Излом

Рики был зол. Этот джексонианский раптор его достал, но как грохнуть проклятую тварь, как найти её убежище, он сообразить не мог. Продолжать прочёсывать модуль в надежде наткнуться на след? Гардианцы делали это все последние дни, а результат — три трупа и опять никаких зацепок. — Чёрт! Не ожидал, что это повторится. Мы облазили «Керессу» от носа до кормы — никаких следов, а ведь я был почти уверен, что эта хрень сдохла где-то в двигательном отсеке или за перегородками во фрахтовом модуле. Мало ли, вполне возможно, что Ходжо или кто-то из его людей её ранил. Скорпеораптор — штука серьёзная, но, как я понял из рассказов Катце, Ходжо с его ребятами были ещё теми упырями. Не удивлюсь, если и достали зверушку чем-то между глаз. А она, оказывается, не только жива, не только придумала, где спрятаться, но и сообразила, как на нас охотиться. А Джиксы... Ясон, они даже не стреляли! Такое впечатление, что не успели и сообразить, что происходит, как отправились на тот свет. Или я чего-то не учёл, — Рики задумчиво крутил в руке зажигалку. — В любом случае, зверь напал опять, а значит... значит, вероятность того, что это повторится, практически сто процентов. Ты умеешь обращаться с оружием? Ясон сидел в кресле и с невозмутимым видом смотрел на планшете какой-то фильм. Рики это не смущало, он знал, что амоец его не только прекрасно слышит, но и внимательно слушает. Два дела одновременно — для Ясона это не предел. — Стрелять умею, — кивнул блонди. — Наверное, не так хорошо, как ты, но думаю, что не понадобится и этого. Рики вопросительно поднял бровь. — Нападений больше не будет, я не хочу, чтобы ты нервничал, — Ясон отложил планшет. — Говори. Я понял, ты собираешься мне что-то сообщить, — Рики знал блонди уже неплохо и видел, тот обязательно скажет, надо немного подождать, он подбирает слова, ориентируясь по реакции собеседника, а это значит, что дело серьёзное. — С твоего позволения, я опущу предисловие, как сожалею, что не рассказал всё раньше, — Ясон смотрел на него странно. — Это совсем не так: раньше у меня не было уверенности, что ты отреагируешь спокойно. У меня нет её и сейчас, но, по крайней мере, я знаю, что твоя реакция будет адекватной. Хотя, боюсь, она мне всё равно не понравится. — Я постараюсь тебя не разочаровать и рад, что ты изменил мнение, — Рики весело хмыкнул и опустился во второе кресло. Начало выглядело многообещающе. — Если не знаешь, с чего начать, то начни с «Танагуры». Никакой аварии в двигательном отсеке не было, был бой, мы видели следы пуль на стенах. — Да, был бой, — Ясон кивнул. — На нас напали, мы защищались. Ты прав, мне действительно стоит начать с самого начала. Рассказ про нападение шинровского крейсера на своих союзников Рики выслушал молча, лишь иногда по ходу рассказа уточняя интересующие подробности. История оказалась грязной и явно с далеко идущими последствиями. Осталось выяснить, зачем компания так подставилась и какую преследовала цель. — Профессору Ходжо нужны были мы — амойская элита, — пояснил Ясон. — Каким-то образом компания Шинра получила информацию, которая не должна была просочиться. Как это произошло — ещё предстоит выяснить, но для нас это стало неожиданностью. Я говорил тебе, что не совсем человек, но не вдавался в подробности. Наверное, стоит исправить эту ошибку. — В базе данных «Керессы» хранится достаточно информации о вашей планете, — Рики пожал плечами. — Об ИскИне, который управляет Амои, об искусственно созданной элите с телами дзинкотай и почти человеческим наномодифицированным мозгом. Да и ты особо ничего не скрывал. Разве что вишенку на торте: тринадцать блонди — верхушка управленческой системы Амои, и Ясон Минк — ты — один из них. Но это не секретная информация, и при желании, а оно у меня возникло, всё можно прочитать. Достаточно одного взгляда на тебя, чтобы понять, что ты рождён не от женщины, но мне это не важно, Ясон. Я и сам не совсем то, что называют обычным человеком. Ясон невесело усмехнулся и задумался, потерев большим и указательным пальцами переносицу: — Хорошо. Хорошо, что ты знаешь. Мне будет проще объяснить всё остальное, — он опять замолчал ненадолго, но вскоре продолжил: — Способности элиты намного превышают человеческие. И это не только скорость нейронных процессов. Мы гораздо в меньшей степени люди, чем ты можешь себе представить, и профессор Ходжо узнал об этом. Его интересовали технологии, которые использовал Юпитер при создании элиты. Быстрота, сила, скорость реакции, выносливость — всё то, чем мы обладаем и что можно использовать при создании суперсолдат. Но это — не главное. В последних исследованиях Ходжо постиг ряд неудач, и основная их причина в том, что его изделия оказались неуправляемыми. Он создал людей со сверхвозможностями, способных к трансформации своего тела, но проект вышел из-под контроля. Образцы не захотели вести себя так, как было нужно руководству компании, а пример амойской элиты впечатлял. Мы не просто заточены под управление планетой, мы преданы проекту Юпитера безраздельно. Повиновение приказам — чего не хватало изделиям Шинра. Корпорация удерживает свои позиции на планете из последних сил. В армии бунт, и результаты нужны немедленно. Поэтому руководство компании согласилось на такие отчаянные меры. Для них взять под контроль свою модифицированную армию монстров — вопрос жизни и смерти. Ходжо для дальнейших экспериментов были нужны живые образцы, он очень спешил и начал свои «исследования» уже по дороге к Гайе. В тот день он опять привел меня в сознание, ему нравилось наблюдать за моими реакциями, когда он ставит эксперименты. Я не хочу рассказывать подробности, Рики, знаю, что ты расстроишься, просто поверь: этот человек — настоящее чудовище. Его не стоит жалеть. Тогда он занимался со мной уже часа два, и я очередной раз проклял судьбу за то, что она сохранила мне жизнь, но тут в лаборатории появились Манон Кугер и этот мальчик — стажёр Кирие. Ходжо вначале не хотел их пускать, но Манон начал угрожать, и профессор сдался. Они ругались. Манон говорил о нарушении кодекса Торговой Гильдии, об ответственности за пиратство и насилие над гражданами планет, входящих в Союз. Ходжо орал, Манон давил. Старпом потребовал показать ему, что доставили с «Танагуры». Профессор врал, что мы — его сбежавшие экспериментальные образцы, кричал, что имеет полное право на свои изделия и может всё доказать по прибытию на Гайю. Манон знал, что он врёт, и издевался над Ходжо. Обещал неприятности в виде полицейских дроидов с наручниками прямо на пирсе и требовал показать содержимое третьей криокамеры. Профессора трясло от ярости. Он заявил, что объект «три» — просто никчёмный мусор, грозил, что корпорация урежет оплату ровно на треть, но старпом не сдавался, он был настойчив, стал угрожать судебными исками и обращением в Межгалактический Совет по науке. И тут Ходжо испугался. Он хорошо знал, как будет выглядеть, если делу дадут официальный ход, и приказал лаборантам вышвырнуть содержимое криокамеры в утилизатор. Манон побелел от злости и пообещал посадить профессора и всю компанию под арест, если тот немедленно не покажет, что находится внутри. Тогда Ходжо показал, чуть не до потери сознания перепугав стажера. А потом всё равно приказал утилизировать содержимое медкапсулы — это была серьёзная улика. Он знал, как дико будет выглядеть вся история в глазах общественности, если оставить, как есть, понял, что тогда отмыться и откупиться не получится никакими деньгами. — Что там было? Ты знаешь? — Рики насторожился. — Знаю, конечно, — Ясон как будто боялся продолжить рассказ. — Но боюсь, что не смогу правильно объяснить. Серьёзно опасаюсь того, что ты — человек, — не поймёшь, почему мне пришлось это сделать. — Пришлось сделать что? — Пришлось убить Ходжо и его сотрудников, Рики. — Убить? — такого поворота Рики не ожидал никак. Ясон закрыл глаза и откинулся на спинку кресла: — Да. — Твою мать! — Рики не знал, что сказать. Если убил, то явно не без причины, но семь человек? Нет, Ясон очень сильный, Рики имел возможность убедиться, но есть предел. Да и каким образом? Рики хорошо рассмотрел следы на трупах. Как мог обычный человек нанести такие повреждения? Да ещё голыми руками. Ведь следов какого-либо оружия они не обнаружили. — Хорошо, ладно, — осторожно начал он. — Ты убил Ходжо и всех остальных. Я пока не спрашиваю, как ты это сделал. Это не так важно. И я сразу верю, что причина для этого была очень серьёзная. Так расскажи мне, чтоб я сам решил, насколько такие действия были необходимы. Только учти: наёмники сентиментальностью не страдают, а мораль у гардианцев своеобразная. Главное в ней — система распознавания свой-чужой, и хоть с точки зрения принятой морали это не очень хорошо, но нам всё равно. Ясон Минк для меня намного дороже, чем Ходжо с его упырями. Поэтому не стесняйся, ты заранее оправдан, что бы ни рассказал. Давай. Ясон, видимо, и собирался это сделать, но Рики видел, что его слова оказались кстати — блонди больше тянуть не стал: — На «Танагуре», кроме команды, которая погибла, а это были люди, находилось ещё шестнадцать элитников... Я был тяжело ранен, поэтому решения принимал Рауль, но я его поддержал. Тело для элиты Амои — оболочка, вместилище для мозга. Понимаешь? Оболочка, которую можно сменить. Конечно, мы не переодеваем тела, как одежду, но если дзинкотай серьёзно повреждён, это возможно. Медблок «Танагуры» был оснащён только тремя криокамерами — это не военный корабль, поэтому доктор Ам принял единственно верное решение. Ценен только мозг. Он содержит все сведения о личности представителя элиты: опыт, воспоминания, социальные качества — то, что не заменить обычным набором информации. Я не мог допустить, чтобы Ходжо просто выбросил все это в утилизатор. Для вас, людей, они были уже мертвы, но для нас с Раулем они всё ещё живы, пока жив их мозг. Раулю удалось спасти одиннадцать личностей. Одиннадцать амойцев были ещё живы, и я не мог позволить Ходжо убить их второй раз. — Головы! Оторванные головы, о которых говорил Кирие! Господи ты боже мой! — Рики поверил сразу, но вот осознать... Осознать это было сложно. Теперь понятно, с чего у стажёра рвануло крышу. — Чёрт! Ты спасал головы! — Для нас это то же самое, что для тебя раненый товарищ, для которого ещё всё может окончиться благополучно, — Ясон смотрел с вызовом и упрёком. — Я спасал живых. — Да понял я! Понял! Просто... пока не укладывается в голове. — Знал, что объяснить будет сложно, — Ясон снова прикрыл глаза и откинулся на спинку кресла. — Я переложил объект «три» назад в криокамеру, погрузил в десантный модуль и включил автопилот. Его забрала автоматическая станция, которую послали с Амои. Она улавливает биопотенциалы работы нашего мозга, и я смог передать нужную информацию. Тот же принцип связи, который мы используем для контакта с Юпитером. — У меня нет слов, — Рики встал, нервно прошёлся по каюте. — Я понимаю, почему ты опасался рассказывать. Соображаешь, насколько дико звучит эта история? Но я тебе верю, — Рики успокаивающим жестом выставил вперёд ладони. — Мне просто надо немного времени, чтобы прийти в себя. — Ты даже не представляешь, как дико выглядят для нас многие поступки людей, которые вы считаете абсолютной нормой, — голос Ясона сочился ехидством. — Вытащи пистолет, Рики, — Ясон встал. — Зачем? — Вытащи сейчас. Считай это моей просьбой. Когда ты сделаешь это по собственному желанию, чуть позже, у меня не будет уверенности, что ты не нажмёшь на спуск. Рики покачал головой. Такие авансы ему совсем не нравились, но он сделал, как просил Ясон. Беретта привычно легла в руку. — С предохранителя можешь не снимать, направь на меня. Рики поднял ствол и непонимающе улыбнулся: — Если ты настаиваешь. Но стрелять в тебя я не стану, даже не проси. — Стрелять не надо, поверь, умирать я не спешу. Просто хочу, чтобы ты был уверен в своей безопасности. И помни, что бы ни произошло — я полностью себя контролирую и не причиню тебе никакого вреда. — Ясон! — Просто стой и смотри. Амоец снял рубашку, брюки, кинул их на пол и повернулся к Рики. Сердце привычно сорвалось в бешеный галоп. К виду обнажённого Ясона привыкнуть было невозможно. Рики ожидаемо повело — вид прекрасного тела пьянил, как хороший виски, и он со звуком выдохнул через сжатые зубы. Демон никак не мог сообразить, к чему Ясон клонит и зачем такие странные просьбы. Пистолет жёг ладонь. Желание засунуть его в кобуру и найти для рук занятие поинтересней стало навязчивым, это раздражало. — Ты можешь объяснить толком... Очертания фигуры амойца вдруг стали как будто плавиться, формы текли, пропорции тела менялись, кожа вздыбилась и разделилась на пластинчатые, не накрывающие друг друга сегменты, тело удлинилось и вроде бы разбухло, голова вытянулась. Длилось это всего несколько мгновений, так быстро, что картинку можно было рассмотреть внимательно, только прокручивая зрительные воспоминания. Рики не выстрелил, наверное, только потому, что это оказалось слишком легко. На него тремя парами глубоко посаженных глаз с вертикальными, как у змеи, зрачками смотрела плоская голова ящера. Их синий, как у Ясона, цвет выглядел почти насмешкой, человеческого там не было ничего, тем не менее, когда Рики посмотрел в них, жать на спуск ему расхотелось сразу. — Ясон? Чудовище открыло пасть, как будто специально демонстрируя оскал острых зубов. — Ясон. Ни-че-го себе... Теперь я понял, что по-настоящему означает слово «охуеть», — Рики засунул пистолет в кобуру. Ему стало интересно и почему-то немного смешно. — Это же надо! Ну ты и страшный, Ясон, — Рики шагнул вперёд. — Это же пиздец какой-то! — он протянул руку. Чудовище не двигалось. Пальцы осторожно коснулись бурой шипастой морды с маленькими прорезями-дырочками ноздрей. Пластины брони оказались на ощупь прохладными и чуть шершавыми, и нет, прикасаться к ним было вполне... нормально. — Слушай, а давай я тебя поцелую? — шёпотом предложил Рики. — Я слышал, это хороший рецепт. Тогда ты опять превратишься в прекрасного сказочного принца. Хвост монстра медленно приподнялся и обвился вокруг бёдер Рики. Это было... почти не страшно. Вполне можно выдержать и не заорать. Рики потрогал мощные пластины на груди. Чудовище наклонило уродливую морду, как будто предлагало выполнить обещание. — Ладно, будет мне урок — не выдавать опрометчивых авансов. Так и быть, поцелую тебя, красавчик, — Рики погладил пальцами торчащие из пасти клыки, а потом нежно коснулся губами морды между ноздрями. Мгновение — и перед ним снова стоял Ясон. Взгляд уже вполне человеческих глаз был оценивающим и настороженным. Рики расслабился: — Фух, всё нормально, я не умер от страха и даже не намочил штаны, хотя тебе стоило меня предупредить. Я парень не нервный, но это — немного слишком, как считаешь? Чуть не пальнул. Ясон улыбнулся — теперь по-настоящему, и Рики понял, что блонди очень нервничал: — Мы применяем боевую трансформацию, только если положение безвыходное. За много лет не приходилось ни разу, зато в последний месяц я почти сжился с новым телом. Трансформация и боевой режим — удовольствие ниже среднего, слишком большой расход энергии, но иногда помогает выжить. В тот день я сохранял эту форму чуть больше получаса, ещё не пришёл в себя после ранения и экспериментов Ходжо, поэтому еле вернулся в лабораторию, почти дополз и потерял сознание, а падая, разбил голову. Кое-что не успел за собой прибрать. Но вы всё равно не догадались. Рики возмущённо хмыкнул. Как тут догадаться? Раньше он про такое только в сказках читал. Поговаривали про удачные эксперименты Шинра в этом направлении, но та информация, которой он владел, слухи не подтверждала. Ясон оделся и снова сел в кресло. Он выглядел невозмутимым, но Рики казалось, что блонди доволен его реакцией. Рики налил себе воды и опустился на кровать: — А знаешь, ты красивый даже в таком виде. Просто... чудовищно, пугающе красив. И мне очень понравился твой хвост. Ясон неожиданно смутился. — Хвост — основной орган осязания в этой форме... Он очень чувствителен. — Тогда, если не возражаешь, я как-нибудь приласкаю. Твой хвост. Ясон смутился еще сильней, а потом тихо рассмеялся и наконец полностью расслабился: — Я думал, что ты больше не захочешь ко мне прикасаться. Никогда, ни в каком виде. Люди иногда бывают очень чувствительны и... ксенофобия почти не поддаётся сознательной коррекции, это непреодолимо. — Вот ещё, — фыркнул Рики. Так вот чего боялся Ясон и почему так долго молчал! Что станет ему неприятен. Рики знал, подобные странности действительно встречались у тех, кто с рождения всю жизнь провёл в закрытых мирах, но среди гардианцев — очень редко. Тот же Гай, страдавший ярко выраженной формой ксенофобии и смотревший на всех модификантов заранее, как на врагов, скорее был исключением из правил, товарищи над ним из-за этого посмеивались. — Меньше всего меня смущает как раз это, Ясон. Тем более, ты себя контролируешь, а значит, я не рискую проснуться однажды утром в когтистых объятьях нежно посапывающего клыкастого зверя. — И, не поверишь, от сердца у меня отлегло. Теперь я знаю, что до твоей Амои мы, скорее всего, долетим, и что никакие голодные рапторы по «Керессе» не бродят, — Рики смотрел на Ясона, а тот, закрыв лицо руками, тихо смеялся. — Как я понимаю, Джиксов положил твой друг — доктор Ам? Ясон убрал руки от лица и медленно кивнул. — Я видел следы на его теле, когда мы перекладывали Рауля на кровать, — продолжил Рики. — В чём-чём, а в этом я разбираюсь. Сразу понял — это дело рук человека, а на роль насильников на этом корабле лучше всего подходят именно Джиксы. Но я решил, что они вырубили доктора Ама, притащили в операционную, а потом отнесли назад и бросили возле его каюты в коридоре. Почему-то подумал, что нападение раптора произошло после того, как они избавились от своей жертвы и вернулись в лабораторию, чтобы замести следы. У Ясона раздражённо дёрнулся уголок плотно сжатых губ: — Мне иногда трудно понять людей и их поступки. Я учусь этому много лет, но всё равно иногда они меня удивляют, и не всегда приятно. Рауль не хотел убивать. Рики провёл по лицу рукой. Первое впечатление от Ясона в боевой форме было очень ярким, но он уже пришёл в себя почти полностью: — Самозащита, но для меня это не так важно, как ты думаешь. Знаешь, я тоже убивал. Защищаясь и нападая, по заданию, случайно, просто чтобы устранить препятствие на пути к цели, и даже не всегда зная, кто стал моей жертвой и за что. Я не очень хороший человек. Для меня на каждой жизни висит ценник. Это, наверное, очень плохо, и я знаю, как это называется, но... я такой. Поэтому... — слова у Рики вдруг закончились. Он уже сказал всё, что хотел, а остальное было неважно. Тогда он разделся и лёг на кровать. — Поэтому снимай опять штаны и эту проклятую рубашку. У меня стресс, а мои стрессы такие, что снимаются только хорошим трахом, больше ничем, а моральные аспекты твоих поступков, особенности физиологии амойских монстров и всё, что ты ещё хочешь мне сказать или показать — всё потом. Для меня ничего не изменилось. — Ты извращенец, Демон, — Ясон в одно мгновение оказался рядом, навис над распростёртым телом, потом медленно опустился сверху, почти придавив своим совсем не маленьким весом и прижался к шее жёстким поцелуем. — Моё личное чудовище, — Рики провёл средним и указательным пальцами по его нижней губе, коснулся ровного ряда белых вполне человеческих зубов — ощущать на себе тяжесть горячего тела и член, который так явно упирался ему в бедро, было очень приятно. — Теперь понятно, почему после твоих объятий я весь в синяках и засосах. Ясон тихо зарычал, перевернулся сам и перевернул на бок Рики, горячо дохнул в шею, прижался сзади всем телом, аккуратно, но жёстко сжав зубами кожу между лопатками. Рики выгнулся дугой, застонал, почти закричал, громко и требовательно, откидывая голову Ясону на плечо. К чёрту! К чёрту всё! Основная проблема решилась, а значит, можно расслабиться. Рики знал, что сегодня они не уснут долго. *** Полученную от Скарлет информацию стоило обдумать. Ему всегда казалось, что в этих амойцах есть что-то странное. Даже во внешности — эта искусственная привлекательность черт. Живой человек не может выглядеть так безупречно. Гай скинул на комп видеозапись с камеры, которую установил в капитанской каюте. Он должен разобраться, даже если для этого придётся залезть в чужую личную жизнь. На ускоренном режиме это будет не так больно, не так стыдно. Рики и этот блондин... Его Рики! Запись он смотрел, еле сдерживаясь, чтобы не запустить компом в стену. В какой-то момент Гаю показалось, что он переоценил свои силы, так захотелось выключить, но стоило подумать об этом, как на экране мелькнуло что-то странное. Он отмотал немного назад и включил стандартный режим воспроизведения. Таймер показывал, что это было вчера, уже после того, как нашли мёртвых Джиксов и приняли решение о консервации части корабля. Вечером Рики, освободившись, опять ушёл к амойцу. Они о чём-то говорят. Звук слышно плохо. Ясон отходит к стене, показывает на кобуру с пистолетом, висящую у Рики на бедре, и начинает раздеваться. Просто, обыденно, не заботясь о произведённом эффекте. Кидает на пол рубашку, штаны. Белья на нём нет. Он спокоен, разве что чуть насторожен. Осторожно следит за реакцией Рики? Похоже на то. Он выпрямляется... Как же этот гад красив, чёрт его возьми! И вдруг... Это произошло так быстро, что деталей было почти не уловить. Гай чуть не заорал от омерзения и неожиданности. У стены стоял не обнажённый мужчина, а... Это был ящероподобный монстр, чудовище из его детских кошмаров. «Рики, беги!» — Сержант с трудом сдержал крик ужаса. Демон стоял с пистолетом и целился твари прямо в голову. Гай не сразу понял, что сам вцепился в рукоятку висящей на бедре бесполезной «Беретты». «Стреляй! Стреляй, мать же твою!» — заорал он, забыв, что запись вчерашняя. Чудовище не двигалось, лишь нервно подрагивал кончик длинного, толстого у основания и сужающегося к окончанию омерзительного хвоста. Рики тоже не двигался. Потом он что-то сказал. Что — было не слышно. Жучок Гай поставил простенький и когда цеплял, не думал, что понадобится хорошая звуковая плата. Рики медленно засунул пистолет в кобуру и, сделав несколько шагов, уверенно приблизился к монстру почти вплотную. «Нет, нет, не делай этого!» Страх за друга бился в груди пойманным в капкан зверем. Рики опять что-то сказал и, протянув руку, коснулся уродливой зубастой морды. Гая передернуло от омерзения. Чудовище наклонило голову. Рука медленно скользнула по плоской голове, монстр открыл пасть. Гай внутренне сжался, но, кажется, чудовище не пыталось напугать, скорее, давало себя рассмотреть. Зубы у твари были что надо. Конические, острые, похожие на кинжалы с обоюдоострыми режущими кромками, а когти на сильных лапах именно такие, какими можно причинить те увечья... Да, собственно, Гай с первой секунды не сомневался, что перед ним убийца группы Ходжо и Джиксов. Он не выдержал, остановил запись. Надо было собраться с мыслями. Понятно, что монстр не сделал Рики ничего плохого, понятно, что тот знал. Знал и ничего не сказал. Всё, всё, мать его, предельно ясно! Гай сел, спустив ноги с кровати, и обхватил руками голову. Ему казалось, что, если он не сделает этого, то мозг сейчас закипит и разлетится в куски. Он опять включил запись. Хвост монстра нежно обвил узкие бёдра, Рики улыбнулся и поцеловал уродливую морду. Всё, блядь! Всё-ё-ё... Гай снова нажал отбой. Это для него уже слишком! Теперь понятно, почему они не могли никого найти, вот из-за чего Алек так боялся этих двоих. Не было никакого скорпеораптора. Реальность оказалась намного хуже. «Миллионы людей дышат, живут так, как им приказывают. Не сопротивляясь. Покорные чужой воле. Марионетки», — вот что сказала Скарлет, а он посмеялся над ней. Теперь Гаю стало понятно, что произошло с Рики и с доктором Катце. Они не отходят от своих амойцев, как будто их привязали, как будто ими... управляют. Преданные, покорные, хоть и знают, кто на самом деле эти двое. Вот почему Скарлет пришла не к Рики, а к нему. Чёрт! Это же так явно! Как он сразу не догадался?! Рики, рассудительный, умный, вдруг просто растерял все мозги из-за какого-то блондина. Рики, всегда знающий границы и берегущий своё личное пространство, закрыв глаза, наплевав на всё, бросается в объятья... даже не человека, нелюдя, зверя, за которым тянется кровавый след. Ответ лежал на поверхности, Гай чуть не завыл, осознав весь ужас произошедшего. Он вспомнил слова Мимеи. Эх, психологша! Просчиталась ты, придумала красивую сказку про любовь. А чего ещё ожидать от женщины? И что теперь делать? Если он убьёт эту тварь, что случится с Рики? Станет ли он прежним, или это уже с концами? Ответа на этот вопрос у него не было, но попробовать стоило. Решение пришло сразу и оказалось простым, а план даже не требовал серьёзных приготовлений. Товарный модуль Бизоны заминировали, а если жахнуть не сразу всё, а сначала пару-тройку зарядов, отключив противопожарку, то система безопасности корабля отстрелит модуль даже без команды капитана, а потом можно взорвать и всё остальное, чтобы наверняка. Осталось придумать, как заманить туда Ясона Минк. А с «доктором Амом» он разберётся потом, когда Кугер придёт в себя. Тогда помощь ему сумеет оказать и Катце, а пока пусть амоец еще поломает комедию, Гай будет за ним следить. *** Катце проснулся, открыл глаза и вспомнил сразу всё. Вчерашний кошмар и тонкие пальцы Рауля на своём лице. Кажется, он задремал, отрубился от пережитых волнений, в одежде, прямо у него в каюте, на его постели. Он бросил взгляд на таймер — четыре часа утра по корабельному времени. Рауль спал рядом. Золотые пряди разметались по постели, Катце лежал прямо на них, но доктор Ам этого не замечал. Катце пошевелился, привстал на локте, и Рауль сразу проснулся: — Не боишься засыпать рядом с монстром? — он улыбался. — Нет. Бояться своей мечты странно. Рука Рауля коснулась его голого живота, медленно поползла вниз. Тело среагировало почти мгновенно острой вспышкой возбуждения, Катце напрягся. Чуткие пальцы коснулись уже вставшего члена: — Ты действительно хочешь этого, Катце? — Да, — просто на выдохе. — Я принял решение, — Рауль повернулся на бок, оперся на локоть и чуть привстал. — Оно тебя устроит. Сейчас. Но не уверен, что ты не пожалеешь об этом в дальнейшем. — В дальнейшем — будем разбираться в дальнейшем, — Катце затаил дыхание. — Ты должен кое-что знать про меня. Я совсем не подарок, — Катце серьёзно сдвинул брови и с энтузиазмом кивнул. — Эгоистичен, — Катце опять кивнул, — часто бываю резок и бескомпромиссен, я авторитарен, иногда излишне настойчив, требователен, безапелляционен, я трудоголик, эксцентричен, иногда бываю азартен... — Да-да, чудовище, я уже знаю. Мне подходит, — Катце опять серьёзно покивал и улыбнулся. — И ещё. Ты плохо представляешь, насколько мы, чудовища, моногамны и ревнивы, — теперь Рауль тоже улыбался. — Я не шучу. — Моногамия — моё любимое слово, Рауль. Если мне станет совсем невмоготу, я сбегу. Даже не сомневайся. Рауль посмотрел на него весело и скептически: — Хорошо. Разберёмся в процессе. Иди в душ и не одевайся — хочу посмотреть, на что я только что согласился. Жду тебя, не тяни, — он тихо засмеялся. Голос был мягким, но повелительные нотки не оставляли сомнений, что Рауль ждёт точного выполнения приказа. Да! Изголодавшееся тело требовало продолжения. Какое там «тянуть»? Он не задержится ни одной лишней секунды! Из ванной Катце вышел полностью обнажённым, как попросил или приказал Рауль. Тот сидел в кресле голый, только накинув на плечи рубашку, и пил кофе, расслабленно скрестив длинные стройные ноги. Катце остановился, не дойдя до него двух шагов, довольно осмотрел идеальные пропорции и улыбнулся — эта картина вызвала бы эрекцию у мёртвого. Доктор Ам тоже задумчиво разглядывал его. Катце испытывал приятную лёгкую неловкость и теперь был рад, что всегда заботился о своём теле, это давало возможность не стесняться собственной наготы. Рауль видел подтянутую, гибкую фигуру, длинные мускулистые ноги, гладкую светлую кожу без признаков растительности. Потом его взгляд остановился на эрегированном члене: — Ты красивый. Мне нравится, хороший размер, — Рауль удовлетворённо кивнул и улыбнулся краешком губ. — Ложись на кровать, Катце. От откровенной похвалы щёки загорелись, оставалось только надеяться, что визуально это не очень заметно. Выполнить приказ оказалось просто. Ноги подкашивались, в паху сладко ныло от предвкушения того, что должно произойти. Рауль встал, поставил чашку на столик. — Интересно. Никаких искусственных модификаций, всё так естественно и так правильно, — он с интересом рассматривал распростёртое перед ним тело. Казалось, он говорит сам с собой, и это — чисто научный интерес, но Катце подозревал, что Рауль его просто дразнит, он же видел, что амоец тоже возбуждён, и теперь жадно рассматривал подтверждающее эту догадку доказательство. Доказательство было что надо, просто мечта. — Раздвинь ноги и согни в коленях. Я хочу видеть тебя, — попросил Рауль. Катце, не отводя взгляда от зелёных глаз, шало улыбнулся и медленно развёл колени. Если Рауля это заводит — пусть смотрит. Ему было так хорошо, так горячо под этим взглядом, что он не выдержал и тихо застонал. Возбуждение стало непереносимым, болезненным, оно поглощало остатки разума и здравого смысла. Ему хотелось, чтобы Рауль прикоснулся к нему, скорее сделал с ним то, чего он давно хотел. Но тот не спешил. Слегка повёл плечами, и рубашка соскользнула с широких плеч на пол. Катце казалось, что он сейчас задохнётся от переполнявших эмоций. В состоянии эрекции член у Рауля был большой, точнее, соразмерный, но всё равно, наверное, слишком большой для Катце. Наверное. Но ему было уже наплевать. Сейчас больше всего хотелось почувствовать Рауля в себе, ощутить его силу, его власть, дотронуться до смуглой кожи на мускулистом животе, коснуться губами его маленьких тёмных сосков. Рауль встал на колени, оказавшись между широко раздвинутых ног Катце, жёстко, властно провёл по горящей огнём коже груди, ниже, до самого паха. Аккуратно взял в руку мошонку. Катце бесстыдно застонал и развёл ноги ещё шире. Чувства переполняли его и требовали выхода. — Подожди. Мы только начали, я не хочу сделать тебе больно, — Рауль успокаивающе погладил ему живот. Катце сглотнул, посмотрел дурными, расфокусированными глазами и медленно кивнул. Ему хотелось сейчас, скорее, но если его Рауль сказал, что надо подождать, он подождёт. — У тебя были мужчины, Катце? Которым ты позволял любить себя? Катце снова кивнул. — Скажи это вслух, — пальцы гладили внутреннюю сторону бедра, вычерчивая на ней причудливый рисунок. — Скажи. — Да. У меня были мужчины, — голос охрип. Слова давались с трудом. — Хорошо, — Рауль выдавил несколько капель из маленького прозрачного тюбика, пальцы сомкнулись на стоящем члене Катце, плавно потянули вниз. Чё-ёрт... Как же хорошо! — Ты получал удовольствие от того, что они с тобой делали? — Получал, — Катце не знал, какого ответа ждёт от него Рауль, и решил, что будет говорить правду. — Ты любишь боль? Любишь, когда тебя наказывают? — Нет, пожалуйста, Рауль. Я не мазохист, люблю иногда поиграть... в разные игры, это другое, но если ты хочешь, я согласен. — Нет. Мне было бы неприятно мучить тебя, но я должен был знать... Скажи мне, когда ты удовлетворяешь себя, ласкаешь пальцами внутри? Катце бросило в жар. — Я спросил, ты вводишь себе пальцы в анальное отверстие, пользуешься вибратором для стимуляции или другими игрушками? — Рауль спрашивал почти нейтрально, как будто о предстоящей прогулке. — Нет. Я просто... Я просто дрочу, Рауль. Этого обычно достаточно, — Катце был не из стеснительных, но сейчас он чувствовал, что его лицо пылает. — Хорошо. Тогда я не буду спешить, — рука медленно двигалась вверх-вниз по его возбуждённой плоти. Пальцы второй руки уверенно скользнули в промежность, осторожно приласкали. — Узкий. Когда ты был с кем-то последний раз? — Давно. Месяца три назад, может, больше, — он не мог вспомнить, ни когда это было, ни даже сообразить, с кем. Палец осторожно скользнул в его тело. Катце выгнуло в сладкой судороге, пальцы на ногах поджались, он почувствовал, что сейчас кончит, и сдавленно всхлипнул. — Нет, Катце, ещё нет. Смотри на меня. Смотри. Скажи, ты представлял нас вместе? — рука на члене остановилась, сжав чуть сильней. — Да. Представлял. Много раз, — губы не слушались, но под этой сладкой пыткой он готов был дать ответ на любой вопрос. — Расскажи мне, как это было. — По-разному. Я представлял это по-разному, — Катце наконец понял, чего от него добивается Рауль. — Я хочу встать на колени, чтобы ты взял меня сзади. Медленно, глубоко, чтобы прижался к моей спине, целовал и покусывал между лопатками, потом шею... — ему хотелось, чтобы его подчинили, чтобы Рауль держал за бёдра, не давая вырваться, избежать проникновения, чтобы он был не груб, но по-хозяйски требователен и настойчив. В жизни всегда более чем независимый и самодостаточный, Катце в сексе жаждал над собой власти. Нет, не насилия, а безраздельного владения, ему хотелось отдать себя всего, раствориться в желании партнёра, тогда он получит то, что так давно хотел, и если Рауль не против дать ему это, отказываться он не станет ни за что. — Да. Встань на колени, прогнись и положи руки под голову. Катце качало на волнах эйфории. Идеально. Это было идеально. Всё именно так, как он хотел, о чём мечтал. Он повернулся, беззастенчиво отставил зад и, счастливо выдохнув, прикрыл глаза, проваливаясь в сладкий экстаз: — Всё, что хочешь, Рауль. Всё, что только пожелаешь.