Темные страницы

      На запястьях не скрывающей шока женщины щелкнули наручники.       – Вы имеете право хранить молчание. Все, что Вы скажете, может и будет использовано против Вас! – подчеркнул Джонс, не обращая внимания на встретившее его сопротивление со стороны Свон.       – Серьезно? – не поверила она. – Любишь ролевые игры, ковбой? – отреагировала она на чересчур сильный толчок под лопатки.       – У Вас есть право на адвоката, также Вам может быть предоставлен государственный защитник.       – Киллиан, ты реально упечешь ее? С чего такие подозрения? – вступился Нолан.       – Отпечатки пальцев на месте преступления, – ответил только ему Джонс, равнодушно ведущий перед собой женщину, чьи каблуки застревали в земле, совсем не даря ее походке необычайную легкость.       – Она же там с нами была сегодня!?       – Отпечатки оставлены до ливня.       – Что? – синхронно протянули Свон и Нолан.       – С утра жду тебя в допросной, – бросил Джонс, стрельнув взглядом на бутылки пива на их столике и давая понять, что на работу в подобном состоянии он Нолана не допустит.       Дэвид остался на террасе, провожая их беспокойным взглядом. Посадив Свон на заднее сиденье, Джонс завел мотор своего Шевроле. Не реагируя ни на какие высказывания психующей блондинки, он вел машину до самого участка.       – Так и будешь молчать? Бросишь за решетку, как ни в чем не бывало, да? – скрипнул ее голос.       Но ответа не последовало. На протяжении всего пути он не бросил ни слова. Аккуратно припарковавшись, Джонс помог сопротивляющейся узнице выйти и направил ее внутрь, как бы она ни упиралась.       – Ты и ночевать здесь прикажешь? – пренебрежительно поинтересовалась Свон, завидев, куда он ее ведет. Перспектива провести ночь в холодной клетке полицейского участка ее не прельщала.       – Надо будет – прикажу, – рыкнул мужчина, ведя ее перед собой. Как бы ни ударяла эта фраза по разгоряченным алкоголем мыслям, Эмма была зла.       – Киллиан, я никого не убивала, – серьезно проговорила она, когда пришлось развернуться, чтобы он снял наручники. – Необязательно это делать, – ее взгляд коснулся решетки.       – Где ты была в воскресенье ночью? – Кожа его пальцев была горячей, в отличие от соскользнувших с запястий оков.       – Ты знаешь, где я была, малыш, – выдохнула она ему в шею, стоя напротив в дюймах от него.       – Во сколько ты ушла? – Он сглотнул от поднятого на него взгляда.       – Если ты хотел знать это, не обязательно было устраивать цирк с наручниками, хотя я не против, – жарко проговорила она в его губы, устремив на них проникновенный взгляд и коснувшись указательным пальцем его груди. – Арестуйте меня, детектив Джонс! – издевательски произнесла она.       Целую секунду ей казалось, что все именно так и было: он подстроил арест, чтобы расстроить свидание с Ноланом. Эта мысль неизбежно отдавала невесомостью внизу живота. Через секунду Джонс, скользнув рукой на ее талию, прижал Эмму к решетке, обхватив второй железный прут рядом с ее головой. Склонившись над ней и смотря прямо в глаза, он произнес под стать ей, но совсем не то, что она хотела услышать.       – Если ты не признаешься, будет только хуже, Свон.       – Ты серьезно думаешь, что я убила Белфри? И всех остальных тоже? – Ухмылка сползла с ее побледневшего лица. – И сразу поперлась расследовать это дело с вами?       – Стало скучно? – предположил Джонс, не выпуская ее из рук.       – Пошел ты! – выпалила она, захлебываясь в обиде.       – Только после Вас!       Его поведение было сродни предательству, но... Он ведь ей ничего не должен, а просто делал свою работу. К чему был вопрос про воскресенье? Ведь они были в одной постели!       Безмолвно пройдя в открытую камеру, она остановилась в центре, озираясь на скудность этого пристанища. Справа у стены располагалась широкая лавка, по другому этот ночлег было не назвать, и на этом предметы интерьера заканчивались. Плоская подушка валялась там, где, видимо, было изголовье. Лавка была застелена покрывалом. Ни простыни, ни одеяла Свон не увидела. Казалось, осознание снизошло до нее только сейчас, когда она поняла, что ночь ей придется провести не в гостинице. Но, когда она обернулась, замок звякнул в руках копа.       – Не смей уходить, слышишь? – вцепившись в железные прутья, прорычала женщина. – Ты оставишь меня здесь?       – До выяснения обстоятельств – да, – спокойно отсалютовал Джонс, направляясь к выходу.       – Джонс? Джонс! – кричала она ему вслед.       Она поняла, что он ушел, по давящей тишине, установившейся вокруг. Неслышно всхлипнув, Эмма запустила руки в волосы и сцепила их в замок на затылке. Неужели, это происходило с ней?! Еще несколько часов она самолично помогала этим болванам в соседнем кабинете, а сейчас находится в камере временного содержания с предъявленным обвинением в убийстве!       Как только она вспомнила об убийце, разгуливающем на свободе, по спине пробежал холодок, вздымая тысячи волосков. Здесь было еще страшнее, чем в номере. Закрыл ли Джонс за собой дверь? Взгляд блондинки тотчас же остановился на входной двери. В полумраке сложно было приглядеться, потому что света ей никто не оставил, а телефона она не брала. Всеми силами отгоняя дурные мысли, Эмма оттолкнула туфли в дальний угол.       Уснуть она даже не пыталась. Сев на пол рядом с койкой и с досадой обнаружив, что боковой шов платья начал расходиться, видимо, от того, что она где-то зацепилась тканью, заточенная грустно улыбнулась. Плакать она не собиралась – слезами горю не поможешь, пусть они предательски подступали на протяжении умопомрачительного путешествия "с корабля на бал". Запрокинув голову и подложив под нее жалкое подобие подушки, Свон складывала воедино последние события, руководствуясь логикой Джонса. Начать все не получалось, потому что она не знала времени убийства.       – Допустим, я убиваю ее вечером, а потом иду в бар, – откровенно рассуждала она вслух. – Нет, – Эмма покачала головой. – Я отключаю ее вечером, потом сплю с копом – здравствуй, счастливое совпадение! Возвращаюсь в свой подвал или... где я их там убиваю? – Ей не хватало только зеркала, чтобы разговаривать с собой. – Завершаю начатое, потом... тащу тело в лес... Я живу неподалеку или у меня есть машина? Я всегда их куда-то перевожу...       За рассуждениями Эмма даже не заметила, как тихонько скрипнула дверь кабинета, впуская непрошенного слушателя.       – Черт бы меня побрал, да у меня есть тачка! – Энтузиазма хватило на пару секунд, после чего женщина вернулась к событиям. – Что-то идет не так, и я срываю перчатки. А я девять лет работала в перчатках, чтобы только сегодня их сорвать! – Она закатывает глаза. – Затем я падаю на листья, оставляю кучу отпечатков, наверное, даже от задницы, чтобы Джонс нашел и их. Куда бы мне после такого пойти? Конечно же, в участок! – всплеснула она руками.       – И правильно сделала! – подхватил Джонс, нарвавшись на женский визг.       – Господи! – еле как поднявшись на ноги, запричитала Свон. – Ты совсем из ума выжил, идиот?! – прокричала она, обхватив себя руками и прижавшись к дальней стенке. – Я тут об убийце говорю, а ты... крадешься, псих!       – Я принес одеяло, – приподняв мягкий плед в руке, Киллиан сдерживал смех.       Эмма не знала, много ли он слышал и когда вернулся, но ей были непонятны мотивы его поведения. Сначала он равнодушно упекает девушку за решетку, а затем заявляется, весь белый и пушистый, с одеяльцем в руках?!       – Я должна благодарить тебя за то, что ты не бездушная скотина, козел? – косясь на одеяло, выплюнула Свон.       – Ты уж определись, кто я, лапочка: кретин, идиот, козел или "Еще!"? – практически с той же интонацией, что и она злополучной ночью, поинтересовался он, ухмыляясь и ввергая женщину в краску. Или в ярость. Или в красочную ярость...       – Ну, давай, смельчак, попробуй открыть эту камеру! – закипала Эмма.       – Спокойной ночи, милая! – положив плед на пол и картинно сжав пальцы ладони, Джонс помахал ей на прощанье.       Она чувствовала, что он верит ей или хочет верить. Иначе зачем ему приносить одеяло? Оно оказалось очень кстати, потому что ночью действительно стало намного холоднее, и Свон завернулась в тепло, которое пахло Джонсом. Когда она соглашалась на эту командировку, она думала, что сможет помочь разобраться с некоторыми деталями, попробовать для себя что-то новое, но уж никак не подозревала, что будет на третий же день прозябать в камере. От обиды хотелось провалиться сквозь землю, и сон долго не шел, учитывая, какая неудобная была постель.       Эмма не слышала, когда в участке появились первые посетители. Отвернувшись к стене, она спала, пока намеренно повышенный голос Миллс не разбудил ее. Та распылялась насчет собственных предупреждений, тряся результатами экспертизы перед собравшимися возле круглого стола коллегами. Эмма нехотя открыла глаза. Она мечтала, чтобы происходящее оказалось глупым кошмаром, но темная стена перед ней кричала об обратном. Страшно хотелось пить, умыться и, надо полагать, замаскировать синие круги под глазами от недосыпа.       – Эмма? – окликнули ее через минуту. Это был шепот Нолана. – Ты спишь?       – Нет, строю планы, как выйти отсюда и в следующий раз убить кого-то, не налажав, – съязвила женщина, не поворачиваясь к нему.       – Эмма, мы просто проверим некоторые факты. Мне тоже кажется, что ситуация бредовая, – нахмурился Дэвид, оправдываясь.       – У вас есть несколько часов, чтобы допросить меня, а затем принять какое-то решение, – она была прекрасно осведомлена в области права по долгу службы, потому что вопросы в ее колонку присылали представители самых разных профессий и наклонностей.       – Я... как раз за этим, – сверля ее затылок взглядом, продолжил Нолан. – Готова к допросу?       – Всю ночь готовилась. Видишь, даже в платье, – сухо произнесла Эмма, поднимаясь.       – Только без обид, Эмма, прошу, – мужчина открыл камеру.       – Какие уж там обиды!? – сверкнув взглядом, женщина направилась мимо него, но он остановил ее за локоть, встретившись с настороженностью в зеленых глазах.       – Извини, но правила для всех, – поджав губы, он использовал наручники, для того чтобы отвести ее в допросную.       Лиам, Киллиан и Реджина провожали их одинаковыми взглядами. Не было Робина и Артура. Эмма не строила из себя загнанную в угол добычу, наоборот, она скользила по ним изучающим взглядом, чтобы запомнить этот момент и описать в книге чувства тех, кто думает, что поймал убийцу.       – Итак, мисс Свон, – обратился к ней блондин, усадив напротив себя. – Вы журналист, – Нолан держал перед собой ее досье, которое они успели собрать.       – И писатель, – праздно проговорила она, вздохнув. – Можно мне кофе? Воды? Телефон?       – И Вы подумали, что ради хорошего сюжета можно пойти на что угодно, – игнорируя ее вопрос, продолжил свою версию детектив.       – Почему меня допраши… Что? – до нее дошел смысл сказанного, и она скривилась в непонимающей гримасе. – Еще большую глупость и придумать сложно! – возмутилась Свон, пытаясь взмахнуть руками в наручниках. – Да я только что взялась за эту чертову статью!       – У Вас есть машина? – записав что-то в блокнот, не останавливался Нолан.       – Я до конца жизни буду называть тебя мистер Нолан, если не прекратишь фамильярничать, – наклонилась блондинка через стол.       – Эмма! Мне и так сложно! Ты можешь ответить на несколько вопросов? – взмолился Дэвид.       – Фольксваген Жук, он стоит возле гостиницы.       Эмма повернула голову к зеркалу, висящему во всю стену: за ними могли наблюдать из общего кабинета и, скорее всего, делали это. А скоро прозвучит вопрос, где она провела ночь, и тогда их короткая связь с Джонсом вскроется. Последнее явно не входило в интересы брюнета, которому ей просто необходимо было насолить. Она знала, как ударить по его эго, пусть это даже сотрет ее алиби.       – Эмма, мы проверим следы от шин и обыщем твой номер, – она равнодушно пожала плечами на это – они сделали бы это и без ее согласия.       – Мне нужен адвокат?       – Боже, мы не хотели афишировать это, – он прикрыл глаза.       – Не подскажете точное время убийства, детектив? – наклонившись к нему через стол, Свон сузила глаза.       – Вопросы здесь задаю я, – сухо ответил Нолан, все же впустив в мысли сомнения. – Где ты была в ночь на 22 апреля этого года?       – В баре, – она пожала плечами, отклоняясь на спинку стула.       – Кто-нибудь может это подтвердить?       – Одна ли я была? Приход подтвердит, разве что, бармен, брюнет с карими глазами и прямым носом, – худо-бедно описала Свон.       – Во сколько ты ушла? – настаивал детектив, догадываясь, что это она сделала не одна.       – Точно не знаю.       – Ты вернулась домой?       – Около пяти утра, моя компания меня не впечатлила, – соврала Эмма, победно косясь на зеркало.       – А твоя компания – это...? – прищурился Нолан, ожидая ответа, которого не последовало, потому что их уединение нарушил Джонс.       – Дэйв, я закончу, можешь идти, – бросил он, скрывая раздражение.       – Но я только начал, – недоумевал его напарник, вставая с места.       Эмма точно знала, в чем причина смены сторон: им с Джонсом нужно было срочно обсудить один деликатный вопрос. Настолько деликатный, что он даже выключил запись.       – Доброе утро, детектив, – склонила голову довольная блондинка. – Хорошо спалось? Совесть не мучила?       – Ты ушла около пяти? – серьезно начал он, присаживаясь.       – Еще раньше, но чертов таксист не знал город! – возмутилась Свон.       – Ты говорила начальнику, что готова убить, лишь бы было, о чем написать? – их глаза встретились, у Эммы перехватило дыхание от ледяной крепости перед ней.       – Что?       – Говорила ли ты Августу Буту, что убьешь здесь кого-то? – повторил Киллиан практически по слогам, играя желваками.       Эмма судорожно вспоминала разговор с боссом. Она действительно ляпнула тому что-то подобное. Добавить к этому явно позднее для Темного время убийства, ее отпечатки, и появится главная подозреваемая в нашумевшем деле – Эмма Свон.       – Да, но я не настолько глупа, чтобы затем реально сделать это! – ее голос скрипнул, а запястья заболели от напряжения.       – Что скажешь про отпечатки? – он перелистнул страницу блокнота, опустив взгляд.       Нужно было признаваться. Отбросить все принципы и просто сознаться, пускай, даже ему.       – Это я нашла ее, – голубые глаза немедленно обратились к ней. – Когда я шла от Джека, то хотела порасспрашивать у местных, что им известно о деле. Шаг за шагом, я оказалась у опушки леса и увидела висящий на другой стороне дерева красный лоскут ткани, – выдохнула она. – А когда я подошла ближе и нашла Айви, то... упала на мокрых листьях, потому что... испугалась, ясно? Первым моим желанием было приехать сюда и рассказать все, но так меня закрыли бы много раньше, ведь вы только это и умеете – не доверять людям! – Свон стукнула ладонями по столу и отвела блестящий взгляд.       – Свон, мы опираемся на факты, – ей показалось, что в его голосе промелькнуло сожаление.       – Это ваша работа. А моя работа – писать, поэтому прошу дать мне мой блокнот и ручку, – голос сел, в горле пересохло, но она должна была быть сильной. – Если вы собираетесь терять время, то я нет.       – Идем.       Джонс вел ее обратно в камеру. Артур был вновь при своем деле, он проводил ее сочувствующим взглядом.       – Почему ты не сказала, что была со мной? – Эмма обернулась на голос Джонса.       – Разве ночь с убийцей не отразится на твоей карьере?       Эта женщина была умна. Убийственно красива и умна. Эти мысли немедленно отразились в глазах Киллиана. Шквал вопросов, который вызвало бы ее признание, обрушился бы на него. Но после всех нападок она все равно его защищает.       – Прости, но по-другому нельзя, – он открыл перед ней решетчатую дверь и протянул руки, чтобы снять наручники.       – Могу я умыться? – понимающе спросила женщина, потерев запястья.       – Тебя проводить?       Эмма не думала сбегать. Джонс терпеливо ждал ее у входа, пока она приводила себя и мысли в порядок. Он попросил прощения за то, что арестовал ее? Или за то, что подозревает? Все это не укладывалось рядом с его поведением накануне. Тогда ей показалось, что ему абсолютно плевать на ее жизнь, и удовольствие ему доставляет всячески ее поддевать. Но сейчас она видела в нем сочувствие и даже надежду, что она не является убийцей.       С сожалением глянув на себя в зеркало, Свон руками расчесала волосы, заплетя их в косу, и ополоснула лицо. Жутко хотелось есть, и это сказывалось на состоянии, отдавая легким головокружением. Добавить к этому высокие каблуки, и получится опасная смесь слабости и высоты. Каждый свой день она начинала с кофе, и сейчас была готова на него молиться.       Выйдя к Джонсу, Свон первым делом спросила, положен ли ей завтрак, и он, что удивительно, пообещал придумать что-то, кроме тюремной еды. Усмехнувшись, она не заметила, как оступилась, но была перехвачена за секунду до падения. Столкнувшись с синевой его глаз, она не могла отвести своих.       – Моему животу не хватает углеводов, – вяло оправдывалась женщина, пытаясь устоять на ногах еще и от близости этого мужчины.       – Я принесу кофе, – проговорил Джонс, замерев вместе с ней.       – То, что нас связывает маленькая тайна, не обязывает тебя нянчиться со мной, учти, – она привычно выпустила "иголки".       – Я понял, что для тебя это ничего не значило, Свон, – улыбнулся он полоской губ, отводя ее в камеру.       – Я не это... имела в виду, – вдруг залилась краской она, чувствуя неловкость от кончиков ушей до кончиков пальцев.       – Никуда не уходи, – ухмыльнулся он, обернувшись на нее после того, как вновь закрыл камеру.       Из своего "угла" Свон наблюдала за людьми в участке, снующими туда-сюда. Из их разговоров заключенная смогла понять, что ее номер обыскали, изъяли мобильный телефон и записи, а также взяли показания у миссис Лукас, которая, очевидно, вывалила на них весь воскресный вечер Свон, подтвердив ее ранее возвращение и шокированное состояние в понедельник. Об этом Эмма подумала, когда старушка встретила ее снисходительным взглядом.       Теперь они занялись поиском таксиста. Джонс принес неплохой завтрак, состоящий из ароматного кофе, сэндвича и йогурта, и ожидал прихода свидетеля. Лиам находился в своем кабинете, поэтому Эмма и Киллиан оставались практически наедине в это время. Блокнот Эмма получила, но не свой, потому что ее рукописи сейчас перечитывал Джонс под гневным взглядом блондинки.       Снова и снова возвращаясь в тот вечер, Эмма прокручивала в голове цепочку событий. Она слышала, что Айви никто не видел с ужина: повздорив с матерью, та убежала из дома в неизвестном направлении. Затем пробел до трех часов утра, когда ее, предположительно, убили. До момента, когда ее обнаружил мистер Ричардс и, соответственно, Эмма, прошло еще восемнадцать часов. Реджина взяла образцы еще через шестнадцать часов. Итого убийца имеет фору чуть менее полутора суток.       Копы дежурят на всех ближайших заправках. У них была бы хоть какая-то зацепка, если преступник решил скрыться из города на машине. В случае пешего побега его должны перехватить в лесу на границе. Расследование не афишируется, поэтому он не должен сомневаться в своем превосходстве, если уже не выехал в Уотервилл. Откуда такой странный выбор городов? Они разбросаны по восточному побережью, как попкорн по сковороде. Что может объединять их? Эмма переписала все названия на чистый лист бумаги, но у нее даже не было возможности погуглить любую информацию о них.       – А что может связывать убийцу с этими городами? – рассуждала Эмма уже вслух, чем привлекла внимание детектива.       – Что? – развернулся к ней Джонс.       – Я имею в виду... может быть, его не девушки привлекли, а место их проживания? – пожала она плечами.       – Если ты пытаешься сбить нас с толку, то у тебя это получается, – проговорил он, все же задумавшись над ее словами. До этого все относились к выбору городов, как к случайному стечению обстоятельств, но со вторым убийством в Сторибруке круг словно замкнулся.       – Как я говорила и до этого – я лишь хочу помочь, – скрестив ноги на койке, проворчала женщина.       – Теперь тебе точно закрыт доступ к делу.       – Тогда предъяви обвинение или отпусти, – грызя ручку, ответила Эмма.       – Похоже, нам все-таки придется это сделать, – проговорила Реджина с порога, вернувшись из лаборатории. – Время убийства сдвинулось.