Девушка и смерть

Гул в ушах нарастает словно прибой. Волна поднимается, с шумом обрушиваясь на берег. Звонок. Собрать вещи и на следующий урок. Не смотреть по сторонам. И может быть, сегодня они меня не заметят… Рыжие волосы зашторивают лицо на опущенной голове, словно чехол. Быстрее собрать вещи. Быстрее… Не смотреть. Как в вольере с хищниками. Когда-то я ездила с папой в зоопарк. Я спросила, а что будет, если, например, попасть в клетку со львами. Не знаю, правильно это или нет, но папа сказал: «Не смотри им в глаза. И может быть, они тебя не заметят. Но всегда следи за каждым их движением». Зеленые глаза следят за движениями по сторонам. Коридор. Ну же. Следующий кабинет. -Когда ты уже расчешешь свои патлы, Лидия? Девчонка со светлыми волосами пытается толкнуть плечом. Уворачиваюсь. Но справа вторая. И удар достигает цели. Саднит кожу. Они проходят мимо, смеясь. Весело? Вам весело?! Почему вам всегда так весело? Жарко. Атмосфера как в старом душном доме с зашторенными окнами с жестяной крышей летним вечером, когда за день комнаты превращаются в духовку. Атмосфера напряжена будет вытянутая рука, когда надо удержать на весу гирю. Нервы напоминают натянутые струны. Ненависть кипит, разливаясь по коридорам, захлестывая этажи жгучими волнами. Скоро выпускные экзамены. Скоро все закончится. Но как выжить, когда напряжение висит в воздухе, словно только и ждет момента, чтобы выплеснуться и разорвать все и всех поблизости. Папа рассказывал, что во всех школах всегда есть те, над кем издеваются. Самые слабые в стае, не такие как все. Папа был сильным. Если бы был жив, то не дал бы в обиду. А матери лучше не знать, что я самая слабая в стае. Или просто не такая. Откуда в людях такая жестокость? Я знаю, у взрослых тоже бывают проблемы. Раздражающие начальники, тупые коллеги. Но во взрослом мире все не так. Скрытое, а не явное. Не знаю, что хуже. Смогу ли я выжить в вольере со взрослыми хищниками, если меня так больно грызет молодняк? Можно ли пользоваться советами папы, если даже он, опытный дрессировщик, умудрился погибнуть на репетиции номера? Я не хочу быть самой слабой. Я хочу быть сильной. Охотницей, а не жертвой. Все уже давно ушли, но Лидия сидела на парте в опустевшем кабинете, скрестив ноги, и водила лезвием складного ножа по ладони. Идти домой бессмысленно. Мама на суточном дежурстве в больнице. Как же одиноко и страшно находиться в квартире одной. Там никогда не успокоить эти мысли. В детстве казалось, переоденешься в пижамку, обнимешь плюшевого медведя, завалишься на кровать с диснеевскими мультиками по ТВ, и весь этот звенящий безумием мир за окном прекратит свое существование. Но он не прекращает. Он продолжает терзать ее, только уже внутри головы. В ушах тяжело бухал чугунный колокол. Я могу убить. Я обязательно когда-нибудь кого-нибудь из них убью. Это вопрос времени. И тогда все они… Она припомнила лица девочек из класса. Все они увидят, что она самая сильная. Нельзя сказать, что Грегорио был тихим мальчиком, и никто не ожидал, что он однажды сделает нечто подобное. Но он не был и буяном, по которому, как говорится, тюрьма плачет. Просто еще один из тех, слабых особей. Или просто не таких как все. Он никогда не мог найти контакт с остальными, всегда был для них чужим. Иногда кажется, что всему причиной даже не люди, а эта атмосфера, звенящая от напряжения, удушающая как темнота, как изнуряющая летняя жара. Вчера у него был тяжелый день. Он не сдал экзамен, получил оплеуху от отца, узнал, что его девушка уходит от него к одному из дразнивших его одноклассников. Кто-то из одноклассников назвал «черномазым». И этот тяжелый колокол, что словно вирус, заражающий ослабленную иммунную систему, прозвенел набатом между ушей. Я должен вырваться из тенет. Я могу убить, потому что я самый сильный. Лидия услышала крики и выстрелы в коридоре. В кабинет влетели две девчонки. Одноклассница. Только без своей светловолосой подружки. Ее спутница была из параллельного класса и на Лидию никогда не обращала внимание. Они попытались заблокировать ручку двери шваброй, а потом забились в угол. Лидия наблюдала за ними со своего излюбленного насеста на столе. Этот шум, выстрелы почему-то не пугали. Казалось, что это всего лишь еще один виток общего безумия, это безумие - норма для этого безумного мира. Просто скопившееся напряжение плеснуло через край. -Что случилось? – спросила она у заплаканных девчонок. -Грегорио спятил, - дрожа, ответила та, вторая. Первая молчала, казалось, она была слишком шокирована, чтобы говорить. -А где это ваша белобрысая с прилизанными волосами? – Лидия легко соскочила с парты. -Не смешно! – промямлила первая, - Анжелика отстала. Наверное, он уже убил ее… Лидия почувствовала какое-то странное необъяснимое щекочущее ощущение в груди. Они боятся. Все те, кто ее дразнил, издевался, теперь не охотники, а жертвы. Как все эти годы была она. Почему-то внутри совсем нет страха. Только азарт. Я докажу, что я самая сильная. Они больше не смогут издеваться надо мной… Ноги подогнулись под Анжеликой, и она рухнула на колени. Коридор был усыпан мертвыми телами, а среди них спокойный как смерть шагал смуглый парнишка. Грегорио поравнялся с ней и поднял пистолет на уровень ее головы. От страха девчонка заверещала. Как же хотелось бы сейчас оказаться подальше отсюда. За спиной у богатого отца. В своей любимой комнате, где можно смотреть сериалы на огромном экране, есть пиццу среди мягких игрушек… Где сейчас все влюбленные в нее мальчики? Мертвы или почему-то не пришли в школу сегодня… -Я хочу жить… Отпусти меня… - ее голос дрожал, - Отпусти, и я стану танцевать с тобой на выпускном балу. Пистолет покачнулся, но не опустился. -А хочешь, - она лихорадочно соображала, размазывая слезы по лицу, - хочешь, я скажу, где прячутся еще двое? Вон там… - она указала пальцем на дверь, за которой скрылись ее подруги. Пистолет не опустился. Лишь сверкнул ослепительной вспышкой. И все погасло. Плохо зафиксированная швабра отлетела прочь. Откуда глупым слабым девочкам знать, как правильно блокировать двери? Лидия сидела на полу чуть поодаль от плачущих в обнимку девчонок. Сейчас они больше всего напоминали двух пупсов из магазина игрушек. Все внутри звенело от напряжения. Я могу убить. Я могу убить! Пальцы побелели на рукояти ножа, зажатого между пальцев. Грегорио вошел в класс с пистолетом в вытянутой руке. Лидия знала этого парнишку. Его отец был полицейским. Наверняка это его пистолет теперь дарит смерть слабым особям этой жестокой молодой стаи. Или стада? -На колени! – сурово приказал Грегорио девочкам, - Ты, к ним! -Ни за что! – фыркнула Лидия, - Я ни за что к ним не присоединюсь! Они все издевались надо мной! Темные глаза застыли на ней. Лидия вскочила на ноги, нож взлетел в ведомой его руке, будто доисторическое копье охотника на мамонта. Рука чуть запоздало поднялась ко лбу. Лезвие чиркнуло по горлу. На руку брызнуло что-то теплое. Глаза расширились. Что-то в упор, до слез больно, обожгло лоб. Темные глаза напротив, яростные, преисполненные гневом, звериные, моргнули и погасли. Сонно шуршал телевизор. Женская рука метнулась к пульту и сделала громкость оглушающей. -Вчера днем в результате стрельбы в средней школе десятого округа города Париж во Франции погибли 18 человек, еще 13 получили ранения. Большинство погибших – школьники. Полиция назвала имя задержанного подозреваемого - это 17-летний Григорио Лопес. Он погиб от руки одной из учениц – Лидии Мерфи, что доблестно защитила двух школьниц. К сожалению, сама ученица оказалась его последней жертвой и умерла на месте. Следствие ведется. Рука задрожала, взметнулась к лицу, бледному после тяжелой смены в больнице. Женщина вцепилась в собственные волосы до боли. И пронзительно закричала.