Я не мог остановиться

Вы все знаете меня. Знаете настолько хорошо, что не стоит больше ничего объяснять. Я и так вам много рассказал, хоть вы и не просили. Я не удивлюсь, если вы сейчас же забудете всё то, что я вам поведал. Люди всегда так делают. Они никогда не принимают слова всерьёз, забывая их через какое-то время, помня их только как факт события. Не более. Особенно если слова из уст того, кто наконец-то вернулся после тридцатилетнего затишья сюда…. Вы всегда были настроены враждебно против таких людей, как я. Вы ненавидите меня? Это нормально: я не собираюсь противостоять вашему мнению. Вы не хотите знать меня, и даже слышать моё имя? Правильно делаете: нечего учиться злу у плохого человека. Вы помните меня только с этой стороны, которую сформировал на протяжении времени сам народ. Я ничего не собираюсь доказывать в свою пользу. Я просто рассказал всё, что запомнил спустя столько времени от своего лица. Я не собираюсь опровергать ваши мысли на этот счёт. Ваше мнение здесь единственно правильно, но никак не моё. Вы можете просто сейчас же уйти, и оставить меня гнить в этом аттракционе дальше. Я не обижусь – давно уже отвык от этого. У меня просто нет сил сражаться и доказывать. Моя участь – только моя, и ничья больше. Нет смысла страдать остальным. Особенно от старой сломанной игрушки кролика, найденного в заброшенной пиццерии, покорёженным и жутким. Даже если теперь он не в потайной комнате, а в хоррор-аттракционе «Fazbear`s Fright». Просто позвольте мне сказать напоследок всего одно слово. Всего лишь восемь букв, которые я держал в себе всё это время. Всего одно слово. Неужели так долго его произнести? Всего одно, а потом, вы можете уйти куда хотите: я всё равно вас не попытаюсь остановить. Не в моих правилах бросаться сразу, если на то нет причины. Притом, вы сами много раз гнали меня от себя, не давая мне сделать своё последнее дело. Вы много раз нажимали на кнопку, воспроизводящая в комнатах аттракциона детский смех, и я не мог противостоять ему. Каждый раз мой разум отключается, и костюм начинает жить своей жизнью, где голос ребёнка занимает самое важное место. Где надо найти его, заботиться, развлечь. Это похоже на тот же инстинкт, только, немного другой: установленная мною много лет назад функция «детского голоса». Я не виню вас: вы были напуганы и озлоблены, когда видели меня живым. Это нормально, и я ничему не удивляюсь: а как ещё можно отреагировать человеку в здравом уме? А я прошу только об одном: Простите. Просто простите меня…. Больше ничего. Совсем ничего. Знаю, эти слова ничего не значат от лица убийцы: так было заведено у вас один раз и навсегда. Не зря все говорят, что леопардам пятна не отмыть. Вы считаете также? Молодцы, я так и думал. А я однажды понял, что даже самый опустившийся в этой жизни человек может исправиться. Звучит по-своему странно, и совершенно непонятно, да? Мне самому было нелегко осознать это, уж поверьте. Но, знание не освобождает от ответственности; так у вас, у людей, говорят, да? Я не хочу утверждать, что понял тогда всё абсолютно точно и правильно. Но я не хочу больше причинять вам боль: хватит с меня всех этих страданий, погонь, страха в ваших глазах. Я устал от этого, и просто хочу уйти из этой жизни по-настоящему. Да, вы вновь начинаете вспоминать все мои грехи: я вижу это, мне не стоит даже вслушиваться и всматриваться в ваши лица. Никакие слова, никакие фразы не смогут выразить всю отвратность тех убийств, что я свершил. Я согласен: ничто и никогда. Даже простые слова насчёт того, что я не мог остановиться, не играют здесь более никакой решающей роли. Я это понял и так. Потому что не останавливаются в этом плане только эгоистичные и злые люди. Стоит только вновь вспомнить то, что у вас так пожизненно заведено. Сомневаюсь, что хоть что-нибудь смогло измениться за тридцать лет…. А как же смирение, прощение и сострадание...? Вы все считаете, что это удел слабых людей, которые ни на что не способны? Ваши представления о жизни настолько справедливы, что больше смахивают на ту же жестокость, которую я когда-то совершал. Вам так не кажется? Но, я не удивляюсь. Нет смысла мне говорить что-то дальше в своё оправдание: я говорю только то, что понял. Только то, что поведали мне убитые дети, мои собственные, и что решил я сам. Ваше дело - дальше бежать, и больше никогда не вспоминать то, что я рассказал. Моё дело – осознать, и постараться выполнить предназначение каждого человека. Даже если он теперь обыкновенный мертвец, которого все поголовно зовут Спрингтрапом, реквизитом того же аттракциона. Даже если он теперь просто игрушка, которая должна пугать посетителей. Выполнить предназначение всей нашей жизни: уметь прощать, и быть прощёным. Неужели вы забыли его, как и я? Вы же не убивали, как я, и не могли это забыть от горя. Или, вы просто не хотите об этом задуматься? Тогда, почему нас учат прощать? Меня просила запомнить это дочка, когда я встретил её много лет назад. Просил и мой сын. И я не собираюсь что-либо ещё говорить, кроме этих вопросов прямо так. Я хочу только действовать. Души невинных детишек ещё здесь. Они не освобождены до конца. Я слышу их до сих пор: голоса в моей голове никогда не стихнут. Они хотят освободиться. Они плачут. Они так напуганы, что иногда порываются на самый настоящий крик. Они что-то кричат и мне, причитая своими тонкими голосками…. Я ощущал всё это и раньше – когда умирали мои собственные дети, когда не было пути назад. И раз я тогда не смог помочь им, то я хочу помочь тем, кто из-за меня теперь здесь. Не хочу я больше это чувствовать. Это ужасно. Просто страшно. Неужели вы не слышите их? Они совсем рядом, прямо здесь. Неужели вы настолько напуганы, что не желаете видеть их, а сломанная вентиляция преподносит их каждый раз в образе фантомов тех же игрушек? Прощение спасёт душу. Но надо ещё попробовать выбраться из железного аниматроника. Не только мне, но и другим. И я понимаю, что сделаю. Интересно, вы решили специально оставить для меня подсобку открытой? Я не сразу нашёл её, притом, пришлось обходить эту комнату не по одному разу. Вы, наверно, не понимаете, как мне ещё тяжело двигаться. Но я всё равно нашёл её, а вместе с ней и дверь. Там же оказались канистры с бензином. Не будь это бывшее здание склада с этим огнеопасным веществом, я, может быть, решил, что это тот же реквизит для аттракциона. Вы ведь лучшего места для постройки не нашли, да? Как только власти вас не нашли, не пойму. Нет смысла больше описывать, что я собираюсь сделать. В офисе охранника я смог найти зажигалку. Завтра же это здание будет погребено. Я не отступлю, пока не освобожу своих жертв. Так просила Элизабет. Так просил Кевин. Так просили мои дети, так хочу сделать и я сам. Когда-то давно я хотел, чтобы не я один страдал от своего горя. И, это желание осуществилось: сейчас, я заточен наравне с этими детьми. Теперь же я хочу ещё раз всё это прекратить. Я хочу прекратить этот кошмар так, чтобы он действительно прекратился не только для меня, но и для всех. Особенно для маленьких детишек. Когда-то давно желание сделало меня таким. Но сейчас, я хочу только одного: не повторять больше таких же роковых ошибок. И я хочу, чтобы это желание было единственно правильным в моей жизни. Пусть этот огонь освободит детей, который я когда-то страшно обидел. Пусть он даст им долгожданную свободу. Просто простите меня. Простите меня, и сразу бегите! Я не хочу, чтобы вы сами пострадали. Пожалуйста…. Простите меня… помогите мне. И бегите. Бегите, пока огонь не схватил вас, а здание не обрушилось прямо у вас над головой! Я чувствую, как в одной из комнат уже становится очень жарко. Уже горят декорации, крыша скоро обвалится. Языки пламени перекинулись на коробки с подарками, жадно поглощают костюмы аниматроников на стойках…. Огонь скоро перекинется и сюда, настигнув вас. Почему вы не уходите? Бегите, пожалуйста…! Убегайте, и не смейте останавливаться! Бегите! И простите меня за всё…за всё, что я сделал. Просто простите меня. Просто помогите мне.