Проклятое дитя...

– Очнулась, – спокойный голос эхом отразился от каменных стен. Элен не сразу поняла, кому он принадлежит, и попыталась сквозь головную боль, в тусклом свете, рассеивающемся в помещении, разглядеть фигуру у стены напротив, но увидеть удалось только очертания. Наконец, человек сделал шаг вперёд, выйдя из тени. Как бы дико ни звучало, Элен узнала его – она не ошиблась в догадках о том, где находится. Она видела перед собой парня, который был старше ее самой: очки, имеющие круглые стекла и черную оправу; светлые, и, даже, серые, волосы, короткие спереди и касающиеся светлой кожи лица, и длинные, завязанные в хвост сзади; глаза, имеющие глубокий черный оттенок. Он был одет в белую "майку", имеющую рукава чуть более длинные, в отличие от одеяния темно-лилового оттенка (Элен помнила о том, каким был его цвет, однако сейчас, в этом освещении, видела все еще несколько темнее), надетого поверх, с высоким и довольно широким воротом, штаны в цвет с ним и совершенно обычные сандали ниндзя; светлым и широким поясом фиксировалась сумка для ношения малого оружия. Кабуто Якуши. В свое время Орочимару смог дать ему цель и обучил многому, Кабуто же, уважая учителя и его стремления, последовал за ним, в конечном счёте стал его правой рукой, перенял многие качества. Во многом на его противоречивый характер повлияло прошлое – работа на разные организации в качестве шпиона. Следуя за тем, кто выше, даже, в каком-то смысле держась в тени, Кабуто, как ни странно, ищет себя – и это в будущем станет огромной его силой и преимуществом... Элен погрузилась в мысли; она знала и его историю. Однако сейчас этому шиноби не превзойти Орочимару, да и вряд ли это необходимо. – Итак, кто ты такая? – произнес он, обращаясь к Элен. Он говорил в свойственной ему манере: спокойным, даже размеренным голосом. Элен видела, как Кабуто следит за ее малейшими движениями, словно анализируя, заметила она и то, что он, почему-то, акцентировал внимание на ее глазах... "Что им нужно?" Кто ты такая. Девушка, вспомнила, как то же самое спрашивал Саске, но в ее мире. Можно сказать, с этого самого вопроса и началась вся история... ну, если не считать того, что перед этим у горла Элен оказалась катана. Казалось, это было так давно – и в то же время чуть больше десяти дней назад. "Саске. Возможно, он тоже сейчас здесь? Если это так, Орочимару еще жив", – рассудила Элен... Она слишком хорошо знает сюжет аниме, она понимает, что это именно та реальность, о которой у нее достаточно информации... "По крайней мере, в мой мир Саске закинуло в одежде последователей Змеиного Саннина"... Ее взгляд на секунду прояснился (девушка постаралась скрыть это) – если она проверит свою гипотезу, то сможет понять, какие события сейчас здесь происходят, и в каком конкретно времени она очутилась. – Вероятно, ты ответишь? – С чего я вообще должна говорить? – слова разлетелись по комнате, – почему я тут оказалась? И кто вы? (Элен все же решила задать и этот вопрос, дабы отвести от себя какие-либо подозрения). Но она, похоже, не слышала собственных слов, и только секундой позже поняла, что если хочет прожить ещё, по крайней мере, несколько минут – лучше не перечить. Кабуто уже собирался озвучить какую-то угрозу или замечание, и, очевидно, в своем стиле: ровным тоном.Так или иначе, выражение его лица несколько изменилось – почти незаметно, но все же, – по сравнению с тем, каким оно было мгновение назад. – Я Элен. Я-я-я... – тут же перебила девушка, погрузившись в секундное замешательство. Она поняла, что так и не придумала легенду о том, кем является. Ну не говорить ведь, что там, откуда она родом, всю эту вселенную считают картинкой на экране... – Я путешествую. Я жила в небольшом селении... в... в... Стране Птиц, может, знаете? Решила посмотреть мир, – выпалила Элен. Как ни сложно было вспомнить название самой, как показалось девушке, назначительной и, довольно далёкой отсюда страны, она справилась и с этим. И, технически, большая часть сказанного была правдой... – Так для чего я здесь? – снова подняла глаза девушка. По взгляду Кабуто она поняла, что была не слишком-то и убедительна... однако продолжала держать себя в руках. – Нужно быть благодарной, что тебя не оставили подвешенной за ноги на ловушке в лесу, – только и сказал Кабуто. Парень подошёл к столу и забрал пару каких-то склянок, прежде, чем отправился к выходу, – Орочимару-сама необходима информация о тебе – и всего. Твоя несговорчивость может плохо отразиться, – стоя у двери и обернувшись в сторону девушки, произнес он. Эти слова повергли Элен в оцепенение. Секундой позже она было хотела сорваться вслед за ним, попытаться выбраться отсюда... но куда ей, раненной и безоружной, идти? Прямиком в ловушки? Да вряд ли удастся попасть хоть бы даже наружу! И, тем не менее, девушка уже была готова подняться на ноги, что и сделала. Дверь захлопнулась, раздался скрежет и звон затворенных замков. Элен, ошеломленная, осталась одна в комнате, так и не успев ступить и шагу по прохладному и слегка неровному полу. Звук удаляющихся шагов в корридоре стих. "Может плохо отразиться... они знают, что это ложь... Но как? Блин... Какая, к черту, информация им нужна?" Девушка не понимала ничего. Она подбежала к выходу и попробовала пару раз толкнуть дверь, однако та не сдвинулась ни на сантиметр. "Кабуто упомянул Орочимару. Это значит, он ещё жив", – думала Элен. Она ощутила головокружение и ноющую боль во всем теле (что не удивительно, учитывая, после чего она пришла в себя), и, в конечном счёте, обессилев, осела на пол у края кровати, прислонившись спиной к холодному металлу и обхватив колени. Теперь ей ничего не остаётся, кроме как ждать Саске... • • • – Лекарства, Орочимару-сама, – обратился Кабуто к Саннину, поясняющим тоном. Парень стоял у входа в комнату (так, что красно-оранжевый корридорный свет проникал и в помещение, заливая собой отведенный ему дверным проёмом сектор, огибая Кабуто и оставляя на полу его тень), а человек, к которому он обращался – в самом ее центре, у стола, опершись на обе руки о его поверхность и изучая какие-то бумаги. Бледно-жёлтая накидка из плотной и сравнительно грубой ткани, с короткими рукавами, круглым вырезом и двумя запахами, надетая на него, доходила до колен и скрывала бо́льшую часть тела, но, казалось, только указывала на некоторую худощавость владельца. Из-под нее были видны черные рукава другой одежды, на ногах – мешковатые штаны того же цвета и стандартная обувь шиноби. Широким поясом служила фиолетовая верёвка. Приглушённый свет ещё больше подчеркивал странную бледность кожи Орочимару: там, где ее не скрывала ткань, она была фактически полупрозрачно-белой, настолько, что сложно было поверить в то, что это живая плоть. Однако "не жизнь" была немыслима для него: только вечное существование и познание тайн сего мира – истинная цель. И, как и всегда, даже за постепенное достижение цели приходится платить: нынешнее тело вскоре отторгнет его, и это не обратят никакие лекарства – они лишь замедлят гниение – и это ему известно. – А, это ты, Кабуто, – скрипучим и низким голосом отозвался Орочимару. Не оборачиваясь, ниндзя, будто демонстрируя змеиные клыки, улыбнулся, но не происходящему, а скорее, каким-то своим мыслям, на которые его натолкнули рукописи; а затем закашлялся... Поднеся тыльную сторону руки к лицу, Саннин попытался подавить "приступ" своей "болезни". Вскоре хрип и шипение странно сменились смехом... – Есть информация о местонахождении Саске-куна? – Нет, Орочимару-сама, ничего. Он будто сквозь землю провалился... – размышляя, Кабуто свёл брови, глядя куда-то, казалось, сквозь стены. На очках его появился и тут же исчез блик. – Что, касаемо ее? Этой девчонки, – спокойно, и, в то же время, требовательно тут же спросил он у Кабуто, – Удалось узнать, кем она является? – Саннин склонил голову вниз, над столом (ладони бледных рук все ещё покоились на его поверхности), позволяя прядям длинных прямых волос обрамлять лицо, погружая его в тень и скрывая глаза. Тело слабеет с каждой минутой. – Пришла в себя, утверждает, что путешественница... Элен. Кажется, так она себя назвала. – То есть... обычная мирская... – с явным недоверием, и будто ни к кому не обращаясь, проговорил Змей. – Я так не считаю. Орочимару-сама, она ведь именно поэтому здесь: эта странная чакра... – Те возможности, которыми она обладает... Их изучение может принести огромную пользу... – только и раздалось в ответ. – Мне достать о ней больше информации? – он задал вопрос так, как бы о том же спросил любой другой "слуга", но некоторые нотки в его голосе указывали на то, что этот парень, не без уважения, ставит себя на уровень, близкий к Орочимару. И однажды Саннин говорил, что видит в Кабуто что-то, какое-то качество, что было в нем самом... Ответ и не требовался, он был вполне очевиден. – Возьми у нее образцы крови. Мне необходим биоматериал, в подтверждение... В остальном я сам навещу ее позже, – сообщил шипящий голос. • • • Запертая в комнате, Элен уже почти потеряла счёт времени... Ни одного окна – понять даже день сейчас или ночь было совершено невозможно. Но в одном она была уверена: прошло явно больше двух дней. Девушка, все так же сидя на полу, у кровати, уныло разглядывала стену напротив. Она практически не спала и чувствовала себя неважно – как уснуть, когда ты в логове одного из главных антагонистов аниме, которое теперь – все вокруг? За это время она несколько раз билась кулаками в дверь, сама пыталась каким угодно способом открыть ее, но тщетно. В своем рюкзаке она искала раскладной нож, который, понимая, куда отправляется, все же успела прихватить с собой (хоть что-то) – и не обнаружила его. Впрочем, как и телефон... "Одно из двух: они или выпали из карманов, когда я спасала свою жизнь, или..." – ей совсем не нравился другой вариант, ведь это означало излишние подозрения, –" или их забрал Орочимару"... Сидеть, что называется, сложа руки, в подобной ситуации ей не слишком-то хотелось, но что ещё делать? А время шло... Кабуто снова и снова задавал ей один и тот же вопрос: кто ты? Несколько раз брал у нее кровь из вен. Элен, казалось, перебрала уже все варианты, с какой целью им это нужно... И, разумеется, она не была в восторге от всего этого и так просто не позволяла прикасаться к себе, однако ещё не зажившие (но уже странным образом затягивающиеся) раны играли не в ее пользу, когда она пыталась сопротивляться: несколько секунд, и шприц снова наполнялся красной вязкой жидкостью. Как-то ей всё-таки удалось выхватить у шиноби кунай и полоснуть им его ногу... "Не лучшая идея, учитывая, где я нахожусь", – мыслила она теперь, кладя голову на колени и запуская правую руку в свои пепельные волосы; другой же она касалась каменного пола "своей комнаты", больше похожей на личную тюрьму. И что больше всего ее настораживало: Саске здесь, по-видимому, нет. А ведь по ее расчетам, он должен был добраться сюда раньше, если портал открывался в одном и том же месте – в том самом лесу, откуда Элен начала путь... "Может ли быть такое, что его выбросило в другой части "Мира Наруто"?... Или"... – но девушка не успела додумать. Раздался скрежет – уже знакомый: кто-то открывает замки... Элен быстро поднялась с пола, устремляя взгляд к двери, которая тут же распахнулась. Девушке понадобилось время, чтобы привыкнуть к освещению и, наконец, увидеть тех, кто перед ней находился. И, в общем-то, она и без того знала, кто это. Человек, вошедший первым, был несколько выше того, кто стоял позади. Он переступил порог, уверенно направляясь к Элен, и замер в нескольких шагах от нее. Вместе с тем, она чуть попятились назад... Да, девушка смотрела аниме и знала, чего ожидать... Но теперь, когда пара янтарных змеиных глаз в реальности сосредоточилась на ней, Элен взрогнула. От этого взгляда действительно пробирало холодом, таким, который Элен невольно сравнила с холодом существ изворотливых, токсичных и хладнокровных, тех самых, за явное сходство с которыми Орочимару и прозвали Змеиным Саннином. Он выглядел совершенно так, как на экране ее компьютера, разве только теперь представлял вполне ощутимую угрозу... теперь он был реальным человеком... Элен знала, что Орочимару – гений в свое время – владеет множеством техник, в частности медицинскими, что позволяет ему проводить эксперименты и работы по усовершенствованию или изменению ДНК, выявлению способностей человека выгодных для него, и благодаря чему он ведёт свое тело к "Абсолютному Существу"... Но девушка видела в этом одержимость большую, чем стремление... Порой, у нее закрадывались мысли, что она – такой же объект изучения. Но с чего бы? В ней нет ничего особенного, разве только то, что она из другого мира... – Здравствуй. Ты, вероятно, слышала обо мне. Орочимару, – белесые губы шиноби растянулись в странной, но такой свойственной ему ухмылке, после того, как он представился; пряди абсолютно черных, чуть более коротких передних волос, частично скрывающие его лицо, двигались по инерции с движениями Саннина, так, что когда он приподнял подбородок, на скулах заиграли тени, отбрасываемые локонами, – Мне доложили о тебе, –слова, произнесенные голосом хриплым и скрипучим, долетали до Элен: она поняла, что тот имеет в виду все ее сопротивления и то, что она ринулась с ножом на Кабуто (он, кстати, и был вторым вошедшим в комнату. На месте раны, нанесенной ему Элен, красовалась повязка – мельком увидела девушка). Не смея шелохнуться, Элен прислонилась к стене, широко распахнув глаза, которые, помимо невообразимой тревоги, выражали и решимость. Почему все это обрушилось именно на нее? – Как самочувствие? – Орочимару, в каком-то смысле, с интересом лечащего врача взглядом указал на бинты, которыми у девушки до сих пор были перевязаны руки и живот. – Бывало и лучше, – бросила Элен. Ох, эта свойственная ей черта: смотреть в лицо опасности и говорить сквозь страх, будто ей ничего не грозит... – Что вам нужно?! К чему все это?! – она почти срывалась на крик. – Правда о тебе. Если, конечно, ты сама понимаешь, кем являешься... – Но я всё уже рассказала ему, – довольно резко проговорила Элен, а затем указала в сторону Кабуто, решив не подавать виду, что знает, кто они, – Я – простая девушка из Страны Птиц. Путешествую и... сама шью одежду... – героиня осмотрела свои босые ноги: очнувшись здесь, она не обнаружила обуви. Было ясно, что то, что она носит, вызовет вопросы – стоило включить в список лжи и это... Элен вновь пересказала все то же, о чем говорила ранее. – Для чего я вам? Почему вы держите меня здесь?! – Ты тратишь мое время впустую, – змеиные нотки прослеживались в голосе Саннина, – Зачем мне слушать твою жалкую ложь... говори, что из себя представляет твой клан... – Элен в секунду ощутила ледяные тонкие пальцы на своей шее и то, что земли под ее ногами больше не было: Орочимару, на расстоянии вытянутой им руки, казалось, уже выходил из себя, сквозь зубы повторяя одно и то же, требуя ответ на поставленный вопрос. В какой-то момент Элен поняла, что задыхается... – Я... Я не знаю... о чем... вы. Я... сирота. Я не помню ничего о своих родных, – Элен старалась освободиться от мертвой хватки Саннина, пыталась получить ещё совсем немного кислорода... Голос почти покинул ее, а во всем теле разливались покалывания. Ужасно было говорить то, что она говорила, но нужно было лгать до последнего – так или иначе, выбора нет... У нее в голове, уже очень смутно, но промелькнула мысль, что если Орочимару станет нужным, он убъет ее, какую бы ценность она не представляла как предмет исследования... Отношение к людям, как к пешкам – в его стиле. Элен зажмурила слезящиеся от боли глаза, видя кадры своей жизни... Она бы никогда не подумала, что так происходит в действительности: картинки всплывают из ниоткуда... А ещё уже известные ей изображения ее сна... "Это – все? Все закончится так, в совершенно ином мире? Как картинка – и всего. Будто меня и не было... Но Саске..." – Орочимару-сан, – это был Кабуто, однако Элен уже почти ничего не слышала, – Орочимару-сан, она не проявит себя. Лучше оставить это, – без эмоций произнес он. Но тот отступил раньше. Все было просчитано: времени слишком мало, чтобы в подобной ситуации наступил летальный исход, но более, чем достаточно, чтобы вселить Элен понимание, на что он готов пойти, и страх. – Я все уже... сказала, – Элен, не в силах держаться на ногах, оказывается, рухнула на пол. И лишь теперь, когда героиня стала приходить в себя и осознавать происходящее, а темнота в ее глазах почти исчезла, Элен смогла приподняться на локтях. Но из-за сбившегося дыхания и периодически подступающего от удушья кашля говорила девушка отрывисто. Она посмотрела на человека, возвышающегося над ней, но не могла понять того, о чем он говорит: звук пролетал где-то рядом... Она просто не понимала смысл предложений. Но то, что, наконец, удалось расслышать, Элен вряд ли когда-нибудь сможет забыть: – Ты должна понять, что боль ты причиняешь себе сама. Путь только один. Ты и представить не можешь, что сокрыто под этой оболочкой. Отказавшись последовать за мной, ты разрушишь себя и то, что посчитаешь ценным. И в первых рядах будет твое селение... Те, кто даже пусть когда-либо говорили с тобой. – Нет! – вырвалось у нее из груди... Элен не могла даже допустить мысли, что могут пострадать люди "ее" деревни... Невинные люди, те, что ничего о ней не знают... Обычные люди, те, что даже не будут подозревать, почему их настигла расправа... Это стало бы кровью на ее руках... Она не готова стать убийцей... Боже, убийцей... Орочимару выбрал слишком неоспоримую стратегию: презирая хрупкость человеческой жизни, излишнюю чувственность, он выдвигает ультиматум, играя именно на том, что у девушки есть сердце и оно все ещё бъется... – Нет, – на выдохе произнесла Элен. Она не верила в то, что говорит. Неужели возможно так просто повернуть это все не в ее пользу?... Лишь пригрозив. Но какова была бы плата, скажи она нечто другое. – Что вам необходимо? Я... я выполню все, что потребуется... А затем твердо добавила: –Но только с тем условием, что вы не тронете Страну. Никогда, – и это было здесь уместно, ведь сохранив Элен жизнь, Орочимару обличил для нее ее же значение. Вместе с тем, был момент, когда девушка увидела в его взгляде не только одержимость своей идеей, не только высокомерие и реальную веру в "бессмертие себя", но и то, как что-то рушится... что-то, казалось, незначительное, но способное в корне изменить обстоятельства... будто что-то идёт не по плану, но не слишком, казалось, волнует его. И все ж... Ну конечно! Время Саннина в этом теле на исходе, а сосуд, в который по уговору он переселит душу – лучший его ученик сейчас находится неизвестно где... Саске ведь был в ее мире... Элен, казалось, поняла всю причину сфорсированности его действий. – Как предсказуемо. Мне нужно лишь сотрудничество, – последовал ответ. • • • Глубокая ночь темнотой разливалась по окрестности, окутывая все, чего касалась, мраком. Дул слабый теплый ветер, но лес, что был там, внизу, оставался на редкость тихим: ни шелеста листьев, ни треска веток... Абсолютное беззвучие нарушало только лёгкое эхо шагов, когда сандали шиноби соприкасалась с горным камнем или кусочки известняка срывались вниз. Светлая рубаха юноши, очень свободная в плечах, обдувалась ветром, и ткань скользила в воздушной глади, подобно как и поясная повязка или свободные концы фиолетовой веревки-каната, фиксирующей катану. Тонкий лунный свет придавал острию меча какой-то совершенно особенный блеск... Необычным при таком освещении казался и цвет волос шиноби: оттенок ночи, поразительно гармонирующий с окружающим пейзажем. Саске, лишь наполовину освещаемый звездой россыпью, стоял на возвышенности скал Отогакуре, откуда открывался вид на чащу вдалеке. Шиноби знал – она служит укрытием логова Саннина. Именно туда он вновь направляется; именно это место вскоре станет, в некотором смысле, точкой отсчёта в достижении его цели...