навылет

      В помещении загородного клуба было не то что яблоку — пеплу от сигары упасть некуда было. Отовсюду слышался басистый смех, сопровождающийся контрастным серьёзным взглядом исподлобья — московская элита преступного мира праздновала очередную победу в битве против закона и справедливости. Среди безликой толпы серых костюмов-троечек внезапно возникла стройная девичья фигурка, обтянутая чёрной тканью платья с неприлично глубоким разрезом до середины бедра. Чуть загорелая кожа отливала бронзой в искусственном свете, небесно-голубые глаза кокетливо стреляли из-под белокурой чёлки — незнакомка притянула к себе всё внимание, но, будто бы не заметив этого, неторопливо подошла к барной стойке и, обнажив белоснежные зубки, не сказала, а пропела: — Мартини, сухой, и побольше оливок. И окрашенные в глубокий синий ноготки нетерпеливо пристукнули по деревянной столешнице, пока губы продолжали призывно улыбаться. Она присела на барный стул и, закинув ножку на ножку, обвела ясным взором всех присутствующих, не задерживаясь ни на одном лице дольше миллисекунды. Словно по щелчку пальцев, помещение вновь затопила шумная волна — наваждение, вызванное обворожительной блондинкой, уступило место банальному любопытству и холодящей желудок подозрительности. Привычный анализ показал: у девушки не может быть с собой оружия — её тело едва ли было прикрыто дизайнерской тряпкой, смазливая внешность давала шанс думать, что она — ночная бабочка, коих хозяин клуба любил подсылать к особенно влиятельным боссам. Блондинка минуты две красноречиво поглядывала в сторону покерного стола, за которым восседал главарь одной из влиятельных московских банд вместе со своей «правой рукой» и приятелями. Пригубив мартини, незнакомка, видимо, устала от бездействия и, плавно соскользнув со стула, с невозмутимым видом подсела за интересующий её стол. Несколько пар глаз одновременно пронзили её тело мелкими иголочками прямо под кожу, но она, не моргнув и глазом, вступила в игру. Сидящий по правую руку молодой мужчина с чуть растрёпанной светлой шевелюрой в который раз приказал себе успокоиться и посмотрел в свои карты, так и не увидев их. Все его мысли крутились вокруг очаровательной блондинки, что так неумело блефовала под снисходительные смешки преступников, которые так и раздевали её голодными глазами — ладони слишком сильно придавали карты к столу, но, к счастью, никто не мог этого заметить. Девушка проиграла, наигранно обиженно надув ярко-алые губки, и слащавым голосом проворковала, глядя прямо на «правую руку»: — Просто я опытнее в совсем другой игре. Он ухмыльнулся, подбадриваемый маслянистыми взглядами товарищей, и проследил за удаляющимся силуэтом, выждав ровно минуту семь секунд — светловолосый игрок спокойно продолжал смотреть прямо перед собой. Сам он поднялся ровно через две минуты, отшучиваясь от главаря какой-то нелепицей, никого не интересующей — расстегнув единственную пуговицу пиджака, молодой человек расправил плечи и едва заметно снова поглядел на часы. Всё шло с заминкой на семь секунд, так нагло украденных неуместными раздумьями «правой руки». — Кокора, у нас проблема. — Какие? — сквозь зубы, еле проглотив рвущееся наружу ругательство, процедил мужчина, отпивая виски. — Этот тип, с которым ушла Алиса, не та «правая рука». Голова очень вовремя проинформировал, конечно… В наушнике послышалось приглушённое ворчание Головина, до которого Кокорину не было дела — надо было остановить Алису, пока она там не… вдох, Саша, выдох. Не хватало ещё устроить сцену ревности в этом забитом до отказу преступниками клубе, завалив долго готовящуюся миссию по истреблению этой шайки. — А где тогда та «правая рука»? — Александр продолжал в сторонке попивать алкоголь, внутренне сгорая от желания ринуться на амбразуру, вслед за блондинкой и этим татуированным не тем. — Да и какая к чёрту разница? — вместо голоса Дзюбы Кокорина привело в себя шипение Игоря, который терпеть не мог, когда что-то шло не по плану, потому что считал «импровизацию» — непозволительной роскошью посреди минного поля. — Глава остался без своей охраны и «правой руки» — мы начинаем. Александр продолжал затравленно смотреть в направлении, где шесть минут назад скрылись молодые люди. У Алисы не было пресловутых часов, на ней было только идиотское, не требующего даже фантазии, платье и бесячий парик, чёлка от которого так упрямо лезла в глаза, из-за чего её приходилось постоянно поправлять — слишком много лишних движений, мешающих следить за каждым движением объекта. Объекта, который не слишком нежно впечатал её в стену перед самым входом в приватную комнату и жадно поцеловал в приоткрытые губы. И Алисе совершенно не хотелось признавать, что от привкуса коньяка её разум повело, а тело охватил жар страсти. Прохладная ткань простыней подействовала отрезвляюще, как и насмешливый взгляд карих глаз — «правая рука» нависла над блондинкой и почему-то бездействовала. — А я ведь вначале и вправду решил, что ты — ночная бабочка. Внутренности скрутились в тугой узел, привычно знаменующий, что план где-то сдал сбой, и, если сейчас же не продумать пути отступления, через минуту может быть уже поздно. — Блондинка с голубыми глазами в пошлом чёрном платье — классика, — продолжал рассуждать мужчина, придавливая своим весом тело девушки к постели и не давая шанса вырваться. — И сколько мы должны тут развлекаться, чтобы твои друзья смогли наконец поймать за яйца эту скотину? Алиса резко подняла ногу в попытках пробить коленом в пах, но была остановлена сильной рукой, прижавшей её ногу к матрасу. — Детка, я совсем забыл представиться. Я — агент Фёдор Смолов, из «Локомотива». — Да что ты? — девушка приподнялась на локтях, обдавая жарким дыханием губы Феди, которые тот быстро облизнул. — Это совместная операция «Зенита» и «ЦСКА», так какого чёрта?.. — Вы же без нас беспомощны, — Смолов грациозно встал на ноги и поправил белоснежную рубашку, за которую пару мгновений назад так иступлено цеплялась Алиса. — Хотели повязать босса, за которого вступится большая часть этого муравейника. — У нас есть план… — Хреновый план. Первые звуки выстрелов болезненно прошили сердце агента «Зенита» — она молниеносно выхватила из кобуры пистолет Смолова и уверенно вышла за дверь, к которой её тут же толкнул Федя, закрывая своим телом и отбирая оружие. — Следуй за мной. — Или ты даёшь мне пистолет, или я испачкаю эти отвратительно неудобные туфли чужой кровью. В глазах Алисы читался вызов, во вздёрнутом подбородке — врождённая упёртость, однако у Феди был принцип — он спасал всех девушек от злых драконов. А особенно — таких куколок. Его тёплая ладонь нащупала локоть агента и насильно потянула за собой — перед глазами смазанными пятнами мелькали деловые костюмы, в ушах звенело от непрекращающейся череды выстрелов, а Алиса смотрела только вперёд, на спину агента «Локомотива», вместо того, чтобы вырваться и найти Кокорина, чтобы помочь ему, чтобы увидеть, что с ним всё в порядке. Или, по крайней мере, пуля прошла навылет — Сашка же по любому схлопочет кусок свинца сквозь кожу. — Ты совсем больная?.. — от неожиданности Федя разжал хватку, бездумно глядя на следы от зубов на своём предплечье. Белокурая макушка уже была поглощена хаосом, когда Смолов раздражённо ударил напавшего со спины верзилой рукояткой пистолета в челюсть и, присмотревшись, вместо башки прострелил коленную чашечку — «важных свидетелей не тронь, Смол, а то в Сибирь отправлю, оленей пасти». Через час Фёдор устало провёл рукой по лицу, вяло усмехаясь на шуточки неугомонного Дзюбы, и инстинктивно обернулся на шипящие возгласы за спиной — Артём проследил за его взглядом. — Опять грызутся, — хмыкнул зенитовец, монотонно чиркая зажигалкой. — Как там говорится? Милые бранятся — только тешатся? — Это не относится к агентам, имеющим доступ к оружию, — Игорь небрежно откинул выкуренную наполовину сигарету в сторону и фыркнул в сторону недовольного Артёма. — Я брошу. — Мне-то не заливай. Федя так и не услышал ответа Акинфеева — измотанное сознание играло с ним злую шутку, заставляя прислушиваться к ссоре мало знакомых ему людей. Блондинка с испачканной чужой кровью щекой горячо размахивала руками, указывая на простреленное плечо какого-то агента из «Зенита» или «ЦСКА», который отвечал что-то с хмурым выражением лица — в какой-то момент они оба перевели взгляд на Смолова. Он и понятия не имел, что стал той последней каплей в чаше терпения молодой пары, что своим неожиданным появлением в миссии одним махом разрезал все нити, которые, если честно, уже не были так крепко натянуты между агентами «Зенита».