До пробуждения Кадис Этрама Ди Рейзела осталось 3 дня 20 часов 12 минут.
Задумчиво чешу нос и устало вздыхаю, поплотнее запахиваясь в куртку. Мне, конечно, не особенно-то и холодно (зал же), но все равно дрожь пробирает до костей. Хмурюсь и осматриваюсь по сторонам, с грустью отмечая что мне, похоже, здесь еще трое суток куковать. Если так подумать, это не самое лучшее место, где я находилась, но при этом и не самое худшее. Устало вздыхаю и потягиваюсь, широко зевая. Спать как-то не сильно хочется, хотя, вроде бы, должно. Интересно, сильно будет нагло, если я прямо сейчас пойду искать квартирку, где в данный момент обитает Рейзел? Не знаю, но в любом случае это лучше чем я буду все эти три дня сидеть здесь. Задумчиво оглядываюсь по сторонам и решаю, что ничего страшного не будет, если я еще несколько часов посижу здесь. По крайней мере, тут тепло.***
Сижу на стуле (и не спрашивайте, откуда тут стул) посреди абсолютно пустой комнаты с идеально ровными голыми белыми стенами и пялюсь на гроб. Он пялится на меня. Искра, буря, безумие (нет). В общем, я имела дело с трупом, который в скором времени собирался воскреснуть. Правда, труп был не ледяным, но явно вполне хладным (Или у Благородных нормальное кровообращение? Как бы узнать?). Гроб интересный. Красивый такой, белоснежный, с золотым крестом на фасаде. Судя по тому, что он совершенно цел и невредим, а по этой комнате уже шастали (знаете, я их даже немного наблюдала, отсиживаясь в тенях), его не то что вскрыть - поцарапать не смогли! Знаете, теперь мне интересны технологии, по которым Благородные делают себе подобные гробы. Я не то чтобы прибедняюсь, но... Хоть убей не понимаю, из чего он. Задумчиво оглядываюсь по сторонам и грустно вздыхаю, с неудовольствием отмечая, что меня покрывает довольно внушительный слой. И нет, не пыли, а штукатурки. Кто же виноват, что тут все настолько слабо сделано? Я ведь даже не специально! Подумаешь, споткнулась немного и упала, уронив по пути какую-то лестницу для ремонтных работ, несколько банок краски (хорошо хоть не разлилась) и малярный валик. В носу отчаянно засвербело. Интересно, насколько сильно разозлится Франкенштейн, когда его драгоценный Мастер доставит ему больную меня (Если, конечно, меня все же прихватят)? Что-то мне подсказывает, что он будет не слишком рад. Пожалуй, не будем вдаваться в подробности, куда я ходила в туалет, мыться и стирать одежду. Наверное, администрация той гостиницы довольно сильно удивилась, найдя на компьютере несколько банкнот с запиской. Я, все же, даже в детском теле не хотела быть хоть кому-то должна. Так что я была чистая и довольная, сияла чистотой и свежестью, как начищенный пятак и... По крайней мере, Рейзел и Франки с их перфекционизмом, наверное, ничего особенно страшного в моем облике найти не смогут. Это если, конечно, не считать выбитый на моем запястье номер моей серии. А так все цивильно и чисто, что даже не подкопаешься. Вскакиваю со стула и несколько раз прохожусь от одной стены и до другой. Не то что бы это мне действительно сильно нужно, но мышцы-то размять надо. Задумчиво разглядываю пирожок в руке, купленный у какой-то уличной торговки. Я еще с первого раза ничего о нем не говорю, потому что первый же мой пирожок по моему случайному слову разобрали на состовляющие (ну, хоть не в прямом смысле этого слова) с такой тщательностью, что у меня даже аппетит пропал. С той поры и берегусь. Система это, конечно, хорошо, но даже она иногда это зло. Снова поудобнее устраваюсь на стульчике перед гробом и, болтая ногами в воздухе и гипнотизируя золотой крест на крышке, я с наслаждением откусила кусок от пирожка, тщательнейшим образом прожевала и проглотила, прикрыв глаза. Потом куснула грушу. Хорошо-то как! Хоть я и не особенно-то голодная, но с тех пор, как я побывала еще в первой своей жизни в больнице, а потом в этой в лабораториях, где потеряла вкус, и после того, как вкус вернулся, вкусная еда - это моя слабость. Система подсказала мне, как начать делиться с уже не спящим, но еще и не бодрствующим Ноблесс силами. Пожалуй, если бы он либо только спал, либо только бодрствовал мое вмешательство он бы точно заметил. А так, во время своего переменчивого состояния, пытаясь собрать все воспоминания, моя тонкая "нить", через которую я буду восстанавливать его силы, была даже не заметна. В общем, мне пришлось потратить за раз лет тридцать, чтобы у него восстановилось более-менее нормальное количество сил, и он бы не разваливался, как во второй части манхвы. Что я чувствовала в момент передачи своих жизненных сил? Ну, что-то вроде холода и короткой вспышки боли, которая почти сразу же сменилась онемением в руках и ногах. Пожалуй, опустим то, как я материлась, стараясь восстановить чувствительность в своих конечностях. Итог: неприятно, но не смертельно. Жить можно. Я настолько задумалась о своем странном перерождение и о нюансах передачи жизненных сил от донора (меня) объекту ( Кадису), что даже не сразу заметила происходящей прямо перед моим носом... эээ... ситуации. Честное слово, хоть я и видела этот момент в манхве, но все равно перепугалась жутко. Ну а что? Если бы вы были на моем месте, вы бы меня поняли! Представьте себе такую картину: сидишь, никого не трогаешь, ешь вкусный пирожок с картошкой (я надеюсь, что это картошка, а не саранча какая-нибудь), закусывая его сладкой грушей, и тут, с тихим шипением из-под крышки стоящего перед тобой гроба начал распространяться какой-то белый, чуть покалывающий, прохладный туман (азот?). Как я не поседела прямо тут, на месте, загадка даже для меня. Смотрю на гроб с туманом (на ум почему-то старый советский мультик приходит, который я смотрела в приюте) и подозрительно кошусь на пирожок и фрукт в руках. Могут ли эти процессы быть связаны? Нет, я понимаю, что это уже мой бред, но... Больно уж все это напоминало какой-нибудь высокотехнологичный фильм из восьмидесятых про далекое будущее и инопланетян, похищающих людей в этом самом далеком будущем. Мне даже не по себе стало. Немного. Знаете, когда вы читаете манхву и представляете себе этот эпичный момент (пробуждение Ноблесс) все выглядит и в половину не настолько прекрасно и пафосно, как тут. Если бы я была каким-нибудь художником, то наверняка бы пустила слезу от этого сосредоточия гармонии и спокойствия. А так только зависла, рассматривая его. Труп восстал. Вернее, не труп, а Ноблесс, успешно изображавший труп восемьсот с лишним лет. Интересно, насколько сильно расстроились предатели, когда внезапно осознали, что Кадис жив и рано или поздно, но придет по их души? Что-то мне подсказывает, что сильно. Итак, он восстал. И первым делом он начал пялиться на меня своими красными, чуть светящимися в организовавшейся атмосфере глазами (я чуть повторно не поседела). А потом он медленно сел. Я чуть не взвизгнула от неожиданности и шарахнулась назад, навернувшись со стула. Наверное, все бы тут и кончилось моим бесславным падением, но этот очень добрый чело... эээ... Благородный бросился меня ловить! И, что особенно примечательно, поймал-таки! Знаете, изображение Кадис в манхве и в половину не передает его красоту. Наверное, я бы влюбилась, но я всегда была рационалистом, так что сначала думала, а потом уже действовала (во время спасения братьев наших меньших и попавших в беду людей - нет). Хотя, конечно, им можно полюбоваться, как какой-нибудь прекрасной вазой или картиной в музее. То есть любуйся сколько влезет, но трогать ни-ни. Да и, к тому же, честь и достоинство Ноблесс станет блюсти Виктор, а мне бы его во врагах видеть точно не хотелось: появляется возможно не дожить даже до двадцати (хотя, как мне кажется, она у меня и так прекрасно есть). Мы потупили ещё немного, а потом мой неожиданный товарищ открыл рот и что-то произнёс на своём очень странном языке, который, кажется, был одновременно похож на все земные и не похож ни на один. Знаете, я смеялась над моментом в манхве, когда никто из окружающих совершенно не могли понять, что именно говорит им Рейзел. Я смеялась. И да, знаете, сейчас это совершенно не смешно. Он снова что-то говорит, а мне только и остается, что хлопать глазами и пытаться понять, что тут вообще происходит. Пока не доходит. - Простите? - тонко пищу и виновато улыбаюсь. Он у нас вроде добрый, так что шею свернуть не должен. В самом худшем случае, просто спустит в город и отпустит на все четыре стороны. Как там говорили в знаменитом мультфильме "Мадагаскар"? Улыбаемся и машем, парни, улыбаемся и машем. Он снова произнес, но судя по звучанию уже что-то другое. Пристально на меня посмотрел. Опять заговорил. Я вообще не догоняла, что происходит, и сверлила взглядом его черную одежду. Он снова что-то сказал. Хм... Возможно ли, что он так пытался меня зазомбировать? Если так, то я его знатно разочаровала. И он снова что-то сказал. Я зависла окончательно. И тут он, видимо, понял, что со мной каши не сваришь и, удерживая меня на руках, он глянул на крышку гроба, отчего она тут же встала на своё место, а мой пришелец взмахом руки отворил дверь на балкон и вышел вон. Интересно, если вспомнить манхву, с ручками у него не ладилось. Интересно, как далеко этот мил Благородный ушел бы, если бы тут были ручки? Не знаю точно, но что-то мне подсказывает, что далеко бы он не ушел. Тут бы и остался, пока его бы не нашли. Он, как Бэтмен из комиксов DC, стоит и смотрит вниз, явно интересуясь течением современной жизни и моды. А потом просто развёл ручками (меня даже не уронил) и вся чернота его костюма почти мгновенно сменилась снежной белизной. Видимо, это и есть та школьная форма, в которой он расхаживает большую часть манхвы. Он, тем временем, продолжал свои манипуляции. Он вновь воздел руку к небесам (чем-то напоминает древнего колдуна), на сей раз направив её на меня, и что-то проговорил. Потом опять. И снова. О! Теперь он точно меня зазомбировать пытается. На секунду я даже заволновалась, а потом устало вздохнула и с покерфейсом уставилась на него. Система же предупреждала, что это на меня не подействует. Снова пристально смотрит на меня, протягивает руку и что-то говорит. Оглушительно чихаю. Хм... Теперь он смотрит на меня с эмоцией, которую с трудом можно идентифицировать, как крайнюю степень удивления. Похоже, не таких результатов он ожидал. Не таких. Видимо, придя к какому-то своему решению, он подхватывает меня на руки и прыгает с балкона. Пока мы падали с восьмого этажа, я успела немного испугаться, а еще крайне заинтересоваться тем, почему, собственно, никто не обратил внимания на падающего парня с ребенком на руках. И ладно бы, если бы все падение закрывали деревья или здания, так нет, хрен нам! Однако, ни-че-го. Мы плавно опустились на землю в тупичке поблизости, после чего вышли из него и влились в поток пешеходов. Следовал он за школьниками, одетыми так же. Причем, пытался слиться с толпой, которая явно офигевала от его присутствия. Нда, не раз уже убеждаюсь, что красота - страшная сила. Причем, они были настолько поражены его внешностью, что даже не замечали меня, скромно сидевшую на его руках. Идем мы, идем, никого не трогаем и тут в нас случайно на полном ходу врезается неудачно пошедший на обгон школьник с огненно-рыжей шевелюрой. Хорошо еще, что меня так и не уронили. Все же, было бы больно. — Ой, прости! — бросил он. — Поторопись, если не хочешь опоз… дать, — и уставился на нас во все глаза. Стоим, тупим и разглядываем друг друга. Кажется, он не знал чему больше удивляться: красоте нового знакомого или тому, что у него на руках сидит ребенок. Наконец Шинву отвис и, вспомнив, что сегодня на воротах Педро, галопом умчался вперед, крикнув напоследок: — Поторопись! Сегодня Педро на воротах! Мы продолжили путь. Наш превосходный дуэт поспел как раз к концу разборок, когда грозного вида молодчик со шрамом на лбу едва-едва закончил гонять рыжего по полю (в назидание остальной ребятне, очевидно), а потому со свежими силами приступил к нашему допросу. Я тут вообще отсвечивать не должна, просто предоставив слово Рейзелу. Лишь тяжело вздохнула, когда его тактика долго молчать и периодически выражаться на своём странном языке и тут дала свои плоды: нас повели к директору. Канон в действии. У нас бы его не то что на порог не пустили, прогнали бы взашей, если бы некто настолько подозрительной, пусть и красивый, появился бы во дворе. Идем к директору. Мне уже интересно, как будет выглядеть канонная сцена в живую. Чего-то мне кажется, что я смогу мысленно поржать. И да, буханье директора Ли на одно колено перед его Мастером и мной, восседающей на руках Кадиса, было весьма эпичным. Знаете, я даже немного порадовалась тому факту, что Шинву уже куда-то сбежал, а других учеников тут нет. По крайней мере, это сохранило им логику и мозги целыми и невредимыми. Ну а я-то что? Мне, после моей реинкарнации, и вовсе ничему удивляться не приходится. Приму это просто как данность и перестану удивляться. И тут на меня все-таки обратили внимание. Улыбаюсь, с трудом удерживаясь от иррационального желания покрепче вцепиться в пиджак Рейзела. Хотя, если вспомнить про Темное копье, желание становится очень даже понятным. - Мастер, кто это? - Она была в том месте, где я пробудился. И на нее не действует внушение. - говорит Ноблесс, а я тут же удостаиваюсь крайне подозрительного взгляда от блондина. Виновато улыбаюсь и оглушительно чихаю. Ну, знакомство, вроде бы, можно назвать удачным. Правда же?