Когда погибают миры

      — Закончились. — Пожилой продавец виновато моргнул. — Да их и привозят мало, если честно. В основном, все розы заказывают или ещё что-нибудь такое…        — Ясно, — сквозь зубы бросил Кит и без лишних колебаний покинул магазин. Вроде на соседней улице должен быть ещё один цветочный.       Он бросил взгляд на часы и с досадой закусил губу — опаздывает. Прийти без цветов? Ага, как же. Он сам себе этого не простит, не говоря уже о Лэнсе.       Другой магазин был куда просторнее. Может, здесь найдётся то, что нужно? Кит приблизился к прилавку, за которым стояла миловидная пухленькая девушка с длинной косой. Она приветливо улыбнулась.        — Здравствуйте, могу я вам…        — Мне нужны синие хризантемы.       На лице девушки возникло замешательство.        — Синие?.. Таких у нас, к сожалению, нет. Но выбор хризантем большой, посмотрите: есть белые, жёлтые, розовые…        — Спасибо, — угрюмо буркнул Кит. — Мне нужны только синие.       Лэнс любит синие хризантемы. Не белые и не жёлтые. И не какие-нибудь чёртовы розы, орхидеи, нарциссы или одуванчики. Синие хризантемы. Почему?       «Ну ты только посмотри на них, маллет! Они же красивые. И синие. Что ещё нужно?»       Ничего. Всего один букет. Неужели это так много?       В следующем магазине синие хризантемы тоже отсутствовали. И в следующем. И ещё в одном. Продавец, видимо, впечатлённый выражением лица Кита, сжалился и посоветовал:        — Возможно, у Боба в магазине найдутся такие, он любит закупать всё необычное. Дать вам адрес?       Разумеется, адрес Киту необходим. Если он впервые за семь лет явится к Лэнсу без хризантем, будет катастрофа. Вся надежда на Боба.       Времени оставалось катастрофически мало, и Кит мобилизовал все свои силы, чтобы бегом добраться до нужного места. Пёстро украшенный домик больше походил на декорацию к телешоу, чем на цветочный магазин, но есть шанс, что в таком причудливом месте синие хризантемы действительно могут найтись.       Едва переступив порог, Кит прищурился — в глазах рябило от яркости хаотично расставленных букетов и развешанных под потолком разноцветных гирлянд. Интересно, хозяин в курсе, что Рождество давно прошло, а при таком освещении в принципе невозможно понять, что он здесь продаёт?        — Приветствую в моей скромной обители! — раздался громкий, хорошо поставленный голос. Кит заозирался и вскоре обнаружил источник звука — крохотного человечка, восседающего на высоком стуле за прилавком. У него было круглое лицо, круглые навыкате глаза и широкий улыбающийся рот, что делало его похожим на восторженного лягушонка. Он поманил Кита пальцем. — Подходи ближе. Давненько у меня не было гостей.        — Мне нужны синие хризантемы, — устало повторил Кит набившую оскомину фразу. Довольное лицо Боба раздражало, хотелось скорее купить букет и наконец отправиться к Лэнсу. — Мне сказали, что у вас есть.        — У меня есть всё… — загадочно протянул Боб. — Хм… Синие хризантемы… Синие хризантемы…        — Может, встанете и поищете? — не выдержал Кит.        — Зачем? Я и так всё прекрасно вижу, — заверил хозяин, не сводя с него глаз.       В мутных жабьих зрачках Кит видел отражение собственного небритого и осунувшегося лица, и это нервировало. И чего Боб так пялится? На клиенте хризантемы вроде не растут.       Молчание затягивалось. Кулаки Кита нервно сжались.        — Слушайте, я очень…        — Семь синих хризантем, — промурлыкал Боб, и Кит подавился вдохом. Сердце пропустило удар. А человечек продолжал, самодовольно растягивая слова: — Букет для особенного, очень особенного человека, а? Человека, который смог заслужить твоё уважение, доверие и любовь, хотя поначалу ты думал обратное. Дурачок.       Откуда?.. Кит отступил на шаг, неверяще глядя на странного продавца, с лица которого не сходила улыбка.        — Мудрый цветок для того, кто всегда видел, кем ты являешься на самом деле, и не давал тебе самому обмануться в себе. Пытаешься выразить с помощью цветов то, что не можешь сказать словами, глупый Кит? Что ж, можно и так. Благо, у него с пониманием никогда не было проблем.        — Что… — Голос не слушался. Кит сглотнул. — Кто вы?        — Ты же видел вывеску? — хихикнул Боб. — Я — продавец цветов.       В его маленьких руках словно из ниоткуда возник пышный букет ярко-синих цветов — свежих, как только что сорванных. Боб протянул его Киту. Жёсткие влажные стебли удобно легли в ладонь. Кита знобило. Подняв глаза, он хрипло уточнил:        — Сколько… Сколько с меня?       Хозяин отмахнулся.        — Беги. На полчаса уже опоздал.        — Спасибо. Спасибо вам большое.       Теперь — бежать. Сломя голову на угол улицы, через дорогу, в путь. Синие лепестки переливались на солнце, как отполированные сапфиры. Кит улавливал эту синеву краем глаза, а уставшее сердце так и выстукивало: глу-пый Кит, глу-пый Кит, глу-пый Кит.       Да уж. Глупый. До сих пор переживает, как мальчишка, приезжая сюда. Должен бы привыкнуть, успокоиться, но нет. Интересно, откуда об этом узнал Боб из цветочного магазина? И знал ли он вообще — или просто нёс околесицу, чтобы впечатлить клиента, а Кит услышал в его словах то, что хотел услышать?       Неважно. Вот и знакомая калитка.       Он остановился на пару минут, чтобы отдышаться. Дыхание восстановилось, сердцебиение — нет. Перехватив букет покрепче, Кит толкнул калитку.       Разумеется, Лэнс ждал его на прежнем месте, как и каждый год до этого. У Кита пересохло в горле. Вместо слов приветствия вырвалось ворчливое:        — Полдня искал эти чёртовы хризантемы.       «Никто тебя об этом не просил, но спасибо за старания», — озвучил фантазии знакомый голос в его голове.       Присев на корточки, Кит опустил букет на гранитную плиту и коснулся её ладонью. Тёплая. Солнцем нагрело.       Семь лет. Вполне достаточно для того, чтобы перестать наконец изводить себя мыслями о том, что твоих усилий было недостаточно. Что ты совершал слишком много ошибок. Любил слишком много, а выражал свою любовь слишком мало. Гораздо меньше, чем Лэнс заслуживал.       «Пытаешься выразить с помощью цветов то, что не можешь сказать словами, глупый Кит?»       Уголок губ дёрнулся против воли. Он и правда никогда не был силён в словесном выражении собственных чувств. Зачем повторять одно и то же, когда и так всё ясно? Да и делать это нужно было намного раньше. Но…        — Это ненормально — скучать так сильно, да? — В голос всё-таки прорвалась лёгкая дрожь, несмотря на все попытки говорить спокойно. — Столько времени прошло, а мне до сих пор страшно думать о том, как сильно, чёрт подери, я по тебе скучаю.       От слов только хуже. Слова ничего не исправят. Звук собственного голоса только усиливает чувство пустоты. Но Лэнс и так всё знает, верно? Он же знает?       Опираясь на плиту уже обеими ладонями, Кит сгорбился и закрыл глаза. Внутренности скручивались и горели.        — Я… — Вдох. Выдох. Одними губами, чуть слышно: — Люблю тебя.       Неожиданно мятый ком сердца расправился, и тяжесть в груди немного ослабела. Гранит под пальцами как будто стал ещё теплее. Возможно, Кит снова принимает желаемое за действительное. А возможно…       Он поднялся на ноги. Хризантемы весело синели на серой плите, напоминая знакомые голубые глаза. Кит слабо улыбнулся.        — С Днём рождения, Лэнс.       «Оу, как это мило с твоей стороны, Кит».       Тихо хмыкнув, он развернулся и побрёл к калитке. Руки убрал в карманы, сохраняя тепло. Оно останется с ним — сейчас, завтра, через год и на протяжении всех лет, что ему отмерены. Всегда.       На душе сделалось спокойнее. Лелея это чувство внутри себя, Кит не сразу обратил внимание на то, какая мёртвая тишина резко наступила за его спиной, а когда обернулся, плотный чёрный туман уже надвигался на кладбище, пожирая памятник за памятником.       Миг — и синее пятно хризантем, добытых с таким трудом, скрылось под чёрной пеленой.