Опасный бег

      Вот хорошо Клыку, он идёт тебе, а у меня плечо ноет, башка кружится, да ещё вынужден отстреливаться. Дойдём до Доктора, я, пожалуй, отлежусь у него малость. Рыжий лес, хотя судя по таблички на входе Лиманский заповедник, расположенный на противоположном от Лиманска берегу реки. Вот как здесь хорошо было отдыхать до первой аварии. Но после образования Зоны все деревья в заповеднике приобрели рыжевато-красный окрас. Этот лес пользуется дурной славой, не говоря уже о том, что практически на всей территории сильный радиационный фон. Ой, как я ненавижу это место! Нам нужно пройти его насквозь до Армейских складов. Конечно, самый близкий путь, по дороге, которая выходит на задворки завода. Но это чревато лишиться мозгов. Хотя можно попробовать сойти с дороги не доходя до него углубиться в лес. Ни разу так не ходили да, но это самый короткий путь, выходят. Я рассказал Клыку свои соображения, он полминуты молчал, видимо прикидывая, а потом произнёс:       — Выходит так…       Лучшая Похвала для маршрута. Чтобы я не говорил о Клыке, какие бы у него не были странности, у него отличный интуиция. Итак, Рыжий лес до середины пути на Янтарь.       Утро было прохладным и туманным. Деревья с чёрной от влаги корой смутно выступали из белой пелены. Пахло сыростью и прелью. В лесу было необычно тихо, лишь изредка раздавался шорох в подлеске. Завихрения тумана отчётливо обозначали гравитационные аномалии, голубое свечение, хорошо видимое в утренней мгле, выдавало расположение электр. Погода особой ясностью не радовала — было по обыкновению пасмурно, время от времени моросил мелкий противный дождь, в общем, обычная погода, редко в Зоне она бывает лучше, ну, и на том спасибо, бывало и хуже.       Мы шли, не торопясь — торопливость в Зоне редко к добру приводит, — но и особо не задерживаясь. Зверьё нас особо не беспокоило, хоть попадалось на пути, то стая слепых собак, то семейство кабанов с выводком. Старались держаться подальше от людей, зомбированных в этих краях немерено, да и от живых ничего хорошего можно не ждать.       Шли по просёлку, с обеих сторон плотно росли деревья непроглядного мрачного леса, обступавшего со всех сторон и нависавшего над дорогой тяжёлыми ветками. Где-то далеко раздавался протяжный, печальный вой. Эти звуки прокрадывались внутрь и порождали в душе чувство тяжёлой грусти и скрывшегося за ней приглушённого страха. Я остановился, затем огляделся, ища проход между деревьями, и вступил в мрачную чащу. В лесу было совсем темно. Больше всего я боялся свалиться, ещё, ногу сломаю! Будет совсем хорошо! Но мне всё же удавалось, вовремя перепрыгивая коряги, скрытые в плотном сумраке тёмной синевой бурных трав и кустарника. Внезапно меж деревьями показались лёгкие просветы. Я остановился, вглядываясь сквозь листву, один раз меня сегодня глаза уже подвели, не хотелось бы ошибиться сейчас. Но, кажется, там действительно кончался лес. Я чуть ускорил шаг и спустя ещё какое-то время мы очутились на берегу Болотной трясины. Мостков в обозримом пространстве не было. Ну, что ж, придётся поваляться в грязи. Я подобрал на земле толстую палку и протянул её Клыку:       — Меняю на Стрелка.       Он посмотрел на бескрайние болота и спросил:       — Ты серьёзно или опять шутишь?       — Серьёзней некуда. Думаю, что КПК можно включать. Что ж дома Доктора у нас есть осталось только как можно прямее.       — А твои планы с болотом посоветовались? Там, где ты уверено, говоришь, что можно пройти, может быть самой непролазная трясина. А ладиация?       — Давай сначала отдохнём, а затем это обсудим?       Я достал из рюкзака банку тушёнки и быстро поднялся и есть её, затем подумал, и протянула Клыку консерву. Он положил Стрелка на землю, смерил пульс, грустно вздохнув, посмотрел на меня. Что ты хочешь этим сказать?! Нет! Нет! Нет! Я сам, принялся прощупывать пульс. Редкий, но все же был, я вздохнул с облегчением, но нужно было поторапливаться.       — Скоро Стрелок. Уже очень скоро, тихо произнёс я, а затем повернулся к лику. Хочешь, иди ищи мостики! А я со Стрелком пойду через болото!       Я поднял Стрелка на спину, и пошёл сторону трясины. Клык пробормотал вставая:       — Баран упёртый!       И взял в палку пошёл передо мной. Он шёл, проверяя дно. Болото обманчиво, даже если палка не провалилась, это не значит, что болото не засосёт твою ногу, возможно, вес продавит дно, и ты провалишься. Перед тем, как перенести на ступающую ногу основной вес, прощупай ей, не проваливается ли она, а если это всё-таки случилось, нужно быть готовым, чтобы моментально вернуть основную массу тела на заднюю ногу. Идти по этой жижи было омерзительно, вода холодная. По ощущениям было страшно склизко и противно. Ну, что же я сам полез. Онемевшие ноги и несколько жирных пиявок, присосавшихся к икрам — нормальная плата за проход. Зона всегда и за всё взимает плату. Один шаг в сторону с местами подгнившей невидимой гати под ногами — и плата увеличится несоизмеримо.       Через километр нашего марш-броска. Я уже не мог идти, болото, будто высасывает все силы, чувствовал, что если не сяду то свалюсь. На горизонте появился островок. Но Клык нащупал дно, пошёл совершенно другую сторону. Я понимал, что найдёт правильно дому Доктора, но так хотелось отдохнуть! Я уже раскаивался, что не прислушался к Клыку. Это меня бесило. Стало невозможно уже идти. Я думал, поскорей бы дойти или утонуть. Нет, сегодня умирать как-то не хочется. Дойти до ЧАЭС и бесславно утонуть в болоте? Ну, нет! Я ещё хочу послушать, что о нашем походе говорить будут. Хотя, с другой стороны, лучше, чтобы об этом никто не узнал. Если до этого она велась охота, то, как она теперь усилится сейчас? Поэтому лучше молчать. Клык, человек замкнутый, болтать без толку, не любит, слова из него иногда клещами тащить приходится, поэтому он не расскажет. Стрелок, понимает, что слово не воробей. А себя придётся сдерживать, чтобы не похвалиться кому-нибудь, потому что на следующий день, потому что на следующий день об этом будет знать и говорить вся Зона, тогда нашим головам несдобровать.       Болото продолжало тянуться все так же скучно, бескрайне и мерзко. Несколько раз натыкаюсь, на воронки или трамплины. Обходить их было крайне трудно. Наконец, мы смогли выбраться на болотный островок. Я сел на землю, аккуратно положив Стрелка на мягкий мох. Посреди островка росла чахлая берёзка, окружённая гравитационными аномалиями. Клык достал детектор и пошёл к ним. Я понял, чего хочешь сделать, найти какой-нибудь лечебный артефакт. Клык только приблизился к центру островка, как раздался рёв, вижу, искривление воздуха, которым несётся на меня. Единственное, что успел сделать, это достать пистолет и начал стрелять, чувствую мне кранты. Стрелку приписывают, что он прикончил кровососа с одного выстрела в глаз. Определишь ты тут, где у этой твари в режиме «стелс» глаза находятся! Прикидываю, несколько пускаю курок. Раз пять — семь. А! Не всё ли равно! Слишком много лишних мыслей на одну долю секунды. Продолжаю стрелять. Тварь, нависла надо мной, тянется ко мне своими щуплами. Стреляю в последний раз. Раздался рёв. Смотрю, куда я попал, место, где должен быть нос. Просто повезло мне, наверное…       Клык выбрался из аномалий, молча протянул мне «Ломоть мяса». Я сменил разрядившийся в конец «Душу» и понял Стрелка. Клык взял папку и вступил в болотную жижу. Идти было невозможно, несмотря на отдых, сил не было, как и патронов к пистолету. Прошло около часа и из трясины выпал знакомый козырёк. Я невольно ускорил шаг и стал буквально наступать на пятки Клыку. Он ускорился, но не терял бдительности. Вот солнце коснулось горизонта. Под подошвами берцов была уже не грязь, а густой мох, мягкий, как искусственное резиновое покрытие. Идти стало намного легче. А вскоре мох и вовсе сменился травой. Я был полностью вымотан болотом, чуть не свалился. К нам на встречу из своей будки выбежал Дружок, виляя хвостом.       — Здравствуй! — улыбнулся Клык, а затем спросил. — Ты случайно не знаешь, Доктор здесь? Нам нужна помощь.       Только сейчас мне подумалось, что его может не быть дома. Дружок постоял некоторое время на месте, будто размышляет, затем развернулся и побежал в дом. Слава Богу! Здесь! Я собрал последние силы и пошёл за ним. Доктор ждал нас в дальней комнате. Я уложил Стрелка на кровать. В этот момент из меня будто стержень вынули. Я опёрся на стену, переводя дух.       — Не… Я сегодня, не помощник. Все просьбы к Клыку.       — Как ты? — спросил Доктор, осматривая Стрелка. — Что с вами стряслось?       — Вкратце? Дошли до ЧАЭС, обнаружили там запертую дверь, которую часто открывают. Поссорились с «Монолитам», побродили по АЭС, вытащили Стрелка из Саркофага, еле добрались, до обитаемый Зоны, а потом, а по трясине прошлись.       — А с тобой что? — настоял Доктор.       — То, что случилось со мной не важно! Выживу! А вот Стрелок может и умереть.       Я ушёл на кухню, выпил антирада, сел за стол и уснул. Когда я проснулся утром, жизни Стрелка уже ничего не угрожало. Доктор сказал, что через недельку другую, поправиться наш друг, но зная Стрелка, можно сказать, что он убежит на много раньше в Зону к манящей его Чернобыльской Атомной Электростанции, на север в самое сердце Зоны!