Девочка лет тринадцати шла домой по улочкам своей деревни. На ней была тонкая рубаха и длинные сапоги до середины щиколотки. Вроде бы середина лета, а оделась так, как будто весна. Высокая брюнетка с гордой осанкой и зелёными глазами, стройная христианка с приятными чертами лица.
Вот она подходит к дому, поправляя волосы. Неторопливо заходит внутрь и растеряно кидается к хрипящему отцу, лежащему на полу. Девочка садится рядом с ним. На её глазах наворачиваются слёзы и быстро сбегают по щекам, капая на грудь старика.
— Лека… ах-хх-хх! — хотела крикнуть девушка, но её остановил неразборчивый хрип.
— Что? — она наклонилась к губам отца, чтобы расслышать слова, но всё равно не смогла различить каждое их них.
— Люси… кхк… я… не твой… отец… ду… стра… ах, — хрипел старик, а потом замолчал. Когда дочь подняла голову, она увидела безжизненное тело отца. Глаза его были закрыты, а рот остался открытым.
— Не-е-е-ет!!! — что есть мочи закричала девушка. Руки и приоткрытые губы задрожали. Слёзы текли ручьями. На крик сбежались соседи и принялись успокаивать девушку, невпопад гладя её по спине. Их слова скорее раздражали, чем успокаивали.
Тише, тише.
Поплачь, поплачь.
Жизнь продолжается.
— Да? Жизнь в детском доме? Тоже мне жизнь! — Люция вырвалась из объятий тёти Марфы и побежала в свою комнату.
Она надела пиджак и штаны из шкуры оленя, которые сделала сама, и сапоги. Взяла большой точильный камень, лук, колчан стрел и два клинка в ножнах. Девочка выпрыгнула в окно и побежала к лесу. Её пытались остановить, но не смогли. От неё осталась только стрела с острым наконечником и чёрным хвостовиком.
***
Около могилы стояли несколько человек. Отца Люси похоронили на кладбище у кромки леса. Один из присутствующих нагнулся и положил на рыхлую землю ту самую стрелу, оставшуюся от Люси. Он же нарушил молчание.
— Девочка так и не пришла? — тихо спросил мужчина, стирая слёзы с лица.
— Нет, — ответила Марфа, сжимая насквозь промокший платок в руке.
Двое суток, прошедших с недобрых событий, её никто не видел, но знала о ней вся деревня. Ходили слухи, что девушку съели дикие звери, и теперь она призраком бродит по деревне.
Вдруг в промежуток между людьми, со стороны леса, пролетела стрела и вонзилась в могильную землю. С чёрным хвостовиком — в точности, как та, что минуту назад опустил мужчина. Стало ясно, что это она — Люция. О ней говорили, ждали, что она вернётся, но всё напрасно.
***
Люси сидит возле костра и ест своими руками убитую дичь. Её мысли только о том, что отец сказал перед смертью: «Я ему не родная. Как же так? Он сказал, что мой отец "ду…". Дуб? Эээ… Нет. Духовник, друг, дух? Кто же он?!» Она кинула кость в мешочек, чтобы позже выточить из неё наконечники для стрел. Девушка легла в своеобразную кровать, сделанную из веток и соломы, и тяжело вздохнула. «Разве нельзя было жить спокойно? Выйти замуж, родить детей, вырастить их и спокойно умереть. Нет, оказывается, ты не родная своему отцу, и теперь ты сирота. Да, жизнь непростая штука», — думала девушка и не заметила, как уснула.
