Лев и очки

      Война продолжалась. Скримджер все чаще злился, чувствуя, что не может развернуть неповоротливую махину Министерства, даже стоя у руля. Само Министерство было изрядно дискредитировано еще со времен Фаджа, а от засилья бюрократии избавиться было невероятно сложно: на этом пути непроходимым препятствием громоздилась Долорес Амбридж.       Неоценимой в этой ситуации была бы помощь Гарри Поттера, но Дамблдор наотрез отказался устраивать их встречу. Скримджер тогда еще попытался нанести ему визит самостоятельно, однако его ждал неприятный сюрприз: в скучном маггловском городишке на улице Тисовой не было дома номер четыре, во всяком случае, после долгих поисков он его так и не обнаружил. Очевидно, это был какой-то побочный эффект магической защиты Поттера. Какую угрозу может представлять для мальчишки министр магии?       Первого сентября, когда Гарри Поттер отправился в Хогвартс и всякая надежда встретиться с ним в ближайшее время без ведома Дамблдора была утрачена, Скримджер раздраженно сказал Перси, что все только и делают, что вставляют ему палки в колеса, а о Министерстве и его роли в магическом обществе и о том, как мог бы им помочь договор с Поттером, думает только он один.       — Так вам необходимо поговорить с Гарри Поттером, мистер Скримджер? — спросил Перси, сверкнув глазами, — очевидно, его порадовала сама мысль о том, что он может повысить престиж Министерства.       — Именно так, Игнациус, — уже более спокойно подтвердил Скримджер.       Перси гордо выпрямился и поправил очки.       — Мой младший брат довольно тесно общается с ним еще с первого курса. Гарри Поттер не раз гостил на каникулах в на… в доме моей семьи. Не исключено, что рано или поздно он вновь нанесет им визит.       Скримджер с одобрением посмотрел на моментально смутившегося Перси.       — Замечательно. Я надеюсь, сведения поступят ко мне вовремя.       Перси торопливо кивнул.       Среди управленческой рутины, планов борьбы с Волдемортом и попыток встретиться с Гарри Поттером Скримджер какое-то время не замечал, что происходит совсем рядом. Но вскоре он обратил внимание, какие взгляды бросает на него иногда Перси Уизли, как он задерживается на работе, словно ему некуда потом идти, и как теряется, если по каким-то причинам заслужил его недовольство. Тогда Скримджер подумал, что начинает хотя бы немного понимать Альбуса Дамблдора.       Он внимательнейшим образом прочел личное дело Перси. Учился тот — разумеется — в Гриффиндоре. Родился тоже в августе, как и сам Скримджер, и недавно ему исполнилось двадцать лет. В Министерстве работал с окончания Хогвартса.       Теплым осенним вечером после работы Перси, запинаясь и растеряв всю свою официальность, сказал:       — Господин министр… мне нужно с вами поговорить.       Скримджер почувствовал странное волнение. Он оперся на трость и произнес:       — Я слушаю, Игнациус.       Перси мгновенно покрылся пятнами. Рыжие легко краснеют… Наверное, когда-то и он сам выглядел очень похоже. Все в жизни повторяется, как бег по винтовой лестнице, и разорвать этот круг можно только одним способом — упасть, как падает он с башни в кошмарах, начавшихся с того дня… Скримджер знал, что попытается сказать Перси и что он ему ответит. Это всего лишь очередной виток.       Но Перси его удивил.       — Я люблю вас, мистер Скримджер, — сказал он, так сильно вцепившись в ручку портфеля, что у него побелели костяшки.       Скримджер никогда не задумывался раньше, насколько разной бывает храбрость. Он посмотрел на Перси совсем другими глазами. Возможно ли, что именно этот юноша разорвет круг и выведет лестницу, по которой он бежит, совсем в другое место?       Возможно. Но только при его содействии.       — Я добился того, чего хотел, и даже больше, — медленно сказал Скримджер. — Я министр, но на самом деле у меня все равно ничего нет, и вряд ли я смогу дать тебе счастье. Мне надо учиться жить заново, и ты должен иметь это в виду.       Перси на секунду задумался, блеснув очками.       — Эта информация вряд ли повлияет на мои чувства, сэр.       Скримджер едва не сказал, что только сейчас уверился окончательно в том, что это именно его секретарь, а не кто-то другой под Оборотным зельем, но вовремя раздумал: шутка в данных обстоятельствах была неуместной, и вряд ли бы ее оценил даже человек с более развитым чувством юмора, чем у Перси.       — Прекрасно, — сказал он.       Этой ночью на тумбочке рядом с кроватью Скримджера впервые лежали две пары очков.