Gliese 581

— МАМ! Королева удерживается от того, чтобы вздрогнуть, оглушенная. — Мне кажется, краска стерлась. Точно стерлась! — Милая… — успокаивающе шепчет Део и подхватывает зеркальце с подставки, поднося вплотную к лицу дочери. — Все на месте. Ты прекрасна как утренняя звезда. Принцесса придирчиво осматривает глаз. Чёрная стрелка, покрытая серебряным блеском, нарисована строго, словно по трафарету. — У меня ноги трясутся. Я никуда не пойду. — жалобно шепчет девушка на ухо матери. — Тогда твоя невеста явится сюда, и сама тебя отнесёт. Такому рвению можно только позавидовать. — отрезает та. Альб сглатывает и обнимает себя за плечи. Его живот охватил ледяной нервный комок с самой секунды пробуждения. Сейчас, четыре часа спустя, он одет в белоснежное свадебное платье. Волосы заплетены в невероятную прическу из множества кос, но чего-то будто не хватает. Королева смотрит на дочь, и улыбается как-то невиданно: — Диадема завершит образ. — задумчиво произносит она. Беловолосая служанка подносит украшенный мраморной мозаикой ларец. Део открывает крохотный замок и достаёт изумительный головной убор. Он похож на платиновый обруч, с которого свисают тончайшие нити с шариками стекла и хрусталя, а на вершине изящным частоколом стоят алмазные самородки. Принцесса ошеломлённо вздыхает, когда мать с нежностью одевает диадему на ее светлое чело. Женщина с улыбкой берет лицо дочери в свои ладони и прижимается лбом к чужому с нескрываемой любовью. — Ма-а-ам… — робко тянет Тэнер, но ее крепко обнимают. — Моя прекрасная дочь… Принцесса согласно обнимает в ответ, накрепко прижавшись щекой к материнской шее: — Мам, я очень тебя люблю. Королева смаргивает слезы, и поданным платком осторожно, чтобы не повредить макияж, промакивает чужие: — Я никогда не думала, что все может так завершиться. Но вот он конец войне, а я отдаю единственную дочь в жены вражеской принцессе. — Ужас какой, не называй Карбо так. — Тэнер посмеивается, сдерживая оставшиеся в горле слезы. Део усмехается, и слышит вопрос: — Ты тоже нервничала? — Конечно. Но на моей свадьбе было на одну древнейшую расу меньше. — Все будет хорошо. Она меня любит. Она любит меня! — дважды повторяет принцесса, и с каждым разом глаза ее полыхают радостью и силой, как бешеные. ### Невероятного размера зал. На тысячи мест. Разделённый на две секции. Под ногами расшитая золотом ковровая дорожка. Все помещение затихает, когда я появляюсь. Двадцать ярдов до высокой арки. Она вся в цветах и украшениях. Висят узорчатые лампы, раздавая серебряный диодный свет. Появляется музыка. Такая бравурная. Я опускаю глаза и иду вперёд. Лишь возле самого возвышения поднимаю взгляд. Ты так прекрасна. Оторвать глаза от твоих невозможно. Пламя сожжёт меня. Ты будто держишься, чтобы не выбежать навстречу. Лицо изумительно подчёркнуто краской. За левым ухом огромный веер иссиня-чёрных перьев. Узор на мочке — из чёрных сапфиров и золота. Волосы в небрежной, и столь идущей тебе прическе. До конца помоста тянется расшитый плащ, прикрывающий плечи. Под ним — антрацитовое, сияющее тысячами искр, платье. Оно не прячет смуглые рельефные мышцы. До чего же ты сильная. Я занимаю место напротив тебя. Музыка глохнет. Ты не можешь справиться со своей мимикой. Скалишься и улыбаешься, сведённая с ума. — Ты такая красивая! — говорим мы одновременно. И одновременно смеёмся. За твоей спиной мои родители. Держатся за руки и ободряюще смотрят. Отцовский взгляд приковывает мое внимание. Столько нежности я, казалось, не видела от него за всю жизнь. Я снова смотрю на тебя. Ты протягиваешь ладони, и я берусь за них. Тёплые. Священник делает шаг вперёд, взглянув на нас по очереди. Его волосы не чёрные и не белые, а скорее отдают в лазурь. Гуманоид не с этой планеты. Так будет честнее. Каюсь, мы с тобой пропустили половину ритуальных чтений. Мы смотрели друг на друга, игнорируя его голос. Мы переговаривались одними взглядами, и ты усыпала меня комплиментами. Твои пальцы действуют на меня успокаивающе, стоило мне их коснуться, как прекратилась всякая дрожь. И пусть на меня смотрит десять тысяч глаз, мои обращены на тебя, и счастливы этим. Ты разглядываешь. Что в твоей голове? Остаётся лишь догадываться. Она любит меня. Это правда! Я не могу думать об этом без улыбки. Ты любишь меня. ТЫ ЛЮБИШЬ МЕНЯ БОЛЬШЕ ВСЕГО ЖИВОГО! А я ничуть не меньше. — Согласна ли ты, наследная принцесса имперского престола Пандоры, Карбо Тэнебрис, разделить на двоих все уготованное время и пространство, быть вместе во все года и века, во времена цветения и увядания, до дня смерти? Я не боюсь. Ты только моя. — Да, согласна. Твой изумительный голос не дрогнул, несмотря на то что твои зрачки сумасшедшей стаей летучих мышей трепещут, мечась по моему лицу. — Согласна ли ты, наследница королевского трона Айсберга, Тэнер Альб, жениться на этой альфе, хранить огонь в её очаге, быть неразлучной и любящей до последнего вздоха? И мысли быть не может. — Да. Мы снимаем друг у друга браслеты. Священник берет наши ладони, и, согласно ритуалу, заставляет машину выбить на запястьях татуировки, огибающие средние пальцы. Мне подают чашу вина, настоянного на галлюциногенных травах. Пьяная дымка чуть приглушает боль от прошитой тысячей лазеров кожи. Я передаю чашу в твои руки. Ты так изящно пьёшь. Невероятная грация в каждом движении. Священник поднимает длани: — Вашим браком скреплен мир. Альбы и Тэнебрисы отныне не являются противниками ни в чем. Объединение — ваш новый дом. — он поворачивает к тебе лицо: — Можете поцеловать супругу. Это слово… оно невероятное. Оно неизвестное и мучительно сладкое. Ты склоняешь голову, подцепив согнутым указательным пальцем мой подбородок, и, налюбовавшись одурманенным взглядом, противоречиво ласково и жадно целуешь. Мои руки на чужой талии. А твои опустились, чиркнув кончиками пальцев по бёдрам. Через секунду одна с любопытством поднялась назад, легла набок, распластав пальцы по кружевному узору, спрятанному под подолом. Я улыбаюсь сквозь поцелуй. Подвязку нашла. Ты чуть кусаешь меня за губы, заигрывая. А потом прячешь в своём платье, обняв за плечи. Плащ прячет меня от всех жадных взглядов. Я с радостью жмурю глаза, пряча лицо в твоей груди. В твоих руках так тепло. И совсем не страшно. Никто не тронет меня тут. Волнение испаряется. Любовь раскрывает дрожащие лепестки своих цветов. — Мой маленький храбрый альб… — ты утыкаешься носом в мое ухо, осторожно, чтобы не уронить диадему. — Я люблю тебя больше собственной жизни. Я защищу тебя от всего на свете, даже от себя самой. Ох, моя милая Карбо…