Вспомни,что было

      Учеба давалась без особых проблем, даже те предметы, которые ввели факультативно для желающих получить магловское образование. Как будто вспоминал, что знал когда-то, далее лишь закреплял и привносил новое. Замок так же раскрывал большие и маленькие тайны, а когда мне было особенно грустно и одиноко, я по-прежнему ощущал его незримую поддержку. Не зная, как выразить свою признательность, я иногда гладил стены и говорил «спасибо». Может, я сумасшедший, но мне казалось, что замок все понимает.       Шло время, и вот уже новоявленная гриффиндорка Лили Поттер со смехом рассказывает, как шляпа предлагала ей Равенкло и даже нашла пару подходящих черт для Слизерина.       «Вот, кому-то выбор предоставили», — беззлобно думал я, давно смирившись и ни капельки не жалеющий, что попал на факультет Салазара. С усмешкой наблюдал, как зачарованно смотрит на Лили Скорпиус, а эта несостоявшаяся слизеринка строит ему глазки!       Чем старше я становился, тем больше меня снедало беспокойство. Были мгновения, когда я не контролировал свой разум и выдавал информацию, о которой никак не мог знать. Если это касалось Хогвартса, я не боялся, он изначально был полон подсказок, но когда я выбирался в другие места и не мог удержать свой язык... тогда ко мне подкатывала паника. Показателен случай в Малфой-мэноре, куда после третьего курса меня пригласил погостить Скорпиус, выбив разрешение у родителей.       — Как так у тебя получается легко по каминам перемещаться? Я только недавно перестал себе нос расквашивать, — ворчал Скорп, очищаясь от сажи, поднял голову и стушевался: — Ой, дедушка, отец, добрый день.       Я, как можно вежливей, тоже поздоровался. Мы оказались в большой гостиной, где нас встретило семейство Малфоев в полном составе. От матери своего друга, худенькой, болезненного вида, но тем не менее красивой женщины, я за все время не услышал ни слова. Она кивнула на приветствие, поцеловала сына в лоб и сразу удалилась. А вот старшее поколение... Люциус, несмотря на прожитые годы и явно нелегкую жизнь, отразившуюся на его внешности, собрал в себе, казалось, весь аристократизм в любых его проявлениях, в гордой осанке, надменности и элегантности, умении одним поворотом головы и взглядом выражать свое отношение. Нарцисса с собранными в высокую прическу волосами, тронутыми сединой, в строгом длинном платье была так же стройна и прекрасна, ее не портили морщинки на лице и печать пережитого. В этой гармоничной паре чувствовался стальной стержень и жизненная энергия, которой явно не хватало их сыну, Драко, он ощущался каким-то надломленным. Они холодно поздоровались, Нарцисса попросила внука быть учтивым и показать гостю выделенную комнату. На выходе из просторной гостиной я замешкался, меня смутила некая неправильность в обстановке.       — Ты что застрял? — тихонько спросил друг.       — Прости, почудилось кое-что, — так же тихо ответил я.       — Почудилось? Расскажи!       — Да как будто в центре стол должен стоять, длинный, и стулья с высокими спинками. Да ладно, не обращай внимания.       — На моей памяти, — пожал он плечами, — стола тут никогда не было.       Мы почти дошли до лестницы, когда меня окликнул Люциус:       — Мистер Поттер, не могли бы вы объяснить, откуда такие фантазии? — в серых цепких глазах чудилась злость.       Я промямлил какие-то невразумительные извинения, мысленно проклиная свой длинный язык, и облегченно выдохнул, когда Скорп утащил меня в комнату. Навязчивая картинка еще долго стояла перед глазами, и веяло от нее почему-то страхом и безнадежностью. И чем же может быть страшен какой-то стол?!       Это был первый звоночек. Второй прозвенел на следующее утро, когда, предупредив друга, спустился прогуляться в сад, даже не обратив внимания, что ни разу не заблудился. Я остановился у небольшой полянки рядом с оранжереей, и опять царапнула неправильность. Обшаривая глазами пространство, наконец понял, пробормотал:       — Розы. Здесь должны быть розы.       — Вы сказали розы?       Я обернулся, ко мне удивительно легкой походкой подошла Нарцисса:       — Вы сказали, что здесь должны быть розы. Как вы поняли?       Завороженный открывшейся в сознании картиной, как в трансе стал описывать, что видел. А видел я потрясающе красивые высокие розовые кусты; белоснежные по периметру, они плавно меняли свой цвет ближе к центру, становясь бледно-розовыми, розовыми, потом цвет насыщался дальше, и в самом центре были уже ярко-красными, похожими на маленький костер. Я посмотрел на женщину, по ее лицу текли слезы. Я в шоке, заикаясь, продолжил:       — О Мерлин, и-их вытоптали и... и... это так странно... о-оборотни... это были... п-поизгалялись над ними...       Какой же я идиот! Это место, видимо, много значило для нее, и мои откровения стали последней каплей. Женщина осела в обмороке. Я подхватил ее и опустился на землю, автоматически доставая палочку и кидая диагностические чары. Нервное перенапряжение. Уже хотел позвать на помощь, но не успел. Очнувшаяся Нарцисса извинилась, вот же истинная аристократка, попросила проводить ее до гостиной. Извиняться надо было мне, что я и сделал. Она отмахнулась изящным жестом:       — Пустое...       Тут она увидела мою палочку, и глаза ее округлились, но она быстро взяла себя в руки, нейтральным голосом произнесла:       — Интересная у вас палочка. У одного моего знакомого была похожая.       — Я часто слышу намеки на это, — изобразил вежливую улыбку и спрятал палочку в поясную кобуру, — только никто не говорит мне об этом более конкретно.       — Человека, о котором вам намекают, нет в живых. Скорее всего, дело в этом.       Об этом я и сам догадался.       Ну а третий звонок настиг в библиотеке мэнора. Скорп привел меня туда, чтобы взять несколько книг по менталистике. Его обучали окклюменции целенаправленно, а я присоединился потому, что нежданно-негаданно обнаружил способности к этому разделу, по словам друга, очень даже неплохие. Как-то он это понял, мне только предстояло в этом разобраться. Только переступив порог, я уже знал, где можно найти ценные трактаты по зельям, какой стеллаж занят беллетристикой, и что самое ценное и опасное не здесь, а находится в закрытой части библиотеки, под мощными скрывающими чарами и кровной защитой. Но ведь я был здесь в первый раз!       Побывка в гостях превратилась из отдыха в испытание.       Каково же было мое удивление, да и родители были шокированы, когда на день рождения я получил общее поздравление от семейства Малфоев и книгу «Скрытые тайны разума. Первые ступени от простого к сложному».       — Ого! Это же издание 1892 года, ограниченный тираж, даже не попавший в продажу и осевший сразу в библиотеках!       — И откуда ты это знаешь? — покачала головой мама.       Отец только хмыкнул и, отмахнувшись от исходящего ядом дяди Рона, проверил подарок на различные проклятия и разрешил забрать.       Я потом нередко бывал в Малфой-мэноре, Скорпу не надо было даже уговаривать родителей, приглашения исходили часто от Малфоя-старшего. Знать бы еще, какая цель стояла за этим. Иногда я чувствовал себя там каким-то экспонатом, который пытаются аккуратно исследовать и ненавязчиво изучить. Вовлекая меня в малозначащие разговоры о политике, о погоде, учебе, Люциусу, казалось, не столько нужно было знать мое мнение, сколько понять реакцию, отследить мою мимику, жесты, он даже обращал внимание, как я откидываю мантию, садясь в кресло. Может, у меня паранойя? В зельеварне, куда нам со Скорпиусом дали доступ, за нами присматривал Драко, но и тут мне казалось, что средний Малфой пытается что-то решить для себя, ведомое ему одному, и, однажды решив, просто наслаждаться нашим обществом, подсказывая, делая замечания или с какой-то ностальгической улыбкой присоединяясь к нашим экспериментам. Немного странно было видеть проявление чувств на его обычно холодном и бесстрастном лице.       Хорошо помогали занятия окклюменцией. Даже выполняя несложные упражнения для начинающих, я мог лучше контролировать себя и не попадать впросак, как это было в мэноре при первой встрече.