Мне никто не обещал спасения, лишь одиночество в самом конце…
Юханнес закрывает глаза и делает шаг вперед. По телу расползается слабость, приходит ощущение какого-то кайфа, пока он пролетает десяток этажей. Так спокойно и тихо, лишь ветер шумит в ушах. Пока чья-то, рука не тянет резко наверх, от чего все жутко хрустит и начинает ныть. Стало тихо, а вокруг темно. Может это оно?.. Открывает глаза парень уже лежа посреди крыши того же дома, где сидел, и понимает, что ничего не вышло. Слезы уже ручьями потекли за уши. Эккерстрем начал рыдать в голос, закрывая лицо руками. Ничего не вышло! Опять! Какая это была попытка уйти? Седьмая? А может десятая! Как же ему все больше это надоедало, это был почти край. Казалось, что даже от старости ему не умереть. Темный все равно его найдет и вытащит из цепких лап смерти, еще наподдав той. Эккерстрем пытается встать, но от паники охватывающей его в глазах просто начинало темнеть, дышать было сложно и все тело ужасно тряслось. Ничего не получалось. Он просто остался сидеть на бетоне и рыдал, вытягивая из себя порой до мурашек пробирающие крики. Разум разрывало просто на миллиарды кусочков. Юханнес хотел попробовать сброситься ещё раз, но ноги не хотели его держать. Тело плохо слушалось, пока разум был охвачен панической атакой. Из последних сил просто бьёт руками по бетону, сдирая кожу, пока не проступает кровь. Шут не находит ничего лучше, чем просто обнять и прекратить попытки парня навредить себе. Сидя на коленях, подтягивает к себе и крепко обнимает. Молча, почти без эмоций. Он просто не знает, что делать. Раньше лишь доводил людей до истерики, но не помогал ее прекратить. Что в нем, блять, переклинило? Именно сейчас, ночью, когда он как раз должен буянить и доводить до дикой паники. Все в голове просто смешивалось, пока на Темном повисал Юханнес и сдавленно рыдал, пытаясь дышать ровно. — Пойдем, — тихо проговаривает Шут и встает, так же помогая встать Юху. Его все ещё трясет и теперь шатает, кажется, что он сейчас может отключиться. В одно мгновение двое оказались в квартире, в спальне, где все ещё творился бардак. Юханнес уселся на кровать, болезненно мыча. Голова предательски начинала болеть, волнами, все сильнее. Сейчас лучше бы лечь спать, не думая о вообще происходящем вокруг. Как только он лег и закрыл глаза, сон сразу охватил все тело. Впервые за долгое время удалось уснуть без таблеток. Темный укрыл парня одеялом и присел рядом, просто наблюдая за ним. Что-то слишком странное творилось с обоими.***
Воспоминание о бессоннице
В силу заступала глубокая ночь, а Юханнесу не спалось. Бессонница брала свое и как назло таблетки успели закончиться. Кажется даже раньше рецепта. Парень долго ворочался на кровати. Он пытался отвлечься какими-то спокойными мыслями, делать дыхательные упражнения, которые по общениям врача «должны помочь», даже считал долбанных овец, но все бестолку. Юх встал с кровати и безвольно побрел на кухню, думая ещё раз поискать таблетки, или хотя бы сделать чай. Может это и поможет. Эккерстрем начинает прямо говоря психовать, когда в очередном шкафчике оказывается лишь пустая коробка из-под таблеток. Он швыряет первое, что попадется под руку — чашка, — и она с пронзительным резким звуком разбивается о стену. Осколки разлетелись по столу и полу. — Ох ты ж блять! Только появившийся парень подскакивает, уворачиваясь от кружки, летящей прямо в него. — Чего психуешь, дорогуша? Версия толкает носком ботинка осколок, а затем глядит на Юханнеса, добиваясь ответа хотя бы в глазах, а после замечает пустую пачку из-под таблеток, выдавая облегченный вздох и доставая из кармана пластинку прописанного снотворного. — Это ищешь? — Он протягивает пластинку вперед, прям перед носом Юханнеса, — Бери. Юх неодобрительно смотрит на появившегося рядом человека. Он его знает и думает, что здесь есть, здесь обязательно есть подвох. Парень тянет руку к пластинке таблеток, но как только Юх касается ее, Копия вскидывает руку вверх, вытягивая над своей головой. — Да пожалуйста, все твои. Если достанешь, — Он заходится в хохоте хрипловатом и машет пластинкой над головой, — Ну же, это легко, очень легко! — Сука, как же ты достал! — - Раздраженно проговаривает Эккерстрем и почти тянется за таблетками, пытается потянуть Копию за руку. Он бы мог просто и забить на них, но желание поспать сегодня было крепче. Только спустя пару попыток, Юханнес бросает это дело и просто отталкивает от себя «парня», отходит. «Нахуй это все», подумал он про себя. Но Шут виснет на шее Юха, почти отрывая от земли ноги, а затем снова начинает хохотать. — Или ты спать не хочешь? — шепчет на ухо и жмется щекой к щеке, — Выпьешь таблеточку, я расскажу сказку и ты поспишь, ну. Тон у Копии издевательский, а голос скрипучий и насмешливый, хоть и кажется, будто он и правда готов помочь, а не только в очередной раз поиздеваться. — Тогда давай таблетки. Юханнес просто стал и предпочел спокойно отвести разговор. Ему все это казалось отвратительным, но лучше не рыпаться, чтоб получить желаемое. Шут радуется и вскакивает перед Юхом, доставая таблетку и зажимая ее между своих зубов. — Бери. — Ухмылка расползается по лицу и слышится всхлип от смеха. — Блять. — С отвращением прошипел Эккерстрем и лучшим вариантом посчитал просто взять таблетку рукой, но все ещё висячее положение Копии это не позволяло. Ему пришлось изъять таблетку своим же ртом, цепляясь языком. Целоваться с самим собой? Максимальный уровень самолюбия. На лице Юханнеса отпечатывается фрагмент грима и Версии это нравится. — А одной тебе хватит? Версия улыбается и смотрит на Юха снизу вверх, все еще вися на его шее. Он все также улыбается, достает вторую таблетку, зная, что Юханнес принимает по две и вновь зажимает между зубов. — Ну же, хватай. Лучше уже все сделать быстро и потом не мучаться. Эккерстрем опять проворачивает то же самое и недовольно корчится. Он проглатывает уже вторую таблетку даже просто без воды. — Ты ужасно отвратителен. — Я это ты, Юх, поэтому делай выводы самостоятельно. Копия вытягивается в полный рост, вставая на ноги и сильно хмуря брови, а затем вовсе исчезает, будто никогда тут не был, оставив лишь пластинку таблов на столе. Эккерстрем опирается на кухонную тумбу позади себя словно без сил и тяжело выдыхает. Таблетки застряли в горле и парень не спеша берет со стола стакан воды, попутно хватая пластинку таблеток и вытрясывая себе еще две. Сегодня он захотел лишь отключиться без чувств и похуй, что проснуться возможно получится почти через сутки. Юханнес вернулся в комнату и упал в кровать, кое-как накидывая на себя одеяло.***
Казалось, что за ночь голова даже не переставала болеть. Эккерстрем проснулся с тем же дискомфортом, только ещё и во всем теле. Все ужасно ныло и в глазах мутнело. Отличное, мать его, утро. Он лишь кое-как добрел от кровати до пустой кухни, чтоб выпить таблетки, но на его удивление в доме был кто-то помимо него. Черт, это очевидно. У кухонной тумбы, где-то возле плиты елозил черноволосый почти пацан, подросток, и пытался сварить кофе. Его черные очень длинные спутанные волосы казались знакомыми, как и силуэт в целом. Парниша шипел в очередной раз обжигаясь об ручку старой покоцанной турки и через пару мгновений выключил плиту. — Отврат… — Бубнил он себе под нос и уже тянулся за кружкой к верхней тумбе. — Да что для тебя не отврат вообще? — Слабо проговаривает Юханнес и проходит к почти той же тумбе, слабыми движениями доставая контейнер с таблетками. Он даже не надеется на ответ, просто думает выпить таблетки и свалить обратно в комнату со своим бардаком. Парниша шугается, но, к счастью, ничего не роняет. Он смирно продолжает то, что задумал, но на его лице стало просматриваться некое напряжение. Помешивает кофе, заливая в него немного молока и надеется, что хозяин дома его примет. — Я тут кофе… Тебе сделал. — Парень ниже ростом поворачивается к тому, кто сейчас запивает таблетки и чуть протягивает кружку с горячим напитком. — С чего бы это вдруг? — Он поворачивается и забирает кружку, но тут же ставит ее на тумбу рядом с собой, — В честь чего ты так вдруг начал обо мне заботиться. — Просто так. — Почти перебивая выпалил парниша. На лице все так же просматривалось напряжение и взгляд падал куда-то вниз. Он чувствовал себя виноватым за что-то и сейчас его отчитывают как ребенка, — Я имею свойство меняться. На эти слова Эккерстрем недовольно цокнул и, забирая кружку, удалился. Все происходящее еще больше казалось странным, по сравнению с тем, что было раньше. Как такой моральный урод мог в пару мгновений поменяться? Пусть даже днем он беззащитный пацан, но ночью отвратительное создание, выебывающее душу и сознание. По крайней мере, так было раньше, а что происходит сейчас — Юханнесу было не понятно. Видимо, слишком сильно приложился в последней потасовке. Ну, он так думал, и надеялся. Спустя пару часов в доме стало совсем тихо. Даже с улицы не доносилось ни единого звука. Только тихий скрип кровати раздался в одной комнате, когда Эккерстрем встал и отправился вновь к кухне. Все же валяться весь день в постели было не самое хорошее решение. Боль слабо проходила, спать уже не хотелось, а желудок скручивало в узел от нарастающего голода. Перекусить сейчас было главной задачей и Юх надеялся, что в доме нет прежнего раздражителя, который утром хозяйничал на чужой кухне. К тому моменту как Юханнес приготовил себе поесть, на улице начало темнеть. Солнце потихоньку залезало за горизонт и мелкие тучи у него. Дом понемногу наливался темнотой и нарастающее чувство тревоги уже по привычке начало осаждать сознание Эккерстрема, который разлегся на диване в гостиной. Он устало потянулся и раскинул руки по спинке мебели, закидывая на нее голову и болезненно мыча. — Прими еще обезболивающего. — Шут появился рядом все еще в обличии подростка и держал в руке пластинку таблеток. — Я знаю, что все все еще болит. Вздыхая, парень лишь посмотрел на таблетки и не решился их принимать, это было бы не самым лучшим решением. Может боль и пройдет, но стать хуже в другом плане все же может. Юханнес думал, что лучше физическая боль, чем душевная, хотя одно вперемешку с другим это ужасная смесь. — Ну вот почему ты такой? — Приглушенно сказал Юх и посмотрел на сидящего рядом. Он надеялся узнать сегодня хоть что-то дельное, а не как бывало обычно. Невнятный ответ и просто уход от разговора. — Какой «такой»? — Почему ты всегда вел себя так ужасно по ночам… Чем я это заслужил? И почему ты сейчас резко поменялся? Как будто что-то осознал, понял… Или, может, боишься чего-то? Может кого-то… Меня? — Последнее слово вылетает на выдохе. На душе сразу стало тяжело и, похоже, у обоих. Каждый понимал что-то свое и в это что-то хотелось верить. Может, теперь все изменится, а может это лишь затишье перед бурей. Отвратительной и ужасающей бурей. — Я… Я не знаю. Мне страшно и я не знаю почему, — Заикаясь начал Темный. — Я бы не вылезал теперь, но мне страшно просто оставаться в тени. Волнение накрывает с головой. И беспричинная паника. Это отвратительно… Услышав в очередной раз последнее слово, Эккерстрем чуть нахмурился. Как будто парниша рядом за все время их «общения» не мог придумать чего-то новенького. Но пока тот, второй, уже начал просто мямлить что-то себе под нос, подтягивая сопли, Юх не нашел ничего подходящего кроме как обнять и помочь успокоиться. «Один другого лучше», думает он и как когда-то начинает тихо успокаивать «ребенка» с истерикой.