Была зима, совсем начало. День близился к вечеру, заливая небо розово-малиновым закатом, но никому нет дела до таких обыкновенных вещей, как тот же рассвет, звёздное небо. . . Это грустно.
Наша интересная персона, да и совсем необычная, в виде чернильного скелета с яркими подтёками под глазницами, двигалась по аллее после покупки того, чего давно хотела в местном магазине их района. Девушка, да, именно она, разглядывала всё так, будто видит всё впервые. Впервые видит эти страшные, лысые деревья, впервые видит эти бедные скамейки, которые изрисовали глупые подростки, будто впервые видит эти стрёмные пятиэтажки, от которых шли мурашки, если удавалось увидеть какую-нибудь страшную бабку в окне, ответно смотрящую на тебя.От последнего ту даже передёрнуло.
. . . Один за другим зажигались фонари, освещая улицу противным холодным цветом, который мог резать глаза тех, кто привык к тёплому. Снежинки мерно падали с неба, которые вскоре могли не только слои мерзкого снега образовать, но и целые сугробы, способные заслонить, например, выход на улицу. Недовольно ворча, наш главный герой, то бишь ПаперДжем, натянул на свою чернильную голову капюшон, мигом убирая свои руки вновь в карманы, иногда что-либо перебирая там пальцами. Он устало плелся домой. Из-за того, что один из помощников директора взял больничный, бедному скелету пришлось отрабатывать сразу две смены, что сказалось на и без того плохом настроении. После того как его родители развелись, в нем появилась некая трещина. Разлом. Он бегал от одного родителя к другому, но, в конце концов, один из родителей не выдержал, уехав в другой город. Из-за этого ему пришлось прожить около трех лет в компании самого невыносимого скелета – Эррора, который за любую малую оплошность мог опустить самооценку сына ниже плинтуса. Далее он сбежал. В прямом смысле слова. Собрав все нужные вещи, он покинул ненавистного отца глубокой ночью, а сводный брат, который был так добр к всему живому ( и неживому тоже ), смог дать для чернильного скелета приют на несколько месяцев, пока тот не снял квартиру. Полностью окунувшись в неприятные воспоминания, Пи не заметил небольшой выступ перед собой, чем оказалась незаметная ступенька. Он запнулся, даже не успев и писка издать, падая в редкие, но пушистые сугробы, в которых бы было весело поваляться, если бы. . .Если бы у Папера не было аллергии на жидкость.
Было ощущение, будто руки жгло хорошим таким огнём. Он выставил их вперёд при падении, ведь если бы упал в снег лицом, то мог ненароком потерять зрение, но разве это надо? Чернила медленно плавились, пачкая белые сугробы в грязный оттенок черного. От боли он уже не заметил, как от его рук оставался лишь хрупкий корпус нитей, который мог уйти вслед за руками. А ведь и некого на помощь позвать… Просто решат, что монстр напился, вот и прибывает в неадекватном состоянии. . . . Омни же недолго продолжала свой путь. Она заметила чернильного, как на вид, скелета, который склонился над сугробами, будто что-то разглядывая. Девица решила во что бы то ни стало помочь этому парню, хоть и понимая, что может только получить послания на три весёлых буквы или же то, что всё же примут помощь. Плюрис ближе подошла и ужаснулась - тело монстра фактически быстро разъедал снег, а если даже точнее - вода. Не понимая, как же так случилось в данный же момент, всё ж подошла ещё ближе, сев на одно колено, пытаясь позвать незнакомца: - В.. Вам помочь? — чуть волнуясь, спросила низкая, оглядывая, ожидая некого " разрешения ", которое нахер не нужно, ибо тот помирает. Сквозь невыносимую боль до Пиджи донёсся тихий голос, который эхом застрял в черепной коробке, тем самым раздражая. Он с усилием открыл глазницы, и перед ним предстала размытая картина: весь мир превратился для него в одно непонятное пятно, но, когда он сморгнул с глаз прозрачные слёзы от боли, всё постепенно вернулось назад. Предметы вскоре вернули свои очертания, и уже через пять мучительных минут он смог увидеть незнакомку, которая, предположительно, была той же расы, что и он сам. « - Повезло так повезло, » — саркастично сказал самому себе для успокоения Папер, понимая, что если девушка попытается помочь ему, то и сама ненароком может упасть в эту же пучину боли.« - Это будет самым идиотским воспоминанием в моей жизни. »
Мужчина понимал, что уже помимо рук мягкий снежок, который так невинен и чист для нормальных существ, начал и ноги постепенно разъедать, добавляя топлива в огонь боли. Когда до него дошёл смысл сказанного той, он еле удержался, чтоб его острый язык не пошёл в дело. Обидится ведь. А пока придёт кто нибудь другой, он успеет ещё по пять раз восстановиться и ровно столько же разрушиться. Сколько бы он не пытался ответить нормальным голосом, ему всё ж пришлось перейти на шёпот. Его глотку раздирало, так что навряд ли у него вышло сказать что-либо, кроме простого " да " . « - Терпи. Просто терпи. Если она сможет помочь тебе, ты тут же уйдешь. Городок, конечно, маленький, но вероятность встретить ее снова будет слишком мала, » — мысленно подбадривал себя чернильца.