Слабость - понятие относительное, сила - абсолютное.
- Если бы я знал, какой пунктуальный у нас сенсей, то проспал бы ещё лишних два часа, - кипятился Удзумаки, остервенело пиная ногой основание перил моста. Сакура стояла неподалеку, облокотившись на эти самые перила, и задумчиво пробегала взглядом по ряби воды. Саске прохаживался из стороны в сторону с таким лицом, что Наруто даже пожалел Какаши. Троица находилась на мосту, пролегавшего через неширокую спокойную речку Конохи, берега которой густо поросли деревьями. Из-за их крон выглядывали крыши домов. Сам мост был просторным, ровным, с красивыми красными перилами и арками в японском стиле. Вокруг звучала переливчатая трель птиц, в воздухе висел ненавязчивый отдалённый гомон живущего полной жизнью города. Солнце поднялось уже довольно высоко в чисто голубом утреннем небе и щедро припекало землю. «А ведь мы пришли сюда ещё в утренние сумерки», - со стоном подумал Наруто, уже готовясь парировать колкое замечание рыжей ехидны в голове. Но ответа не последовало. Удзумаки напрягся, судорожно перебирая варианты подлянок, которые ему мог устроить Девятихвостый, чтобы так загадочно отмалчиваться. «Ку?» - осторожно произнёс блондин. И снова тишина. Молчание злило и одновременно настораживало Наруто. «Курама?» - Попробовал он ещё раз. В сознании царила гнетущая тишина. По спине Удзумаки прибежал холодок. Куда подевался его хвостатый друг? Неужели… Мысль о том, что Лиса в нём больше нет, пронзила сознание яростной молнией. Глаза немного расширились, сердце, испуганно пропустив удар, забилось с утроенной силой. Голову Наруто расколол его же ментальный вопль: «Кьюби но Йоко!» И снова эта гнетущая, давящая на сознание тишина. Она была повсюду, пугала, издевалась, терзала душу, подзывала самые страшные мысли, но не исчезала. Наруто забила мелкая дрожь. Реакция затормозилась, а думать он просто не мог. Удзумаки тяжело сглотнул и снова мысленно, но от этого не менее отчаянно закричал: «Курама!!!» На этот раз в голове оглушительно… всхрапнули. Наруто впал в полный ступор. Получается, эта рыжая бестия, чуть не запихавшая джинчурики в могилу одним своим молчанием, просто и нагло дрыхнет?! «Ну всё, Курама, - с мрачным сарказмом подумал Удзумаки. – Пришёл тебе писец, твой родственник. Как только закончится эта тренировка на выживание, тебя ждёт вдумчивый разговор с Таби и со мной». А Девятихвостый всё так же беззаботно посапывал, не подозревая о том, какая страшная опасность нависла над ним… - Всем здрасте. Непосредственно на арке появился Какаши в облачке белого дыма. Выглядел джонин невозмутимо, словно это не он опоздал на три с хвостиком часа. - День добрый, - мрачно отозвался Саске, дистанционно испепеляя учителя взглядом. - Неужели Вы соизволили-таки явиться? - расплылся в язвительной улыбке Наруто. – Простите нас, простых смертных, что не падаем ниц: коленки затекли. Учиха кинул на друга одобрительный взгляд - Удзумаки ответил ему улыбкой. Какаши и бровью не повёл на такую открытую наглость, лишь мысленно усмехнулся: «Какие дерзкие детишки…» - Нам пора, - уже вслух изрёк он. - Да вы что? Не может быть, - не удержался Наруто. - Мы отправимся на тренировочный полигон, где и пройдет наша тренировка на выживание, - проигнорировал его Какаши. – Ну что ж, идём. Команда № 7 выдвинулась в путь. Полигон находился за пределами Конохи и представлял собой зелёный, но довольно просторный, или, как ещё говорят, прозрачный лес со множеством полянок. На одной из самых больших и расположились наши герои. Посреди неё торчало три толстых гладких столба, на среднем стоял большой будильник. Поляна находилась в плотном кольце деревьев, ветер весело шуршал их кронами. В воздухе стоял лёгкий приятный шелест и запах нагретой листвы. С одной стороны к поляне примыкала маленькая прозрачная речушка. Троица генинов стояла у столбов, а Хатаге лениво щурился напротив. Несколько минут прошли в молчании: джонин балдел на солнце, а мальчишки оценивали обстановку, пытаясь набросать приблизительный план возможной схватки. Если Саске думал, как лучше себя проявить и не проиграть сенсею, то Наруто прикидывал, как бы случайно не укокошить оного, а заодно и не выдать слишком много способностей. Сакура же просто рассеянно оглядывалась, поминутно скашивая взор на обожаемого брюнета. - Что ж, - неожиданно заговорил Какаши, слегка растягивая слова и внимательно оглядывая каждого из ребят. – Начнём вашу тренировку. Полагаю, следует объяснить вам суть задания и правила. - Ну уж сделайте милость, - фыркнул Саске, а Наруто сделал такой саркастический взгляд, что у невозмутимого Хатаге слегка дернулся глаз. - Эта тренировка проверит, готовы ли вы стать ниндзя, - начал джонин. – Если вы не сдадите, то вернетесь в Академию. А если я в вас совсем разочаруюсь, то вы никогда не станете шиноби. Провалившими может быть как один, так и вся троица. Как вы знаете, я просил вас не завтракать, а взять еду с собой. Так вот, если вы потерпите фиаско, то я привяжу вас к этим столбам и буду поглощать ваши бенто у вас на глазах. «Подлец, - мысленно рыкнул Удзумаки. – Руки прочь от моего бенто!» Ответом ему послужил лишь многозначительный храп. - Так в чём же суть нашего задания? – осторожно поинтересовалась Сакура, с напряжением разглядывая Какаши. Тот лишь прошёл мимо команды, поворачивающейся вслед за ним, и остановился у среднего столба. Рука легла на будильник, стрелки которого показывали десять утра. - Я поставил будильник ровно на полдень. До этого времени вы должны будете… - взгляд джонина стал острым, почти хищным. Генины напряглись. - Вы должны отобрать у меня эти колокольчики. - Какаши продемонстрировал им два небольших круглых стальных колокольчика на шнурках. Наруто округлил глаза: - Вы прикалываетесь? - Несмешная шутка, - не менее обалдело вытаращился Учиха. - Почему же? – усмехнулся Хатаге. – Я вполне серьёзен. Отберете у меня колокольчики до полудня – пройдёте. - Отобрать, значит, - протянул Саске. Какаши кивнул и добавил: - Нападайте так, словно хотите меня убить. Иначе у вас ничего не получится. Губы Удзумаки расплылись в дьявольской усмешке: - Договорились. Почему-то в этот момент Хатаге слегка передернуло. - Начнём? – вкрадчиво проронил Наруто. - Пожалуй, - кивнул джонин. В ту же секунду блондин сорвался с места просто с первой космической скоростью. Какаши инстинктивно рванулся в сторону и вовремя – лезвие куная промелькнуло в каком-то сантиметре от шеи. - Ты что? – воскликнул Хатаге, уворачиваясь от роя метательного железа. - Слово сенсея – закон, - издевательски хмыкнул Удзумаки, останавливаясь в десяти метрах от учителя. Голова его была лукаво склонена набок. - Раз так, - неоднозначно протянул Какаши, словно бы случайно поправив повязку на левом глазу, и мысленно осклабился: «Ну теперь ты мне за все дерзости ответишь, мальчишка». Он и не подозревал, что в эту секунду Наруто так же ухмыляется: «Повеселимся?» «В красном углу – прославленный джонин Конохи Хатаге Какаши, - активизировался в голове Лис. - В синем – полоумный красноглазик Учиха Саске, визгливая безвкусица, в миру именуемая Харуно Сакурой, и псих-садист с тяжёлой формой паранойи Удзумаки Наруто!» «А ты вообще молчи. Дома поговорим», - оборвал его Наруто, точно копируя ласково-угрожающий, пробирающий холодом до костей тон разъярённой Ниби, и попутно взял на заметку очередную удачную шпильку в сторону Сакуры. Кьюби, правильно уловив хищные нотки, мгновенно скис и замолк, обиженно и виновато сопя на задворках сознания. Наруто проворно набил ряд печатей. - Элемент Ветра, Пылевое Облако! В воздухе повисла густая дымка, забивающая нос и горло. Какаши невольно закашлялся и напрягся. Странная завеса полностью заблокировала его ощущение противника, исчезли звуки и запах. К тому же джонин не сомневался, что даже шаринган не сможет разглядеть что-то сквозь пыль. Знал бы он, сколько чакры вбухано в эту простенькую вроде бы технику. Наруто времени даром не терял. В руку уже привычно легла удобная рукоять трёхлепесткового куная. «Курама, начинай отрабатывать залёты. Запускай сенсор», - велел Удзумаки, стараясь удержать обиженный тон: его сильно тянуло рассмеяться. «Уже», - кисло откликнулся Лис, закачивая чакру, необходимую для сенсорных способностей, в каналы джинчурики. Это было довольно маленькое количество, и с экранирующей курткой "от Кьюбано" его нельзя было засечь. По спине Наруто пробежала приятная дрожь силы. Пусть Курама делился с ним чакрой уже сотни раз, Удзумаки всегда в первое мгновение наслаждался чувством мощи, жидким пламенем пробегающей в венах. Такое ощущение нельзя было забыть или считать неприятным, ведь какую-то секунду ты думаешь, что можешь всё и могущество твоё безгранично. В венах заплескался адреналин, где-то внутри разгоралось пламя азарта, всё существо Наруто жаждало схватки. Бои были его страстью, и каждая их секунда делала блондина счастливым. Он был зависим от этого непередаваемого чувства единения с оружием и силой, могучей ревущей силой, которую почти нельзя контролировать и которая так охотно подчинялась только ему. Глаза Наруто засверкали, на границе сознания шевельнулась жажда битвы и крови, крови противника. Губы растянулись в хищном оскале. Так могли скалиться только двое: Наруто и Девятихвостый. - Ну что, надеюсь, Вы развлечете меня, Какаши-сенсей… Хатаге всё ещё оставался на месте, вглядываясь в облако пыли, и гадал, что же такого предпримут его возможные ученики. Возле фамилии Удзумаки джонин уже мысленно поставил галочку: скорость тайдзюцу и необычная техника не могли не зарекомендовать себя. Теперь Какаши ждал их следующего хода. Неожиданно по спине пробежал предательский холодок. Вознёсшаяся было вокруг него невидимая стена, погасившая все ощущения, обрушилась с одной стороны, и Хатаге почувствовал рядом силу и жажду боя, настоящего и жаркого. Сила была незнакомой, Какаши был уверен, что не встречал подобного, но в самом дальнем уголке памяти что-то дёрнулось. Джонин вдруг поймал смутное воспоминание: луна, звёздное небо и отголоски какого-то рокота, то ли грома, то ли обвала, то ли ещё чего. Некоторое время Какаши прислушивался к своим ощущениям, пытаясь определить, кому же принадлежит эта чакра. Когда он уже почти сделал выбор в пользу Саске, стоящего на самом деле в трёх метрах от границы облака с открытым ртом, обладатель этой самой силы резко сорвался с места и помчался на Хатаге. Тот увидел перед собой только смазанную тень. Тускло блеснуло в пыли лезвие, очерчивая убийственную дугу. И всё бы хорошо, но Какаши уже успел поднять бандану с левого глаза, и все движения отразились в алой радужке шарингана. Нападающий – а это, естественно, был Наруто – сразу смекнул, почему удар не прошёл, и снова метнулся назад, за пылевую завесу. Джонин смахнул кровь с царапины на скуле. «Это серьёзно. Он настроен решительно. Эх-х, не почитать…» - подумал сенсей, вообразив на секунду рыженькую книжку в подсумке. Сильный удар в солнечное сплетение заставил Хатаге сложиться пополам, а потом джонину пришлось всё в той же согнутой позе уклоняться от куная, вознамерившегося пробить ему затылок. А в следующее мгновение Какаши уже уходил перекатом от изящной вертушки. «Нет, так жить нельзя!» - решительно подумал Хатаге, чувствуя, что ещё немного, и он позорно продует "недогенину". И это чувство распаляло внутри холодную ярость. Джонин перешёл в наступление, завязалась невероятно скоростная схватка. В конце концов, нападающий словил мощный "в грудь ногой" от Какаши и отлетел в дымку. Хатаге встал в стойку, напряженно всматриваясь в мистически не рассеивающуюся пыль и ожидая новой атаки. Но пыль молчала. Какаши вновь почувствовал, как вокруг выросла невидимая стена, лишившая его всех ощущений окружающего мира дальше трёх метров. Противник, затаившись в пелене, выжидал. Джонин же выжидать не собирался. Бросив наугад кунай со взрывной печатью, Хатаге накачал в ноги побольше чакры и прыгнул. Он вылетел из облака в ореоле потревоженной пыли и на секунду завис в воздухе, глядя на отсвет взрыва внутри завесы. Тут его глаза натолкнулись на офигевшего Саске и примороженную к месту Сакуру. «Так это был Наруто!» - поразился Какаши, устремив удивленный взор на Учиху. Впрочем, брюнет времени не терял, и через мгновение на джонина уже несся рой сюрикенов. Хатаге выбросил правую руку в сторону - с неё сорвался кунай, а леска осталась в ладони. Как только лезвие пробило дерево, Какаши резко рванул стальную нить и приземлился в стороне и от облака, и от Учихи. За спиной у него плескалась река, справа торчало узловатое дерево, в которое и воткнулся кунай. Какаши стремительно сложил ряд печатей и отчеканил: - Элемент Воды, Водяной Дракон! Полупрозрачная зубастая громадина обрушилась на поляну, погребая под собой всё и вся. А Какаши уже испарился в неизвестном направлении. Наруто утащил Сакуру и Саске в безопасное место и, поставив парочку барьеров, усадил команду в кружок. - Думаю, что суть задания заключается в проверке нашей командной работы, - с ходу начал блондин. - Согласен, - кивнул Учиха. – И каков план? - Саске-кун, - вмешалась Сакура. – Почему ты слушаешь этого безмозглого блондина? Он ведь… - Помолчи, бездарность, - оборвал её Удзумаки, угрожающе сощурив ставшие вмиг ледяными голубые глаза. – Мы с Саске сделали хоть что-то, чтобы пройти экзамен, в отличие от некоторых розовых визгливых столбов. Не находишь, что это справедливо, а? Курама в подсознании зааплодировал: «Пять баллов, шикарно поставил на место». Харуно, почувствовав опасность, исходившую от джинчурики, съёжилась и замолчала, опустив глаза. - Вот и отлично, - холодно отрезал Наруто, перевёл потеплевший взгляд на Учиху и продолжил уже спокойно: - Я смогу его полностью обездвижить, только мне нужен прямой зрительный контакт на кратчайшем из возможных расстоянии. - Это хорошо, - согласился Саске. – Предлагаю загнать его в зону ближнего боя нашими слаженными атаками, а там ты уже поймаешь его взгляд и дело с концом. - Давай обговорим наш план, - серьёзно произнёс Удзумаки и вдруг ехидно усмехнулся. – Думается мне, я кое-что просёк про нашего сенсея. Учиха ответил ему такой же ехидной ухмылкой: - Чую, пришёл конец Хатаге Какаши. Сам джонин только что выбрался на очередную полянку в поисках смотавшихся учеников. Попутно Какаши наслаждался тёплым летним денёчком: «Всё тихо-мирно, птички поют, ветерок шевелит зелёные листочки и травку, вдалеке лепечет речка, а навстречу мне катится огромный огненный шар... Стоп, что?!» Хатаке сиганул вверх, но с неба на него уже рушился зело острый железный дождь. Техника Замены спасла его от участи противотанкового ежа, но не спасла от его шустрых учеников, и дерево, на которое его перекинуло, было аккуратно нарезано на балки лезвиями ветра, пущенными блондином. Хатаге снова метнулся прочь, стараясь выгадать время для контратаки, но за спиной уже материализовался юный Учиха с очаровательной улыбкой маньяка-убийцы: - Элемент Огня, Гнев Феникса! Вихрь огненных шариков с сюрпризом внутри обрушился на Хатаге, изрядно его потрепав. - Джонин под румяной корочкой, недорого, налетайте! – расхохотался Саске. - Да в таком состоянии он меня даже в тайдзюцу не сделает! – легкомысленно вторил ему Наруто, внутренне напрягшись. Удзумаки уже понял, что Какаши гордится своими способностями и его гордость не выносит заносчивой мелочи. Поэтому он пытался сыграть на самолюбии учителя. Какаши замер. «Поведётся… Нет, не поведётся. Или всё же поведётся?» - гадал Наруто, с большим трудом удерживая на лице наглую улыбку. Хатаге тихо рыкнул и понёсся на Удзумаки. «Клюнул!» - не веря, воскликнул Лис. Они сцепились, как разъярённые хищники, крепко стиснули противника в захвате (Наруто постарался) и почти упёрлись друг в друга лбами. Взгляды столкнулись с такой силой, что если бы это были клинки, то они высекли бы целый сноп искр. Удзумаки расплылся в торжествующей ухмылке, в глазах заметался яростный огонь. - Мы победили, - бросил он прямо в лицо джонину, и радужка его на мгновение покраснела, а зрачки стали вертикальными. Кроваво-алый взгляд пронзил раскаленной иглой разум Хатаге, в голове ударом колокола отдалась боль, и Какаши бессознательной тушкой рухнул на траву. Когда Хатаге очнулся, он увидел склонившуюся над ним Сакуру. Он приподнялся, и его мутный взгляд наткнулся на Наруто и Саске, поигрывавших колокольчиками. - Уделали-таки, - тяжело вздохнул сенсей. – Ладно, вы прошли. Все трое. Команда радостно переглянулась, а Какаши вдруг вновь увидел то воспоминание. Луна, звёзды и мощные низкие раскаты вдалеке. Теперь он был уверен, что это отголосок громоподобного рева…***
На Коноху опустилась густая ночь. Наруто сидел на подоконнике, глядя в небо и анализируя прошедший день. Ниби вновь устроила им сытный ужин, где Удзумаки в лицах пересказывал всю схватку. Квинтет (Субараши привычно висел в головах у всех без исключения) заливисто хохотал, периодически отпуская ехидные реплики. Затем Наруто, бросив на Кураму короткий торжествующий взгляд, поведал присутствующим о залёте Девятихвостого, смакуя каждое слово. Блондин замолк, и в кухне на минуту повисла тишина. Кьюби напрягся, а когда Некомата своими изящными пальчиками согнула и смяла вилку, побледнел и съёжился. На заднем плане Наруто и Дей давились беззвучным хохотом, а вдалеке поскрипывал Субараши, едва сдерживая рвущийся наружу смех. Потом Таби, глаза которой скрыла чёлка, сладким вкрадчивым голосом пропела: - Курама-кун, давай ненадолго вернёмся в подсознание нашего джинчурики. От этой фразы передёрнуло всех, даже дракона - настолько жутко она прозвучала. Кьюби быстро-быстро закивал и рассыпался красной чакрой, втягиваясь в тело Наруто. Ниби, маниакально оскалившись, последовала его примеру. Следующие два часа его внутренний мир трясло и колбасило так, что поплохело и самому джинчурики. Он уже сочувствовал Кураме, попавшему под каток-чемпион в тяжёлом весе с задатками танка под кодовым именем "Мататаби". Сейчас всё уже стихло, видимо, хвостатые уснули. Наруто решил их не тревожить. Дейдара тоже мирно посапывал на футоне рядом с кроватью, его светлые волосы разметались по подушке. Наруто только хмыкнул, оглядев друга/брата, и снова перевёл взгляд в окно. Его квартира находилась довольно высоко, и из её окон открывался потрясающий вид. Внизу золотисто-жёлтым сияющим созвездием лежала Коноха, вдалеке до горизонта тянулся угольно-чёрный ночной лес. Скала Хокаге, освещенная мягким сиянием уличных огней, смягчивших резкость линий, мощной защитой нависала над деревней. Бархатное небо с яркими искрами звёзд венчало эту великолепную картину, и Наруто некоторое время просто упивался этим зрелищем. Потом его глаза, скользнув по знакомым с детства созвездиям, устремились к восходящей луне. Наступало полнолуние, и изящный серебристый диск её уже полностью поднялся над горизонтом, посылая с небес дрожащие лучи. Почему-то при её виде по спине Наруто пробежала неприятная дрожь, с виска скатилась капелька холодного пота, а луна на секунду показалась багровой…***
А в это время где-то далеко от Конохи известное нам плато Борумун, Лунная Чаша, было гораздо оживлённее, чем последние сотню лет. Гладкий склон Тусклой Горы сверкал под лучами почти поднявшейся на верхушку неба луны. Само плато, казалось, до краев наполнилось лунным светом. Но на его поверхности было не только серебро луны. Гигантский круг, охвативший всё плато, был невероятно ровен и бросок, внутри него вились, переплетаясь, странные узоры с заключёнными в них рунами. Вся эта сложная пентаграмма напоминала трудную печать, где ломанные линии изогнулись и растеряли все свои углы. Рисунок алел, ибо был сделан кровью. Кровью сотен жертв, убитых прямо здесь. Жертвами были не люди, а Гончие Псы-Демоны, отловленные в горах. В воздухе витал терпкий металлический запах, над плато, медленно стекая в пропасть по его краям, трепетала чёрная аура смерти, а отголоски последних предсмертных воплей ещё звучали над дальними отрогами. Гигантский чёрный волк с алыми глазами сбросил в разверстую пасть бездны последний обескровленный труп и направился к центру плато, где стояла его подруга. Её чёрные волосы свободно ниспадали на оголённые плечи, алые губы сложились в торжествующей усмешке, а огненные глаза с вертикальным зрачком были устремлены в небо. Сегодня Акуму была облачена в фантастическое платье цвета воронова крыла. Тугой лиф, богато украшенный чёрным жемчугом и тёмно-багровыми рубинами, обхватывал грудь, ткань плотно облегала тело до самых бёдер, а оттуда вниз струились чёрные складки, воздушные и непроглядные, как ночной кошмар. На уровне икр по ткани шло кольцо непонятных из-за складок изображений алого цвета. Тонкие запястья украшали широкие тёмные браслеты. Акуму стояла, всё так же раскинув в стороны молочно-белые руки и распрямив пальцы с длинными чёрными ногтями. От всей её фигуры веяло такой мощью, что животный ужас сжимал горло, придавливая к земле. Шинкиро приблизился и заговорил: - Дело сделано. Круг закончен, а бездна получила этой ночью больше двух сотен трупов. - Этот круг… - ответила Акуму, и её голос налился силой, холодом и мраком, она словно была где-то не здесь, черпая мощь на том свете. – Его рисунок точно повторяет печать, которая сокрыта в толще камня под нашими ногами. Она сковала всё могущество Шиньяцуме, и сегодня ночью она, уже покрытая трещинами, сильнейшая печать всех времен, которую давно раздирают бреши, окончательно падёт под натиском мрака. Ты чувствуешь? Оно двигается, растёт, зреет, множит силы даже сейчас, оно там, во мраке под нашими ногами… И оно готово выйти в подлунный мир и потрясти его до основания… Ты готов? Акуму обернулась, даже в лунном свете её глаза светились и пылали. - Да, и я, и мои волки готовы, - с готовностью откликнулся Шинкиро. - Тогда вперёд, - проронила девушка, снова отворачиваясь. – Иди. Волк развернулся и бросился прочь. Добежав до края плато, он вдруг прыгнул и взвился в воздух, словно невидимая тёмная сила, восстававшая из праха бездны, подняла его своей могучей рукой. Он опустился на один из выступов, хищными когтями торчавших над плато, на остальных тоже, словно безмолвные тени, возникли другие волки. Все они, как один, будто по чьей-то чёрной воле, вскинули головы, и вой демонов заметался над пиками, раздирая сами скалы. Неведомо откуда раздался барабанный бой, воздух затрясся и запульсировал. Акуму запела на странном, шипящем, переливчатом языке, звуки которого сжимали само трепещущее существо. Это была жуткая песнь смерти, гимн мраку и отчаянию. Круг под ногами девушки объяло алое пламя, линии засветились диким огненным заревом, похожим на отсвет пожара. Повинуясь голосу, мрак в бездне дрогнул, зашевелился и тёмными щупальцами пополз по скалам вверх, безликий, чёрный, не останавливаемый. Акуму закружилась, складки платья распрямились, являя миру узор из алых облаков. Чёрные волосы вились, словно змеи, глаза её горели, сияя расплавленной сталью, в них метался огонь Преисподней, голос то взлетал, то опадал, заставляя вибрировать и содрогаться в страхе сами горы. Акуму кружилась и пела, линии под ногами шевелились, выгибаясь наружу, пузырясь и поднимаясь. Барабанный бой нарастал, изнутри в плато, казалось, раз за разом ударял могучий таран, и вся скальная толща содрогалась, а по поверхности кривыми линиями бежали трещины. Действо достигло апогея, плато вспыхнуло алым светом, на котором явственно выделялись багровые линии, и зарево это отразилось в луне, зависшей над Борумун, и окрасило её диск кровью. Акуму издала длинный протяжный вопль, линии рванулись вверх, обвив её и вознося к Красной Луне. Плато треснуло, и из-под него, среди грохота и водопадов рушащихся камней, начало подниматься нечто огромное. Акуму замолкла, смолкли и барабаны, лишь вой и рокот раздирали тишину. Наконец в лунном свете возникла огромная обсидиановая цитадель. Два кольца мощных крепостных стен, громадные башни, мосты, чёрные казармы для многотысячной армии в первом кольце, и колоссальный замок во втором. Его чёрная громадина с ажурными украшениями, горгульями и сотнями острых, как пики, шпилей. Донжон высился вплотную к плоскому склону Тусклой горы, ставшей ему четвёртой стеной. Шпили и башни были заметно ниже как донжона, так и, само собой, гор, но чёрный шпиль замка, громадный, острый и жуткий, как ночной кошмар, казалось, пронзил само небо. Акуму, глядя на вырвавшуюся крепость, безумно расхохоталась: - Трепещи, мир! Вот он, вот Шиньяцуме, он прямо под луной! Цитадель мрака снова обрела свою былую мощь! Скоро распахнутся врата Шиннокураса, и на свободу выйдет Хозяин! Да, игра стоит свеч!