— Он бы убил нас, если бы был серьёзен, — раздался голос где-то неподалёку, но не сказать, что прямо над моим ухом.
— Да, он намеренно оставил нас в живых. — этот голос… Тодороки?
Я резко распахнула глаза, вскочив с кровати. Первое, что я увидела, — Мидорию, сидящего на кровати напротив меня. Рядом с ним был Шото, а слева от меня сидел в позе лотоса Иида. Все трое вопросительно посмотрели на меня, наверное, тем же взглядом, каким на них взирала и я. Похоже, что это больница.
— Ты очнулась! — радостно произнёс Изуку.
— Андерсон, как твоё самочувствие? — спросил Тенья, поправив очки.
— Да, как ты? Мы волновались. — сказал Тодороки.
— А… Ребята, всё хорошо, — я стеснённо улыбнулась, потому что меня смущало то, что в комнате находилось три пары глаз, а тот факт, что эти три пары глаз смотрели на меня, как баран на новые ворота, заставлял хотеть провалиться под землю. Тем не менее, одноклассники продолжали смотреть на меня.
— Чего вы все так на меня смотрите? — соизволила спросить я, пристав с кровати, — Ай…
Последнее действие отозвалось болью в левой ноге. Я приоткрыла рот, чтобы спросить, откуда у меня повязка на ноге и почему она болит, но потом я вспомнила вчерашний бой с Убийцей ге… Стоп, а когда это вообще было? Сколько дней я здесь провалялась?
— Ребят, сколько времени прошло с того, как я здесь оказалась? — вдруг поинтересовалась я.
— Нас всех сюда привезли вчера ночью и если считать, что сейчас десять часов утра, то… — начал было Иида, но я его перебила.
— Десять часов утра? А чего так рано? — беспардонно спросила я, идя обратно к кровати, — надо пойти ещё поваля…
— О, вы наконец-то проснулись, — внезапно открылась за моей спиной дверь, после чего раздался голос. Я повернулась к источнику звука и увидела Гран Торино, а за ним героя из Хосу, у которого Иида проходил стажировку.
— Гран Торино! — радостно произнёс Изуку. Я отошла с прохода, чтобы про-герои смогли хотя бы пройти в палату, заодно и поздоровавшись.
— Пацан, на тебя тут жалобу накатали. — беззлобно, но довольно-таки огорчённым тоном произнёс старик, взглянув на Мидорию, — но сейчас не об этом, к вам посетитель.
Внезапно в дверном проходе появляется высокий и огромный человек с… Головой собаки? Не, такого ужаса я ещё никогда не видела.
— Глава полицейского отдела в Хосу — Цурагамаэ Кэнджи.
Но, признаться, при виде его я нехило испугалась: чего мы такого натворили, что к нам пришёл шеф полиции? Или он нас за Убийцу героев отблагодарить пришёл? Тодороки и Иида поспешили подняться, Мидория тоже решил повторить за ними, но из-за больной ноги сделать этого не смог, поэтому даже Цурагамаэ сказал ему, что тот может не вставать.
— Вы, должно быть, студенты Юуэй, которые одолели Убийцу героев? — из уст мужчины это звучало даже не как вопрос, а как утверждение.
— Да, так и есть, — ответил за нас всех Шото.
— Что касается Убийцы героев: множественные ожоги, сломанные кости. Его лечат, но без присутствия охраны, гав, — Кенджи говорил это очень серьёзным тоном, — так как вы студенты Юуэй, я думаю, вы знаете, что на заре развития суперспособностей полиция внимательно следила за тем, чтобы причуды не использовались в качестве оружия, а теперь за это отвечают герои. Что касается тех, кто с помощью силы может легко убить человека, их действия одобрили на официальном уровне, и всё благодаря героям, которые следовали законам, не выходя за рамки. Сражаясь против Убийцы героев, незарегистрированные индивиды использовали свои причуды без каких-либо указаний от их наставников — это прямое нарушение правил. Вы четверо и ваши наставники: Гран Торино, Мануал, Старатель и Полночь — должны быть наказаны.
— Погодите минуту, — прервал лекцию шефа Тодороки, — если бы Иида ничего не сделал, то Индеец был бы уже мёртв, а если бы не Мидория и Кассандра, то они оба были бы мертвы. Никто не мог представить, что Убийца героев покажется на улицах города, мы что, должны спокойно смотреть, как законно убивают людей?
Шото не просто говорил, он словно шипел, настолько он был не согласен с Цурагамаэ.
— Тодороки, — сказала я, внимая его словам, подавая знак, что ему нужно прекратить, однако тот, мимолётно взглянув на меня, не собирался меня слушать.
— Не горячись так, — присоединился к моим словам Мидория.
— Хочешь сказать, что любое правило можно нарушить? — спросил шеф полиции.
— Разве спасать людей не входит в обязанности героя? — вновь перечил Шото, всё ещё не соглашаясь с мужчиной.
— Поэтому-то ты ещё не герой. Чему вообще Старатель и Юуэй учит тебя, гав? — закрыл от безысходности глаза Кенджи.
— Ах ты псина! — не выдержал Тодороки и подорвался с места в сторону главы полиции.
— Хватит уже, дослушай его! — притормозил парня Гран Торино.
— Это официальная позиция полицейского департамента. — продолжил Цурагамаэ, — Но, а теперь дайте поговорим об этом с другой стороны, гав. Если бы это событие осветили, то вас пришлось бы наказать; с другой стороны, хоть это и не очень хорошо, но если не рассказывать о произошедшем, то мы можем обыграть всё так, что всех спас Старатель, и все останутся в выигрыше, гав. Благо, что свидетелей было немного. Эта договорённость не выйдет за пределы этой комнаты, но это также значит, что о вашей победе никто не узнает. Выбор за вами. Лично я не хочу ставить палки в колёса многообещающим героям из-за одной ошибки, гав.
Шеф полиции высунул язык и показал палец вверх.
— Мы всё равно ответственны за пренебрежение нашими обязанностями, — сказал Мануал, разведя руками.
Иида тяжело вздохнул, а позже подошёл к наставнику и поклонился ему.
— Мне действительно жаль, — проговорил Тенья, а про-герой в ответ несильно треснул ему по затылку.
— Хватит, ты доставляешь много неприятностей. Если понял, то не делай так больше.
— Да, — уверенно ответил Иида.
Взглянув на друга, Мидория тоже поклонился.
— И-извините, — проговорил Деку, опустив голову.
— Пожалуйста, позаботьтесь о нас, — сказал Шото, поклонившись.
— Да, forgive us (простите нас), — сказала я на английском, повторив действие парней.
— Мне жаль, но вы не получите ничего за то, что сделали, однако... — шеф полиции на наше удивление поклонился нам в ответ, — от себя, как от хранителя мира, я вам очень признателен.
— С этого следовало бы начать, — фыркнул Шото, отведя взгляд в сторону.
— Тодороки, — с улыбкой на лице сказала я.
Стук каблучков в нашу сторону прерывает диалог, и в дверном проёме появляется Полночь. На ней был надет серый пиджак с розовой блузкой под ним и того же цвета, как и пиджак, юбка. Строгий, но довольно-таки милый образ дополняли очки в серебряной оправе. При виде её я на минуту даже потерялась, в незнании что делать. Решив не тянуть резину, я подбежала к Немури и поклонилась ей.
— Немури, тут в общем такое дело… — начала я, не зная, как сказать.
— Кассандра, мне уже давно всё рассказали, — вздохнула Каяма, поправив очки.
— Прости меня! — воскликнула я, налетев Немури на шею, крепко обняв женщину, — Я не смогла остановиться, я…
— Боже мой, да ты хоть понимаешь, что одного твоего извинения будет недостаточно?! Из-за Убийцы героев отменили все рейсы, все! И как я должна была приехать? Позвонила в одно такси, нет свободных машин, в другое — тоже самое, через полчаса опять звоню — та же самая история. Приезжаю — узнаю, что Убийца героев до сих пор в Хосу, а позже и увидела то, что он связанный полумёртвый валяется, а уж потом, когда я увидела вас всех четырёх в таком состоянии, то я… — словарный поток из уст Каямы прервал Гран Торино.
— Начала конечно же орать на меня, куда я смотрел, где я был и чем занимался. Я более чем уверен, Кассандра, что если бы ты не очнулась до её прихода, то Немури нам всем бы бошки пооткручивала, — шутливо сказал Гран Торино, ловя на себе недовольный взгляд Полночи.
— А вообще, по правде говоря, это я должна извиняться перед тобой, да и мне кажется, что не только я одна, — она прижала меня к себе, но увидев как все, находящиеся в палате, смотрят на нас, про-героиня добавила: — пойдём выйдем. Ты вообще можешь ходить?
— Могу, — кивнула я, и мы с Немури вышли из палаты в коридор.
— Женщины... — услышала я, пока уходила. Судя по всему, это был Гран Торино. Тем временем мы с Каямой остановились у одного подоконника. Она осмотрела меня, а позже сказала:
— Что касается Убийцы героев… Я не буду наказывать тебя за это. После того, как тебя выпишут, я заберу тебя и отвезу домой. Я не вижу смысла продолжать стажировку. Вместе мы поговорим с Каори-самой.
— Но бабушка же меня убьёт… — проговорила я.
— Именно поэтому я отправлюсь с тобой. Тем более, она давно хотела со мной повидаться, это будет отличный шанс. Обещаю, что когда тебя выпишут — ты получишь ответы на все свои вопросы, Кассандра. На все те, что мы с твоей бабушкой многие годы сохраняли втайне от тебя, что очень зря. Теперь я понимаю, почему это надо было рассказать тебе раньше, но тайное всегда становится явным…
— Нет, Немури, я бы уже давным-давно могла бы об этом спросить сама. Могла решиться и внедрить в свою голову, что надо наконец принять прошлое, но я не смогла, я…
— Достаточно. Ты ни в чём не виновата. Думаю, что на этом мы закончим, иди отдыхай, набирайся сил, — Полночь ещё раз взглянула на меня и направилась к выходу.
— До свидания, — сказала я про-героине вслед и вернулась в палату. Когда я пришла, то оказалось, что все кто был до прихода Немури уже ушли, и остались только Иида, и Тодороки, а вот куда делся Мидория — тоже была загадка.
— Ну, что сказала тебе Полночь? — спросил Иида, как только я прошла в комнату.
— Она сказала, что не будет меня наказывать, и чтобы я так больше не поступала, — ответила я, присев на свою койку, — А Мидория где?
— Ему позвонили и он вышел, — ответил Шото.
— А, ну тогда ясно, — ответила я, и дверь тут же открылась, в дверном проёме появился Изуку. — О, вот и он.
— Иида, Урарака только что сказала… — Деку успел договорить, как его перебил Тодороки.
— Мидория, Андерсон, Иида только что вернулся с обследования, — сказал Шото, взглянув на Тенью.
— Моя левая рука была сильно травмирована, обе мои руки пострадали, но похоже, что левой досталось сильнее. Также было повреждено плечевое нервное сплетение, это значит, что у меня будут проблемы с мелкой моторикой, и снижена чувствительность. Похоже, что мою руку можно вылечить хирургическим путём, — Тенья повесил голову. — Когда я нашёл Убийцу героев, я перестал думать, я должен был связаться с Мануалом, но в злости я потерял себя. Я его ненавижу, но он абсолютно прав. Именно поэтому, пока я не стану настоящим героем, я оставлю руку такой в качестве напоминания.
— Иида… — проговорила я, внимая словам парня, они были настолько трогательны.
— Иида, я тебя понимаю, — вдруг сказал Мидория, — давай станем сильнее вместе.
— Я тоже понимаю тебя, — сказала я, и парни непонимающе посмотрели на меня, — Убийца героев убил моих родителей, и когда злодей сказал мне об этом, появилось желание отомстить ему, придушить собственными руками. Но из-за своей опрометчивости я едва ли не погибла сама. Если бы не вы… Если бы не вы, все трое, то вряд ли я сейчас стояла и распиналась перед вами, говоря такие странные речи.
Посмотрев на свою руку, перевязанную белоснежными бинтами, я улыбнулась, бросив взгляд на Изуку и старосту, я подошла к ним. Парни улыбнулись мне в ответ.
— Мне как-то не по себе, — раздался голос Тодороки позади. Мы непонимающе посмотрели на парня.
— О чём это ты? — спросил Мидория.
— Такое чувство, что когда я вмешиваюсь, страдают руки других людей. Может это проклятье? — задался вопросом Шото, глядя на свою руку.
Сказанное парнем сначала нас удивило, но потом мы начали безудержно хохотать на всю больницу. От смеха на глаза навернулись слёзы.
— Тодороки, я и не знал, что ты умеешь шутить, — сквозь смех проговорил Деку.
— Я и не шутил, — серьёзным тоном ответил нам всем Тодороки, ещё больше смеша нас, — Похоже, что я рукораздиратель или типа того.
— Рукораздиратель! — воскликнула я, утирая слёзы от смеха.
***
Ночью, когда все парни спали, мне одной, конечно же, не удавалось уснуть. Я не знаю, почему так, ведь обычно я засыпала моментально, а тут… В любом случае это было не столь важно, потому что, чтобы уснуть, я подумала, что надо пройтись по больнице. Я, как можно тише поднялась с постели, направившись к выходу, приоткрыла дверь и вышла в коридор. Коридор освещала яркая луна, пусть даже и неполная, из окна было видно множество звёзд, находящиеся на большом синем небе. Я встала лицом к окну, наблюдая за картиной. Хотелось вдохнуть свежего воздуха, поэтому осмотрев внимательно оконную раму, я увидела ручку, за которую и поспешила дёрнуть. Окно отворилось, подул свежий ветерок. Вдохнув воздух полной грудью, я погрузилась в свои мысли.
— Не спится? — вдруг раздался голос позади, заставив меня в страхе обернуться. Из тени вышел Тодороки, его лицо осветила луна, позволив мне рассмотреть его. Столь холодного и отчуждённого взгляда больше не было, от него не осталось и следа. Гетерохромные глаза излучали лишь спокойствие.
— Тодороки, — выдохнула я, — вечно ты пугаешь меня. Постоянно появляешься вот так неожиданно.
Моя рука потянулась к ручке, чтобы закрыть окно, но тут же была перехвачена Тодороки.
— Оставь, — сказал Шото, всё ещё держа мою ладонь в своей, — лучше ответь мне на вопрос.
— Я… Слушаю тебя, — ситуация начала напоминать мне начало стажировки, когда мы были ещё на станции. Почему действие со стороны парня настолько напугало меня, я так и не разобралась.
— В начале недели, ты спросила у меня на станции о том, что почему я простил отца именно сейчас. Но у меня был к тебе встречный вопрос, на который ты так и не ответила, а поспешила убежать: откуда ты знаешь об этом? — Шото спросил об этом спокойно, не таким тоном, как тогда. Гетерохромные глаза сверкнули любопытством.
— Фуюми рассказала мне… — в растерянности проговорила я, смотря в его глаза, вырвав свою руу из руки Шото.
— Фуюми? — одна бровь парня поползла наверх.
— Да, только… Не нужно портить отношения с сестрой из-за меня, — я обеспокоено посмотрела на Тодороки, тот мотнул головой, легонько улыбнувшись.
— Не буду, — ответил он.
И тут в моей груди что-то йокнуло. Я смотрела на Тодороки и понимала, что восхищаюсь им и уже довольно давно. Я увидела насколько он силён, как он смог пережить такую боль? Как он сделал это?
— Тодороки, — глядя в глаза парню, сказала я, — Как… Как ты сделал это? Как ты смог простить отца? Как ты посмотрел в глаза прошлому и не убегал от него? Как смирился с этим всем? Я смотрю на тебя и восхищаюсь тобой…
Глаза Шото расширились, он хмыкнул, удивлённо посмотрев на меня, а позже сказал:
— Я не прощал его. Я хочу научиться использовать свою левую сторону, это не значит, что я прощал его, но… Признаться, до недавнего времени, я тоже бегал от прошлого. Да. Фуюми неоднократно говоришь мне, чтобы я навестил маму, но я не слушал её. И… На следующий день после фестиваля, я пошёл к ней. Наконец решился спустя столько лет, потому что боялся, что своим приходом только сделаю ей хуже, и это окончательно поставит кляксу на наших отношениях, но нет. Я рассказал ей в тот день обо всём, что думал, она плакала и простила меня. Так что, я не такой уж и хороший пример для восхищения.
Но мне было всё равно. Я склонила голову, закрыв глаза. Повисло молчание. Шото хотел нарушить его, вытянув руку ко мне, но я подорвалась с места и крепко обняла парня. Как и тогда, когда мы нашли Момо, Тодороки снова дрогнул, не понимая, что я делаю (и я, честно сказать, тоже не особо поняла, что делаю).
— Что ты делаешь? — спросил юноша.
— Почему я так слаба? Почему стоит лишь немного заговорить о родителях, как на мои глаза наворачиваются слёзы? Как мне принять прошлое? Каждый раз я говорю себе, что больше не буду убегать от прошлого, в итоге получается совсем наоборот. Я боюсь, что оно поглотит меня! Я боюсь впасть в вечное уныние и скорби по родителям… Как мне избежать этого?.. — слёзы водопадом падающие с моих глаз, моментально впитывала одежда Шото. Я была готова закричать на всё здание, в поиске ответа.
— Помоги мне, Тодороки Шото, — сквозь слёзы проговорила я, взывая к нему.
Тодороки удивился.
— Я не лезу в чужие дела и я не знаю, чем помочь тебе, но… Я помогу тебе, — И в тот момент я почувствовала его руки на моих плечах. Я подняла голову и слёзы упали на пол. В полумраке я снова увидела лицо Тодороки, уголки его губ были слегка приподняты, расплываясь в еле заметной улыбке.
— Я помогу тебе, — повторил Шото.
— Спасибо, — прошептала я, вздохнув и, снова прижавшись к нему, — спасибо…
П р о д о л ж е н и е
с л е д у е т
