Дом с привидениями

      ― Мы поссорились. ― Высокая красивая девушка, не отрываясь, смотрела на можжевельник, тлеющий в металлической чаше. Тонкие завитки дыма, едва заметного в полумраке комнаты, вились вокруг обесцвеченных волос. ― А потом произошло ДТП. Мой муж погиб, а я… я не успела с ним попрощаться. И извиниться. ― Её голос дрогнул. Анна подумала, что за время работы в Бюро в качестве помощницы Альфреда Дрелиха она впервые слышала в голосе клиента такую обречённость и неподдельное страдание.       ― Я очень соболезную вашей утрате, ― Альфред говорил негромко, постукивая длинными пальцами с крупными кольцами по столу. Пламя свечей заставляло камни тускло поблёскивать. ― Так вы хотите поговорить с мужем, Ульяна? ― Получив утвердительный кивок от бледной, словно она сама была мертвецом, клиентки, Альфред обернулся к жене: ― Аннет, дорогая, ― он едва заметно улыбнулся, ― подай, пожалуйста, сухую мирру.       ― Стебли или цветы?       ― Всё.       Она легко поднялась с кресла, в котором сидела и наблюдала за тем, как муж общается с клиентами. С кем-то Альфред говорил сухо, с кем-то, как с молодой вдовой, почти ласково. Прошла до высокого шкафа и, порывшись в одном из множества ящиков, достала три холщовых мешочка. Каждый ящик запирался на маленький ключик, связку которых Анна носила с собой.       Кивком поблагодарив жену, Альфред ловко развязал хитро сплетённые узлы тесёмок и высыпал на металлический поднос немного содержимого каждого из трёх мешочков.       Тёмно-зелёные стебли с острыми, словно иглы, колючками легли на стол, а сухие цветки, не потерявшие насыщенного кроваво-красного цвета, с тихим шуршанием опустились сверху. При виде цветков клиентка вздрогнула: Анна даже не хотела думать, что ей напоминает сухая мирра.       Не отрывая сосредоточенного взгляда от сбора, Альфред чиркнул спичкой. Пламя с тихим шипением взметнулось, а Ульяна неровно вздохнула.       Альфред поднёс спичку к вороху цветков и стеблей. Сухой сбор занялся, и Альфред, подув, загасил огонь, заставив стебли мирры едва заметно тлеть. Цветки же сгорели за мгновение.       Комната медленно наполнялась горько-дымным бальзамическим запахом, который, смешиваясь с можжевельником, почти перебил его.       ― Расслабьтесь. ― Голос Альфреда, казалось, звучал издалека. Анне всегда нравилось наблюдать, как работает муж, хотя он считал подобное не более чем игрой. ― У вас есть с собой вещь, которая принадлежала мужу? Может быть, фотография? Лучше, где он отдельно.       ― Конечно. ― Ульяна была бледна, но даже не заикалась. Порывшись в сумочке, она извлекла оттуда фотографию и протянула Альфреду. Анна видела, как подрагивали её пальцы.       ― Как звали вашего мужа? ― Альфред положил фотографию перед собой, и дым тлеющей мирры тут же обволок снимок странным прозрачно-серым облаком.       Началось, одними губами прошептала Анна. Она видела такое нередко, но действия мужа всякий раз завораживали.       ― Вениамин. Вениамин Дружинин, ― Ульяна произнесла это легко, но Анна видела, как часто бьётся жилка на её шее.       Альфред ничего не ответил, только перевернул кольцо с блестящим чёрным морионом и начал неспешно, нараспев, читать заклинание. Он всегда произносил положенные слова вслух: невысказанное заклятие не имеет силы.       Латынь. Анна сразу её узнала. Муж в совершенстве владел всеми странными диалектами, имевшими хоть каплю отношения к ремеслу семьи, но верен оставался латыни.       Ульяна побледнела сильней, хотя, казалось, уже некуда. Пересохшие губы приоткрылись, а серо-зелёные глаза лихорадочно блестели на неживом, словно восковая маска, лице. Альфред добился, чего хотел: клиентка полностью поверила в то, что общение с призраками возможно. А вера ― это половина дела. Самому Альфреду уверенности было не занимать.       Альфред продолжал читать заклинание, а глаза Ульяны раскрывались всё больше. Вдруг морион, развёрнутый к фотографии покойного господина Дружинина, озарился огнём, шедшим из самых глубин камня Плутона. Дым, курившийся над тлеющими стеблями мирры, на мгновение окрасился в кроваво-красный. Завернувшись в подобие призрачной спирали, он потянулся к камню и исчез в полыхавших всё ярче недрах.       ― Я здесь, ― слова сорвались с губ Альфреда, но голос был не его, и Анна знала, что он не играет роли, примеряя маски: Вениамин спустился из нижних слоёв верхнего мира поговорить и попрощаться. ― Что ты мне скажешь?       ― Веня, ― глаза Ульяны горели внутренним светом, который заслонял даже свечение, шедшее из тёмных глубин мёртвого камня, ― Веня, прости.       Прозрачные слезинки навернулись на глаза Ульяны, а губы тронула лёгкая улыбка. Она протянула руку и коснулась кончиками дрожавших пальцев лица Альфреда. Обручальное кольцо, которое вдова так и не сняла, чуть светилось: кольца всегда упрочняли связь с иным миром.       Анна не ревновала. Она знала, что Ульяна видела не сосредоточенного Альфреда, светлые густые ресницы которого подрагивали, а глаза под закрытыми веками едва заметно двигались. Она видела своего Вениамина, которого Альфред на несколько долгих мгновений вернул с небес на землю.       ― И ты меня прости. ― Голос у покойного господина Дружинина оказался мягкий, Анна подумала, что где-то там далеко он улыбается так же горько, как и вдова. ― И не вини себя.       ― И ты себя тоже. ― Ульяна глубоко вздохнула, а её щёки порозовели. Анна поняла, что она, наконец, отпустила мужа. Или он жену. ― До встречи.       ― Надеюсь, не скорой. ― Голос призрака сломался, а дым мирры густыми клубами повалил из потухающих недр чёрного камня, отдавая удушливой полынной горечью. Как и всегда после сеанса. Дым отдал силу камню.       Альфред медленно открыл глаза, видимо, стараясь не закашляться от тяжёлого дыма.       ― Не надо денег, ― он выставил ладонь вперёд, когда Ульяна попыталась отдать белый незапечатанный конверт, ― мы просто сделали работу. Вот, возьмите. ― Альфред протянул смущённой и покрасневшей Ульяне чёрную визитку с витиеватыми буквами. ― Я провожу вас.       ― Не думайте о Вениамине, Ульяна. ― Альфред остановился на верхних ступеньках лестницы, глядя на клиентку, застёгивавшую пальто. ― Не мучьте себя и ребёнка. Он уже далеко.       Ульяна коротко кивнула и быстро скрылась за широко распахнувшейся дверью. Анна не сомневалась, что, когда муж спустится, то найдёт на высокой круглой тумбочке конверт с деньгами. Как и всегда.       ― Тяжёлый случай. ― Альфред спустился вниз и, видимо, нашёл конверт с оплатой. ― Она ехала сюда ради прощения, а оставила нам больше, чем стоят любые поминки. ― Он, стуча каблуками лаковых туфель, поднялся по резной деревянной лестнице на второй этаж в кабинет и, принюхавшись, попросил: ― Открой окно, а то душно до ужаса.       Анна распахнула тяжёлые бордовые портьеры с золотой бахромой: Альфред считал, что раз они заявляют о себе как о Бюро, но на деле к ним приходят как к экстрасенсам, то стоит поддерживать имидж.       Хрустальные шары разных размеров, старинные книги с пожелтевшими страницами, кое-где в пятнах сведённой плесени, перья птиц и черепа мелких животных ― всё это вкупе с приглушённым светом и спокойным голосом немолодого, но притягательного Альфреда создавало нужный эффект. Клиенты пугались, затем, глядя на маятник Ньютона и чучело филина на шкафу, расслаблялись и выкладывали всё, как есть. Чаще всего, дело заключалось в простых человеческих страстях: скандалы, ссоры, измены, наследство. И так по кругу.       А обычно клиенты Бюро просто нуждались в хорошем психологе.       Тогда Альфред передавал готовых рассказать всё клиентов Анне, вспоминавшей с благодарностью кафедру психологии.       Портьеры отъехали в стороны, оставив между окном и кабинетом тонкие занавески. Солнечный свет проникал через тюль и заливал мягким золотом свободное пространство комнаты, выхватывая из тёмных углов шкафы и тумбочки с колдовскими предметами: сухими травами и пузырьками, наполненными разноцветными жидкостями, в которых часто плавали свернувшиеся кольцом мёртвые змеи или скорпионы с летающими драконами.       Всё необычное и загадочное тянуло к себе людей, неизменно появлявшихся на пороге Бюро с просьбами и проблемами. И, конечно же, готовностью платить.       Сегодняшний день ― четверг ― ожидался спокойным и безлюдным. За последней клиенткой закрылась дверь, и Анна проводила взглядом госпожу Дружинину, которой повезло: дождь закончился буквально перед её выходом от Дрелихов. Мокрый асфальт блестел, а клёны под окнами покачивали ветвями с отяжелевшими от влаги бурыми листьями. Свежий терпкий запах ворвался в открытую дверь и добрался до второго этажа.       Бюро расследований паранормальных явлений «Дом с привидениями» ― гласила вывеска над входом, выполненная золотыми тиснёными буквами. А ниже приписка: Альфред и Анна Дрелихи.       Анна оперлась руками о подоконник и посмотрела на мостовую. В лужах с плавающими буро-жёлтыми листьями отражались подёрнутые рябью слова вывески конторы. Она провела унизанными тонкими серебряными ободками пальцами по гладкому дереву. Оно ещё хранило тепло, а блики солнца отражались в одиноком золотом обручальном кольце.       ― Она ушла? ― Альфред возник за спиной Анны внезапно, положив крепкую руку на плечо. Его пальцы прошлись по закрытой высоким воротником чёрной водолазки шее и едва коснулись завитков русых волос, заплетённых во французскую косу.       ― Да. ― Анна встрепенулась и чуть подалась в сторону, позволяя Альфреду зарыться пряно пахнувшими пальцами в волосы. ― Ты правда говорил с её мужем? ― Она внимательно посмотрела на Альфреда. Тот выглядел усталым, а в глубине янтарных глаз плясало недовольство.       ― Бедолагу измучили, ― повёл плечами Альфред, будто сбрасывая невесомые, но обволакивающие дымом прикосновения призрака. ― А тут ещё потревожили несколько... эмоционально.       ― Он сказал что-то помимо того, что ты передал госпоже Дружининой? ― Призраки ― настоящие, те, кто ещё не пересёк тонкую грань между мирами ― иногда добавляли для Альфреда слово «от себя». Анна улыбнулась: муж умел расположить не только людей.       ― Сказал, что торговался за жизнь нерождённого сына. ― Губы Альфреда тронула едва заметная усмешка, а сердце Анны сжалось. Он помнил третье правило: не иметь детей. ― Изначально хотели забрать именно его. И жену.       ― Но разве это не то, чего ты хотел? ― Анна повернулась и подставила плечи под лучи зимнего солнца. Так меньше чувствовалось, отодвигалось в тень ощущение недавно витавшей за спиной смерти. ― Общение с настоящим призраком?       ― Разве можно назвать успокоение безутешной вдовы настоящим делом? ― ответил Альфред. ― Проверь лучше почту, Аннет. ― Он устало опустился в широкое кресло, кожаная обивка неприятно скрипнула. ― И когда же к нам перестанут обращаться с подобной ерундой? ― Он рассеянно провёл пальцами по чуть вьющимся волосам, соломенный цвет которых порядком разбавлялся сединой.       ― Наверное, после дождичка в четверг, ― улыбнулась Анна, желая подбодрить явно начинавшего хандрить мужа. Так часто бывало с ним осенью и такой дождливой зимой на побережье.       Она молча включила тихо загудевший ноутбук. Анна подумала, что дело всей жизни, в которое Альфред вложил столько сил и времени, всё же стоило того, что было на него потрачено. Работа экстрасенса ― с рекламой, листовками и сайтом в Сети, который вела сама госпожа Дрелих, приносила неплохой доход, но Анна понимала, что Альфреду этого мало.       Альфред Дрелих хотел признания. Хотел, чтобы к нему приходили с проклятиями, мертвецами и духами, а не наведённой соседкой порчей, наставляющим рога зачастую не самой верной жене мужем и младенцами, которых «сглазила» ведьма-свекровь.       Анне вдруг вспомнились слова Альфреда, когда она в очередной раз задала простой вопрос, чем ему не нравится прибыльная жизнь медиума:       «Я не хочу жить и умереть, как экстрасенс. Я ― исследователь паранормального, а не шарлатан с хрустальным шаром». ― И сказал он это с таким блеском в янтарных глазах, что Анне стало не по себе.       Действительно, подумала она, открывая закладку интернет-браузера. В конце концов, по словам Альфреда, в Бюро у него было одно-единственное настоящее дело ― её, Анны.       За тридцать лет, что муж занимался паранормальными явлениями и изучением «тонкого мира», он повидал всякое, но контора приносила сплошное разочарование.       Тридцать лет упорного труда ― как разница в возрасте между ними. И никто из них не считал это совпадением.       Нужно стоящее дело, как те, о которых рассказывал Альфред: до Бюро и женитьбы.       Браузер загрузился, и Анна открыла почту. Три письма.       «Два ― точно реклама золота и бриллиантов, ― подумала Анна. ― А вот третье ― посмотрим…»       Тягучее предчувствие разлилось в груди, а кровь как будто стала горячей. Так случалось всякий раз, когда Анна чувствовала, что происходит нечто важное. Как семь лет назад, когда она впервые увидела Альфреда. Писем за всё это время она получала сотни, но такого ещё не было.       Пробегая взглядом строчки вежливого, торопливого, грамотного и кое-где с опечатками письма, Анна чувствовала, как в душе зреет азарт, смешанный с ликованием. Веселье наполнило её, пьянило не хуже шампанского.       ― Почему ты улыбаешься? ― Голос Альфреда вырвал её из эйфории. ― Что-то интересное? ― Он говорил небрежно, но Анна чувствовала, что Альфред всей душой надеется.       ― Да, ― она повернулась к нему, продолжая улыбаться, ― на этот раз ― да.       ― Неужели? Очередная жёнушка уличила мужа в измене и считает, что высшие силы помогут? ― усмехнулся Альфред, не отрывая взгляда от маятника Ньютона, ловившего гладкими боками солнечные лучи, просачивающиеся сквозь занавески и сухие ветки бузины, вплетённые в тюль.       ― Нет, Ал. На этот раз, кажется, серьёзно. ― Анна развернула ноутбук, глядя на то, как меняется насмешливое выражение лица Альфреда. ― Проклятый предмет. Череп оленя.