POV Майя
Ощущать губы Лукаса на своих было…
Неправильно? Я могла бы тысячу раз соврать, сказав, что это совсем ничего не значит для меня, но это не так. Последний год Ковбой для меня — не разгаданная загадка, шифр, от которого я не знаю кода.
Меня буквально пронизывает тысячами мелких разрядов, когда Фраер углубляет поцелуй, а я покусываю его нижнюю губу. Из комнаты выкачали весь воздух, иначе почему я задыхаюсь? Я не хочу позволять себе такую слабость, но глаза предательски закрываются, а тело неосознанно прижимается вплотную к торсу разгоряченного Ковбоя.
Мне жарко, а Лукас слишком хорошо для пай — мальчика целуется с языком. И тренировался он явно не с Райли, предпочитающей невинные поцелуи в щеку. Из моих уст вырывается приглушенный стон, когда я чувствую обжигающие губы Фраера на своей шее. Похоже сегодня напился не только Зей, но и Ковбой, раз позволяет себе вытворять такое.
Я медленно выгибаюсь, слыша сдавленный стон парня, чьи руки уже покоятся на моей заднице. Ковбой уверенно переходит к ключицам, оставляя небольшие отметины и спускаясь ниже. Это срочно нужно остановить, еще чуть — чуть и я просто не смогу отказаться.
Конец РОV
Харт отталкивает Фраера, разбивая всю гармонию, установившуюся сегодня. Майя смотрит в глаза Ковбоя, пытаясь понять как сильно он пьян.
— Я не пил Майя, — как гром среди ясного неба, сообщает раскрасневшийся Лукас, опуская взгляд.
— То есть… — блондинка настороженно прищуривается, поднимая подбородок Ковбоя, — Лукас, — Харт удается выговорить лишь его имя, а потом потянутся ему навстречу. Теперь их движения не аккуратно — изучающие, а требовательно — рваные. Майя берет инициативу в свои руки, считая, что Фраер и так сильно отличился. В голове нет никаких путных мыслей, Харт готова проклинать себя, но сейчас ей безумно интересно только то, как выглядит Ковбой без одежды. Майя уже тянется к пуговицам на его рубашке, как вдруг в кармане джинс начинает вибрировать телефон. Харт возмущенно стонет, но отстраняется от парня и достает гаджет.
На экране высвечивается «Райлз» с дурацким улыбающимся смайликом, а до Майи наконец доходит, что все полетело к чертям. Её лучшей подруге, практически сестре нравится Лукас. Лукас, подарившей любительнице единорогов и Плутона первое свидание. Лукас, парень из Техаса, прочно поселивщийся в сердечке наивной Мэттьюз.
А может и в каменном сердце Майи?
Лукас, с которым Харт была готова переспать несколько секунд назад.
Блондинка, словно завороженная, продолжает пялится в экран, не решаясь ответить. Фраер тоже не отрывает взгляда. Только от Майи.
— Райлз, почему не спишь? — бодрый голос, которым Харт начала предложение, начинает дрожать.
— Не беспокойся, Майя, — звонкий и чем — то расстроенный голосок Мэттьюз слышится в трубке слишком громко, — Мне нужно кое — что спросить у тебя.
— Спрашивай.
— Как ты думаешь, Лукас ревнует меня к Гарднеру? — интересуется Райли, влюбенно протягивая «Лу — у — у — кас», а Харт хочется истерически расхохотаться и сказать подруге что — то вроде: «спроси у него сама, сейчас передам трубку». Над ухом слышится чертыхание Фраера, а Майя, зажав динамик пальцами, спрашивает:
— Ревнуешь ли ты, Ковбой?
Парень мотает головой, словно сочтя ее вопрос серьезным.
Майя вздыхает и возвращается к разговору по телефону:
— Мне кажется, тебе нужно спросить это у него. И прояснить наконец ситуацию с приглашением.
— Ты как всегда права, сладкая, — щебечет Райли, желая подруге «самых — самых сладких снов» и отключаясь. Харт начинает надоедать эта «приторность». Может быть она просто взрослеет, а может уже давно ненавидит эту слащавость, исходящую от подруги.
Майя желает остолбеневшуму парню «самых сладких снов», передразнивая интонацию Райли, и скрывается в своей комнате, не забыв громко хлопнуть дверью, для хоть какого — то морального удовлетворения. Через секунду становится жалко спящего Зея.
Майя запуталась. Раньше все было просто: есть Райли, у которой все всегда было отлично и есть Майя, у которой все всегда было немного лучше, чем ужасно.
Райли — лучик солнышка в дождливый день. Райли — Плутон, единороги и улыбка до ушей. Райли — надежда на лучшее и вера в людей. У нее идеальная семья, блинчики на завтрак и выдуманный мирок, где у каждой принцессы есть свой принц.
Майя — огромное жирное
ничего. Лишь «надежда на слабаков», потертая одежда и замороженные котлеты на обед. Вечно работающая Кэтти, сбежавший девять лет назад отец и одинокие вечера у подоконника. Конечно еще есть Мэттьюз, её придуманный Райлитаун и их фирменное «прекрати», но это другое. Это их, а не ее.
Лукас — это тот, о ком всегда мечтала Райлз. Красивый, спортивный, да еще на удивление пай — мальчик. Лукас дарит Райли розу — весь день посвящен этому событию. Лукас ведет малышку Мэттьюз в кино — Майе придется вынести три часа болтовни о Ковбое, да еще и подобрать Райлз нормальный наряд, а не розовое платьишко до пят.
Лукас, Лукас, Лукас — вот что слышит Майя последние год. С идеальной репутацией и внешностью Фраер бесил блондинку лишь своим присутствием. Ренджер Рик, Веселые шпоры, Гекльберри, особо полюбившийся Майе Ковбой — сколько бы кличек она не придумывала, как бы не задевала его — милая ухмылочка и протянутое «м — э — эм» — все, что доставалось Харт. Её бесило показное спокойствие и примерное поведение Фраера.
Он же, черт возьми, не может быть идеальным?
А когда в класс перешел Зей и все узнали о прошлом Ковбоя, блондинка неожиданно для себя прониклась
уважением? к нему. Пока Райли лила слезы из — за разорванного в пух и прах выстроенного в своей голове образа, Майя все больше начала присматриваться к Ковбою. Все больше и больше соглашалась с его рассуждениями, стала интересоваться его мнением, но все так же не упускала возможности подразнить.
Но Майе никогда не нравился Лукас. Слишком смазливая внешность, слишком покладистый характер. Слишком идеальный парень для поломанной девушки, которой она и являлась. Но теперь… Нравится ли ей Лукас сейчас?
Так и не решив ничего, Майя ложится спать, надеясь разобраться во всем завтра. На утро в гостиной обнаруживается скатившийся с дивана Бабино и симпатичные оладьи с черникой, рядом с которыми лежит записка от Лукаса.
Завтрак оказывается невероятно вкусным, а проснувшийся Зей жалуется на головную боль, заставляя Майю рыться в лекарствах.
— Что было после того, как мы вышли из бара? — спросил Бабино, протирая глаза.
— Я пришла на помощь, — хмыкает Харт, вспоминая вчерашний вечер и невольно закусывая губу. Её шея помнит его прикосновения. На её ключицах отметины, оставленные им.
— Теперь ты спасаешь несчастных влюбленных? — на лице парня уже блуждает привычная улыбка. Майя не помнит, видела ли она Зея когда — нибудь по настоящему расстроенным. Бабино — лучший генератор шуток в округе, спасающий от неловких ситуаций, а иногда призывающий попасть в одну из таких.
— Не помню, чтобы ты был несчастным, — не улыбаться рядом с Зеем невозможно, это Майя поняла давно.
— Не только я, между прочим, — понизив голос, сообщает Бабино и игриво подмигивает, явно намекая блондинке. Вот только на что? Она точно не несчастная влюбленная. То есть несчастная, но не влюбленная. Или…
влюбленная, но не несчастная, а счастливая?
Утром соображается еще труднее. Майя добивает кофе и прощается с Зеем, спешащим домой.
РОV Майя
Через неделю школьный бал, на который я рассчитывала идти в гордом одиночестве или ненавязчивой компании Фаркла, а теперь приглашена Лукасом.
Лукас
Я даже не знаю, как теперь смотреть ему в глаза. Вдруг он передумает идти на бал со мной и пригласит какую — нибудь Мисси? Или Райли наконец поговорит с ним и кинет Гарднера, чтобы пойти с Лукасом? Или Лукас просто не захочет идти?
Слишком сложно. Раньше я даже не задумывалась о таком. Вернее о Лукасе. Неделю назад все было просто, как в математическом уравнение: Райли нравится Лукас. Лукасу нравится Райли. Они — молоды и не решительны, но влюблены друг в друга по уши и обязательно будут встречаться. Теперь в это уравнение вклинилась девушка по имени Майя Харт. Пусть я и толкнула тогда Райли в метро, но она все равно первая, кто влюбился в Ковбоя. А значит, я снова в пролете, потому что Райли должна быть счастлива, а я… Я переживу, не в первый же раз.
Правда есть одно но: Райли согласилась идти с Гарднером, как бы она не отрицала этого, но Чарли был ей симпатичен. Райлз сама дала Лукасу повод усомниться в её чувствах. А еще она дала призрачную надежду, которая конечно для слабаков, но разве я не могу хотя бы
попытаться?
