Не по положению,а по любви

Свежий запах листвы щекотал ноздри, а весеннее солнце мягко струилось сквозь пушистые облака, что лениво плавали среди простор слепящей голубизны. Поигрывая кружевной, белоснежной тканью, легкий ветерок кружился то там, то здесь, приподнимая тонкие листки с кляксами чернил, совершенно не давая сосредоточиться на важных делах молодому маркизу. Пару минут перо ходило ходуном под рукой, прописывая все больше и больше новых предложений, но потом замерло и отложилось в сторону. Мужчина протяжно вздохнул, откинувшись на спинку обитого темным бархатом кресла, и потер нывший висок. На стол, совершенно не страшась, приземлилась маленькая птаха, поглядывая на уставшего человека маленькими глазами-бусинками, и словно призывно чирикала, чтобы он наконец увидел, какая прекрасная погода, и пора бы прогуляться. - Наверное все же стоит пройтись… -задумчиво пробормотал маркиз, смахнув с лица темные пряди, что выбились из уложенной прически. -Аннабет! - Да, Ваше сиятельство? -мгновенно вошла в комнату служанка, почтенно склонив голову. - Пусть подготовят коня, -немедленно распорядился он, рассеяно наблюдая как молодые листики под мановением момента перебирались между другими такими же зелеными собратьями. - Что-то еще, милорд? -уточнила служанка. - Пусть ко мне зайдет Грегори, -задумчиво велел мужчина. Перед тем, как все же расслабиться, нужно было переговорить с гостившим у него другом и по совместительству, его главным казначеем. Важное поручение давно лежало в столе, а его вечно занятого и разъезжающего по королевствам Грегори почти невозможно было выловить для важного разговора. -Простите, милорд, но месье Грегори отбыл сегодня утром. -Снова ускакал…-недовольно пробормотал маркиз и слабо махнул рукой -На этом все. Можешь идти. Усталость и легкое раздражение начинали сидеть в печенках и ему уже не терпелось поскорее вскочить на своего скакуна. Когда его руки в конце концов взялись за поводья, длинноногий конь понеся прытью по пыльным дорогам, не петляя и не виляя, а под властной рукой несясь по намеченному пути. Деревья проносились смазанным мазком кисти, а поток воздуха лохматил волосы, давая наконец вздохнуть полной грудью, не стесненной духотой опостылевшего кабинета. Маркиз все продолжал скакать по своим владениям, потом свернув на протоптанную тропинку в лес и в спокойном темпе проходил по молодой травке. Цокот копыт отбивал ровный ритм, и мужчина прислушивался к тихому звуку, оглядывая красивый вид уже заросших зеленью просторов природы. Эти виды всегда вызывали у него необъяснимое чувство тоски, которое он старался отбрасывать, как и глупые предрассудки о мнимой свободе, когда ему было пора возвращаться назад в особняк. Тряхнув головой, он заслышал шумное дыхание коня, которое напомнило ему, что где-то неподалеку находилась река, протекающая по всему королевству и до самого моря,которое находилось через несколько графств к западу. Еще не успев приблизиться, мужчина заметил что-то неладное, пристально осматривая берег полузаледеневшей реки. Полупрозрачный лед сверкал на солнце, истонченный и подтаявший от тепла, но кое-где поломанный и потрескавшийся, словно по нему усиленно били или...цеплялись изо всех сил. Взгляд поймал светлое пятно на мелководье. Человек? Уже мертв? Соскочив с коня, маркиз неспешно пошел в сторону пострадавшего человека,уже не надеясь,что застанет его живым. Лежавший, предположительно мужчина, к его изумлению, оказался светловолосой девушкой, всей промокшей с головы до ног, едва дышавшей и выглядевшей ни живой, ни мертвой. В свободном рубашке и нижней юбке, с тонкими чертами на бледно-пепельном лице, несмотря на непозволительно открытый, даже вульгарный вид для леди, она виделась маркизу какой-то нереальной, неземной. С тонкой фигуркой и узкими запястьями, такая воздушная, с кнопой волос цвета льна с проблескивающийся рыженцой,даже на вид казавшимися мягкими - от девушки было трудно оторвать взгляд. Однако он не позволил себе более любоваться чужой красотой, осторожно подхватив легкое, как перо птицы, тело и поторопился в сторону особняка, чутко прислушиваясь к редким вздохам молодой белокурой леди…

***

Закопченный очаг отбрасывал мутные оранжевые всполохи пламени на стенах, распространяя едва способное греть тепло погасшего камина. Золушка не чувствовала и последней доли хоть какого-то тепла, озябшими ладонями зарывшись в черную золу. Хотелось смахнуть холодный пот и стекающие слезы, но сил, сил у нее больше не осталось. Ее последние крупицы пропали вместе с ее мечтой перестать быть обычной замарушкой и служанкой, которую бы заметили и перестали бы обращаться как с пустым местом. Она так хотела...но мачеха считала иначе. Горечь стекала вместе с соленой влагой, пропитывая золу, которая сильнее начала размазываться по рукам. Как грязь...как и она сама. Ведь для всех она просто грязь под ногами,об которую можно вытирать свои ноги. Чем, чем она заслужила подобную участь? За что на нее свалились испытания божьи?Золушка вела себя прилежно, была кратка и мила со всеми - как заведовала ее покойная матушка. Ее добрая матушка...которая оставила ее и отца один на один с могильным камнем. Каждый раз,приходя на кладбище и кладя белые хризантемы, девушка будто снова возвращалась в тот день, когда матушка покинула их мир. Как и в первый раз, перед ее глазами представала картина исхудавшей фигуры и болезненно-хрупкая ладошка в ее руках, заботливо сжимающая слабыми пальчиками. - Солнышко мое, золотце ,-шептала потрескавшимися губами она. -прошу тебя, дорогая, исполни мое...последнее желание… -разглядывая ее поблекшими глазами цвета пасмурного неба, она ,собрав все силы, излагала свою последнюю просьбу плачущей дочери -Ты так прекрасна, душа моя...ты так добра и очаровательна...ты, мой цветочек, полна надежд и мечтаний...так исполни последнюю волю своей немощной матери - оставайся такой и не останавливайся...Какие бы беды не настигли тебя, дорогая ,что бы не случилось, молю тебя...не теряй себя. - Обещаешь мне, милая моя? -она ждала, пока девочка кое-как не выдавит «да, матушка», облегчено выдохнув. А потом ее лицо озарила солнечная улыбка. Золушке тогда показалось, что в эту самую секунду золотые лучи на мгновенье вышли из-за серых туч и осветили темную комнату, путаясь в светлых волосах и залезая в серые, как грозовые тучи, глаза матери желтыми отблесками на радужке. Она одна единственная видела последнюю улыбку умирающей матушки. Как, как же ей быть? Как оставаться сильной и не сломаться? Она так много раз шептала в ночи просьбы о помощи. Хотя бы немножко, но облегчить ее ношу. Золушке так трудно справляться с издевками мачехи и сводных сестер; непосильно глядеть в раненые и опустевшие глаза отца, который больше не может смотреть на свою дочь и отводит взгляд, разочарованный...ею; работать с утра до ночи не покладая рук, есть объедки со стола и спать как животное на полу. Ей приходиться мириться с ломотой во всем теле и каждодневными неудачами, но она справляется. Точнее, справлялась. И сейчас девушка не знала, что ей делать. Мышки обеспокоенно пищали, забираясь маленьким лапками по потрепанному и не раз перешитому платью на плечи, щекотали усиками и тыкали розовые носики в щеку. Те птички, что помогли ей с чечевицей, утешающие щебетали и слабо дергали за волосы. Золушка и не вспомнит, сколько она просидела перед потухшими углями, в темноте и холоде, однако что-то звонкое задребезжало в тишине, а после легкое голубоватое свечение осветило кухню, на секунду ослепив ее яркостью. В воздухе летало что-то блестящее, словно невесомая пыльца слетела с крыла бабочки и цветочный аромат расплывался по всей комнате. Будто сотканная из тумана, женщина, годившаяся ей в тетушки, возникла прямо перед ней, взволнованно махая руками в пышных рукавах. - Боже ш ты мой !Золушка, деточка! Прости….прости свою глупую Фею-Крестную! -она подлетела к ошарашенной Золушке, приседая на грязный пол и нежно обхватила ее заплаканное лицо. -Прости старую, старую меня...глупая...глупая...я так виновата…-немилосердно наговаривала на себя крестная. - За что же, дорогая Фея-Крестная? Почему вы себя так мучайте? -обеспокоенно спросила девушка, глядя в блестящие глаза своей крестной. Она настолько была удивлена, что даже не задалась вопросом, откуда у нее такая крестная. Сейчас не до этого и спросить можно было попозже. - Милая моя...я должна была помочь тебе...исполнить твое желание ,-всхлипывала женщина, прильнув к теплой ладошки своей крестницы, что бережно стирала ее слезы. - Мое желание? -грустно пробормотала Золушка, ощущая не просто печаль или злость, а некоторую смиренность со своим положением. Для нее пойти на бал было так важно, и она думала, что еще долго будет горевать о не сбыточном, но смотря на убивающуюся крестную...она почувствовала раскаяние. Кто-то так мучается от того, что не смог помочь в ее желании...как эгоистично .Она уподобилась своему страстному желанию, слепо не замечая, к чему это может привести. Возможно,в свое оправдание,которая она не смеет озвучивать,Золушка бы сказала,что людей, заботившихся о ней, с прошедшими годами не осталось. Так она считала до этого момента. - Фея-Крестная,- обратилась она к женщине, стараясь скрыть за улыбкой свою грусть. -Не печальтесь пожалуйста, Фея-Крестная...ничего страшного не случилось. Ведь ничего же? Ну да, не пошла на бал и что? Она так просто продолжит мучиться о не случившимся и потонуть в своей печали? Не такого ей желала ее матушка...и сама Золушка не желает. Плачущий вид крестной помог вспомнить ей, что она...она еще может что-то сделать. Однако прежде чем уверить в этом других,попробуй для начала начать с себя. - Н-но, -попыталась возразить женщина, однако смолкла под ее взглядом. - Ничего страшного… -она пыталась себя убедить в этом, но тяжесть на сердце говорила ей об обратном. Она вновь посмотрела на смолкнувшую крестную, ободряюще и более уверено сжала руку. -Все хорошо, правда...Я же...всего лишь Золушка. Да...всего лишь Золушка-замарушка… Как бы ей еще почувствовать эту уверенность в собственных словах.

***

____________ Все нарастающее волнение готово было перелиться через чашу самообладания, стоило ей вспомнить куда и к кому она опаздывает. И еще Фея-Крестная называется! Когда ее крестнице нужна помощь, она должна явиться сию же секунду, а тянуть время, как кота за хвост. Магия струиться вокруг нее, напряженное, и силы черпает немало от сильной нагрузки, но не ей жаловаться. - Половина пути уже позади, а вторая еще впереди...Ах! Снова эта чертова рифма! -провыла женщина, и раздраженно тряхнула платьем. Ей глупое стихоплетство всегда пробивается не вовремя и не к месту, когда от сильного волнения развязывается язык и любое предложение для нее сущее наказание. Господь всевышний, если бы в этот момент ее бы видела дорогая матушка ее крестницы - позор ей и всем феям! Она столько для них сделала...а Фея-Крестная и так с ее дочкой… Она почти начала подлетать к знакомой местности, когда ее неожиданно,прямо в полете, перехватил запыхавшийся молодой парнишка, еле державшийся на своих маленьких крылышках. Мальчик трясущимися руками вцепился в рукава и смотрел напуганными глазами. - Ф-фея-Крестная!...Ха….ха….там, моя….ха….упало дерево…помогите, -пытался вытолкнуть хоть что-то осмысленное он ,лихорадочно продолжая тянуть женщину в сторону. Панический ужас заставил сердце сжаться и припуститься в пляс, добавив больше искорок в ее волнение. Она так спешит…и времени почти не осталось...Но она не может бросить этого мальчика! Что, что же делать… - Пожалуйста, умоляю…-просьбы переросли в скулеж и она тряхнула головой. И чего тянет? - Веди! Доброта всегда была ее слабостью. И ее же самой большой ошибкой.