Толпа. Люди. Много людей. Треск рёбер. Боль. Удушье.
Никто тебя не защитит.
— Кучай? — Федя потянул его за рукав куртки, выводя из оцепенения. Костя дернулся, сбрасывая сковавший его страх. — Кучай, всё хорошо? Кучаев немного нервно поводит плечом и в конце концов идёт с Чаловым в вагон. В конце концов не может же быть всё так плохо как он думает? Костю прижимают к стене совсем рядом с дверьми. Где-то рядом ровно в таком же состоянии между людьми зажат Федя. «Следующая остановка Чертаново, будьте осторожны, двери закрываются! Будьте осторожны, двери закрываются!»Господи, только бы всё было хорошо.
Кучаев всматривается в мутный пейзаж за окном, стараясь думать о том, как красиво переливается снег в свете фонарей и как завораживающе выглядят падающие снежинки если во время снегопада поднять голову. На долю секунды прикрывает глаза, вспоминая, как они с Федей совсем недавно, когда время было за полночь, вдруг решили сходить на каток. У Чалова коньки хоккейные, а Кости — для фигурного катания, но это не мешало им кататься по кругу, держась за ручки. Федя, конечно, был не святым, поэтому пару подъёбов Косте всё-таки прилетело. Ему было интересно, занимался ли реально его друг фигуркой, а когда выяснилось, что занимался, подъёбов начало лететь ещё больше. Безобидная перепалка кончилась тем, что Чалов врубил опенинг из «Юрий он айс» и сказал, что с места не сдвинется, пока Кучаев не выполнит пару элементов. Костя, проклиная всё на свете (а в частности сверкавшие Федины глаза, которым было просто невозможно отказать), сжав зубы, внимательно вслушиваясь в музыку, проехал круг подсечкой и под: «Yes, we were born to make history!», выкинул риттбергер. Только вот нога соскользнула и через секунду колено левой ноги отдалось взрывом боли. — Кость, — Федя мгновенно оказался рядом с лежащим на земле другом. — Всё нормально, Кость? — Колено, — выдохнул Кучаев, которому глаза застилали слёзы. — Давай я тебе помогу? — тут же сориентировался Чалов, готовясь поднять друга на руки, как Кучай его остановил: — Не нужно, Чал, оно болеть только сильнее будет, — он перевёл взгляд на небо. — Дай мне пять минут и я сам встану. Федя пожал плечами и улёгся на лёд рядом с Костей. Снег падал красивыми хлопьями, обжигающими капельками ложась на лицо и Кучаев неожиданно почувствовал тепло в ладони — Чалов осторожно взял его за руку.Треск.
Костя судорожно глотнул воздух. Его продолжали прижимать к стене вагона, однако воздуха в лёгких значительно поубавилось.Это твои рёбра. Ты сейчас задохнёшься.
В ушах стоял звук треска или хруста, а Кучаев отчаянно пытался не поддаться панике, которая с каждой секундой овладевала им всё сильнее. Электричка начинала замедлять ход. — Платформа, — мелькнуло в голове у Кости, прежде, чем кто-то прижал его ещё сильнее к стене вагона. — Это всё сейчас закончится.Тебя сейчас раздавят.
Хочется крикнуть, но воздуха вокруг так ничтожно мало, что всё, что он может — судорожно пытаться хоть чуть-чуть его глотнуть. Ноги кажется перестают его держать, только вот давление на грудную клетку так велико, что он вполне может стоять на ставшими ватными ногах.Люди тебя раздавят, сломают твои рёбра, ты задохнёшься.
— Но это не так, — отчаянно думает Костя, стараясь вдохнуть носом, а не ртом. Он сможет, у него получится. Должно получиться. Поезд останавливается. Всё будет хорошо, народ сейчас выйдет и станет посвободнее, он сможет дышать, никто его не сломает. «Уважаемые пассажиры! Просим Вас сохранять спокойствие, поезд отправится через пару минут.» Повисла гнетущая тишина. Кучаеву стало страшно. Страшно, что никогда не выберется из этого вагона, ему никто не поможет, никто не защитит, он всё же тут задохнётся, а давление на его грудную клетку слишком велико.Ты тут сейчас задохнёшься.
Поезд дёрнулся и Костя больно ударился затылком о стену. Электричка поехала, скоро всё это закончится.Но перед этим ты задохнёшься.
Но поезд ехал медленно, раскалённый воздух жёг горло, дышать ставилось труднее.Никто тебя не защитит, никто тебе не поможет, ты задохнёшься, а тебя самого раздавят.
Хотелось плакать. Страх, удушливый, нечеловеческий, сжимал лёгкие, отчего Кучаеву казалось, что он сейчас реально умрёт от удушья. — Федя, пожалуйста, помоги, вытащи меня отсюда! — мысленно взмолился Костя, отчаянно борясь с накатывающей, подобно гигантскому цунами, паникой. Электричка резко дернулась и двери распахнулись. Люди начали выходить потоком и его вынесло с другими пассажирами на платформу. Морозный воздух резко обдал его лицо и Костя глотнул ртом воздух. Ноги его подкосились, в глазах резко начало темнеть и он, отчаянно глотая воздух, осел на землю.Тебя никто не спас бы.
— Кучай!Ты мог задохнуться.
— Костя, я здесь, слышишь меня? — голос доносился откуда-то совсем далеко.Твои рёбра сломались бы и проткнули твои лёгкие.
Чьи-то ледяные руки коснулись его шеи, отрезвляя, а через секунду шею обдало холодным воздухом.Нигде не безопасно, нигде, ты мог умереть в этой электричке.
— Костя, — его резко встряхнули и Кучаев словно вынырнул из-под воды. Федя стоял перед ним на коленях, держа его за плечи. Костя глотал спасительный воздух ртом и взглядом отчаянно пытался зацепиться за что-то, что не дало бы ему окончательно утонуть в ещё одном приступе панической атаки.Никто бы тебе не помог.
— Кость, послушай меня, — ледяные руки охватили его шею и Кучаев зацепился взглядом за болотную радужку глаз напротив. — Я здесь, всё хорошо, ты в безопасности. Ощущение реальности потихоньку возвращалось. Он цеплялся за болотное спокойствие Фединых глаз, словно утопающий за спасительную соломинку, и боялся снова потонуть в липком мраке паники. — Я здесь, я рядом, Кость, всё хорошо, — Чалов продолжал держать его за шею, удерживая в реальности и не давая уйти в сочащуюся отравой липкую пелену кошмара. Кучаев вцепился в его руку. — Никто не причинит тебе вреда, обещаю. В ушах помимо Фединого голоса отдался и звук платформы, а лице начали ощущаться тающие на нём снежинки. Паника отступала, хотя всё ещё продолжало трясти. Костя сильнее сжал посиневшими пальцами рукав его куртки, за который он так отчаянно вцепился. — Попробуй вдохнуть носом, — попросил Федя, отнимая потеплевшие ладони от его шеи и перемещая их на плечи. Кучаев судорожно вдохнул носом, хотя всё ещё казалось, что воздуха вокруг недостаточно. Через пару минут начало отпускать и дыхание начало восстанавливаться. Чалов притянул его к себе, осторожно обнимая. — Там никого не было, — хрипло начал Костя и в этот момент его будто прорвало. — И мне казалось, что мои рёбра сейчас сломаются, меня раздавят, я задохнусь… — Тихо, всё хорошо, я рядом, — пошептал Федя, гладя его по спине. Морозный воздух ощущался всё сильнее. Всё ещё немного трясло, но удушливый страх отпустил, возвращая чувство безопасности и защищённости. Чалов, не отпуская Кучаева из объятий, поднял его с земли. Через минуту он осторожно разомкнул объятия, тут же беря его за руку потянул к выходу с платформы. В голове стоял туман. Окончательно пришёл в себя Костя только через полчаса. Он сидел в объятиях Феди в машине, уткнувшись ему в плечо, обвив его торс своими руками. — Мы в такси, — тихонько прошептал ему на ухо Чалов, прижимая ближе к себе. — Если хочешь, то поспи, всё равно ещё где-то час ехать. — Спасибо, — также шёпотом ответил Кучаев, прикрывая глаза и вновь чувствуя себя в безопасности. — Я всегда рядом и всегда тебя защищу, — Костя почувствовал лёгкий поцелуй в макушку. — Обещаю.