***
Весь мир Аомине рухнул как только двери операционной открылись. Альфа внутри метался, скулил, искал ту нить что приведёт его к омеге. Упав на колени, Дайки глубоко вдохнул не в силах выдохнуть обратно. Горячие капли одна за другой разбивались о кафель. Невозможно. Этого не может быть. Им должны были дать второй шанс. — Я не верю. Я в это не верю! Я чувствую, я знаю что он жив, они живы! Пустите меня к ним, я хочу их увидеть! — резко вскочив с пола, Дайки накинулся на врача с безумием во взгляде. На дне сапфировых глаз плескалась ни с чем не сравнимая боль, оттолкнув от себя бормотавшего сожаления доктора, альфа рванул было в операционную, но был остановлен безжизненным взглядом отца омеги, что только что вышел оттуда. — Не желаю тебя больше видеть, убирайся вон. Чего же ты плачешь? Радуйся, считай, избежал наказания. Мой сын и его дитя расплатились за твои грехи жизнями. Живи всю жизнь с этой мыслью и не забывай — на твоих руках их кровь и смыть тебе её нечем. — тихий сухой голос оглушил всех стоящих в небольшом коридоре. Ни сказав больше ни слова, альфа двинулся в сторону своей истошно закричавшей жены, удерживая в крепких объятиях бьющееся в истерике тело. Аомине захотелось захлебнуться ошмётками своего разорванного сердца, но конечно, так легко умереть ему никто не даст. С окутанного скорбью места наружу тащит отец, что тихо шепчет это к лучшему, сын, но Дайки плевать. В кармане вибрирует телефон, на автомате вытащив его альфа отвечает на звонок лучшей подруги: — Дай-чан! Почему я узнаю всё последней?! Ну как прошли роды, ты уже видел сына? Вы придумали имя? До этого конечно далеко, но как ты смотришь на то чтобы… — хриплый выдох прерывает девушку. — Я потерял их обоих, Сацки. — Только не делай глупостей, Дай-чан. Держись, я уже еду к тебе.***
Кисе кажется, что его пропустили через мясорубку и абы как слепили заново. Мир вокруг потерял краски, он не понимает слова окружающих. Отупение от услышанного сменяется болезненной истерикой с битьём посуды и мелькающими на грани сознания суицидальными мыслями. Перепуганные родители и сёстры носятся рядом с ним, не зная чем помочь и как облегчить боль от утраты. — Рёта, умоляю, успокойся! Сынок, ты этим ничего не сможешь исправить, пожалуйста, послушай… в следующей жизни вы обязательно сможете быть вместе, просто в этой вам не повезло, прекрати винить себя! — уродливая, перекошенная улыбка появляется на лице у бледного, резко осунувшегося альфы. — В следующей, будем вместе?! Не смешите меня! Мы никогда не сможем быть вместе, всегда будет кто-то, кто будет стоять между нами! — Отец хватает сына за плечи и встряхивает, держит крепко и смотря в пустые заплаканные глаза, спрашивает: — Тогда стоит ли мучать себя и мечтать о том, кто никогда не будет твоим? — В этой жизни у меня был шанс быть с ним, только… теперь его нет и эта жизнь мне больше не нужна! Я любил его… люблю до сих пор, кажется, это чувство не пройдёт никогда. Оно засело глубоко внутри, цвело рядом с ним… сейчас же пожирает изнутри, мешая дышать. Что бы я не делал, в этом нет никакого смысла. — Это пройдёт. У тебя всё будет хорошо, верь мне, сынок. — Рёта тяжело выдыхает и закрыв глаза, наконец-то ощущает как спрыгивает в пропасть, где он бесконечно сможет подкармливать свою боль.***
Нэш равнодушно наблюдал за плывущими облаками на небе. С тех пор как они вернулись полностью разгромленные и раздавленные, прошло много времени, но это досадное поражение никак не выходило из головы. Хотя, зачем же врать себе. Из памяти никак не стирается омега с голубыми глазами, расцветающая синяками от грубых прикосновений его молочная кожа, сводящий с ума запах другого альфы от его тела. Испортить, подчинить, сломать. У него почти получилось, но он не успел, какая жалость. Он и подумать не мог, что проиграет дважды. Проиграет в игре, проиграет омегу. С другой стороны, наблюдать как скрипит зубами от бессильной ярости Аомине Дайки было забавно. Интересно, почему он до сих про это думает? — Слышь, Сильвер, ты что-нибудь узнал о том, о чём я тебя просил узнать? — Желание узнать про омегу и ребенка никак не удалось сдержать в себе. Все были уверены что ребенок только от японского баскетболиста, но Нэш Голд-младший был уверен — он тоже внёс свой вклад в создание этого существа. — Всё никак не успокоишься, да? В прочем, это твои проблемы и меня они никак не касаются. У тебя после тех событий вообще башку снесло. Даже не знаю, как ты отреагируешь на эту новость. — Ты испытываешь моё терпение, Сильвер. Смотри не пожалей о сказанных словах после. — Джейсон ухмыляется и разводит руками, мол, он тут не причём. — Молчу и держу своё мнение при себе. Сдохли они. Оба. Подробностей не знаю, но кажется, омега не пережил операцию. Слабак. — молчание после последних слов затянулось. Нэш прикрыв глаза, слушал собственное сердце. Ухмылка искажает красивые на первый взгляд черты лица. — Значит, смыл запах садовых вишен и черешни запахом крови и смерти. — Что собираешься делать дальше? — Нэш встаёт со скамьи и размяв затёкшие плечи, не оборачиваясь, коротко бросает: — Ничего. Прошлое осталось в прошлом, это пройденный этап. Теперь можно забить и забыть.***
— Я так понимаю, все вопросы улажены и вы ко мне претензий не имеете, Сано-сан? Благодарю за сотрудничество. Надеюсь, всё это останется между нами. — Пожилой мужчина сморщился на эти слова, хмуро глянув на собеседника. — Вы уверены, что поступаете правильно, Касамацу-сан? Правда рано или поздно откроется и вы не сможете ничего с этим поделать. — Я уверен. Так будет лучше для всех. Постараюсь сделать так, чтобы никто не пожалел об этом.***
Токио встречает пасмурной, неприветливой погодой, заставляя сильнее закутаться в тонкую осеннюю куртку. Ему до сих пор немного не верится, что всё происходит наяву. Рядом проносятся старшеклассники, о чём-то радостно галдя. Неподалёку находится старшая школа Сейдо, видимо, именно туда спешат неугомонные мальчишки и девчонки. Крепче прижимая к груди свёрток с маленьким человечком, омега ласково улыбается. Они справятся. — Вот мы и переехали в новый дом, Тэцуя. Работы предстоит много, но мы ведь вместе, поэтому всё преодолеем, да, малыш? У них обязательно всё будет хорошо. Омега Юуки Юкито и малыш Юуки Тэцуя начнут свои жизни с чистого листа. Отныне кисло-сладкий аромат диких вишен с тонкой хвойной ноткой навсегда заменит сладость садовых. Папа постарается сделать всё, чтобы его сын был счастлив…