Первая встреча с кем-то за долгое время!
С громким хохотом Шут выпрыгнул на Эккерстрема из мрака котла, повалив на грязный старый пол. Взгляд был ошалелый, а губы вытягивались в и без того жуткой улыбке. — Ты! Ты тот, кто мне был нужен! Черт! Спасибо! — Почти кричит он и мимолетно и с напором целует в губы сидящего на полу Юха, беря в руки его бледное худое личико, — Ты мой блядский спаситель! В мгновение Шута не оказывается рядом, он срывается с места и бежит в глубь завода. Еще никогда ему не удавалось выбраться из тени существенным образом. Да, Эккерстрема реально можно считать спасителем, для этого типа, но не для самого себя. Пока Копия радостно перебирал ногами в тяжелых ботинках по старой плитке и бетону, то исчезая, то появляясь, Юх так и не сдвинулся с места. Он не мог понять, прийти в себя. Лишь поглядывал на мелькающую где-то в зале заброшки фигуру. На улице наступила ночь, когда парень уже подбирался к своему дому. Юханнес постоянно жалел, что снимает квартиру в доме на плохо освещенной улице, и ходить здесь по вечерам порой превращалось в квест. Каждый проходящий мимо человек из-за паранойи превращался в кого-то опасного, и это заставляло напрячься. Свет замигал на пороге подъезда, когда на него ступил Эккерстрем. Он посчитал это лишь странным стечением обстоятельств и, не придав этому особого значения, продолжил искать ключи по карманам куртки. Правда, их там уже давно нет. Пока разум охватывала легкая паника от потери такой безделушки, как пара железяк, перед носом успела появиться знакомая фигура. — Юханнес, ты чертов растяпа. Ты знал об этом? — Человек перед ним тихо усмехнулся и протянул руку, на пальце которой висела мелкая связка ключей с брелком в форме маленькой черной трости, — А еще так внезапно исчезаешь. Дашь пару уроков? Когда Эккерстрем попытался взять у Шута ключи, тот резко потянул руку в сторону. Он вообще-то ждал ответа на поставленный ранее вопрос, но Юханнес был не в настроении для таких подколов. — Блять. Слушай, кто ты такой? И что тебе нужно? Если ты очередной глюк от таблеток, то, — тут Юханнес осекся, понимая, что возможно сейчас говорит просто в пустоту, и со стороны кто-то может подумать, что он сумасшедший. Опять. — То что? — Версия посмотрел на парня, хмуря свои скрытые под гримом брови и наклоняя голову ближе к его лицу, заглядывая прямо в глубину голубых глаз, — Ты жалок и немощен, Юханнес. И все из-за тебя самого. Ты сам ведешь свой корабль на острые скалы, думая что это конец, но для тебя это никогда не станет концом. Слова все больше превращались в гул, эхом раздаваясь по пространству. Все окутывал мрак, утягивающий за собой вниз, обволакивая тело и разум. Страх и тоска заводили все дальше в глубину, не давая возможности к сопротивлению, не давая возможности жить и наполнять жизнь светлыми красками.***
Просыпаться от испуга посреди ночи стало обыденной для него вещью. Только сегодня кошмар затянулся до самого утра. Казалось, Юханнес вечность тонул в мрачной пучине мыслей и воспоминаний, вечно пытался выбраться и дотянуться хотя бы до чего-то, за что можно зацепиться и выбраться. Все тянуло вниз, а до жути раздражающий голос продолжал хохотать и это давило на разум. Его пытались раздавить, как выбежавшего из укрытия таракана подошвой обуви. Свет солнца приятным теплым лучом пробирался сквозь щель между штор и падал на кровать, подушки, приветствуя спящего. Спящих. Эккерстрем не сразу заметил, что рядом с ним лежит кто-то еще, придавив край одеяла. Он повернулся на другой бок, желая увидеть человека рядом, не то, чтобы утолить интерес, а скорее избавиться от нарастающей параноидальной паники. Рядом лежал тот самый пацан, которым в дневное время суток становился Шут. И вроде как это давало возможность успокоиться, но сам факт того, что он дремлет рядом, не был приятным. Даже уже просто на подсознательном уровне. Хоть с Юханнесом рядом и лежала его 17-летняя копия, это как-то все же необычно, правда? Ему самому впервые стало смешно, но кажется это была просто истерика. Парень издал тихий смешок, прикрывая рот рукой, и просто продолжил пялиться на подростка. Это его копия, но она странно не похожа в его глазах. Казалось, это просто какой-то совершенно другой человек, чужой, незнакомый, непонятно, каким образом он сейчас тут оказался. Но к нему как-то тянуло, хотелось проявить заботу и понимание, как к реальному подростку, которого никто не понимает и ни во что не ставит. Это же он. Юх знает, что он чувствует, что чувствует он сам. Все их проблемы были только их секретом и заботой. Взаимодействие с внешним миром сходило на нет, как и те, кому Юханнес мог быть дорог. Да их вообще не было, и, кажется, таблетки давно заставили забыть многие такие воспоминания, забить в мусорный пакет полный старых фото, записок, радости, счастья и всего подобного. Мусор полетел в мусоропровод, навсегда пропадая из жизни. Подростком он сам считал себя мусором, но выкинуть себя никогда не получалось. Потягиваясь своими бледными руками, которые были в еще более бледных, чуть красноватых полосах — шрамах, Юх присел на кровать, потер еще сонное лицо и взглянул в окно близ кровати. За ним кипела утренняя жизнь и она раздражала. Парень не помнил, когда в последний раз был на работе. Связь с внешним миром все уменьшалась. Он не помнил, когда в последний раз видел некогда своего лучшего друга, Хенрика, который часто заглядывал к Эккерстрему выпить чего и поговорить за жизнь «двух молодых отшельников». Страх из-за темной версии подростка рядом совсем не давал возможность жить как прежде. Но сегодняшний день ощущался совершенно по-другому. Юханнес не чувствовал вечной угрозы того, что вечером опять будет что-то до боли предсказуемое, но это не отменяло страданий по итогу. Копия шумно вздохнул и перевернулся на спину, когда рядом началось телодвижение. Эккерстрем лишь прикрыл того одеялом, встал и, подойдя к окну, резкими движениями задвинул шторы, понимая что за этим последует. Когда он повернулся к кровати, на ней уже лежал тот, кого каждая частичка разума желала ненавидеть. Стоящий тяжело вздохнул, просто, кажется, просверливая дыру в Шуте взглядом. Так много вопросов, так мало ответов. Нет. Юханнес опять отдернул штору и решительно двинулся прочь из комнаты. Куда-либо в другую часть квартиры, только бы не находиться в этой комнате. От резких звуков Копия проснулся, не особо понимая происходящее. Черт, он на самом деле не хотел засыпать рядом. Эккерстрем не должен был его видеть. Мигом он нырнул в тень и исчез, пытаясь спугнуть от своего прожженного мраком разума нагнетающие мысли. Засыпать рядом с Юханнесом не являлось планом Шута. Посреди ночи он лишь прилег рядом, рассматривая светлое лицо напротив. Охватившее чувство спокойствия и некой умиротворенности позволило расслабиться и прикрыть глаза, как вдруг над ухом уже кто-то начинал шуметь. Теперь было стыдно в некотором роде, неприятно. Копия дает сильную слабину. В каком бы обличье ни пришел. Тяга к жизни возвращалась, и это мотивировало на то, чтоб чем-то заняться. К примеру, уборкой? Может, в квартире и не было видимого бардака, но в некоторых ее уголках давно было пора навести порядок. Особенно в спальне, где всегда царил хаос. Развесив все шторы в доме, Юханнес вставил какой-то старый диск в проигрыватель и начал выскребать и оттирать всю грязь. Не сказать, что он был в хорошем настроении. Руки просто тянулись к чему либо. А наполнить квартиру светом была некая необходимость, чтобы не лицезреть опять не самую приятную рожу. В спальне все так же огромным пятном в углу была черная кровь. Одеяло с такими же пятнами находилось где-то рядом и Юханнес пылал желанием его только выкинуть. Отстирать его казалось непосильным трудом, но от пола кровь прекрасно отходила с помощью щетки и, кажется, ядерного моющего. В голове пробегали мутные воспоминания о том, как появились эти пятна. Становилось то ли приятно, то ли так же жутко. Эхом по разуму разносился плач и крик. Эккерстрем вспоминал, как шел в темноте к спальне, не знал, что делать, что будет. Плач становился истеричнее, болезненные стоны надрывистее. Его взгляд не выражал ненависти, только страх и скорбь. Кажется кто-то напрочь забыл о таблетках, и сейчас его настигли старые страхи и тревога. Шут наблюдал за человеком из тени. Он хотел оставаться незамеченным, как обычно. Было скучно и даже как-то тоскливо без вечных издевок и творящегося хаоса чувств. Копия ослабевал без отрицательных эмоций в этом доме. Ему давали отпор из-за его же слабости. Отвратительно. Несмотря на хорошее умение Тёмного скрываться, Юханнес чувствовал на себе его взгляд. Порой слишком хорошо или даже слишком близко. Тень шла за ним по пятам, и парень знал, что в ней кто-то скрывается. По коридору его мыслей блуждал этот кто-то и рассовывал по углам нагнетающие, мрачные мысли. Кажется, порядок осталось навести только там, но мелкое отродье закрыло все двери с той стороны, оставляя лишь одну, доверху забитую черной слизью, мраком, страхом, но к чему — Эккерстрем не думал.***
Они просто сидели друг напротив друга посреди серой кровати, пока последние лучи солнца заплывали за горизонт. Сквозь окно проходили остатки света, падая на лица обоих. Перед Юханнесом сидел подросток, рассматривающий его бледное худощавое тело. Казалось, что пацан сейчас даже весит больше, чем старший перед ним. В синяках под глазами поселился темный космос, а в самих глазах догорало два огонька звезд. Скоро они упадут и погаснут. Последний луч уплыл, и ночь брала свое. Подросток опустил голову, отвел взгляд, но вернул его только уже совсем другим. Шут так же устало кинул взор на голубо-серые звезды. Потрепанная шляпа, мощные ботинки, высокие черные штаны, жакет, с вышитыми золотыми узорами, и старая белая рубашка. «Что-то новенькое», — мог подумать Эккерстрем, но был занят разглядыванием мрачного лица. Никогда раньше оно его не интересовало, и рассмотреть достаточно не доводилось. То же самое, что смотреть в мутное старое зеркало. Грим почти полностью стерся, волосы были все такими же грязными, но глаза выражали совсем другие эмоции. Точнее, вообще ничего не выражали. Они были пустые и затуманенные. Юханнес прикусил нижнюю губу, падая разумом в омут своих мыслей. Он думал о том, что сейчас чувствует. Эти ощущения пугали, они были противоречивы, но желание от любопытства росло странным образом. Приятнее все же было видеть перед собой того, кто появляется днем, но к нему не применялись ощущаемые сейчас чувства. Влечение к своему врагу. Юха только лишь раздражал грим, он отпугивал, хоть и был почти стерт. Глаза как от подводки были темными, и на губах осталось немного черного от широкой нарисованной клоунской улыбки. Шут прикрыл глаза, тяжело вздыхая, но вдруг на его лице оказалась теплая рука Эккерстрема, Темный сразу подался к ней. Он почувствовал себя жалким, за то, что совершил так много ошибок и допустил отношение к нему не как к врагу. Он же чертов демон, который с каждым днем становится все слабее и податливее. Копия чувствует себя ребенком, тем самым подростком, теперь даже по ночам. Беззащитен без чужих страхов, без своего пропитания, но ему теперь в реале хотелось голодать. Он обрёл свои страхи. Демоны тоже плачут. Юханнес подался вперед, к лицу Шута, и остановился лишь в сантиметре, все еще думая над своими действиями. Второй же даже не вздрогнул. Он как будто это и ждал и застыл сейчас в немом ожидании, лишь отведя смущенный взгляд куда-то вниз и в сторону. Кажется, не прошло и минуты, как их губы встретились в неуверенном поцелуе. Копия слабо отвечал, все еще как-то сдерживая себя и оставаясь при себе. Он не должен был этого делать. Но влечение губило обоих, то, чего и в мыслях раньше не было. Целоваться с самим собой — новый уровень любви к себе, но не в этом случае. Поцелуй лишь набирал силу, и действия стали уверенными. Юханнесу это нравилось. До этого он целовался с парнем только один раз, и то по дикой пьяни. Он не особо почувствовал разницу между поцелуями с девушками и парнями, только лишь щетина партнера непривычно колола. Поцелуй как поцелуй. Те же мягкие приятные ощущения, которые давали сейчас некое чувство спокойствия, как будто рядом не тот, кому ещё пару дней, или недель, назад набили морду. Дальше все движения проходили расплывчато, как будто под чем-то. Съёмка с обдолбанным эффектом. Пальцы рук пересчитывали ребра, чуть щекоча. Одежда не спеша улетала на пол и напряжение в воздухе только начинало расти. Дорожка поцелуев по открытому телу. Все это казалось настолько ненормальным. Уверенность давалась с трудом, особенно Шуту, который сейчас сдерживал внутри бурю. Подросток рвался наружу, но сейчас не его время. Нутро разделилось на две половины, они начали драку. Одному было страшно, второй желал новых ощущений. Шут, не подавая вида происходящего внутри, продолжал то, чего хотел. Грим с его лица полностью исчезал, но сам облик больше никак не менялся. Нотки человечности брали верх, и силы даже стали покидать. Борьба выводила из строя. Кому-то опять разбили лицо, дали под дых. Копия резко застыл, зависая над Юханнесом и прикрывая глаза. Парню снизу это сразу не понравилось. Он чувствовал какой-то подвох. Спустя мгновение изо рта Темного тонкой струйкой пошла знакомая черная кровь. Тело почти обессиленно упало рядом, начало тяжело дышать и чуть ли не захлебываться, задыхаться. Он пытался сесть, но его, кажется, прижало. Эккерстрем почти моментально дошел до точки закипания. Закипания его психики, и паника брала верх. Он не знал, что делать. Пытался что-то говорить, приподнять тело рядом, но руки не слушались. Ничего не смог сделать. Шут оттолкнулся от парня и скатился с кровати в тень, бросая последний полный страха взгляд на того единственного, кто мог его спасти. Бороться надо за что-то хорошее :)