***
– Выводите всех из школы, чтобы не было никого постороннего, – отдал приказ Поперечный директору школы, тот кивнул и удалился, а Даня вслед за Мишей и Юликом начал подниматься на третий этаж. Все двери были распахнуты, кабинеты – пусты, а в рекреации рядом с туалетами уже стояли суд. мед. эксперт, опероуполнамоченный и Ильич с Пязок. Попреветствовав прибывших, Прусикин повел их к туалету, демонстрируя тело. – Что скажешь? – спросил Илья у Поперечного. – Итак... – задумчиво произнес тот, – тут труп парня. – Превосходный анализ, – скептически отозвался Миша, – но мы думали, ты копнешь поглубже. – Пиздец, – прокомментировал Юлик. – Так, ладно, а Кадников где? – спросил Миша у Ильи, и тот указал куда-то в сторону. К ним приближался Никита. Пожав руку Мише, он обратился к Поперечному: – У него в кармане я нашел вот это, – Никита протянул Дане раскрытую записку, которую тот быстро прочел и вручил подоспевшей Пязок. – Я уже видел такое. – Где? – нахмурился Данила, а потом вспомнил, что отец Никиты тоже следователь. Но если они и вправду с таким сталкивались, то почему не передали им в «особо тяжкие»? – Так, ладно, я понял. Кто был убит? – Илья Кулич, – задумчиво ответил Юлик, вспоминая рассказы Лизы. – А этого чувака узнаешь? – Нет, – мотнул головой Никита, – но я знаком с теми, кто поможет. В этот момент в рекреации появились двое грозных парней, которым сразу же загородили проход опероуполнамоченный и Пязок. Юлик окинул друзей многозначительным взглядом и побежал к Алине. – Пропусти, я их знаю, – сказал он ей, ловя на себе удивление Руслана и Алишера. Пязок повернулась к Поперечному. – Под мою ответственность! – крикнул он ей, и она отступила. Прожигая Юлика взглядом, Алишер молча прошел к Никите, а Руслан остался стоять рядом с Юликом. – Привет, – они пожали друг другу руки, и Юлик продолжил: – Вы знакомы с Никитой? Руслан кивнул. – Его батя следователь, а Никита – наш информатор. – Неплохо, – кивнул Юлик, направляясь к Поперечному, и заметил, что Никиту отправили домой, а остальных – вниз к машине, где есть все нужное для того, чтобы «собрать тело». Рекреация постепенно опустела, и в ней осталось лишь четыре человека, да трупак. Юлик кидает мимолетный взгляд на Руслана, который так и остался стоять на месте, и ему пришлось вернуться за ним. – Пошли. Юлик подходит чуть ближе, берет Руслана за руку, проводя по таким отчетливым венам на тыльной стороне ладони, и ведет его за собой к окну, где стояли Данила и Миша. – Руслан, – представляется он, протягивая руку Дане и Мише, но ту пожал только первый, второй же осматривал Тушенцова изучающим взглядом. – Данила Поперечный, старший следователь, – ответил Даня, после чего указал на молодого парня. – А это Миша. – Почему нас вообще пропустили, и все съебались? – вскинул брови Руслан, глядя на Юлика. – У нас есть люди в органах, – пожал плечами тот. – А ты всем своим пассиям наши секреты рассказываешь? – нахмурился Миша, тоже смотря на Юлика. – Я не его пассия, – отрицает Руслан прежде, чем Юлик успел что-то ответить. – Я бы поспорил, – не сводя глаз с Тушенцова, недовольно сказал Юлик. Руслан лишь закатил глаза. После его реплики на этаже снова появляется парень с дредами, что спускался до этого вниз, чтобы проводить Никиту до машины его отца. – Я Алишер, – представился он, но от рукопожатия решил отказаться. – Итак, там расчлененный труп человека, – начал Поперечный, – и что-то мне подсказывает, что он из «ваших», потому что у вас такое уже было. Как и у нас, – кивнул он, и в этот момент Руслан и Алишер удивленно переглянулись, – наших же топят в кислоте, и, поверьте, от этого работать только сложнее, так что предлагаю прекратить эту глупую вражду и сотрудничать. – Согласен, – произнес Руслан. – На труп взглянуть можно? Уловив утвердительный кивок Поперечного, Руслан вместе с Юликом направились в туалет. От увиденного Руслану стало тошно, и как только он замечает голову человека, которому принадлежало «остальное», он сжимает пальцы в кулак, до крови, оставляя красные-красные следы. Тушенцов такой бледный и холодный, что единственное, что хочет Юлик – подойти и успокоить. Руслан сейчас как горькое кофе по утрам, как неприятный, стекающий по вискам дождь. Как снегопад, ломающий все на своем пути. Совсем не похож на тот лучик солнца, который раньше видел Юлик. От того не менее прекрасен. – Знаешь его? – Да, – осторожно кивает Руслан. – Это Ильдар Хабибуллин.***
Вечером ему звонит Даня, и Юлику приходится прервать прогулку с Русланом, чтобы помочь друзьям. Он целует Руслана в губы на прощание, садится в такси и с час едет куда-то в ебеня, где у Дани есть маленький частный дом, куда он изредка ездит, чтобы отдохнуть. Но в этот раз отдыхать было некогда. Юлик протягивает водителю тысячу рублей, бросает «сдачи не надо» и бежит в дом. Дверь ему открывает изрядно побитая Лиза и говорит, что они сами приехали буквально десять минут назад. На правой стороне лба ссадина, на переносицу кое-как наклеен окровавленный пластырь, на скуле был большой синяк. Лиза ведет Юлика в подвал, где его уже ждали Ларин и Кашин, а на стуле, под висящей с потолка на проводе лампочке, привязанный сидел какой-то мужчина в черном костюме. Пожав друзьям руки, Юлик встал рядом с железным стеллажем, на котором лежали какие-то металлические предметы, странно-стерильные для этого места. Даня стягивает с головы мужчины мешок, и Юлик понимает, что уже видел его. Опероуполнамоченный Дмитрий Масленников. Пока Данила о чем-то расспрашивал похищенного, Лиза подошла к Юлику, чтобы объяснить, в чем дело. – Он приперся к Ларину, пока его дома не было, и чуть не убил Ксюшу. Хорошо, мы рядом были, приехали сразу же, как Дима позвонил. Меня вон ебнул, – Лиза пальцем обвела свое лицо. – Гандон блять. Юлик понимающе кивает и косится на Диму, который не сводит напряженного взгляда с Масленникова. У Ларина на лице ссадины и синяки, у Кашина костяшки разбиты в мясо и кровь на губах и брови. – Ларин, – хищно оскалился Масленников. Откуда-то с макушки до шеи шла полоска начинающей засыхать крови. – Он сказал забрать тебя. Понятно, ненормальный. – Смотреть можно, руками не трогать, – хмуро отозвался Юлик, борясь с желанием хорошенько врезать ему. – Считай, что он неприкосновенный экспонат. Дима бросил на Юлика теплый взгляд, а потом снова начал пялиться на Масленникова. Если бы взглядом можно было сжигать, то от него осталась бы кучка пепла. – Сказать ничего не хочешь, урод? – спросил Данила, закуривая. – Развяжите меня. Они переглянулись, но не подчинились. Кашин не сдавался: – Так, сучара, рассказывай, какого хуя ты на девушку напал? Масленников попытался усмехнуться: – А волшебное слово? Даня смачно сплюнул ему в лицо сгусток крови и сделал очередную затяжку. – Пошел нахуй, уебок. – Ты перебарщиваешь с волшебством, – нахмурилась Лиза, и Данила сипло смеется, после чего тушит окурок о лоб Масленникова. По подвалу разносится крик, потушенная сигарета падает на каменный пол, и струйка крови стекает вниз по лицу мужчины. Кашин берет его за плечо и встряхивает, заложник поднимает глаза на похитителя, и тот приближается к нему. Между их лицами расстояние не больше пяти сантиметров. – Если ты, блядь тупая, еще раз до нее, – он указал левой рукой на рядом стоящую Лизу, – блять, дотронешься, или скажешь в ее адрес хоть одно слово, я отрежу тебе яйца и заставлю тебя их схавать, а потом продам твою жопу сутенёру. Понял меня? Ответа не последовало. Потом – оглушающий хруст сломанного носа. – Я спрашиваю: ты понял меня, кусок дерьма?! – Да, – глухо отвечает Масленников, запрокидывая голову назад. Благодарный, полный любви и теплоты взгляд зелено-карих глаз Лизы пробивает озоновые дыры под легкими Кашина, кружит-кружит-кружит его, чтобы он задохнулся, чтобы пошел ко дну за/вместо нее. Лиза – мертвецки бледная, ей бы в небо воспарить, причислить себя к лику святых за смелость, нацепить нимб, что будет ярче всего сиять, поставить крест на этой несчастной изломанной Неред, что доводит до белого каления за тринадцать секунд. Вот такой Даня, мстящий пленнику за свою девушку, весь побитый и в крови, чертовски красивый. У него рыжие волосы и такая же душа, сквозь которую наружу пробиваются розы, шипами царапая каждый орган изнутри. Кашин летит вниз без малейших задержек, переламывает себя без дополнительных просьб. Им вместе не быть, и это аксиома, две маленькие вечности при столкновении разбегаются по противоположным сторонам, перемешиваются с чужими галактиками; октябрь сжигает все, чего успевает коснуться, Лиза морщится, разглядывая горящую лампочку в упор – сгореть бы, раствориться в невесомости, навсегда остаться в этой бесконечности, где рука в руке и дыхания в унисон. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, правда, Кашин спасает не себя, а Лизу Неред. Он отходит в сторону, кивая Юлику. Тот достает мощный черный пистолет с серыми вставками и, сняв его с предохранителя, протягивает Ларину. Дима без малейших колебаний берет оружие и стреляет; в голове Масленникова зияет кровавая трещина.