Снежный король

      Бильбо быстро зашел в свою комнатушку, застав мальчика за разглядыванием его шкафа. Шаловливые ручонки чуть было не добрались до его небольшого дневника, куда Бильбо тайком записывал свои мысли, происходящие события и наброски для будущих рассказов, которые в большом количестве бесцельно пылились в ящиках. Полурослик пришел в ужас и с удивительной для него прытью вырвал книгу из рук мальчика, прижав ее к себе. — Тебя разве не учили, что нехорошо рыться в чужих вещах? — недовольно проворчал он, любовно поглаживая корешок книги. Кили виновато потупился, ковыряя небольшую прореху в ковре носком ботинка. — Я же не знал… Простите, мистер Бильбо, я так больше не буду, — Кили низко поклонился и состроил такую мордочку, что Бильбо начало казаться, что он простил бы мальчику даже сожжение собственного дома при одном только взгляде на эти огромные карие глазенки. Может, он тоже какими-то чарами обладает? — Ладно уж… — оттаял немного Бильбо и потрепал мальчика по голове, убирая книгу. Тут он опомнился, зачем вообще пришел и аж подскочил на месте. — Так! У нас очень мало времени, пока король не вернулся. Я проведу тебя к принцу Фили, а ты… Ты должен расколдовать его и бежать отсюда как можно скорее. — А как же сам король? — недоуменно воскликнул Кили, уже собираясь выходить за дверь. — Я же должен хотя бы попробовать остановить его! Иначе весь мир так и останется в снегу. — А с ним, Кили, я уж сам как-нибудь разберусь, — грустно улыбнулся Бильбо и вышел с мальчиком из комнаты.

***

      Фили нашелся в Тронном зале, гипнотизирующим взглядом куски расколотого зеркала. Одними губами он безмолвно что-то шептал, витая в своих мыслях и пытаясь все же сложить пазл. Он никак не мог смириться с тем, что без одного жалкого кусочка, который он сам же и носит, эта чертова головоломка не может собраться. Он уже провалил испытание, исчерпал свое время и заслужил такой невыносимо разочарованный взгляд короля, что хотелось выть от злости и крушить все, что попадется под руку. И за этими мыслями Фили даже не осознавал, как же он близок к своей цели и безо всякой бесполезной головоломки…       Когда Кили ворвался в помещение, с грохотом распахнув двери, юный принц сначала недоуменно, а после надменно воззрился на брата. — Ты что здесь забыл? Это место во владениях самого Снежного короля, а после станет и моим. Убирайся, а не то скажу слугам, чтобы выгнали тебя взашей навстречу варгам! — Кили встал на месте, будто вкопанный, и смотрел на Фили так, словно уже потерял его. Неуловимые черты лица мальчика изменились, превратив в совершенно чужого, незнакомого ему гордеца и хама. Сердце на миг оборвалось от отчаяния. — Филька… Ты чего, это ж я, Кили… — чуть не плача сказал он, сдержав порыв броситься брату на шею и, обняв, крепко отдубасить по белобрысой макушке, чтобы не задирался. — Да знаю я, кто ты, сопля зеленая! Всю жизнь за мной хвостом вился да проходу не давал! Сгинь сейчас же с глаз моих и не мешай строить великое будущее! — рявкнул Фили, сильно пихнув брата в плечо, да так, что тот плюхнулся на пол.       Кили встал, пошатываясь, и уже рванул было ответить брату так зло и грубо, как только мог, но вспомнил наставления Гэндальфа. «Я должен помнить о хорошем и не поддаваться чарам короля. Помнить о хорошем. Это не Фили, это все злой лед… Надо помнить о хорошем», — как заклинание бормотал Кили, изо всех сил вырывая из пут памяти светлые моменты, тщательно очищая их ото всех противных и ехидных мыслей, вившихся в голове непроглядным маревом. Кили поднял голову, смотря на брата, и все пытался разглядеть в нем родные теплые черты. Он глубоко вздохнул, сделав шаг вперед, и неожиданно для себя затянул любимую матушкину песню, которую та так красиво пела им вечером: Течение времени не может порой Стереть из памяти образ родной, Боль остаётся, её не унять — Ночью приходит опять и опять…       Фили вздрогнул, стоя на месте, а злые слова застряли в горле. Он смотрел широко распахнутыми глазами, как младший брат протягивает ему руку и так смело и уверенно смотрит на него, немного нескладно и фальшиво ведя песню. И не боится ни его, ни Снежного короля, ни его чар. По-детски пухловатое личико посерьезнело, а в карих вечно веселых глазенках пылал огонь. Но не злой и не всепоглощающий, а теплый, ласковый и манящий. Зовущий к себе, к родным. Домой… Душе, которая устала страдать, Даруют право один раз загадать, Вновь оказаться рядом с другой, Самой родной во вселенной душой!       Голос Кили дрогнул, когда он сделал последний шаг и отчаянно обнял брата, все не останавливаясь и продолжая петь. По лицу Фили скатилась горячая слеза, за ней еще одна, еще и еще… И вот уже оба мальчика стояли посреди огромного ледяного зала в обнимку и плакали навзрыд, нестройным хором допевая песню. В этом мире смерти нет, Бесконечно льётся свет. У того, чей пройден путь, Забьётся сердце вновь, Если в нём жива любовь!       Фили чувствовал, как ему было больно, когда трескался внутри него лед, почти добравшийся до сердца. Вместе со слезами растаял и осколок, сковывавший его глаза. И в тот же миг потеряли величественные залы всю свою прелесть и могущество, слишком пустым и равнодушным казался замок, а грядущие дни под дланью короля обратились в кошмар.       Фили вспомнил матушку, родную школу, дядюшку Даина, ребят и даже того доброго торговца пряниками, который всегда угощал их чем-нибудь вкусным. Вспомнил, как нагрубил им и обидел, оскорбил мать, убежал из дома и собственными руками чуть не скормил родного брата тем чудовищам. — Килька… Мелкий, прости меня, а. Ой дурак я был, ой дурак… — сокрушался он, без смущения шмыгая носом и прижимая к себе братишку. А тот и не против был, утирая счастливые слезы с мордашки, и бормотал, что и он простит, и матушка, и все-все-все, пусть только домой вернется…       И тут тяжелые двери в зал вновь с грохотом распахнулись, но уже с такой силой, что порыв дикого ветра чуть не сорвал их с петель. Страшная вьюга завыла в замке, заревела голосом Снежного короля, а потом вдруг вильнула в сторону и швырнула в стену холодное, бессознательное, едва-едва живое тельце бедного Бильбо. Металась буря, норовя снести мальчишек с ног, пробирала лютым холодом до костей да заставляла впиваться в лицо снег, будто иглы. — Так-то мне отплатил добром мой воспитанник! — выл король не своим голосом, будто сам ветер, ураган и метель кричали за него, повторяли его слова и разбивали их о стены, отражая дробленым эхо. Братья закрыли уши, лишь бы не оглохнуть. — И Бильбо, паршивец, посмел предать меня, а теперь и ты, жалкий мальчишка, противишься моей воле! Да кто ты такой, чтобы рушить мои чары и без моего ведома покидать дворец?! А с тобой, герой, я разберусь отдельно!       Метель вдруг скрутилась тугой петлей, слепляя куски льда и снега воедино, и вот предстал перед ними Снежный король, ведя за собой исполинского ледяного голема. Пылали королевские очи холодным огнем, и не было в них ни следа сострадания и жалости к детям и верному слуге. Ощетинились его длинные волосы, заметавшись на ветру, покрылись инеем и они, и безжалостное, мрачное лицо. Приподнял он руку, собираясь наслать свои силы на предателей и смести их с лица земли, но тут Кили встал, стараясь не шататься на ветру. — Я Кили, сын Дис, внук Траина, правнук Трора из рода великого Дурина! Я не боюсь тебя, Снежный король, и спасу своего брата и весь наш мир от твоих злых чар! Довольно твоим ветрам дуть во все щели и пугать народ! — громко произносил Кили, перекрикивая метель и заставляя каждое слово звучать все громче и чётче в отражении стен замка. И вот уже громоподобное эхо разносило по всем закоулкам звонкий мальчишеский голос, перекрывший суровый вой бури. Фили, опустившийся на пол под натиском ветра, в отчаянии смотрел на брата и что-то кричал ему, но слова потонули в свисте ветра. Кили на мгновение обернулся, ободряюще улыбаясь.       Казалось, лед в глазах короля дал едва заметную трещину. Нахмурившись, он так и не дал знак, опустив руку. Воспоминания в голове ожили впервые за много лет, нахлынув сплошным потоком невнятных обрывочных фраз и моментов.       Взметнувшаяся белобрысая грива, усеянная россыпью снежинок, маячила перед лицом и закрывала обзор. Со всех сторон доносился детский смех, счастливые крики и шум съезжающих с горы саней. — Эй, Торин! Не спи, Дис заждалась нас дома! Отец и дед уже наверняка вернулись, пойдем встретим!       Смутно различимое лицо говорящего озарила белоснежная улыбка, а на свету сверкнули голубыми льдинками глаза… — Вы… Сыновья Дис? — тихо прошептал он. Глаза неверяще смотрели на двух мальчишек, которые даже под гнетом холода и усталости выглядели несгибаемо и гордо, ничуть не боясь исполинской силы. Метель постепенно стихла, будто падающий с ветки лист опускаясь на пол тонким снежным покровом. Фили через силу поднялся и, пошатываясь, подошел к брату, кладя ему руку на плечо. Их взгляды пересеклись.       …Торина мы так и не нашли. А потом пошли слухи, что поверг один смельчак из соседнего города дракона, но успел тот наслать проклятие свое на какого-то несчастного… — … Дядя Торин?       Ледяные синие радужки глаз короля прошили миллиарды трещин, словно мальчишка-хулиган разбил стекло. Он стоял неподвижно, вперившись взглядом в двух юнцов, чьи лица так напоминали ему образ любимой младшей сестренки. — Потомки прародителя нашего, правнуки моего деда, внуки моего отца и… сыновья моей сестры. Наконец-то я не один…       Кили мог поклясться, что слышал оглушительный стеклянный треск, с которым сломался лёд в глазах и сердце бывшего Снежного короля. Из синих глубоких глаз, точь-в-точь как у матушки, скатились лишь две одинокие слезы, с тихим стуком упавшие на ледяной пол. Король вдруг покачнулся и рухнул на колени, со стоном хватаясь за сердце, и так громко, отчаянно закричал, словно бы его разрывали на части. Прежде скупое на эмоции суровое мужское лицо исказил безобразный оскал, стенания и крики сливались в единую горькую какофонию, вымещая все те скрытые чувства, что были погребены подо льдом многие годы.       Братья бросились к нему, крепко прижимаясь к дяде и обнимая его. А Торин кричал и кричал, сжавшись в напряженный ком и срывая голос, не в силах ни посмотреть на племянников, ни приподняться. Короткие ногти впились в ладони, оставляя красноватые следы, а костяшки побелели от напряжения. Он с хрипом опустился ниже, лицом к полу, не в силах больше надрывать голос. У него до сих пор дрожала челюсть, а перед глазами плясали блики, так сильно он их зажмурил, лишь бы не видеть того ужаса вокруг, что он сотворил. Постепенно мужчину перестало трясти, тело расслабилось в руках племянников, а плечи бессильно опали. Торин чуть приподнял голову и не с первой попытки улыбнулся; впервые за много лет улыбнулся искренне и счастливо, чувствуя непередаваемый восторг оттого, что может чувствовать, плакать… и любить. Торин прижал к себе племянников, покачивая их на руках и утыкаясь лицом им в макушки. Подумать только, сколько же лет он томился в ледяном коконе, раз у его любимой младшей сестренки успели вырасти такие чудесные сыновья?..       Фили и Кили счастливо рассмеялись, прильнув к дяде, и наперебой тараторили обо всем подряд, сбиваясь и теряя нить своих же слов. В теплом кольце сильных рук наконец отступил злополучный холод и подтачивающий сердце страх, словно огромный камень упал с души. Было бы сейчас так легко и беззаботно, но Торину отчего-то казалось, что не все так просто.       Внезапно он понял, что же не давало ему покоя до сих пор. Какое-то небольшое дело, оплошность, которая омрачала собой все то неописуемое счастье и восторг от вновь обретенной семьи и себя самого. Отпустив радостно тараторящих племянников, он обеспокоенно осмотрелся вокруг и замер, смотря на одиноко лежащее у стены тельце Бильбо. — Бильбо! Черт меня возьми, что же я натворил… — сокрушенно вскрикнул Торин и, поманив племянников следом, бросился к слуге. Тот еще дышал, но руки и ноги были столь ледяными, что Торин боялся, как бы тот не покинул этот мир раньше срока. Фили с расширившимися от ужаса глазами упал рядом с Бильбо на колени, согревая его ладони своим дыханием. Каким же виноватым он ощущал себя сейчас за всю ту грубость и насмешки, которые позволял себе раньше! Кили перепуганно смотрел на бессознательного мужчину, который хоть и ворчал на него, но был такой отзывчивый и добрый, что просто невозможно было думать о нем плохо. Но не может же этот человек прямо сейчас, когда все закончилось, погибнуть от холода?... Кили сердито мотнул головой. Этого он допустить не должен.       И тут он вспомнил. Радостный крик Кили был столь неуместен сейчас, что Фили и Торин разом подняли на него головы, смотря со смесью непонимания и неодобрения. Кили на секунду даже испугался того, как они похожи, но тут же выбросил эту мысль из головы. Он достал из кармана заветный пузырек с зельем Гэндальфа, которое тот советовал приберечь на крайний случай. И маг, как всегда, оказался безоговорочно прав. Торин, выслушав объяснения, взволнованно забрал у него бутылочку, приподняв голову Бильбо и открыв ему рот, после чего аккуратно, каплю за каплей, влил зелье внутрь.       Сначала ничего не произошло. Торин вопросительно посмотрел на племянника, но тот сказал подождать, зная, что не может волшебство действовать сиюсекундно. Даже он, будучи в сознании, согрелся не так сразу. Фили, все еще держащий Бильбо за руки, чуть нахмурился и заново ощупал ладони. Ему кажется, или они стали теплее?       Лежащий на полу бывший слуга вдруг вздохнул, но не так неуловимо, как раньше, а глубоко и спокойно, полной грудью. Веки его чуть дрогнули, Бильбо медленно поднес к лицу ладони и потер глаза, открывая их. — Тепло… — все еще немного бессознательно пробормотал он, постепенно стряхивая с себя оцепенение. Три пары глаз так пристально и уже радостно смотрели на него, что Бильбо невольно смутился, не понимая, что происходит. — Вы… чего? Что случилось?       Воспоминания одно за другим нахлынули на него, восстанавливая полную картину. Этот юнец… Кили, кажется. Он пришел спасать брата. А вот и он, Фили. Бедный заколдованный мальчик и новоиспеченный наследник Снежного короля. А мужчина рядом с ними… Бильбо не поверил своим глазам, приоткрыв рот от удивления и жадно рассматривая каждую черту лица того человека, которым был его король еще до проклятия. Торин вдруг не выдержал, хватая Бильбо за плечи и несильно тряся. — Ты! Куда ты полез?! Ты чуть не убил себя! Я говорил тебе, что ты бестолковый и не на что не годный, что ты не выживешь на этом холоде и первым же пойдешь на корм варгам? — голос Торина дрожал от гнева и волнения, а обрадовавшийся было Бильбо вновь поник. — Я… никогда так не ошибался за всю мою жизнь. Прости, что сомневался в тебе и подверг такой опасности.       Торин крепко прижал к себе уже согревшееся тельце бывшего слуги, того единственного человека, который принял его даже будучи под властью проклятия. Бильбо, вновь переживший немой шок, все пытался понять, что же происходит, и перестроиться, но у него так ничего и не вышло. Он плюнул на все размышления и обнял Торина в ответ, широко улыбаясь. Подумать только, а ведь его мечты не были напрасными… — Все в порядке, Ваше Величество, ваш не за что извиняться, — произнес он, когда Торин наконец разжал руки. Тот вдруг нахмурился и поморщился. — Никогда больше не зови меня так. Я Торин. Просто Торин. И отныне никакой я больше не король. Лишь дядя двух замечательных мальчишек и твой друг, если ты позволишь. — Позволю и даже буду на этом настаивать!       Сквозь последние робкие снежинки от ворот дворца были видны четыре путника, удаляющиеся от стен тающего дворца. Двое из них, самые маленькие, сидели верхом на огромном олене, а рядом на лошадях ехали взрослые спутники, увлеченно переговаривающиеся между собой. Народ Бильбо, прислуживавший ранее Снежному королю, наконец оправился от его тирании и вернулся на свои земли. Бильбо же, попрощавшись с родней, предпочел отправиться в желанное дальнее путешествие с новообретенными друзьями в неведомый край. По пути они видели, как многолетние снега тают на глазах, тьма покидает своды Зеленого леса, а в мире снова появилось тепло и яркое солнце. Быть может, король и не был источником всего зла, которое омрачало жизнь людей, но один большой и храбрый поступок маленького человека вернул счастье и покой в дома многих семей. А теперь и они возвращались к своей. Эта зима уйдёт, Будто кто-то перевернул страницу. Тают снега и лёд, Согревая улыбкой наши лица. Ввысь умчится Солнца колесница, Скинув с трона Белого дракона. Мы вернулись в наш любимый край…