это пожирает меня

он полон меня и грусть меня и хруст моих конечностей ©

у глеба розоватые полосы на правом бедре, как раз там, где начинается тазовая кость и вниз. потому что он не тупой (думает он), чтобы резать себя там, где заметно, где можно сфоткать и выложить в сеть, не трогая его обнажённую ногу — я вообще-то был занят, бля, макс, — голубину почти твёрдо выворачивают руки, так, что острое лезвие упавшего ножа портит ковёр в гостинной. — бля-а-ах! макс трогает, но он не считается — вот уж кто точно не станет передавать инфу журналистам. к слову, фара привлекает внимание к своим проблемам другими способами — он забивает на них большой и толстый, и каждый раз дразнит макса новыми красноватыми линиями. особенно любит почти игриво красоваться, дурашливо фоткая и присылая с глупой подписью типа «я тигр, смотри!» — ты чё послал опять? — софт порно, а чё, не зашло? — ему бы по лицу за такое обращение к ближнему и самому себе, но куда уж максу — он-то добрый полицейский, он сумеет только приласкать осторожно его, непутёвого. голубин этого и добивается потому что глебушка-то не знает, как на другом конце города многознаала колбасит от открытой кожи с новыми шрамами, как он (уговаривая себя, что это ничего не значит) сохраняет фотку так, чтобы никто в студии не увидел этого дерьма. он выругивается и забивает на запись. нахуй продакшн, когда тут такое мракобесие может, это глеб от моделей своих на голову ебанутых заразился, может эта хуйня всегда в нём сидела, макс не знает. но твёрдо понимает, что обратной дороги оттуда нет — только если вниз по ноге (и он может только не дать спуститься слишком низко) — шортики? в январе? дует, вообще-то, и пол холодный — зато лучше доступ большинство из этих полос почти исчезли, остальные (которые не вдоль, а поперёк) похожи скорее на разрывы от чужих острых когтей. а если их недостаточно, глебушка, как хороший мальчик, это с радостью исправляет — это неизбежно, он даже не понимает, что в этом такого, почему селфхарм кого-то вообще тригеррит — она ворнинг на фотку поставила! у неё там одна царапина, я такими от скуки балуюсь вместо видоса на ютьюбе, а у неё уже трагедия! сука, а вот макс в отличие от него очень хорошо понимает. каждый раз проводит по белёсой неровной коже и его изнутри ебашит так, что сложно держать лицо. глеб усмехается в его губы, игриво прогибается, копирует какую-то свою бывшую девочку, небось, отводит тонкую ножку в сторону, чтобы легче было рассматривать (не то, чтобы макс очень хотел) (очень. очень сильно) — заебись, да? заточил вчера, — улыбается, искрится почти, многознаал бы его нахуй послал, но он же пойдёт наверно он думает, что макса эта хуйня возбуждает. но сам лазин осознаёт, что диафрагма как-то больновато сдавливает лёгкие не от пузырящегося желания — только если желания подставить свои ладони доверчиво под чужой бензиновый острый нож-бабочку — хватит, дай сюда свою заточку, заебал — очень глупо с твоей стороны думать, что мне не похуй, — фара вздыхает от мокрых кусачих поцелуев в рот. макс уверен, что ему совсем, никапельки не похуй максим лижет, как преданная глупая собака, глеб его бледными руками направляет сначала прямо к правому, сука, бедру, а потом пытается намекнуть, что неплохо бы и пососать, раз обслюнявил и искусал весь живот и ниже. а максу уже и так как будто хуёв за щёку напихали, когда у него желудок и горло сводит от осознания, что это продолжается, это заразно, что ему и правда приятно проводить по узорам-шрамам у глеба вон какие ноги длинные, левое бедро манит нетронутое. а ещё у него бензиновые разводы на ножичке. а потом бордово-красные