Когда погибают миры

      Если слышишь за спиной голос режиссёра, зовущего тебя по имени и добавляющего «мальчик мой» или «моя девочка», — это к беде. Верная примета.        — Лэнс, мальчик мой… — вонзился в спину Лэнса вкрадчивый голос, и каскадёр скривился, пользуясь тем, что его лица пока не видно.        — Да, Коран? — не оборачиваясь, протянул он. Мало ли, вдруг шутка. Коран Смайт — личность эксцентричная.        — У меня есть к тебе разговор.       Не шутка. Придётся обернуться.       Сегодня на режиссёре был ярко-синий плащ, напоминающий мундир, белые перчатки и высокие сапоги; рыжие волосы топорщились в разные стороны, а один глаз закрывала пиратская повязка. Хоть сейчас крейсером командовать. Коран вздёрнул подбородок, чтобы казаться выше Лэнса, и махнул рукой в сторону.        — Отойдём.       Они спрятались за растянутым экраном, как за ширмой. Лэнс уныло сгорбился. Начальник вроде бы не разозлён, но вид у него не слишком дружелюбный. Увы, нетрудно было догадаться, почему. Однако торопить свою гибель МакКлэйн не спешил, поэтому изобразил непонимание:        — Я сделал что-то не так?        — Наоборот, — внушительно изрёк Коран.        — В смысле?        — Не сделал то, что надо было бы.        — Но ты же сам сказал, что в последней отснятой сцене всё было отлично и…        — Я про сцену за кулисами, Лэнс. Ту, которую не засняли. А жаль. Может, это отрезвило бы вас обоих.       Намёк был слишком явным, чтобы его проигнорировать. Каскадёр нахмурился, закусил губу, но взгляд не отвёл. Спорить так спорить.        — Так мы же ничего плохого не делали. Просто разговаривали.        — Должно быть, не очень удобно говорить с чужим языком во рту.        — Ну Коран! — Уши МакКлэйна вспыхнули.        — Послушай меня, мальчик мой, — тяжело вздохнул режиссёр, поправляя сползающую повязку. — Ещё совсем недавно я тоже был молод и совершал безумные поступки. Мне до сих пор не чужды юношеские порывы, и я вполне могу понять ваше влечение друг к другу. Я даже мог бы простить это… если бы ваша, хм, страсть не влияла на весь съёмочный процесс.        — Ты про то, что меня все ненавидят? — хмыкнул Лэнс.        — Про то, что вы отвлекаетесь от работы сами и отвлекаете остальных. И да, тебя все ненавидят.       Хоть тут ничего нового.        — Я работаю как обычно, — упрямо проговорил каскадёр. — Ты же видишь, что я выкладываюсь.        — Ты — да, — согласился Коран. — Но не он.        — А я тут при чём? Поговори с ним, выскажи всё, как есть. И вообще, он первый начал ко мне приставать! Я только…        — Поощрял?        — Самую малость.       Режиссёр устало приложил ладонь ко лбу.       — Если тебе интересно, я уже говорил с ним, — поведал он. — И услышал примерно то же самое. «Я работаю как обычно, не вмешивайся в чужую жизнь» и прочие уважительные реплики.        — Он явно был не в духе.        — Поэтому я взываю к твоему благоразумию — верю, что где-то глубоко внутри тебя оно ещё теплится. Поговори с ним сам, что ли. Объясни ситуацию. Свою карьеру он вряд ли загубит, а вот твою вполне.        — Я не понял, ты мне угрожаешь? — округлил глаза Лэнс. — Боже, Коран. Не ожидал от тебя такого.        — Это не угроза, а отеческое наставление. — Палец в белой перчатке упёрся ему в грудь. — Угомони его, прошу тебя. Тебе же это под силу?       Запрещённый приём. Если поставить под сомнение способности Лэнса МакКлэйна, то Лэнс МакКлэйн расшибётся в лепёшку, лишь бы доказать собственную профпригодность.        — Будет сделано.        — Так держать! — Коран оптимистично хлопнул его по плечам обеими ладонями. — Ступай, мальчик мой.       Наконец-то.       Выйдя из-за экрана, Лэнс облегчённо выдохнул. Не то чтобы он не ожидал этого разговора, да и Коран давил не слишком сильно — могло быть и хуже. Вот только сказать «будет сделано» гораздо проще, чем сделать на самом деле…        — Лэнс!       …вот именно по этой причине. Причине, которая с ослепительной улыбкой шагает навстречу, не обращая внимания на косые взгляды остальных членов съёмочной группы.       Просьба любить и жаловать: самый перспективный молодой актёр современности, признанный «новый Ди Каприо» как по внешности, так и по уровню таланта, Его Великолепие Джеймс Гриффин собственной персоной. По его, Лэнса МакКлэйна, душу.        — Я тебя уже обыскался, — ласково упрекнул Джеймс, притягивая его к себе за талию. Стараясь не смотреть ему в глаза, чтобы не потерять остатки разума, Лэнс собирался начать разговор, не откладывая, но не смог.       Потому что Коран был совершенно прав: говорить с чужим языком во рту крайне тяжело.       Странно, как после таких выходок Лэнса ещё не растерзали влюблённые в Гриффина статистки. Первое время каскадёр и сам не одобрял публичного проявления чувств и даже говорил об этом Джеймсу, но тому всё было нипочём, а Лэнс сдался быстро. Потому что… ну, Джеймс Гриффин. Кроме того, завистливые вздохи окружающих оказали неожиданно благотворное влияние на самооценку.        — Не могу дождаться начала сегодняшних съёмок, — с энтузиазмом поведал Джеймс, наконец оторвавшись от губ Лэнса. Его глаза сияли предвкушением.        — Не терпится посмотреть, как я горю? — хмыкнул МакКлэйн, хотя сердце от волнения стучало как бешеное.        — Ты уже горишь, — рассмеялся Гриффин и приложил ладонь к его пылающей щеке. — И мне это чертовски нравится.        — Прекрати.        — И не подумаю.        — Слушай, нам надо поговорить, — с трудом вспомнил о своей задаче Лэнс. Собеседник недоумённо выгнул бровь.        — О чем?        — Просто Коран…        — Опять Коран? Что он тебе наговорил? Хотя я догадываюсь… Не переживай об этом, всё в порядке.        — Но ведь он в чём-то прав. Мы всё-таки на работе, а на работе полагается… работать? Мы, похоже, слишком увлеклись, — произнёс Лэнс и попытался отстраниться, но ему не позволили. Взгляд Джеймса из скептически-насмешливого стал обеспокоенным.        — Ты что, передумал? — тихо спросил он.        — Нет! Но…        — Тогда что? Чего ты боишься? Осуждения? Корана? Никто ничего нам не сделает, Лэнс. Никаких законов мы не нарушаем, съёмки не прогуливаем — за что нас наказывать?        — Коран считает, что я тебя отвлекаю.        — Ерунда. Наоборот, ты меня вдохновляешь. Я очень уважаю Корана как режиссёра, но готов выполнять только рабочие установки. Наши личные отношения его никак не касаются. Вопрос исчерпан? — уточнил Джеймс, заглядывая ему в глаза. Видимо, сомнение из них никуда не делось, поэтому актёр бережно сжал лицо Лэнса в ладонях и произнёс: — Всё будет хорошо. Тебя точно не уволят, если тебя это беспокоит.        — А, точно, мистер Я-решу-все-проблемы-деньгами, — невесело усмехнулся каскадёр.        — Расслабься и доверься мне. Я же тебя люблю, Лэнс. — Тёплый палец нежно огладил скулу. — Ты мне веришь?       Решимость таяла, как мороженое на раскалённом асфальте — да и о какой решимости может идти речь, когда на тебя так смотрят и говорят такие вещи? Почему нужно притворяться стойким и строгим, когда хочется просто быть влюблённым и любимым? Какое уж тут самообладание, какая профпригодность. Лэнс МакКлэйн, ты — безвольная сентиментальная тряпка…        — Хм… Почему я заметил это только сейчас?       Лэнс подпрыгнул от неожиданности и хотел отстраниться от Джеймса, но тот ободряюще обнял его за плечи и повернулся к задумчиво теребящему усы Корану.        — Что-то не так? — хладнокровно уточнил актёр.        — Увы, только теперь, увидев вас рядом, я понял одну важную вещь… — пробормотал режиссёр. Лэнс с надеждой уставился на него. Неужели Коран всё же смягчился при виде их любви и теперь готов самолично благословить отношения?.. — Я понял, что Лэнс совершенно не подходит на роль твоего дублёра.       Благословение… кирпичом по затылку. У Лэнса упала челюсть.        — Прости, ЧТО?! — просипел он.        — Посуди сам: хотя рост у вас почти одинаковый, вы всё же совершенно разной комплекции. — Коран сложил из больших и указательных пальцев «рамку», поднёс к глазу и критически прищурился, рассматривая побледневшее от возмущения лицо каскадёра. — У тебя слишком тонкая шея и узкие плечи, разница будет заметна любому дилетанту. И почему я раньше был так слеп?       «Лучше бы ты надел повязку и на второй глаз!» — в отчаянии подумал Лэнс. Рука Джеймса на его плече сделалась жёсткой, но актёр хранил молчание. Пришлось защищаться в одиночку.        — Но это же экшн-сцена, — напомнил Лэнс. — Кто там будет разглядывать?        — Мальчик мой, ты не знаешь критиков — они с лупой будут высматривать ошибки. Но наша работа не должна быть халтурной! — Палец в белой перчатке торжественно взмыл вверх. — Мы не попадёмся на подобных мелочах!        — Плечи можно костюмом увеличить! — в отчаянии напомнил Лэнс. Не может быть, чтобы все его усилия пропали даром из-за чьих-то капризов! Коран помотал головой.        — Исключено. Нам нужна стопроцентная натуральность образа, то есть, фигура, максимально похожая на фигуру Джеймса… О, вон тот молодой человек прекрасно подойдёт!       Проходивший мимо «молодой человек» в красной бейсболке, с собранными в хвост чёрными волосами и с пластиковым ведром в руке замедлил шаг и недоумённо покосился на них. От ярости Лэнс побагровел.        — Что?! Да он вообще не каскадёр, а дрессировщик! — дрожащим голосом выпалил он, махнув рукой на парня в бейсболке. Тот пожал плечами и пошёл дальше.        — Зато со спины вполне может сойти за Джеймса, — оптимистично отозвался Коран. — Ростом, конечно, не вышел, но при съёмке это не так важно.        — А ничего, что в этой сцене нужно спрыгивать с горящего мотоцикла на полном ходу?! Ты серьёзно думаешь поручить это неподготовленному человеку?!        — Ну ты же объяснишь ему, как и что делать, да?        — Коран, ты… — Воздух в лёгких резко закончился. На мгновение у Лэнса потемнело в глазах. Медленно выдохнув, он выдавил из себя: — Ты злишься на нас?        — Что? — удивлённо моргнул мужчина, а потом понимающе моргнул. — А ты, об этом! Я уже и забыл. Просто сейчас увидел вас рядом и понял, что поторопился с выбором дублёра. Не переживай, сыграешь одного из преследователей, это ведь почти то же самое. Пойду скажу, чтобы подготовили новый костюм.       Что-то воодушевлённо напевая, Коран отошёл в сторону.       Горящее сердце Лэнса на полной скорости рухнуло в пропасть. Он едва смог заставить себя открыть рот, чтобы произнести:        — А ты почему молчал? Это же полный бред. Почему не вмешался?        — Да брось, Лэнс. Он не мог сказать это всерьёз, зачем так реагировать? — Джеймс снова потянулся обнять его, но наткнулся на выставленные руки.        — Нет, мог. Это же Коран. Ты уже забыл, как он на середине производства переделал фильм о нелегальном клубе в сагу о космических пиратах?        — Это всего один раз было.        — То есть, тебе плевать? — выдохнул каскадёр сквозь зубы. — Плевать, что я хотел именно эту роль? Что я так долго к ней готовился, и ты, между прочим, сам мне в этом помогал?        — Но Коран всё-таки режиссёр. Ему виднее. Не расстраивайся. — Широкие ладони легли на напряжённые плечи МакКлэйна. — Лэнс, посмотри на меня. Прошу тебя. Лэнс? Да боже мой…       Лэнс собирался послать утешителя к чёрту, но на глаза вновь попалась красная бейсболка — парень с ведром направлялся в обратную сторону.       И все предохранители разом сорвало.        — Эй, ты!        — Лэнс, что ты творишь, не надо!        — Эй, конский хвост! — продолжал надрываться каскадёр, выкручиваясь из хватки Джеймса и бросаясь за дрессировщиком. Догнать его удалось лишь через пару минут, уже на краю съёмочной площадки, возле фургонов. Задыхаясь от злости, каскадёр выпалил замершему на месте парню в затылок: — Ты! Как тебя там? Курт?        — Я Кит, — невозмутимо бросил тот, стоя к нему спиной. Лэнс шумно выдохнул через нос.        — Прекрасно. Кит. Скажи мне, Кит, ты не охренел случайно?        — В каком смысле?        — В прямом! Что ты вообще забыл в том месте, где мы разговаривали? Кто тебя просил туда соваться? Теперь Коран хочет отдать мою роль тебе! По-твоему, это нормально?!       Кит обернулся и в упор уставился на разозлённого каскадёра из-под козырька бейсболки. Он выглядел спокойным, но яркий блеск больших тёмных глаз подсказывал, что он тоже начинает закипать.        — А при чём здесь я?       Нет, объективно парень, разумеется, ни при чём. Но Лэнсу в тот момент было плевать на объективность точно так же, как миру вокруг было плевать на справедливость. Сначала Коран, потом мистер Я-тебя-люблю-но-да-брось-Лэнс, а теперь ещё и это. Бесит.        — При том, что нечего было шляться где не надо и отнимать у других людей их работу!!!       Вдруг послышалось грозное рычание, и МакКлэйн, откровенно говоря, только сейчас заметил за спиной Кита большой передвижной вольер с сидящим внутри львом. Зверь припал на передние лапы и скалился… на Лэнса?        — Тихо, Рэд, — сквозь зубы, уверенно, будто человеку, велел Кит. Удивительно, но приглушённое рычание затихло. К Лэнсу дрессировщик обратился уже более резким тоном: — Не ори.        — А то что? — взвился тот. — Велишь своему льву откусить мне голову?        — Боюсь, не поможет. И мне твоя работа не нужна, — добавил Кит прежде, чем собеседник успел возмутиться снова. — У меня есть своя. Ты даже при желании мою не выполнишь, а я не выполню твою. И не собираюсь.       Лэнс опешил.        — Но если Коран заставит…        — Пусть попробует. Хотя это было бы глупо с его стороны. Прекращай свою истерику и оставь меня в покое.       Словно подведя итог всему разговору, Кит отвернулся и просунул руку сквозь решётки вольера. Его пальцы отыскали в густой гриве льва мохнатое ухо и легонько его потеребили; лев прикрыл глаза от удовольствия — странно, что не замурлыкал.       Глядя на них, Лэнс ощутил на себе все прелести запоздалого раскаяния, сравнимого с жестоким похмельем: те же слабость в ногах, покалывание в висках и главное — жгучий стыд. И правда, развёл тут истерику…        — Извини, — пробормотал он, теребя собственные пальцы. — Не знаю, что на меня нашло, просто это так сильно меня задело… Я с детства мечтал сниматься в кино, но проваливал кастинги раз за разом и решил с горя попробовать стать каскадёром. Потом я осознал, насколько это классная работа, но сейчас, когда выпал шанс исполнить трюк вместо главного актёра… Это как главная роль, понимаешь? Я загорелся, ну, в переносном смысле. Кроме того, это ведь Джеймс… Неважно, — смущённо оборвал Лэнс самого себя. Кит продолжал чесать льва за ухом, не выказывая ни малейшего интереса к чужим словам. Неудивительно. — Конечно, я понимаю, тебе не сдалось всё это выслушивать, особенно после того, что я наговорил. Я всего лишь хочу сказать, что… Что это там такое?       Парящий в пасмурном поднебесье чёрный круг походил на спецэффект, но его назначения Лэнс понять не мог. Это вроде чёрного солнца или что? Так фильм вроде не про конец света…        — Внимание, — раздался усиленный громкоговорителем голос Корана. — Пожалуйста, без паники. Тут по новостям объявили, что на улице лучше не оставаться, так что давайте пройдём в помещения. Повторяю: без паники.       Вокруг загудели встревоженные голоса. Люди направились к дверям павильонов: некоторые торопливо, а некоторые неохотно. Оператор вообще остался на месте и продолжил готовить оборудование к работе вопреки требованиям режиссёра.       Громкий лязг заставил Лэнса вздрогнуть.        — Ты что творишь?! — ахнул он, с ужасом глядя на то, как распахивается дверь вольера.        — Не оставлять же его здесь, — спокойно отозвался Кит и протянул руки ко льву. — Иди сюда, Рэд. Вот так.       Лев потянулся и послушно вышел из клетки. Пальцы парня легли на почти скрытый шерстью ошейник, но МакКлэйна это ничуть не успокоило.        — И ты потащишь его в павильон, полный людей?!        — Он поел. И я смогу его удержать.        — Да что ты говоришь!        — Мы идём или нет? — хладнокровно уточнил дрессировщик и повёл льва к помещениям. Обескураженный Лэнс последовал за ними, стараясь держаться с другой стороны от Кита, подальше от зверя.       В забитом народом зале царил полумрак, но даже в скудном освещении приметная рыжая макушка Корана сразу бросалась в глаза — мужчина что-то эмоционально втолковывал стоящим вокруг него сотрудникам. Поразмыслив, Лэнс всё же встал в противоположном углу зала — общаться с режиссёром тоже пока не тянуло. Интересно, где Гриффин? Мог бы и поискать Лэнса, побеспокоиться…       День только начался, а уже успел стать таким безумным. Съёмки теперь отменят или что? Из-за чего вообще поднялся шум?       Каскадёр прислонился спиной к холодной стене и сполз вниз, на корточки. Футболка задралась на пояснице, но поправлять было лень. Понукаемый Китом, Рэд лёг на пол буквально в метре от Лэнса. Приятное соседство, ничего не скажешь. Кит, недолго думая, сел рядом со своим клыкастым подопечным, вытянул ноги и скрестил руки на груди. Очевидно, почувствовав чужой взгляд, он устало покосился на Лэнса, но говорить ничего не стал. Да и самого Лэнса на беседы уже не тянуло. Он отвернулся и закрыл глаза.       Где. Чёртов. Джеймс? Разыскивает потерянную совесть? Или нового дублёра? Посмеяться бы, да сил нет…       Открыв глаза, он заметил возле своего локтя сгусток непроглядно-чёрного дыма. Пожар? Прямо здесь? Вроде гарью не пахнет…       Внезапный рывок за запястье — и Лэнс растянулся на полу, едва не впечатавшись носом в грязную плитку. Пальцы, сжимающие его руку, он буквально минуту назад видел на львиной гриве.        — Какого х… — начал каскадёр и подавился вдохом. Кит снова рванул его за руку, пытаясь оттащить дальше от стены, но у Лэнса словно ноги отнялись — он их даже не чувствовал. Как и руки, наполовину скрывшейся в клубах проклятого дыма. Какой дурацкий день…        — Лэнс! — донёсся из-за спины отчаянный крик. Явился.        — Где тебя носи… — Голоса не было. Рук и ног, кажется, тоже.       Зато были распахнутые до немыслимых пределов, какие-то сумасшедшие глаза Кита, в которые Лэнс случайно заглянул, с трудом подняв голову, и голос Джеймса, орущего его имя где-то бесконечно далеко отсюда. Он никогда раньше так страшно не кричал… Он же… Его Великолепие… чёрт… возьми…