Пожиратель, твое место в Азкабане. — Ты, — палец уперся в равенкловца Ирвина Бута. — Трус, прячущийся за чужими спинами! — Ты, — палец указал на Розье. — Ломака и скандалистка!       Гарри умолк и немного подождал, обводя взглядом аудиторию. На лицах студентов Равенкло читался глубокий исследовательский интерес, а слизеринцы почти незаметно сдвинулись ближе к друг другу и ощетинились палочками уже по-боевому. Сразу стало видно, кто из них считается более сильным бойцом, а кто безропотно позволяет задвигать себя за спину. — Так, схватка — стоп, — Гарри демонстративно вздохнул и закатил глаза. — Ну и где защита? Или вы не считаете оскорбление словом нападением? — Ой, сэр, — все также нежно прощебетала Розье, сориентировавшаяся быстрее всех, — значит, вы думаете, что на слова можно отвечать заклинанием? А нас за это ругают! А можно мы в следующий раз будем ссылаться на вас, если мадам директор рассердится? — А все зависит от обстоятельств, мисс. Ответить на слова Авадой чревато большими проблемами. А вот Силенцио было бы вполне уместно. И я уверен, что даже мадам директор не сочтет нарушением, если вы именно Силенцио наложите в ответ на откровенное оскорбление. В такой ситуации, да, можете смело ссылаться на меня. Я не считаю, что надо покорно выслушивать все, что вам захотят сказать другие школьники, — Гарри с издевательским наслаждением представил, как повторит эти слова Макгонагалл. Ну а что, она знала, кого впустила в школу! — Если только мне кто-нибудь поверит, что это действительно было откровенное оскорбление, сэр, — горько вздохнула Розье. — Требуйте думосбор или каплю веритасерума на язык! — Гарри усмехнулся общему потрясению. — Правда — вообще один из самых сильных аргументов. И нет, это не прекраснодушный лозунг, а истина, написанная кровью, — привычным движением Гарри предъявил тыльную стороны левой руки на всеобщее обозрение. Шрамы немного поблекли за несколько лет, но надпись все еще оставалась вполне читаемой. — Но для того, чтобы правота стала вам защитой, есть одно обязательное условие: вы действительно должны быть правы! Если заколдованный вами противник в ответ тоже предъявит воспоминания о том, как вы его старательно провоцировали, директор не сочтет ваши дальнейшие действия самозащитой, да и я тоже.       Гарри насмешливо подмигнул Гортензии, а потом снова стал серьезным: — Это что касается ситуаций в реальной жизни. И учтите, на меня можно ссылаться, но я не ручаюсь, что мое мнение будет что-то значить для директора Макгонагалл. А сейчас у нас занятие, и я сразу сказал, что хочу оценить ваши возможности. Поэтому здесь и сейчас можно отвечать мне чем угодно — словом, заклинанием, кулаком. Кроме непростительных, как я уже говорил. Итак, начинаем схватку!       Гарри без паузы развернулся к Пьюси: — Твое место в Азкабане! — Надо же, сэр, а суд постановил иначе... — с готовностью откликнулся тот, но Гарри не стал слушать, а небрежно махнул палочкой: — Силенцио!       Видимо, появление палочки в его руках сняло некий блок в головах студентов. Причем равенкловцы среагировали быстрее и уже вовсю обстреливали его, а Слизерин все еще стоял на изготовку, не выпустив ни одного заклинания. Гарри это не устраивало, поэтому он все больше и больше нелестного внимания уделял именно змейкам. Но когда решил все же разбавить картину и развернулся к Равенкло, то немедленно получил со спины жалящее в щит. Повертевшись еще некоторое время и выявив закономерность, Гарри скомандовал конец схватки. — Неплохо, а местами так даже отлично! Слизерин всегда бьет в спину, да? — Защищаемся, как можем, — с притворной печалью пробасил Максимилиан Яксли. — И правильно. А практически вывод какой?       Студенты промолчали, но во взглядах уже читался жадный интерес. — Ну смотрите: вот я атакую вас, моя спина при этом где? — Гарри демонстративно встал прямо напротив слизеринцев, а потом развернулся на сто восемьдесят градусов. — А вот теперь я нападаю на Равенкло, и моя спина обращена к вам, так? Бить в спину удобнее и надежнее, так? Значит, атаковать вы будете не когда атакуют вас, а когда?.. — Атакуют кого-то другого! — Точно! Так надежнее и выгоднее, верно?       Гарри ощущал себя Очень Неправильным Гриффиндорцем. И не потому, что только что одобрил удары в спину, а потому, что, вдоволь налюбовавшись удивленными и одобрительными кивками со стороны студентов, с истинно слизеринским коварством озвучил вывод: — То есть, господа студенты, мы с вами сейчас неоспоримо установили, что защищать кого-то — это выгодно. А чего вы так смотрите-то? Как по-вашему называется, что вы нападаете на меня, когда я в этот момент нападаю на равенкловцев? Ну ладно, давайте скажем не «защищать», а «поддержать союзника», так лучше?       Гарри было весело и легко. Оказывается, дразнить слизеринцев — по-прежнему отличное развлечение, а заставлять их растерянно умолкнуть, не находя ответа на очередное потрясающее заявление — и вовсе неизведанное удовольствие. В школьные-то годы Гарри не часто удавалось добиться такого эффекта. Так что он продолжал играть со студентами то на словах, то крутясь под градом заклинаний, заведомо не способных пробить его щиты, и был безмятежно счастлив. Впрочем, и у школьников в глазах появился азарт, даже обычно слегка отрешенные равенкловцы явно увлеклись общей игрой. Звон колокола, созывающего обитателей Хогвартса на обед, оказался совершенно неожиданным для всех. — Упс! Ну, значит, на сегодня всё. Жду на очередное занятие согласно расписанию, — вспомнил Гарри о своем «профессорском» положении и, когда студенты нестройной толпой вывалились в коридор, удовлетворенно выдохнул. Неизвестно, есть ли от таких занятий польза для студентов, но сам Гарри получил чистое удовольствие. А как боялся-то, было бы чего!       Дома он просто слил основные эпизоды в думосбор, предоставив изнывающему Драко посмотреть на его развлечения собственными глазами. Тот вынырнул из воспоминаний с неоднозначным выражением лица, молча налил себе и Гарри по бокалу красного и уселся в кресло, отрешенно глядя в огонь камина. — Эм, я где-то сильно накосячил и не заметил? — всерьез заволновался Гарри. — Нет, почему. Все идеально. Я просто все больше понимаю, насколько соблазнительна магловская концепция всемогущего бога, которого достаточно хорошенько попросить, и он рукой разведет любую беду. Поттер, я буду в тебя веровать, ты не против? — Во-первых, вера в Спасителя Британии — это уже не ново. А во-вторых, ты ж вроде уже давно? — хмыкнул оный Спаситель и отпил вина. С удивлением заглянул в бокал: похоже, Малфой расщедрился на что-то из старых запасов. Потом задумался, а действительно ли он способен различить на вкус разные сорта, или Малфой осмеет его, если озвучить такое дерзкое предположение вслух.       Драко между тем еще немного погипнотизировал камин и снова заговорил: — Песня магловская, да. Фарли мне на нее уже жаловалась, говорит, превратили магловские стишата чуть ли не в гимн факультета. Посмотрим, что теперь будет. Ты хоть понимаешь, что при виде тебя они должны были либо взорваться, либо затаиться? Тебя же там каждый второй считает личным врагом, а уж после того, что ты им наговорил в порядке «нападения»... — Что ж ты меня туда послал-то, раз все так плохо? — Я был уверен, что ты справишься. Думал, после первого занятия подробно посмотрю воспоминания, и тогда можно будет уже выстраивать линию поведения. Но тебе это ни к чему, как я вижу. — Пока, да, проблем я не заметил. — Я тоже. Завтра еще у Джеммы спрошу, как там дела после твоего отбытия, и не в обмороке ли Маккошка. Но пока, — Драко отсалютовал бокалом: — За Поттера Всемогущего, святого покровителя падших!       После такой реакции Драко Гарри начал подспудно опасаться, что упустил-таки что-то важное. Однако на следующий день декан Фарли подтвердила, что ее студенты после нового факультатива были задумчивы, но ничего провокационного не натворили, и Гарри снова успокоился. Тем более что на очереди были Гриффиндор и Хаффлпафф, а от них он ожидал куда меньше неприятностей.       На деле же занятие с родным факультетом оказалось одновременно и легче, и тяжелее, чем со змеями. С одной стороны, хаффлпаффцы были традиционно мирными и неназойливыми, ну а от Гриффиндора Гарри знал, чего ожидать. Но с другой стороны, грифы предсказуемо явились всеми двумя курсами до единого человека, да и барсуки присутствовали хоть и не поголовно, но большей частью. В результате народу собралось втрое больше, чем на прошлом занятии, и это, особенно с поправкой на бурный энтузиазм гриффиндорцев, потребовало от Гарри той самой молниеносной реакции, о которой говорил Хазенборн. За первые минуты попарных спаррингов он раз десять перенаправил в потолок слишком сильные или слишком опасные заклинания, а потому остановил занятие и применил глубоко шокировавшие студентов Хогвартса авроратские методы внушения. Буквально десятка отжиманий хватило, чтобы все усвоили, какие заклинания дозволены к применению, и вообще вспомнили о технике безопасности. Следить за порядком сразу стало намного легче.       Зато под конец занятия Гарри совершил большую ошибку — предложил задавать вопросы. В результате он убедился, что злокозненная въедливость Риты Скиттер — пустяк по сравнению с простодушным — или не очень? — любопытством студентов. Потом вспомнил поговорку, которую часто цитировал Фальк, обычно при этом обреченно глядя на самого Гарри: «не можешь предотвратить — возглавь», перехватил инициативу и скормил детям лихую и веселую байку о том, как он с друзьями убегал из Гринготса на драконе. Дети больше хотели послушать про Последнюю Битву, но вот на эту тему смешных историй у Гарри не нашлось. Впрочем, рассказ о драконе вышел тоже ничего, и после него можно было с чистой совестью выгнать студентов в сторону Большого Зала, пока обед не закончился.       Байки вообще оказались очень удобным инструментом в общении. Возвращение Гарри на рабочее место коллеги-следователи встретили саркастическими на грани враждебности репликами: пока Герой развлекался в школе, отдел в полном составе перекапывал гору весьма неаппетитных улик по текущему делу. Но пара историй о том, как весело перехватывать Экспульсо в толпе студентов, оправдали Гарри и даже возвели в ранг мученика, так что вопрос о дальнейших отлучках новоявленного преподавателя был временно закрыт.       Следующие три занятия прошли мирно. Хаффлпафф и Слизерин были тише воды: барсучата — традиционно, а слизеринцы явно взяли тайм-аут, чтобы хорошенько присмотреться к подозрительному Герою. По крайней мере, никаких колючих выпадов в свою сторону Гарри так и не дождался. Равенкло и Гриффиндор выступили побойчее, в основном за счет львятника, конечно. Но тут Гарри, наученный прошлым опытом, сразу начал с повторного оглашения правил безопасности, а потом — уже во время спаррингов — выдернул первых троих нарушителей Левикорпусом и на ползанятия оставил болтаться под потолком. Это назидательное зрелище заметно повлияло на остальных студентов, да и сами вознесшиеся гриффиндорцы после приземления стали вести себя куда осмотрительнее.       На занятии Хаффлпафф-Равенкло студенты вообще были идеально аккуратны и послушны. Глядя на них, Гарри мрачно думал, что это ему ниспослано затишье перед грядущей бурей: следующими по расписанию были Гриффиндор-Слизерин.       И это надо было как-то пережить самому, и главное — проследить, чтобы все студенты обоих факультетов остались в добром здравии. Гарри даже обратился за советом к Малфою, но добиться от него помощи не удалось. Драко, конечно, не отказал в паре советов, но они сводились к разным вариациям идеи надеть на гриффиндурков намордники попрочнее, а это было бы непедагогично.       Гарри честно планировал прийти на этот раз пораньше, чтобы студенты не сцепились в его отсутствие. Но Герой предполагает, а Лонгюссон располагает, и из порученного отчета Гарри вынырнул ровно за три минуты до начала занятия. Осознав это, он, не прощаясь, аппарировал к общественному камину, перенесся в кабинет Макгонагалл, и под ее осуждающим взглядом зайцем рванул к двери. Просвистев мимо изумленных таким зрелищем первокурсников, за первым же поворотом притормозил, чтобы наложить на себя дезиллюминационное, а то бегающий по коридорам Спаситель Британии вызовет такие сплетни, что Рите на год хватит материала.       Зато в результате Гарри узнал, что слизеринцы были куда предусмотрительнее него. Влетев в последний коридор за несколько секунд до звона колокола, возвещающего начало урока, Гарри увидел под дверью «своего» кабинета слизеринцев, неспешно строящихся боевой «свиньей». Втягиваться в кабинет они начали ровно с первым ударом колокола. Гарри вошел вслед за ними, несколько секунд посмотрел, как факультеты обмениваются враждебными взглядами, и снял дезиллюминационное раньше, чем взгляды превратились в слова или заклинания. Судя по нервной реакции Гриффиндора, до появления слизеринцев здесь велись слегка неблагонравные разговоры, и теперь львята пытались угадать, сколько из сказанного услышал невидимый преподаватель. Гарри многозначительно хмыкнул, но развивать тему не стал, вместо этого провозгласив: — Доброго дня и результативной тренировки нам всем! Кто мне расскажет правила безопасности?       Гриффиндор совсем скуксился, слизеринцы же улыбались и переглядывались так, что было понятно: правила они помнят и уже придумали, как их легально обойти. Гарри мысленно указал воображаемому Малфою, что неизвестно еще, на кого тут надо надевать намордники. Но отступать было некуда, и «не можешь предотвратить — возглавь». Дослушав общими усилиями воспроизведенные вразнобой правила, он бодро кивнул: — Отлично! Кто будет нарушать — на следующем занятии работает учебной мишенью. Итак, первая схватка — факультет против факультета. Две минуты на подготовку, три минуты схватка. По моей команде сразу прекратить. Для начала разойдитесь подальше, — он показал руками, где собраться каждому из факультетов.       Львята ошеломленно переглядывались, не смея верить такому счастью. Отстреляться по змеенышам при троекратном численном превосходстве — это же мечта! Сами же змейки пошептались полминуты, потом сместились так, чтобы стоять спинами к стене, и замерли, ощетинившись палочками. В сторону Гарри, так некрасиво их подставившего под расстрел, никто из слизеринцев подчеркнуто не смотрел. Похоже, строчка «а нам остается одно — не сдаваться» действительно стала для них жизненным кредо. Повезло же, как всегда, кому-то другому. — Все готовы? Три минуты пошли! — Гарри активировал одолженный у Хазенборна артефакт — счетчик попаданий в схватках.       Гриффиндор разразился беспорядочным шквалом заклятий. Гарри видел, как Гийом Маккорнер, капитан квиддичной сборной факультета, пытается добиться хоть какой-то слаженности атаки, но его усилия тонули в кровожадном задоре большинства.       А Слизерин стоял скалой, и Гарри заподозрил, что эти дети все-таки не предоставлены сами себе. Ну или кто-то из них в прошлом имел хорошего наставника и сумел натаскать остальных. Шестеро, встав полукругом, держали единый щит и делали это достаточно хорошо, чтобы подавляющая часть заклинаний разбивалась о него без следа. Еще трое оказались прижатыми к стене внутри защитного полукольца. Гортензия Розье вообще не глядела на гриффиндорцев, полностью сосредоточившись на том, чтобы оперативно возвращать в строй своих сокомандников, если кого-то из них всё же доставали проклятьем. Рядом с ней Александр Шафик, наоборот, бдительно присматривался к противникам и изредка выпускал ответные заклинания, всегда безошибочно выцеливая зазевавшегося гриффиндорца. Правда обычно кто-то успевал отбить его заклинание, но пару раз они все же настигли жертву. А Катарина Гамп жонглировала дополнительным щитом и попутно страховала Розье в тех случаях, когда заклинание доставалось именно ей.       Три минуты пролетели быстро, хотя слизеринцам, наверное, так не показалось. — Схватка стоп! — проорал Гарри Сонорусом, чтобы перекрыть азартный гвалт львятника. Через секунду он в очередной раз продемонстрировал реакцию ловца, заблокировав в полете припозднившееся заклинание от грифов. Самого нарушителя уже привычно отправил висеть под потолком. — Все молодцы, разбор боя дам потом. А сейчас будет второй раунд. Поскольку в первом раунде Слизерин держал оборону в ситуации три к одному, то, думаю, теперь факультетам будет справедливо поменяться ролями. Так что мне нужны три добровольца с Гриффиндора, которые выступят против девяти слизеринцев.       Добровольцев оказалось полфакультета — гриффиндорство ничем не перебить, — так что Гарри поручил тому же Маккорнеру выбрать троих лучших, объявил пятиминутную паузу и принялся наблюдать, как в одном углу класса квиддичного капитана громко осаждают претенденты в тройку лучших, а в другом — тихо, голова к голове, совещаются слизеринцы.       Когда подошло время, гриффиндорцы выступили вполне толково и слаженно. Тоже встали спиной к стене, двое подняли щиты, один остался в атаке. Слизеринцы окружили их полукольцом, а остальной львятник Гарри на всякий случай отгородил от схватки незримой стеной. — Три минуты, по моей команде прекратить! — напомнил Гарри и скомандовал начинать.       Сперва схватка шла по уже знакомому сценарию, разве что и в атаке Слизерин не забывал о щитах. Но потом с правого фланга Розье виртуозно бросила Глацио почти под ноги грифам, а через секунду на левом фланге Яксли врубил Люмос Максима. Инстинктивно отступив на шаг от яркой вспышки, один из львят поскользнулся на ледяном полу, а второй отвлекся на его падение. Слизеринцы слитно выпустили девять Инкарцеро, и схватка закончилась к полному неудовольствию Гриффиндора. — Итак, подведем итоги, — Гарри демонстративно помахал счетчиком попаданий. — Первая схватка: пятнадцать — три в пользу Гриффиндора; завершилась по истечении отведенного времени. Вторая: одиннадцать — ноль в пользу Слизерина; завершена полным обезвреживанием противника. Тут все не так однозначно, как выглядит: чем меньше в команде людей, тем меньше у них возможности для маневра и тем фатальнее ошибка хотя бы одного из них. Так что при сохранении пропорции три к одному, у девятерых больше возможностей и шансов на победу чем у троих, а один против троих на открытой местности не выстоит вообще никогда, при примерном равенстве магической силы и подготовки всех участников, разумеется.       Дав студентам еще три минуты на передышку, Гарри спустил с потолка наказанного, после чего объявил коллективную игру «попади в Героя». — Я буду невидимым, но слышимым. Ваша задача — попасть в меня любым косметическим заклинанием, оставляющим зримый след использования. И главное: я снова активирую счетчик, на этот раз он будет фиксировать, кто в кого конкретно попал. Кто случайно попадает по другим студентам — тот в конце урока получает Таранталлегру от меня лично. Правила игры ясны?       Получив серию разрозненных кивков, Гарри наколдовал себе кошачьи бубенчики на запястья и щиколотки и накрылся дезилюминационным.       Дальше занятие проходило в обстановке веселой кутерьмы. Слизеринцы сразу заняли места вдоль стены, а гриффиндорцы сначала просто беспорядочно носились, раскинув руки и периодически паля заклинаниями в белый свет, но быстро скоординировались и начали прочесывание класса цепью, крепко держась за руки. — Про заклинание левитации я ничего не говорил! — сообщил им Гарри из-под потолка, и дальше игра пошла уже в трех измерениях.       Потом кто-то сообразительный наколдовал на весь класс облако муки, чтобы таким образом обнаружить невидимку. Следующие несколько минут прошли в дружном кашле и чихании, пока Гарри не сжалился и не очистил воздух.       Наконец первый запал угас, и, воспользовавшись тем, что азартные выкрики почти стихли, превратившись в усталый гул, Катарина Гамп усилила голос Сонорусом и сообщила, ни к кому конкретно не обращаясь: — А если все замолчат, то мы наверняка будем слышать бубенчики.       Разумеется, Гарри мог бы двигаться совершенно бесшумно, но это было бы нечестно. Так что в воцарившейся тишине отчетливо послышалось слабое звяканье, и игра возобновилась с новыми силами, на этот раз в почти полной тишине. — Схватка стоп! Я уже выдохся! — объявил наконец Гарри и снял дезиллюминационное. И тут же, оценив, как в отчаянной попытке вести себя прилично, судорожно гримасничают все присутствующие, снисходительно добавил: — Разрешаю ржать, чего уж...       Ну действительно, если в человека двадцать минут кидаться косметическими чарами, как он будет выглядеть? Отменять доставшие его заклинания Гарри не стал специально, посчитав, что дружный хохот объединяет куда лучше речей о единстве. Только дав студентам посмеяться как следует, он наколдовал Финиту и кровожадно произнес: — Та-ак, а теперь моя очередь повеселиться! — и, сверяясь с артефактом, начал выкликать в центр класса тех, чьи заклинания попали по другим студентам. Нарушителей набралось человек пятнадцать. От Слизерина в компании танцующих оказалась только Гортензия Розье, многократно «промахнувшаяся» заклинанием эпиляции и всякий раз случайно попадавшая в девушек с Гриффиндора. Судя по ее лицу, немного принудительных танцев казались ей невысокой ценой за зрелище полуплешивых соперниц. — Расходимся пошире, — командовал Гарри, раздвигая круг зрителей. — Люди хотели потанцевать, не будем им мешать!       И запустил в мазил обещанную Таранталлегру, а сам занялся помощью в возвращении гриффиндоркам их причесок. Девчонки и сами неплохо справлялись, но с подпиткой от Гарри дело пошло веселее. Когда внешность всех участников игры была восстановлена в первозданном виде, Гарри постановил: — Фините Инкантатем.       Дал танцорам отдышаться и объявил конец занятия, напомнив: — Никаких выяснений отношений в коридорах! Все, что мы делали в этом классе, остается в классе!       Договаривая фразу, он заметил нескрываемое торжество во взгляде Пьюси и слишком равнодушные лица остальных слизеринцев. Подумал полсекунды и произнес, направив палочку вверх: — Фините Инкантатем Тоталус!       У нескольких студентов слетели маскирующие чары, скрывавшие пятна на мантиях, некоторые из отодвинутых к стене парт с грохотом развалились, лишившись скреплявшей их магии, а на стенах класса проступили десятки надписей и рисунков, ранее тоже скрытых чарами. Гарри очень понадеялся, что его заклинание не прошло сквозь потолок, а то мало ли что там развалилось, этажом выше? Зато Пьюси тут же перестал выглядеть довольным. — Слизерин, задержитесь еще на минутку, пожалуйста!        Гарри дождался, пока все красно-золотые покинут класс, и насмешливо оглядел оставшийся гадюшник. — Наложить на тренировке проклятье с отсроченным действием — это толково придумано. Но нет.       Все девятеро посмотрели на него абсолютно одинаково: «совершенно не понимаем, о чем вы, сэр». — Вы, может, не в курсе, но когда я чего-то хочу, оно обычно делается именно по-моему. Я очень хочу прекратить грызню между «темными» и «светлыми» и я уверен, что у меня получится. Но не надо усложнять мне задачу! — Как скажете, сэр. Мы можем идти, сэр? — предельно вежливым тоном отозвалась староста Гамп.       В ответ Гарри ухмыльнулся еще шире. — Да, конечно. Только еще одна маленькая проверка. Акцио волосы студентов Гриффиндора! — и несколько прядей выскользнули из кармана Розье и приплыли ему в руку. Правда, еще прилетели и все волосы с пола, но это уже мелочи. — Вот теперь точно можете идти. Не опоздайте на обед!       Гарри проводил выходящих слизеринцев насмешливым взглядом. Сам он еще немного задержался в классе: ликвидировал остатки муки и кучу волос, привел в порядок стены. Подумав, трансфигурировал развалившуюся мебель в маты — небось пригодятся еще.       Когда он вышел из класса, у дверей его поджидала Гортензия Розье. — Профессор Поттер, сэр, можно с вами поговорить? — Вроде всегда «мистер» был? Я совершенно точно не профессор, мисс, — отозвался Гарри, увлеченно разглядывая совершенно новую в исполнении Розье мордашку: большие виноватые глаза, легкий смущенный румянец, подрагивающие губки. — Как скажете, сэр. Сэр, я хочу извиниться. Я вела себя недопустимо сегодня. Я понимаю, что нехорошо поступила с девушками с Гриффиндора. Вы так стараетесь, чтобы Слизерин перестали считать логовом негодяев, а я так глупо вам помешала. Прошу меня простить, сэр.       Печаль и раскаяние девушки были слишком явными, чтобы Гарри хоть на миг в них поверил. Жизнь под одной крышей с Малфоем многому его научила. — Да, я вижу, что вы очень раскаиваетесь, мисс Розье. Конечно, я вас прощаю! — ответил он с не меньшей искренностью. Солнечная Улыбка Героя превосходно подошла к этому случаю.       Теперь настал черед Розье коротко оценивающе стрельнуть глазами. Видимо, она так и не смогла определить, издевается «мистер Поттер», или он действительно такой светлый и открытый человек, как пишут о нем в газетах. В любом случае она решила продолжить выступление. — Спасибо, мистер Поттер, сэр! Вы просто не представляете, как мне стыдно, на самом деле! К нам многие относятся предвзято, и это заслуженно, вы видите сами, но вы такой благородный и справедливый, и то, что я именно с вами так себя повела... — от избытка чувств у бедняжки даже голос задрожал и выступили слезы на глазах.       Если бы слова «ты благородный и справедливый» произнес, например, Министр Шеклболт, Гарри уже впал бы в черную ярость. Но девочка выглядела так трогательно в своих неумелых еще попытках манипулирования, что Гарри почти совсем не взбесился. Он снова улыбнулся Гортензии Солнечной Улыбкой и максимально ласково произнес: — Вот мы и перешли к делу, верно? Итак, против кого вам требуются мои благородство и справедливость?       Розье вспыхнула и бросила на него взгляд, исполненный праведного негодования, впрочем, тут же сменившийся выражением полной покорности. — Да, вы, конечно, не станете мне верить, особенно после сегодняшнего. Это тоже справедливо, поверьте, я понимаю и не в обиде. Простите, что побеспокоила вас... — и девушка поникла, всем видом выражая беспомощную обреченность. Однако запас снисходительности Гарри уже почти истаял. — Мисс, предупреждаю: либо вы рассказываете, что вам от меня нужно, либо я сейчас вам верю, еще раз торжественно прощаю все грехи и аппарирую на работу. Меня там начальство ждет, между прочим!       Несколько секунд он наслаждался тщательно скрываемым замешательством Розье. К ее чести, она приняла решение довольно быстро. — Да, вы снова правы. Только я прошу не «против» кого-то и не для себя. — Для кого же? — Максимилиан Яксли, сэр, седьмой курс нашего факультета, круглый сирота. Ему уже восемнадцать, он давно совершеннолетний, но по указу Министерства все мы считаемся несовершеннолетними, пока не закончим школу. А у Макса дом разваливается. Уже четыре года стоит пустой, там ведь все на чарах, которые давно не обновлялись! Еще через полгода, после выпуска, он, скорее всего, придет на руины, а пойти ему больше и некуда. Сейчас его даже из школы не выпускают, а если и выпустят, то поместье опечатано, и хоть что-то сделать для поддержки дома он не сможет. И еще у него палочка плохо работает, треснутая, вы же знаете, как это опасно! А в доме хранится палочка его деда, он мог бы взять ее, если бы только ему позволили... — Вот палочку вы приплели уже зря. Я только что видел мистера Яксли на тренировке, отличная у него палочка. — Я не лгу, сэр! Это действительно важно для него! — Что важно — верю. Дом не закрыт, как следует, и Род слабеет, да? — Ой... — сказала девушка и совершенно непритворно открыла рот. — Мисс, я действительно магловоспитанное бревно, но круг моего общения удивительно широк. Я угадал, у мистера Яксли проблемы с благополучием Рода? — Я... думаю, сэр, что я не имею права обсуждать чужие дела в таком ключе, — вся напускная драма в один миг слетела, сменившись сдержанной тревогой. Вот теперь Гарри поверил ей безоговорочно и кивнул: — Понимаю, мисс. Не могли бы вы проводить меня к декану Фарли? — Да, конечно, сэр, пойдемте.       Всю дорогу Гортензия хранила настороженное молчание. Она разомкнула губы, только постучавшись в дверь кабинета в слизеринском подземелье. — Декан Фарли, к вам мистер Гарри Поттер. Я могу идти, сэр? — Конечно, мисс, — Гарри дружески поприветствовал Джемму, поднявшуюся из-за стола ему навстречу. — Мисс Фарли, я, к сожалению, забыл сделать маленькое, но важное сообщение во время занятия. Можно как-то устроить мне короткую встречу с вашими студентами? Сейчас они на обеде, я понимаю... — На самом деле они еще не ушли на обед, — Джемма гордо вскинула голову. — Слизеринцы не садятся за стол потными и пыльными сразу после тренировки! Сейчас я сделаю объявление в гостиной. Возможность пообщаться со студентами в моем кабинете вас устроит? — Полностью. И я буду рад, если вы будете присутствовать.       Прошло не более пяти минут — Гарри едва успел обменяться с Джеммой парой незначащих новостей, — когда в дверь снова постучали, и девять студентов по очереди окатили его подозрительными взглядами. Дождавшись, когда за последним из них закроется дверь, Гарри заговорил. — Небольшое объявление, леди и джентльмены. Вам, наверное, знакомы слухи о том, что я пинком открываю любые двери и могу одним движением брови решить любую проблему? Так вот, эти слухи хоть и преувеличены, но некоторую основу под собой имеют. И если кто-то из вас сочтет, что мое вмешательство необходимо для решения его проблем, я официально разрешаю обращаться ко мне за помощью. Но учитывайте три момента. Первое: я не Мерлин, мне не все под силу. Второе: как мне сегодня объяснили, я — справедливый человек. Существуют абсолютно заслуженные сроки в Азкабане, репарации и прочие неприятности, с которыми я помочь не смогу. Никому, никогда. Но если вы хотите подать, например, прошение о пересмотре чьего-либо приговора, а у вас его просто не принимают, вот тогда я вмешаюсь без раздумий. Но только при условии — и это третий пункт — что вы сперва попытались решить вашу проблему стандартным путем. Существует, если вы вдруг не знали, «Отдел правовой поддержки наследников отчужденного, арестованного и бесхозяйного имущества», а для начала можете обращаться к своему декану, она поможет вам сориентироваться и правильно подать заявление, — Джемма кивнула, полностью одобряя его слова. — И вот если такой стандартный путь закончился тупиком, тогда обращайтесь ко мне. Чем смогу — помогу, но еще раз: я не Мерлин. Благодарю, декан Фарли, это все, что я хотел сказать.       И Гарри поспешил сбежать, чтобы не нарваться на очередной поток благодарностей от Джеммы. Почему-то каждый раз в таких случаях ему было даже не неловко, а просто стыдно перед ней за свое всемогущество. — Как прошло? — вяло поинтересовался Драко. — Чудесно, хотя и странно. Есть надежда, что я подкинул твоему отделу изрядный шмат работы. Басси, думосбор!       Малфой нога за ногу подтянулся к чаше, наполнившейся воспоминаниями. Вынырнул он уже в куда более энергичном настроении. — Хотя бы от скромности я тебя точно вылечил! Должно сработать, Поттер. И если сработает, с меня еще одна бутылка из отцовских запасов! — Ловлю на слове! А от них раньше ничего не было, в смысле, официальных обращений? — Одно было. Яксли подал прошение насчет Родового поместья чуть ли не в самый день семнадцатилетия. Так что конкретно тут ты промазал. — И что с ним не так? — Особняк опечатан не только как выморочная собственность, но и как смертельно опасное место. Там снята защита от проникновения и понаставлено убойных ловушек, которые для пущей надежности срабатывают только при попытке покинуть дом. То есть внутрь можно идти безнаказанно, а вот обратно... Леди Яксли то ли правда не знала, что ее младший жив, то ли просто слегка рехнулась от горя, у нее же муж, старший сын и двое братьев легли под Хогом. В общем, она превратила особняк в лабиринт с ловушками, а потом насмерть закруциатила нескольких маглов прямо у себя на террасе, чтобы Аврорат точно не пропустил ее «приглашение». Там ваших с десяток полегло, а сколько загремели в Мунго — я просто не в курсе. В Министерстве решили, что раз в дом можно без проблем войти, значит, ничего полезного хозяева там не оставили, так что лезть туда совершенно не за чем. Просто запечатали опасное место с леди Яксли внутри. — Ее замуровали? — ужаснулся Гарри.       Малфой негодующе фыркнул. — Не демонизируй победителей, это моя привилегия! Если бы леди Яксли сама вышла к границе имения и сдалась, ей бы позволили преодолеть защитный барьер. Но леди не вышла. Видимо, сочла, что пожизненное заключение в собственном доме будет комфортабельнее, чем в Азкабане. Туда, к периметру, даже Максимилиана таскали, думали, что если он позовет мать, та откликнется. Но он отказался звать. Так что не ясно даже, жива ли она. Официально Максимилиан признан сиротой и передан под опеку Макгонагалл. А теперь скажи: Министерство даст официальную санкцию на вскрытие такого особняка просто ради того, чтобы бедный сиротка, отказавшийся сотрудничать с Авроратом, смог иногда навещать отчий дом? Думаю, именно в данном случае без Героя действительно не обойтись. — Ну, я мог бы, наверное, снести защиту... — И через полминуты мы будем общаться с твоими коллегами! Я узнавал: имение Яксли у вас на карте значится как объект повышенной опасности, так что среагируют мгновенно. Нет, Поттер, если собрался спасать сиротку, тебе надо идти к Министру и слепить его Солнечной Улыбкой Героя до тех пор, пока он не согласится снять усадьбу с наблюдения хотя бы на денек. И в этот денек ты проломишь защиту, а я схожу поснимаю ловушки и проведаю леди Яксли. — ТЫ сходишь? — Я схожу. Потому что я у нас — ликвидатор проклятий и специалист по магии Рода. А ты — Чугунный Лоб, только этим лбом работать и умеешь! — Об этом мы поговорим позже! — угрожающе свернул тему Гарри. — А пока мне надо, чтобы Яксли написал повторное прошение и получил на него отказ, чтобы мне было чем размахивать перед носом Кингсли. — Я передам Джемме, она организует, — не менее угрожающе согласился Малфой, всем видом намекая, что вопрос «кто пойдет в особняк» нелеп, гадок и более не подлежит обсуждению.       Гарри возмущенно фыркнул и счел за лучшее закрыть тему. В конце концов, даже интересно посмотреть, как чертов Малфой намерен помешать ему войти в тот особняк?       Через день Драко подтвердил, что обращение от Яксли пошло по инстанциям. А еще через день, после очередной тренировки Рейвенкло-Слизерин, Гарри снова перехватила Гортензия Розье. — Спасибо, мистер Поттер! Макс Яксли отправил прошение в тот отдел, как вы и велели. Теперь вы правда ему поможете? — девушка смотрела так, что стало ясно: отказаться от своего обещания у Гарри не выйдет. — Если официальный путь не даст вразумительного результата и если мистер Яксли сочтет необходимым мое вмешательство, то, да, постараюсь что-нибудь сделать с его проблемой. — А если я прошу за него, этого недостаточно?       Гарри непонимающе вскинул бровь. Розье нервно вздохнула. — Мистер Поттер, ну ведь вы же Герой Британии! Многие считают, что только из-за вас... только благодаря вам был повержен Темный Лорд. Макс не верит, что вы станете помогать кому-то из нас просто так, думает, что за возвращение имения вы потребуете что-то, несовместимое с достоинством... то есть неприемлемое для него в силу традиций его семьи. Но вы ведь не такой, правда?       Гарри тихонько скрежетнул зубами. «Не такой», аж весь золотой... Интересно, это четыре года упадка Слизерина привели к таким грубым попыткам манипуляции от когда-то по-настоящему коварных змей? Он вздохнул и постарался говорить мягко. — Мисс Розье, поймите меня правильно. Я, вероятно, смогу сделать так, чтобы родовое имение мистера Яксли стало официально доступно для него. Но ведь вашего друга все равно отпустят из Хогвартса только после окончания летних экзаменов? И опять же, я мог бы попросить директора Макгонагалл позволить мистеру Яксли провести со мной одно-два воскресенья и в это время сводить его в Яксли-мэнор. Но представьте, как будет странно, если я буду уговаривать директора дать мистеру Яксли выходной вне школы, а сам он вдруг заявит, что ничего подобного не хочет? Выйдет, будто я пытаюсь куда-то увести молодого человека против его воли, верно? Так что извините, мисс Розье, но ваш друг — давно совершеннолетний волшебник и имеет право сам решать, от кого ему не зазорно принимать помощь. По крайней мере, я это его право признаю и уважаю.       Наверное, стоит слить этот разговор в думосбор и показать Драко. Он, конечно, обязательно съехидничает, но сам Гарри искренне гордился своим выступлением. Все-таки Драко на него определенно влияет в плане изящности речи. Правда, Розье, похоже, не испытывала особого восхищения. — Да, я поняла, мистер Поттер. Простите, что отняла ваше время.       Девушка одним идеально выверенным книксеном выразила всю глубину своего разочарования и ушла, не оглядываясь.