Запах сигарет и вайдовые глаза

      В школу я сегодня пришёл рано и, как только зашёл в класс, увидел, как все обступили мою… нет, нашу с Арсением парту. Я нахмурился и подошёл ближе, встав позади всех. В силу своего роста, мне было всё прекрасно видно и слышно.       Около нашей парты, обступив и соседнюю, столпился, кажется, весь класс. Я оглядел ребят. На стуле за партой впереди сидел Спортсмен, а на его коленях болтала ногой Красотка – Ира. Ей дали такое прозвище за… нет, ни красоту, а за то, что она всё время косячит. Каждый раз, когда с ней происходит что-то, кто-то говорит с неким сарказмом в голосе «Красотка!». Последнее время это происходило слишком часто. Чуть подальше, сидя на подоконнике, за ними с интересом наблюдал парень с чёрными волосами. Его мы звали Ходячей Депрессией. За нашей партой сидел сам Арсений и, заводила нашего класса – Алёна. Она что-то увлечённо рассказывала, размахивая руками.       Я подошёл ближе, протиснулся через толпу и потрогал Попова за плечо.       - Что тут происходит? – я сначала смотрел на Арсения, а потом уставился на Алёну, сидящую рядом.       - А теперь пришли все! – как всегда громко произнесла девушка.       Она вскочила со стула и, подойдя ко мне, взяв меня за плечи, усадила на моё место. Я услышал, как Арсений усмехнулся. Мне кажется, или это вошло у него в привычку?       - Вот, теперь, когда все в сборе, я начну! – она мельком нас оглядела. – Скоро тридцать первое октября и я хочу устроить вечеринку!       Все заулыбались и ободряюще закричали. Я вскинул брови, отвернулся и принялся вытаскивать из рюкзака учебники, готовясь к уроку. А смысл? Меня всё равно никуда не приглашают. Боковым зрением я увидел, как Арсений недовольно покосился на меня. Я вновь нахмурился.       - Так, а когда и где? – поинтересовалась Ира, накручивая прядь на палец.       Она же только что сказала, что тридцать первого. Её кто-нибудь вообще слушает?       - У меня дома, как я и сказала, всё будет – тридцать первого в восемь, с ночёвкой соответственно, - она говорила и кивала. – Приглашены все! – она повернулась в мою сторону и показала пальцем на меня. – И ты, Шпала, тоже! ***       Я проснулся от каких-то громыханий на кухне и не сразу понял, где нахожусь. Было такое ощущение, что я проснулся в своей старой квартире в Воронеже. Воспоминания нахлынули с новой силой, когда я повернулся на бок и нечаянно упал на пол.       Тогда, лет шесть назад, мне каждую ночь снился один и тот же кошмар. Сейчас, конечно, я уже забыл, что в подробностях происходило в этом сне, но помню точно, в такие ночи я просыпался от того, что падал с кровати.       Мать не всегда меня успокаивала. В кое-какие дни она работала в ночную смену, и я оставался один на ночь; иногда меня успокаивал отец. Я навсегда запомнил то, как он буквально прибегал ко мне в комнату, заключал меня в крепкие объятия и нежно целовал, поглаживая мои волосы, тихо шептал мне на ухо успокаивающие словечки.       Глаза предательски защипало и я с силой надавил на веки. Я вспомнил тот день, когда видел его в последний раз. Мать мне так и не объяснила причину его ухода.       На кухне что-то снова упало, у меня в голове даже появилась мысль, не забрались ли к нам воры? Даже если и забрались то такие, как я – рукожопы, у которых всё вечно валится из рук, и спотыкаются они на каждом шагу.       Я усмехнулся и наконец поднялся с холодного паркета. Оглядев свою комнату, я пришёл к выводу, что нужно как-нибудь провести уборку. Одеяло было стянуто на пол мной ночью, везде были раскинуты грязные, и не только, вещи.       Я с опаской выглянул в коридор и первым делом посмотрел в зеркало. По кухне как-то странно передвигалась мама. Я вскинул брови и, аккуратно прикрыв дверь в комнату, пошёл на кухню.       - Ой, Тош, я тебя разбудила? – и снова эта фраза, а сама она как думает.       В руках мама держала кастрюли и зачем они сейчас ей? Я мельком глянул на часы, висевшие над кухонным столом. Они показывали около пяти часов утра. Да что вообще происходит?       Я растерялся и просто сел на стул, прикрыв глаза руками. Если бы она только знала, как я живу, что со мной вообще каждый день происходит.       - Мам, а ты как думаешь? – ещё чуть-чуть и я мог и правда сорваться.       Она отвернулась и уставилась в пол, из её рук выпала кастрюля. Я вскочил, выхватил одну у неё из рук и поднял вторую с пола. И только что уловил запах алкоголя.       - Мам… - я тихо поставил кастрюли на стол и повернулся к ней. – Т-ты пила? – голос задрожал.       Она не повернулась ко мне, только кивнула. Я не выдержал и, забежав в свою комнату, переоделся, а затем выбежал на улицу. Руки дрожали, из глаз вот-вот могли покатится слёзы, а ноги несли в сторону небольшого ларька, где всем продавали сигареты без паспорта. ***       Мозг нуждался в свежем воздухе, а лёгкие в едком дыме. Меня окутал запах сигарет. Я медленно брёл по пустой набережной.       На телефон то и дело приходили уведомления, мама за последние пол часа позвонила около двадцати раз. Я курил, курил и курил. Последний раз такое со мной было, когда мой друг прыгнул с крыши. Просто взял и прыгнул, а у меня это всё в голове не укладывалось. Тогда я и купил первую пачку сигарет, сейчас я и забыл какого это.       Весь день до вечера я проходил по улице и решил не ходить в школу. Ближе к полудню я всё-таки отправил маме сообщение о том, что со мной всё в порядке, и мне просто нужно было побыть одному. ***       Когда уже стемнело, я сел на лавку и стал ждать времени, когда обычно разводят мосты. За пять лет жизни в Питере, я ни разу не наблюдал этого. Людей поубавилось, но кое-где собиралась молодёжь группами. На мой телефон тихо пришло, первое за эти несколько часов, уведомление.       «Антон, привет, что тебя сегодня в школе не было?» - сообщение от Арсения грело душу.       Он, видимо увидев, что я прочитал, начал печатать дальше.       «Что-то случилось?»       «Хочешь встретиться?» - по моей щеке скользнула одинокая слеза, я сразу вытер её холодными пальцами.       «Хочу» - быстро напечатал я и скинул примерное место моего нахождения.       Я заметил знакомую фигуру уже через полчаса. Арсений был тепло одет, я не заметил, но на улице и правда было не тепло. На часах было сорок минут первого ночи, его и правда отпустили?       - Привет, - он обворожительно улыбнулся, да так, что я завис на некоторое время.       Попов протянул мне руку, я пожал её и уже было хотел отпустить, но Арс не дал мне этого сделать. Он нахмурился и сжал её крепче. Я вскинул брови, он усмехнулся и, не отпуская моей руки, сел рядом.       - Что такие руки холодные, Тош? – ещё чуть-чуть и я растаю.       Арсений обхватил мою ладонь своими и начал растирать. Кожа вмиг загорелась, но не от того, что мне стало тепло, а от того, что это делал именно Попов. Я только сейчас это понял, ведь такое чувство называют…       - Любовь – это прекрасно, правда? – я услышал шёпот Арсения рядом.       Он кивнул мне в сторону, а я ожидал увидеть там целующуюся парочку, но увидел лишь кошачье семейство. Кошка гордо восседала в кругу своих малышей, рядом сидел большой кот и тёрся своим носиком о её мордочку, котята резвились вокруг. Я улыбнулся, у каждого котёнка и у самого кота на лапке выделялось белое пятнышко в определённом месте.       Ладони уже горели, а кожа покраснела. Арсений явно не собирался их отпускать, он подсел ближе ко мне и запрокинул голову.       - Видел, как разводят мосты? – я повернулся в сторону Попова и замер от того, на сколько он был близко.       Всего пару сантиметров до его губ.       - Ни разу, - он повернулся и вздрогнул, его глаза забегали по моему лицу.       Я замер. Сложно дышать, когда перед тобой целая вселенная. Такая загадочная и недосягаемая.       Я облизнул губы и не стал даже взгляд отводить, когда люди закричали «Смотрите, смотрите!».       Арсений крепче взял меня за руку и подался вперёд. Я резко выдохнул, но не спешил касаться его губ, которые находились в такой опасной близости от моих. Мы лишь соприкоснулись лбами. В этом моменте было столько нежности и ласки, что я не сдержался и прикрыл глаза. Колени задрожали, я почувствовал горячее дыхание на своих губах, а затем и чужую ладонь на бедре. Мгновенье и наши губы соприкоснулись, аккуратно и медленно, но так чертовски приятно.       Поделим наше счастье, мы можем не влюбляться, согреем наши руки и будем улыбаться…