И почему Чонин полюбил такого, как он?
— Чонин сказал, что умирает из-за меня, — он говорит это Чанбину, пока тот ищет что-то в интернете. — Что мне делать? — Принять его чувства? Попробовать в него влюбиться? — Я долго думал об этом, но так и не смог понять, что стоит делать в подобных ситуациях. Мне не хочется, чтобы он умирал. Чанбин жмет плечами и снова утыкается в телефон. Ян тушит сигарету спустя тридцать секунд и застегивает куртку, медленно идя на выход из университета. Чан по неизвестной причине срывается с места и пытается догнать его, хоть и понимает, что жалкое подобие удачи не будет на его стороне. Он бежит так быстро, что учитель физкультуры наверняка бы поставил ему самозачет, но сейчас на это плевать. Ему просто хочется поговорить с Чонином. — Чонин! — Бан Чан кричит, когда видит знакомую темную макушку, застывшую на несколько секунд в нерешительности, прежде чем он повернется и взглянет на обладателя голоса. Чан останавливается и тяжело дышит, искоса поглядывая на поникшего мальчишку. Ян молчит, но они оба знают, что пустые глаза говорят о душевном состоянии чуточку больше, чем натянутая улыбка. — Чонин, давай поговорим. — Что тебе нужно от меня? — Ян правда не хотел, чтобы эти слова звучали так грубо, но все медленно выходит из-под контроля, и осколки разбитого сердца медленно сыплются из рук, как мелкий песок на море. Он так сильно ненавидит себя за это, но все, что можно сейчас сделать — натянуть жалкое подобие улыбки и спрятать руки в карманы. — Я просто… просто не хочу, чтобы ты умирал. — К сожалению, это уже невозможно./ / /
Феликс открывает дверь в третьем часу ночи, чтобы впустить лучшего друга к себе в дом. Чонин в последнее время выглядит отрешенно, и Ли совершенно не хочет верить, что после стольких лет дружбы они оба закончат вот так — умереть непризнанным любимым человеком. Это звучит до абсурдности глупо и почти нелепо, но Чонин натянуто улыбается и протягивает Феликсу бутылку пива. — Выпьем? — Ли улыбается и кивает, приглашая Чонина к себе в комнату. Они долго смотрят на звезды, бутылка постепенно пустеет, а тишину разбавляет лишь тиканье часов. На улице как никогда одиноко и безлюдно, и это, возможно, к лучшему. Феликс переводит взгляд на друга — впалые щеки, бледная кожа и замученный вид. Он знает, что Чонина тошнит уже несколько дней от еды — он больше не может есть и прячет лепестки ромашки под подушку, в шкафчики и выкидывает потом все в мусорку, как Чан выкинул его чувства. Ли вдруг внезапно понимает — Ян умирает быстрее, чем должен. Они оба действительно умирают. — Я не смог рассказать все ему, — говорит тихо Феликс, делая глоток прохладного хмельного напитка. Ян лишь кивает и прикрывает глаза — пиво в бутылке давно закончилось. — Мне так жаль, что заставил тебя сделать это. — Ты просто хотел, чтобы я закончил иначе. Но в итоге все стало еще хуже, — Чонин тихо всхлипывает и пытается не раствориться в буднях — пустых и бесконечных, — пока болезнь медленно поглощала его. — В последнее время я стал чаще задумываться о том, что же будет после смерти. Где я окажусь, смогу ли стать одной из бесконечных ярких звезд, встретимся ли мы после смерти снова. Почему не ты? Почему я не влюбился в тебя? Феликс молчит, потому что у него впервые нет ответов на вопросы Чонина./ / /
Спустя неделю Чонин просыпается с чувством полного спокойствия и умиротворения. У него безумно першит горло, комната постепенно заполняется запахом ромашки, а давно засушенные лепестки валяются обрывками в банке, где он когда-то хранил бумажные звезды. Сейчас все это в прошлом — его настоящее выглядит как заплеванная кровью и лепестками кровать, ненависть к ромашкам и собственной беспомощности. Чонин подолгу стоит на крыше, раскинув руки в стороны, чтобы морозный ветер смог проникнуть под тонкий свитер и унести с собой отвратительный запах, казалось бы, лечебного цветка. Ян не появляется в университете уже неделю, забивает на сообщения старосты, обеспокоенные Феликса и тихие всхлипы матери ночью, когда она думает, что Чонин давно спит. Но он тяжело засыпает и рано просыпается, потому что все медленно теряет смысл. «Когда я умру, не покупай мне ромашки», — он пишет сообщение Феликсу ровно в двенадцать дня и садится за белый стол, где остались бесконечные следы от кружек с чаем, гуашевых красок и канцелярского ножа. «В последнее время я чувствую себя все хуже.» Сил едва хватает, чтобы нарисовать эскиз вымышленного человека в мире, где никто не умирает от влюбленности, а кругом цветут цветы. Чонин отчаянно хочет дожить до весны, чтобы посмотреть, как оживает природа и цветет сакура, но за окном все еще отвратительная зима со своими белыми ветками деревьев и грязно-серым снегом на земле. Он кашляет лепестками, задыхается и судорожно хватает ртом воздух, но ничего не выходит. Капли крови капают на стол и пачкают рисунок, когда Чонин вдруг понимает — его конец ближе, чем он думал. «Как там Феликс?» «Ему сейчас лучше?» Ян едва находит в себе силы, чтобы перебраться на кровать и позвонить лучшему другу. В глазах постепенно мутнеет, но он не хочет умирать вот так — со всем своим недосказанным и незаконченным. — Алло? — на другом конце Чонин слышит усталый голос друга и улыбается. — Феликс… Феликс, мне так жаль, — ему едва хватает воздуха, чтобы сказать все это. Он судорожно пытается дышать, а не бесконечно кашлять. — Я не хочу… не хочу умирать. — Чонин, что ты такое говоришь? Тебе плохо? — Ли почти кричит, когда Ян прикрывает глаза и выплевывает на кровать очередную порцию лепестков. Чонин улыбается и позволяет себе, наконец, раствориться в бесконечном. Феликса он больше не слышит.