Лев и очки

      Почти месяц Скримджер ломал голову над загадкой завещания Альбуса Дамблдора. Он ушел в это настолько, что переложил почти всю работу на плечи заместителей, прекратил читать газеты и стал реже видеться с Перси, но решение никак не отыскивалось. Министерство, почувствовав свободу от жесткой хватки, которую Скримджер удерживал уже год, немедленно начало возвращаться к прежнему хаотичному состоянию, и оставалось надеяться лишь на главу отдела магического правопорядка Тикнесса, Амбридж и других сотрудников.       Из всех своих многочисленных учеников в Хогвартсе Дамблдор упомянул в завещании только Гарри Поттера, Рональда Уизли — брата Перси — и Гермиону Грейнджер, причем оставил им весьма странные предметы. Снитч, делюминатор и книгу сказок.       О мече Годрика Гриффиндора можно было и не говорить — эта реликвия принадлежала Хогвартсу, и Гарри Поттер ее не получит. Скримджера невероятно задело даже не то, что Дамблдор не упомянул в завещании его, а это подразумевающееся утверждение, будто только Поттер является настоящим гриффиндорцем. К счастью, Тикнесс заверил его, что неисполнение последней воли в данном случае будет абсолютно законным.       Скримджер до боли в глазах вчитывался в сказки, знакомые ему с детства, вертел в руках снитч, без конца тушил и зажигал свет делюминатором — бесполезно. Он не понимал Дамблдора при жизни, не понимал его и теперь.       Однажды, когда срок уже подходил к концу и Скримджер устал ломиться в заколоченную дверь, он взял полистать свежий номер «Пророка» и замер. На первой же странице была черно-белая фотография Альбуса Дамблдора, а в анонсе статьи говорилось о скором выходе в свет его биографии авторства Риты Скитер.       Едва не разорвав газету, Скримджер быстро открыл ее на нужной странице и принялся читать. Строчки плясали перед его глазами. «Немало шокирующих сюрпризов… баловался Темными искусствами… море мерзостей…» Скримджер сглотнул.       «Боюсь, тех, кто простодушно верует в блестящую победу Дамблдора, ожидает новость, которую я сравнила бы со взрывом навозной бомбы. Вот уж действительно грязная история».       «Дамблдор с самого начала питал к Поттеру нездоровый интерес».       Скримджер заскрежетал зубами, смял газету и швырнул ее в угол. После того как он разберется с завещанием, надо будет поговорить с Ритой Скитер — рука непроизвольно сжала волшебную палочку. Эта книга появится на свет только через его труп.       …Срок закончился, и вещи, принадлежавшие Дамблдору, уже следовало передать новым владельцам. По стечению обстоятельств, случилось это в день рождения Гарри Поттера, 31 июля 1997 года, и тот вместе с Гермионой Грейнджер опять гостил в семье Уизли. Но на сей раз Перси наотрез отказался сопровождать министра. Скримджер не стал настаивать. Он понимал, что петли и узлы, затянутые жизнью, далеко не всегда просто распутать, и обратился к Артуру.       Гарри Поттер вместе со своими друзьями в третий раз вывел его из себя. Поразительно, до чего легко в его присутствии можно потерять самообладание. Скримджер задавал вопросы, пытаясь не вспоминать мерзкую статью в «Пророке», но в голове все равно стучало — это правда? Правда?!       Уже покинув «Нору», где все гудело от праздничной шумихи, — Артур, с трудом скрывая гордость, сообщил по пути, что завтра его старший сын женится, — Скримджер вызвал в памяти свое самое счастливое воспоминание и взмахнул палочкой. Лев появился не сразу, но, заглянув в его серебристые глаза, Скримджер успокоился и впервые за эти несколько дней почувствовал умиротворенность — нет, все это неправда. И дело даже не в объективных фактах. Дамблдор всегда был для него идеалом, пусть по некоторым вопросам их мнения так резко расходились, и тот майский день сорок пятого был на самом деле. Вот это Скримджер знал совершенно точно.       Всю жизнь он гнался по лестнице — ввысь, за луной, за ускользающим смыслом своего бытия, — а то, что он искал, всегда было с ним. Если бы он понял это сразу… впрочем, еще не поздно. Никогда не поздно.       Альбус Дамблдор и его загадки больше не тревожили Скримджера. У него оставалось еще два очень важных дела: победить Волдеморта и…       — Найди Игнациуса, — обратился он к своему патронусу. — Передай ему, что мы давно не виделись и я скучаю.       Лев, почти невидимый в ярком солнечном свете, грациозными прыжками пересек поле и скрылся из виду.       Скримджер аппарировал к себе и стал дожидаться Перси.       Судя по закольцованности человеческих судеб, он сам тоже являлся для него идеалом. Но раньше Скримджер принимал это просто как очередной финт со стороны провидения, а теперь ему захотелось поговорить с Перси, выяснить, о чем тот мечтает, кроме поста министра через двадцать лет, на что надеется и что укрепляет его в отсутствие поддержки семьи.       А еще — может быть — он наберется храбрости, которой ему не хватало всю жизнь, и расскажет, что сам не замечал, до чего ему помогал в последнее время Перси, и что он не представляет уже, как быть одному, и что…       Стук в дверь прервал его размышления — это пришел Перси. Скримджер поправил очки и пошел открывать с несвойственной ему задумчивой улыбкой. Все будет хорошо. Круг наконец-то порвется. У них впереди еще так много времени…