Fashion is my profession

      — Мин, а где Сейя? — я оглядываю зал и не нахожу своего идиотского брата.       — Не знаю, милый. Вообще, Харука подходила попрощаться, может она ему там задания на ночь даёт, — усмехается моя девочка и тянется за поцелуем. Исполняю её желание, целую в щёку и попутно достаю смартфон из кармана, чтобы узнать где этот кусок идиота.       «Куда свалил?»       «Провожаю Тено. Потом домой, устал. Позвоню завтра», — в этом весь мой брат. Он прекрасно знает, что ему важнее сейчас быть здесь, но он, упрямый осёл, делает так, как считает нужным.       «Родители поедут к нам, а мы останемся в пент-хаусе, так что можешь показать Тено свою коллекцию машинок или поиграть в x-box, если ты, конечно, не очкуешь её пёхнуть. А вообще позвони Оливии, зачем тебе этот монстр. Бросить номер?»       «Лечись –_–», — отвечает мне братик. Вообще-то год назад Сейя был уверенным в себе бабником, подкупающим девушек перспективным будущим и смазливой рожей.       Тогда он работал управляющим в автосалоне и его уже собирались отправлять в главный офис. Сейчас бы он вполне мог занимать неплохую должность, если бы не уволился и не ушел в самобичевание с головой. Тогда же в его жизни был настоящий друг, её звали — Соноко. Не знаю, был ли Сейя влюблен в эту девушку или она в него, но точно могу сказать, что они были друг другу дороги. Соноко была своей в доску, Сейя говорил с ней обо всём, они проводили кучу времени вместе, ходили в бары, играли в бейсбол, спорили на всякую чушь и никакие чувства не мешали их дружбе. Они даже могли жаловаться друг другу на своих партнеров, если они в тот момент были.       Всё было замечательно. До одного дня. Соноко купила машину в автосалоне, в котором работал Сейя. Помню, как он пришёл домой после работы весь взбешённый, закрылся в комнате.       — Что с тобой? — я вошёл в комнату и присел рядом с ним.       — Соноко, дура… Я ей битый час объяснял — модель, которую она выбрала, не стоит покупать, она только-только поступила в продажу и тест-драйв даже не завершён. Тупица!       Сейя будто чувствовал, что что-то произойдет. Через месяц Соноко разбилась на своей новой машине, тормоза которой отказали, и девушка слетела с трассы за городом на бешеной скорости. От машины осталась лишь груда металлолома, не говоря уже о том, что стало с Соно.       Сейя винил себя. Он же умел продать, впарить, красочно расписать что и почему, но не сделал этого, просто отказавшись вообще что-либо продавать ей. Из салона он ушел и после этого он прошел три стадии — бухания, трахания всего живого, и признания.       На последней он пришёл к выводу, что, оказывается, был влюблён, но было уже поздно, ведь его любовь уже была не нужна, поэтому последовали четыре дополнительных стадии — залива горя, поиск внезапной любви, просветления и последняя: справедливости.       Мой брат начал обивать пороги главного офиса автокомпании, добиваясь извинений и компенсации потери близкого, что в принципе было невозможно. Сейя постоянно ездил к матери Соноко, всячески помогал женщине, которая оторвалась от мира. Она потеряла единственную дочь и была как овощ, по-другому не скажешь. Сейя, чувствуя ответственность, всячески пытался привести ту в чувства.       — Звонила мама Соноко, попросила тебя не приезжать завтра. И вообще больше не приезжать, — сообщил я брату одним субботним утром. — Сейя, я понимаю, у тебя гипертрофированное чувство справедливости, но ты ведь не господь бог. Перестань биться в закрытые двери.       — Так просто. Ты думаешь всё так просто? — сорвался Сейя. — Я потерял целый мир, даже не успев в нем пожить! А ты мне говоришь прекратить? Кто ответит за то, что её не стало? Кто в этом виновен? Кто ответит? Сдаться? Я лучше умру вслед за ней, чем опущу руки.       — Ты не накажешь всех.       — Я не собираюсь никого наказывать, я не господь бог. Всё, что мне нужно — это чтобы мама Соноко получила извинения за то, что её дочь погибла из-за неисправной машины.       И он добился. Сейя допёк всех, кого только можно было, и, как только история Соноко попала в средства массовой информации, глава этой паршивой автокомпании лично нанес визит маме Соноко и обеспечил её всем. Кажется, даже изъяли всю партию автомобилей того выпуска, чтобы устранить неполадки. Только вот Сейе никто не сказал «спасибо», хотя он и не просил этого.       Когда цель была достигнута, он остался наедине со своим одиночеством. Он понял — это конец. После трагедии брат жил для того, чтобы добиться справедливости и добился её, а что дальше? Сейя превратился в безэмоциональное чудовище.       — Сей, я приготовила набэ с морскими гребешками, получилось очень вкусно. Пойдём поедим вместе, пока всё горячее, — тихо говорила Минако, аккуратно присаживаясь на край постели Сейи, кладя руку на его плечо и пытаясь осторожно повернуть к себе лицом. Минако переживала за него больше всех. Он стал для нее старшим братом, с которым она чувствовала защиту. Если я защищал и дарил уверенность, как её мужчина, тот, что готов ради неё на всё, то Сейя заботился о ней, как о сестре. Я не буду переживать за любимую, зная, что рядом с ней Сейя. Но в тот момент брату самому нужна была забота и безопасность.       — Я не хочу, — всё, что он отвечал ей каждый раз.       Сидя на кухне с Минако мы даже не посмотрели в сторону вкусно пахнущего набэ. Сейя настолько был депрессивен и потерян, что мы перенимали его состояние на себя.       — Надо что-то делать, Ятти, — уверенно заявила моя прекрасная Минако, слегка ударяя кулачком по поверхности стеклянного стола.       — Если у тебя есть идеи, я только «за». Мне уже надоело смотреть, как он просирает свою жизнь.       — Нашему заму нужен толковый помощник, может быть мне порекомендовать Сейю? Ну, а что? Соноко уже не вернешь, как бы жестоко это не звучало. Нужно вытащить его из этого ужасного состояния.       И у Минако получилось, ведь было бы странно, если бы у моей надоедливой девчонки не получилось достать всех и вся со своими проблемами. Услышав новость о том, что Минако нашла ему работу, Сейя сразу же немного посветлел, заинтересовался и потихоньку начал выходить из этого состояния угнетения. Может быть он и сам хотел вернуться к нормальной жизни, но все эти разборки и переживания выпили из него все соки. Ему нужно было, чтобы хотя бы кто-то поддержал, помог, подтолкнул, потому что сам он не мог справиться. Минако героически вытащила Сейю из его зоны комфорта, причем в такую невыносимую среду, что Сейе пришлось выучить всю эту идиотскую модную терминологию в короткие сроки, да и просто перешагнуть через себя. Чтобы он принес кофе кому-то? Нет, обычно кофе носили ему, и он даже начальником не был. Но я всё равно был счастлив наблюдать за тем, как кусок этого идиота выплыл из своего паршивого болота нытья и негатива.       — Эта работа превратит тебя в пидараса. Может, найдёшь что-то другое?       — Ятен, меня волнуют только девушки, и то, что я начал разбираться в этих причудах, мне только на руку. Легче ловить добычу на крючок с наживкой.       — У тебя проблемы с крючком? У меня есть номер хорошего уролога. Могу поделиться.       — Обратись к нему сам.       Гости расходятся, и к нам подходят прощаться мои родители. Мама в восторге от Минако, поэтому сейчас она желает ей очень много добрых слов, пока меня в сторону отводит отец явно с каким-то важным вопросом.       — Ятен, сын, я уже говорил Сейе сегодня, теперь, думаю, стоит и тебе сказать. Мы с матерью решили отойти от дел.       — Па, думаешь сейчас подходящее время?       — Да. Потому что вы — два засранца, которые даже номер телефона набрать не могут. Один всё никак не выплывет из зала суда, а другой вообще бегает собачонкой за какой-то девкой. Вот тебе пища для размышлений — я делю бизнес между вами, а вот кто будет управлять — решайте вы.       — Я ничего не смыслю в этом, ты же понимаешь.       — Тогда скажи Сейе, что ему пора возвращаться домой.       Отец режет меня без ножа. Как он себе это просто представляет? Нет, я, конечно, скажу, но я знаю, как далеко меня отправит Сейя. Ладно. Подумаю об этом потом, сегодня у меня первая брачная ночь.