навылет

      Когда Игорь стучался к ней в квартиру, она долго не открывала, сама не зная почему. Но потом вспоминала — она на дух не переносила вид крови, а брат, если и заявлялся, то только с дыркой от пули и испорченной грязью и бардовой жидкостью одеждой. Варя до сих пор придерживала его пистолет двумя пальчиками, чтобы вскоре откинуть в дальний угол и помочь Игорю с перевязкой. — У меня появились некоторые проблемы, — сидя за кухонным столом с чашкой чёрного кофе, безрадостно выдал Акинфеев. — Ты должна уехать. — Игорь, разгар учёбы. У меня сессия, диплом скоро, ты себя слышишь? — Варя, честно, хотела бы говорить так же спокойно, как и брат, но… чёрт возьми, у него проблемы. У них проблемы. — Тебе диплом дороже жизни, сестрёнка? — Я никуда не поеду, пока ты мне всё не объяснишь, — Акинфеев терпеть не мог её упрямство, но и сказать-то было нечего — и так знал, что в этом они похожи. Что Варвара и с места не сдвинется, пока не будет знать всё о творящемся вокруг Игоря дерьме. Что спать не будет, сетуя на подготовку к экзаменам, хотя на деле — глаз не могла сомкнуть из-за осознания, что брат в очередной раз рискует своей жизнью где-то в Праге. С этим двинутым Дзюбой на пару. — Чем меньше ты знаешь, тем лучше, Варь, — поморщившись от боли в простреленном плече, Игорь поднялся с места и навис над мрачно молчавшей сестрой. — Не хочешь уезжать — я приставлю к тебе охрану. — И это будет совсем неподозрительно, если за мной будет таскаться какой-нибудь агент с каменной мордой? А что Ваня скажет? Это же… — Молчи, — отрезал Акинфеев, и в его голосе звучало нечто стальное, отчего Варя просто не нашла в себе сил спорить. Брат был обеспокоен как никогда. Ничуть не меньше, чем пять лет назад, когда они, впервые выбравшись на семейных отдых, были чуть не утоплены в собственном бассейне. — И почему ты ещё встречаешься с этим Ваней? Я же говорил, он мне не нравится. — Ну, не тебе выходить за него замуж. — Только попробуй. Рано тебе ещё. — Сама как-нибудь разберусь. Каждый раз Варя корила себя за резкое общение с родным братом; каждый раз, когда за ним захлопывалась дверь, она хотела выбежать следом и крепко обнять со спины; каждый раз ей хотелось запереться в квартире, выкинуть ключ и в крепости из подушек и одеял рассказывать Игорю смешные истории из нормальной жизни. Но он раз за разом уходил. И возвращался — что самое главное. На следующее утро прозвучал звонок в дверь, а Варя по старой привычке посмотрела в глазок. И выругалась — громко так и непечатно. На лестничной площадке возвышался двухметровый Дзюба и улыбался во все тридцать два, вслушиваясь в чертыхания Акинфеевой и звук поворачивающегося в замке ключа. — Соскучилась по мне, Бэмби? — Ещё раз меня так назовёшь — я тебе твой пистолет в глотку запихаю. — Наш оленёнок злится, — Артём светился хуже лампочки, — обожаю. Варя еле сдержалась, чтобы не хлопнуть дверью перед носом этого болтливого агента, и, скрипнув зубами, направилась на кухню. С Дзюбой она имела честь познакомиться года три назад, и всё то время, что он являлся напарника Игоря, Акинфеева хотела лишь одного — зашить ему рот. Она никогда не замечала в себе каких-то садистских наклонностей, но Артём с его пошлыми шутками и метко брошенным словцом не в тему — заставлял Варвару кипеть от раздражения. Варя понятия не имела, как Игорь терпел это голубоглазое недоразумение. Правда, каждый раз, когда Артём позволял себе флирт в сторону Акинфеевой, агент ЦСКА не раз показательно перезаряжал пистолет и взглядом заставлял напарника заткнуться. Один раз он ему даже врезал прикладом винтовки куда-то в челюсть — Дзюба, забывшись, перечислял Кокорину всех девушек, что когда-либо его возбуждали, и, какая честь, имя сестры Игоря там тоже прозвучало. — И как брат додумался прислать тебя? — возмущалась Варя, направляясь к метро. — Я сам вызвался, — нагло заулыбался Артём. — А ещё он доверяет мне. — Зато я тебе — нет. — Бэмби, ты одно пойми: я тут ради твоей безопасности, — столь серьёзный тон Дзюбы заставил Варвару удивлённо замереть на месте, прямо у входа в метро. Спешащие на работу питерцы недовольно отпихивали её локтями, пока новоявленный телохранитель не схватил Акинфееву за локоть и насильно не затащил на эскалатор. — Куда Игорь ввязался на этот раз? — шёпотом, с надеждой на ответ. Артём лишь отвёл взгляд и замолчал до самого университета. Перед Дзюбой была поставлена непростая задача — ни на шаг не отходить от Варвары Акинфеевой, но та, как назло, могла надолго запереться в женском туалете, а затем иметь наглость показать Тёме свой длинный язык. Артём нихера не воспитатель года, чтобы молча терпеть этот беспредел и словами пытаться донести до девчонки её неправоту. Артём может взять и по жопе надавать. Только вот ни Игорь, ни этот её Ваня точно не поймут. — Чо у вас с этим физруком новым? — Киселёв подозрительно покосился на Артёма Сергеевича, который в это время глаз не сводил с его девушки. А Варьке — хоть бы что. Ей, может, нравится это? — А с чего такие вопросы? — Он тебя взглядом раздевает уже какую пару. И, где бы мы не оказались, он тоже будет там. Так что, потрудись объяснить, чо у вас за мутки такие? Может, мне отойти в сторонку и не мешать? — А, то есть так просто? В сторонку отойти? — процедила Варя, вырывая ладонь из хватки парня. — Ну, так отойди. А мне поговорить надо кое с кем. Но вместо того, чтобы последовать своим же словам, Акинфеева молча вылетела из спортзала, напоследок зло зыркнув на «физрука». Неделю Артём Сергеевич следовал за ней попятам, в комнату её врывался, футболку свою красную запихивал в стиралку вместе с её белым бельём, разбрасывал оружие по всей квартире и заказывал охренительно вкусную пиццу в три часа ночи. Последнее, кстати, было бы в списке плюсов, если бы не шаткое решение Акинфеевой похудеть. — Похудеть? — удивлённо пискнул Дзюба, заталкивая в рот четвёртый кусок пиццы и глядя на кусающую губы Варю на пороге кухни. — Ты дура или как, Акинфеева? И так сплошные кожа да кости. — Ты как моя бабуля, Дзюба. — Но ты же любишь свою бабулю, — заулыбался засранец. — Так что иди, съешь два кусочка за бабушку. — Нет. — Я сказал, жри. — Иди на хрен! Варя взвизгнула громко, когда перестала ощущать пол под ногами — Артём подхватил её на руки, закинул на плечо и, покружив девушку по комнате, рухнул с ней на диван. У Акинфеевой даже не было сил злиться на такую дерзость — она тщетно пыталась скрыться от щекотки Дзюбы, смеясь до слёз и умоляя о пощаде. — Тё-ё-ёма-а-а, — нараспев, без капли сарказма и скрытой агрессии, — пожалуйста-ах-остановись, — на одном дыхании протараторила Варвара, у которой уже пресс болел от приступа хохота. — А пиццу съешь? — Артём улыбался. И почему Акинфеева раньше не замечала, какая у него красивая улыбка? — А у меня есть выбор? — Мы можем пролежать так всю ночь, если ты продолжишь сопротивляться и нести всякий бред. На задворках сознания мелькнула безумная мысль продолжить сопротивляться, заснуть вот так — придавленной к дивану сильным телом Дзюбы, обвив его поясницу ногами и уткнувшись носом куда-то в изгиб загорелой шеи. Но есть хотелось сильнее. Глядя, как Варя уплетала «вкуснейшую Пепперони», Тёма не мог довольно не ухмыляться. Мелкая упрямая девчонка с глазами, как у Бэмби. Мелкая заноза в сердце агента Зенита. — Головой за неё отвечаешь, — грозно цедил Игорь, застёгивая спортивную сумку с оружием. Поезд до Краснодара, где его ждал Смолов, отбывал через час. Артём выслушивал последние указания. — Дзюба. Ты меня слушаешь? — Слушаю. Я и так всё понимаю. Акинфеев вздохнул тогда напоследок, как мог только он — с невысказанным «меня окружают одни идиоты». И, каким бы несерьёзным казался Артём всему штабу, Игорь знал его настоящего. Решительного, жёсткого, везучего до невозможности. А ещё — влюблённого в его сестру. — Слушай, у неё там какой-то Ваня… — Да мне похер. — Ей двадцать два. И, не будь ты моим напарником, с которым я прошёл огонь и воду, которого я смог узнать получше за эти годы… я бы точно тебя держал подальше от неё. Но ты… — Игорь, поджав губы, неловко похлопал ошеломлённого напарника по плечу, — ты хороший парень. — Это что, благословение? — И не мечтай. Но Артём знал, что это — оно. Варвара Акинфеева, конечно, ни черта не подарок. Она красива до умопомрачения с этими острыми скулами и соболиными бровями, как у брата. С глазами цвета горького шоколада. С бледной тонкой кожей и двумя косами, лихо заплетёнными с утра перед зеркалом в комнате. В Вариной комнате по стене развешаны фотографии — из путешествий, с братом, совсем чуть-чуть с Ваней. Последний, кстати, на радость Артёма наконец исчезает с горизонта. Киселёв ни разу не был достоин Акинфеевой — ну, что этот задохлик мог сделать для Варьки, когда не мог отжаться пятьдесят раз за минуту? — Тём, — сестра Игоря задумчиво сидела у окна, чем в очередной раз разозлила Дзюбу, который, конечно же, предупреждал опасность близкого нахождения у окон, но возмущения свои затолкал поглубже — Варя назвала его Тёмой. Так просто, как будто всю жизнь так звала его. — Я сложный человек? — Почему ты?.. — Мы с Ваней расстались, — Акинфеева вроде бы и сама предложила пойти на этот шаг, а теперь вот понять не могла — это она такая сука или просто он не её человек. — От окна отойди, — всё-таки вымолвил Артём и прифигел, когда Варя покорно поднялась со стула и плюхнулась на продавленный старый диванчик. «Неужели так убивается из-за этого парня?», — ревниво подумал Дзюба, но в реальности молча присел рядом и взял Акинфееву за руку. Он читал, что это — знак поддержки. Он читал, что это помогает человеку справиться с проблемой. А Варька руки их сцепленные долго сверлила задумчивым взглядом, но не расслаблялась. Артём чувствовал её напряжение, и ему хотелось обнять, зацеловать, но — пока он мог лишь держать её за руку. — Он тебя бросил? — Нет, — вздохнула Акинфеева, — я предложила. Дзюба понятливо промычал в ответ, хотя на деле — ни хера он не понял. — Жалеешь? Варя вскинула голову и как-то странно заглянула ему в глаза. Артём понятия не имел, что она там отыскала, но через секунду уже потупилась и замотала головой из стороны в сторону. «Это бред», — услышал Дзюба девичье бормотание под нос и не сдержал громкого хмыка. — И что это значит? — недовольно проворчала Варвара, отодвинувшись от агента. Момент был разрушен, но Тёме было плевать — он чуял, как самый настоящий охотник, что его ждёт момент покруче. — Глупая ты, Бэмби, — дыхание Дзюбы обжигало обветренные губы Вари, а в её мыслях простаивал белый шум. Запоздало она вспомнила про гигиеническую помаду, которая смягчала её трещинки, когда Артём, не сказав больше ни слова, подался ближе для поцелуя. Агент Зенита целовался просто офигенно, и неопытная, в сущности, Акинфеева была вынуждена просто поддаться его напору и упасть спиной на диван. А Дзюба кайфовал от предоставленной ему власти над сгорающей от удовольствия девушкой под ним. Его руки забрались под просторную домашнюю футболку Вари, нежно огладили рёбра, и Акинфеева не сдержала стона, когда агент спустился вниз, к тазовым косточкам, на которых еле-еле держались великоватые пижамные штаны в розовую клеточку. — Детка… Выдох куда-то в ключицы, Варвара бесстыдно выгнулась навстречу желанным губам и откинула голову на подушки. — Доставка пиццы! Акинфеева чуть не расхохоталась, но Тёма вовремя накрыл её рот ладонью — от прежней беспечности не осталось и следа. Варя вопросительно приподняла брови. — Я ничего не заказывал, а ты? Девушка отрицательно помотала головой. — На пол! — последнее, что услышала Варвара перед тем, как дверь с грохотом была выбита, а шум от выстрелов смешался в один сплошной гул.