Как кошка с собакой

Чон Джису — женщина харизматичная. Красивая не по годам, с глубоким голосом и бордовой помадой на губах. Дома эта женщина ходит в растянутой розовой пижаме с овечками и с собранными в высокий пучок кудрявыми волосами, шаркая по полу пушистыми тапочками. Когда Джису находится посреди перехода из одного состояния в другое, то есть ходит на шпильках в юбке-карандаше, поверх которой полу-застегнутая розовая рубашка с выше упомянутыми животными, на голове пучок, а по щекам размазаны бордовые мазки, она выглядит… страшно. — Ну, тёть! Я не… — Что «тёть»? Что «тёть», я спрашиваю?! Мин Юнги, а ну иди сюда! — Джису скидывает с ног туфли, беря в руку одну из них, чтобы использовать как оружие, но, увидев испуганные глаза парня, поспешно меняет ее на пушистый тапочек. — Сейчас как тапком дам по шее, будешь знать! — Мам, давай без смертей, — старается вклиниться Хосок, выныривая из-за кресла, куда ныряет снова, уворачиваясь от летевшего в него тапка. — Ладно… Брат, я прослежу за Флаффом после твоей смерти! Юнги сверлит спинку кресла гневным взглядом, а после сам прыгает за второе, прячась от второго пушистого снаряда. На мгновение на поле боя устанавливается тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием Джису. — Юнги-я, — произносит она спустя пару минут ласковым голосом, и Мин с паникой смотрит на парня за соседней спинкой. Тот прикрывает глаза и крестит брата, прикладывая вторую руку к сердцу. — Выйди, лапочка, поговорим. Давай-давай, я уже оба тапка в вас запустила, я безоружна. Юнги опасливо выглядывает поверх спинки, являя тёте белую макушку и карие глаза. Джису так и стоит посреди комнаты, уперев руки в бока, и сдувает спавшую на лицо прядку, выбившуюся из-под резинки. Блондин опасливо выходит из-за преграды, держа руки в примирительном жесте, и следит за тем, как Джису вздыхает, падая в кресло, за которым дергается Хосок. — Джису, прости… — говорит Юнги, тоже садясь в кресло. — Я правда не знал. Я вообще собирался закрыть комнату, но я такой уставший был, я просто забыл, а он выбрался, видимо, когда я спал… Джису только качает головой. И почему выговор за эту лохматую собаку получает она, а не её племянник? — Так что он, всё-таки, натворил? — выглядывает Чон, заметив примирение родственников. — Чего-чего… Напугал какую-то важную даму, которая к ректору шла, и, кажется, прокусил ей сумку, она ж от него отбиваться начала. Денег она не требует, она, то есть, вообще ничего не требует, а вот ректор грозится, что если ты не начнешь следить за своим псом, — она переводит серьезный взгляд на Мина, из-за чего тот опускает голову. Продолжение и так ясно. — И что делать? — интересуется Хосок. — А что делать? Следить за псом, чтобы он не носился по территории без ведома хозяина. Радоваться надо, что их сразу не выселили. Юнги лишь вздыхает, понуро качая головой. Что поделать… Он бы мог жить у Джису, но у неё аллергия, она пускает сюда пса только в целях принятия ванных процедур, и то только потому, что недолгое нахождение собаки рядом на её состояние не особо влияет. Поэтому Юнги приходится ютиться в этой комнатушке, а теперь еще и Флафф лишился какой-либо свободы. — Ладно, — говорит Джису, стукая по подлокотнику ладонью, — погрустили и хватит, пошли есть. Джису — младшая сестра мамы Юнги, у них разница в девять лет, они совершенно разные по характеру, но, что удивительно, в хороших отношениях. Его мама всегда с большой теплотой в сердце говорила о своей сестре, которая уехала в столицу преподавать в хорошем вузе, и, когда Юнги уехал из родного города, а на вокзале его встретила эта яркая женщина, сразу же заключившая его в свои объятья, он радостно улыбался ей, переполняемый любовью. Джису вообще-то хорошая хозяйка, всегда следящая за чистотой в доме, у неё всегда выглаженная одежда, порядок в шкафчике с тонной косметики и пустая раковина на кухне. Вот только готовить Джису не умеет от слова совсем, но когда-то под прицелом тапочек Юнги и Хосок поклялись, что унесут этот секрет с собой в могилу. Поэтому, когда Джису увлеченно сыпет макарошки в кипящую воду, Хосок, разминая мышцы после сидения за креслом, скептически смотрит на кастрюлю, а после на склонившего голову Юнги, который сидит за столом. — Мам, не хочу тебя расстраивать, но так ты себе мужика никогда не найдешь, — говорит он, подсаживаясь к Юнги и пихая того в бок, чтобы он присоединился к его словам. — Путь к сердцу мужчины лежит через желудок, а макароны он себе и сам сварить сможет. Джису на слова сына привычно не обращает внимания, доставая из ящика ложку, чтобы перемешать сегодняшний ужин. — И правда, тёть, — Мин, ведомый озорным взглядом брата, шкодливо улыбается, — как-то твои «активные поиски» ведутся не очень активно. Когда уже нам с Хо надевать смокинги и оценивать твоих ухажеров по всем параметрам? — Будем оценивать от самой макушки до пят, — согласно кивает Хосок. — Наличие перхоти, цвет глаз, чтобы плечи были широкими, ох и да, кхм… — Чон красноречиво отводит взгляд, после чего Джису не выдерживает и запускает в парня лежащей на столе деревянной лопаткой. — Поганец, я твоя мать! Ты как такие вещи говорить можешь? — щеки женщины немного покраснели, когда она заметила улыбки ребят. — И, вон, чего ты Юнги не достаешь? Его лучше спроси, когда он тебе ухажеров на оценку притащит. Юнги от её слов давится воздухом, закашливаясь и не смотря на смеющегося парня рядом. — Точно, я каждый раз забываю, что ответственен за двух девиц в этом доме, — смеется Чон, но колючий взгляд Юнги заставляет его немного стушеваться. — Так что, Юнги? — Джису смотрит на него гордым взглядом, явно чувствуя себя отомщенной. — Твоя тощая задница еще не нашла себе хозяина? — Нет, — бурчит на это парень, принимаясь усиленно жевать кусочек хлеба, до этого лежащий на столе. — Это все потому, что твой наипрекраснейший пёс отпугивает от тебя претендентов. — Не правда, — Юнги вскидывает голову на женщину, — когда-нибудь я найду того, кто будет без ума от моего пса так же, как и от меня, и мы вместе будем любить Флаффи, — он смущенно поджимает губы, снова принимаясь жевать хлебушек. — Ты так говоришь, будто кто-то может быть от тебя без ума, — усмехается Хосок, а Джису улыбается словам блондина, отворачиваясь, чтобы перемешать еду. Она, конечно, желает обоим мальчикам светлого будущего и любит их безумно. Именно из этого их перепалки и рождались, потому что в доме царила домашняя атмосфера, и люди в нём позволяли себе добро подшучивать друг над другом. Ужин их проходит за веселыми переговорами, во время которых тётя ещё несколько раз упоминает пса, к которому не то, чтобы плохо относится, но считает, что многие проблемы парня связаны именно с животным. Отчасти Юнги понимает, что практически так и есть, всё же сложно следить не только за своей жизнью, но и за шебутной жизнью поменьше. После дня, проведённого без пушистого питомца под боком, Мин начинает тосковать по Флаффу, поэтому после еды сразу же старается ускользнуть из квартиры, но Хосок уговаривает его всё же попить с ним чаю. Джису от напитка отказывается, скрываясь в своей комнате, так как сильно устала за день. Неловкая тишина на кухне витает пока кипит чайник, и пока Чон разливает дымящуюся жидкость по кружкам, даже когда парни сидят напротив друг друга и неловко прислоняют краешки посуды к губам. — Прости… — произносит, наконец, Хосок, из-за чего Юнги вскидывает на него удивлённый взгляд. — Надеюсь, я не задел тебя сегодня? Когда мы говорили за столом, я… — Ничего, — смеясь, перебивает его Мин. — Всё в порядке, правда. Тебе не стоит беспокоиться. Хосок кивает с улыбкой, снова замолкая. Парень отчаянно желает завести разговор. Вроде, всего пару дней назад он думал, что им удалось преодолеть неловкость и начать общаться намного ближе, но теперь, когда блондин сидит перед ним, задумчиво теребя отросшую челку, Чон не знает, что нужно сказать. — Ты уже что-то готовишь на фестиваль? — неожиданно спрашивает Юнги, и шатен теряется. — Я… Да, — говорит он. — Мне достался сольный номер, так что я усердно тренируюсь, — Хосок покивал, улыбаясь воспоминаниям о любимом занятии. Юнги же облокотился на сложенные на столе локти, чуть пододвигаясь ближе и приподнимая брови, как бы показывая, что готов слушать. Хосок на это улыбнулся, отметив, что старшему, кажется, тоже претила эта атмосфера между ними. — Я же еще с подросткового возраста занимаюсь танцами, — улыбнулся он, — не хочу показаться самовлюбленным, но я довольно хорош в них, — Хосок усмехнулся. — Мне, конечно, нравятся наши занятия и работа в группе, но я давно упрашивал дать мне сольный номер. Я люблю передавать эмоции через танец, понимаешь? А когда тренер ставит общую хореографию, которую несколько совершенно разных людей повторяют, стараясь подражать оригиналу… Я хотел попробовать что-то своё, — он улыбнулся, и глаза его засветились от счастья. Юнги тоже улыбнулся, замечая, что парень впал в свои мысли. Хосок на самом деле был хорошим танцором и любил своё дело до искр в глазах и мурашек по коже. Его влюбленность в танец казалась Юнги очаровательной. Общение между ними было неловким, немного боязливым, будто каждый из них так сильно боялся сказать не то слово. Когда чай в кружках закончился, Юнги всё же поднялся со стула, вспоминая о наверняка заскучавшим за день безделья друге. — Я слышал, — заговорил он, стоя на корточках и борясь со шнурками на своей обуви, — вскоре должен выйти один интересный фильм… Мои друзья слишком придурки, так что я не особо хочу вести их в место, в котором принято быть тихими. Так что, может, ты был бы не против составить мне компанию? Хосок на предложение счастливо улыбается и часто-часто кивает, заставляя Юнги смеяться. — Не теряйся, — говорит Чон, когда Юнги уже переступает порог квартиры. — Давай общаться чаще? Блондин на его смущенный взгляд отвечает яркой улыбкой и радостным «Обязательно!», а после закрывает за собой дверь, помахав на прощанье большой ладонью.

***

В кафе светло и пахнет имбирными пряниками. За дверью имеется небольшая веранда, огражденная бежевым деревянным заборчиком и накрытая пологом песочного цвета, где за коричневым столиком сидит брюнет, обнимающий пухленького кота-британца и ожидающий выходящего из кафе парня с небольшим подносом. Заметив друга, брюнет было открывает рот, чтобы начать длинную речь, но парень прерывает его, со стуком опуская поднос на стол. — Молчи, Пак Чимин, дай мне насладиться тишиной. — Эй! Чимин возмущенно смотрит на Тэхёна, но тот спокойно расставляет принесённые на подносе пирожные и чашки с кофе, насвистывая под нос какую-то мелодию, услышанную в помещении кафе. — Я позвал тебя прогуляться не для того, чтобы молчать… — А для того, чтобы капать мне на мозги, я понял, — кивает Тэхен, отпивая из чашки горькой жидкости. — Вот только я жутко устал на репетиции, потому что учусь с тупицами, которые не понимают, чего от них хочет постановщик. А я, знаешь, вообще не планировал просидеть в этом зале три чертовых часа и подняться на сцену всего пару раз, все остальное время слушая крик этого мужика… — Ким вздыхает протяжно, делая ещё один глоток. — Вот, могли бы посидеть в тишине, я не стал бы снова заводиться из-за всего этого. Чимин на это только глаза закатывает. Тэхён всегда на всех жалуется, особенно после репетиций, вот только их университетские постановки всё равно оказываются хорошо отыграны и захватывают все внимание зрителя, поэтому отчасти Чимин считает все причитания парня несерьезными. Он, конечно, свидетелем перепалок не был, но, как верный зритель спектаклей, может с ответственностью заявить, что эти их постоянные крики и прорепетированные до последнего слова сцены, имеют свои плоды в виде отличного результата. Кафе, в котором они сидят, находится совсем недалеко от института, через дорогу от дома Пака. Парни часто заходят туда в последнее время, чтобы перекусить чем-нибудь вкусненьким и поговорить наедине, избегая заинтересованных взглядов студентов, которые начинают надоедать, когда пытаешь поговорить о личном. — Ладно, — Тэхен выдыхает, — говори уже, что за внезапные прогулки с котом на ручках? — Он опять сбежал… — выдыхает Чимин. — Когда ты уже починишь это дурацкое окно? Тебе не надоело за ним гоняться? Чимин плечами пожимает, прижимая кота теснее. — Надоело… Ну, окно хотя бы выходит к кампусу, и он не носится просто по улицам города… уже лучше. Но мне было бы намного спокойнее, если бы не было этого чертова пса на территории… Так безумно надоело трястись от страха за моего котика. Ты знаешь, где я его нашел сегодня? В руках у этого психа! Тэхен на это смеётся тихо, из-за чего Чимин только вздыхает тяжело. — Не понимаешь ты меня… — Не понимаю, — соглашается парень. — Потому что понятия не имею, что за причины в твоём поведении. Может, поделишься? — Мой кот в опасности! И не только он, все мы, — кивает Чимин. — Собака — существо дикое. Вообще не понимаю, как люди могут держать этих монстров в квартире… а уж таких огромных! — Так, подожди, — перебивает Тэхен. — Это пёс. А парень тебе что сделал? — Так он же… — Пак начинает с тем же запалом, но опускает глаза, выдыхая весь набранный для тирады воздух. — Мин Юнги… — шепчет снова. — Ага, — Ким смеряет его подозрительным взглядом, после чего наклоняется к нему, опираясь локтями о столешницу. — Колись давай. — Ну… Он учится со мной на одном факультете, — неохотно начинает парень. — Он… лучший, вообще-то, из всех… Ну, профессор Кан постоянно его нахваливает, говорит: «Вот Юнги то, Юнги се»… — Профессор Кан — это тот, которого ты так любишь? — вновь перебивает Ким. — Ну да, но… — Так ты завидуешь просто? — Что? Не-ет, я не завидую! Чему там завидовать? — Ну, как… Если он лучший на твоем факультете и твой обожаемый препод его так восхваляет, что это, если не зависть? А тут ты нашел такой прекрасный способ, чтобы выплеснуть на него это всё. — Эм, я не… Чимин качает головой, тяжело вздыхая, и смотрит на осуждающий взгляд кота, сидящего на коленях. — Я не завидую ему, просто не понимаю. Он же такой бездельник, судя по всему, что я слышал, а я надрываюсь день за днем, и всё равно второй… — оправдывается он перед котом. — Вот я и не понимаю… — Может, у него талант. И напрягаться не приходиться, всё само выходит, — предполагает Тэхён, глядя на гипнотизирующего животное друга. — Ненавижу это слово, — вздыхает Чимин. — Талант. Ерунда это всё. Кому-то дано, а кому-то нет? Как же… Люцифер фыркает в подтверждение хозяйских слов и укладывается поудобнее, пока Тэхен пожимает плечами. — И что? Будешь и дальше парня доставать? — Это я его достаю?! Он тоже ко мне, знаешь ли, не очень хорошо относится… — О, действительно, это так неожиданно. — Да иди ты, — смеётся Пак. Тэхен расслабленно откидывается на спинку стула, увидев чужую улыбку. Вообще-то, вся эта ситуация кажется ему до крайности абсурдной, но Чимин, казалось, этого не понимает, продолжая уверенно гнуть свою линию. Ким решает в это дело особо не лезть, потому что его друг хоть и ведёт себя непривычно, остается таким же упёртым, как и всегда, и Тэхен прекрасно знает, что переубедить его в чем-то практически невозможно. Остаётся ждать, когда Чимин сам найдет свое занятие бесполезным и прекратит трепать нервы бедному парню и всем окружающим. Ким вдыхает теплый воздух, потягиваясь, и оглядывается в поисках другой темы для разговора. Находит он, однако, совсем не то что искал. Взгляд медово-карих глаз, прикрытых малиновой челкой, натыкается на объектив камеры, направленной прямо на Тэхена. Ким жмурится от щелкнувшей внезапно вспышки и встречается взглядом с такими же удивленными глазами, показавшимися из-за камеры. — Это еще кто? — недоуменно проговаривает Тэхен, разглядывая парня, с головы до ног укутанного в черные вещи. Парень замирает на месте, пойманный с поличным, а после улыбается скромно и срывается с места, скрываясь в толпе. — Ты о чём? — Чимин поднимает на него голову потерянно и следит за взглядом Кима, рассматривая людей там, куда он смотрит. — Что случилось? — Ни… ничего… — парень обмякает на стуле растерянно. От удивления сердце колотится бешено, и Тэхён старается привести пульс в порядок, прорисовывая в голове широко-распахнутые глаза. Где-то он уже этого парня видел… — Что… Что за… Картинка чужих глаз будто застывает перед глазами, не давая сердцу успокоиться. Будто топленый шоколад, бликами золота блестящий на солнце. А Тэхен, как известно, очень любит шоколад…