***
С утра Вонхо уже был на ногах. Он надел свой лучший костюм, сделал макияж, вылил на себя половину флакона отцовского одеколона и ждал такси, которое должно доставить его до парка, в котором будет проходить свадьба. В ожидании машины Вонхо поглаживал футляр с его любимой скрипкой. Да, у него их много, но эта была особенной. Сделанная из дорого дерева, она словно сияла в руках Вонхо, а вставки из драгоценных камней ослепляли глаза. На головке грифа красовался бриллиант, а шпиль был полностью сделан из золота. Вонхо доставал эту красавицу только для особого случая, и свадьба показалась ему отличной возможностью похвастаться инструментом. Он называл эту скрипку «Зоя-2000» и был уверен, что лучшего имени для нее не придумать. Прибыв в парк, он тут же расчехлил скрипку и гордо закинул ее на плечо. Он шел по тропинке к беседке и ловил завистливые взгляды гостей. Конечно, они не завидовали ему, а просто смотрели, как на идиота, ведь какой нормальный мужик нарядится в белое блестящее платье и будет идти, размахивая скрипкой? Но Вонхо был счастлив и не замечал ни осуждающих взглядов, ни смешков позади себя. Начался свадебный концерт, и Вонхо был неотразим на нем. Он играл так чувственно, что все гости расплакались, он довел до слез даже собаку, пробегавшую мимо. Когда Вонхо закончил играть, все хлопали и плакали от того, что этот кошмар наконец-то закончился. Хосок смотрел на эту счастливую толпу и слезы сами лились из его глаз. Когда он отошел от беседки, поглаживая свою красавицу Зою-2000, он столкнулся с каким-то парнем с бутылкой пива в руке. — Эй, аккуратней можно? — грубо бросил незнакомец и нарочно наступил Вонхо на подол платья, делая его белоснежный край грязно-коричневым. — Сиди дома, раз ходить не умеешь, чмо. — Простите, я не хотел, — выкрикнул Вонхо в след этому парню, который быстро удалялся от него. Вонхо стало обидно, ведь он так старался порадовать людей своей музыкой, так старался выглядеть неотразимо, но теперь на его груди красуется желтое пятно, а пивной запах будет преследовать его до конца мероприятия. Вонхо заплакал от обиды и убежал в кусты, где точно никого нет и он сможет вдоволь выплакаться. Но даже в кустах не получилось найти покой. Вонхо влетел на поляну, плотно окруженную растениями, цветами и деревьями, повалился на траву и зарыдал так, что все птицы вокруг разлетелись с громкими криками. Пролежав так несколько минут, он поднял голову и увидел перед собой ошалевшего парня, который молча сидел и наблюдал за всем этим. — Извините, я не думал, что тут кто-то есть… — Вонхо стыдливо опустил глаза и сел, подложив под себя ноги. Он вытер глаза рукавом платья, забыв про макияж, и тем самым еще больше испачкал свой наряд. Плакать захотелось еще больше. — Э, да ничего страшного. Можно на ты, кстати, — парень улыбнулся и приблизился к Вонхо. — Меня Чангюн зовут. А ты ничего такой, даже в платье и с потекшим лицом, может поедем ко мне? Или давай на тачке тебя прокачу? Вонхо опешил от таких слов. Он всегда считал, что в начале отношений должна быть романтика, какие-то ухаживания, но этот парень, видимо, думал по-другому. Чангюн показался Вонхо довольно симпатичным молодым человеком. Он поднял глаза и начал внимательно рассматривать собеседника. Черные волосы, небрежно спадающие на лицо, улыбка, которая больше смахивала на оскал какого-то маньяка, черный латексный костюм — все это сводило Вонхо с ума. Он все больше и больше хотел согласиться на сомнительное предложение этого парня. А с другой стороны, покататься на машине — это та еще романтика! — Меня зовут Вонхо. Можно Хосок, — он улыбнулся и смахнул с лица очередную слезу. — Мне еще никто не говорил таких слов, как ты… Ты правда хочешь меня прокатить? — Да, прокатить, — ответил Чангюн и почему-то засмеялся. Он встал с земли и подал руку Вонхо, помогая ему подняться. Вонхо был счастлив. Он даже забыл на земле Зою-2000, так он был рад наконец повстречать парня, который сам позвал его на свидание, а не шарахается и не убегает в страхе! Он шел рядом с Чангюном, держа его под руку, и радостно рассказывал ему о своей жизни: кто он, с кем живет, что любит есть, сколько у него скрипок и прочие очень значительные мелочи жизни. Спустя несколько минут они подошли к машине, которая по внешнему виду больше напоминала ржавое корыто. Чангюн помог Вонхо залезть в машину, и она заскрипела и начала прогинаться под весом Вонхо. Но никого это не смутило, и, с третьей попытки заведя мотор, парни отправились кататься по ночному городу. С каждой минутой вместе с Чангюном Хосок забывал обо всех своих проблемах. Ему нравилось проводить время с этим парнем, и хоть они были знакомы всего полчаса, Вонхо чувствовал, что начинает влюбляться. Он никогда не испытывал подобных чувств, для него все это было таким новым и загадочным. –…а еще у меня есть огромный особняк на берегу океана и лошадиная ферма, да, — Чангюн начал рассказывать о своей жизни, доверившись Вонхо. — Я работаю в крупной фирме, бизнесом владею, все такое… Каждый месяц летаю в командировки в Европу, лошадей еще развожу, продаю их. Так что бабки у меня водятся, да. — Ты такой интересный! — восторженно воскликнул Вонхо. — А я обычный скрипач, живу с родителями. Но это не проблема, папа говорит, что однажды и я встречу своего принца! — после этих слов Хосок повернулся к Чангюну и начал кокетливо подмигивать. Чангюн посмотрел краем глаза на это зрелище и сделал вид, будто ничего не увидел. — Ну, приехали, выметайся, — Чангюн резко остановил машину и вышел на улицу. Транспорт издал последние звуки, и, кажется, отошел в мир иной. Вонхо выполз со своего места и подошел к новому знакомому. На улице уже было достаточно прохладно, поэтому он вцепился в руку Чангюна и положил голову ему на плечо. — Здесь так красиво, — прошептал Вонхо, осматривая местность, в которой они находились. Он увидел перед собой небольшой лес, где-то вдалеке слышались звуки моря, а прямо перед парнями стоял полуразрушенный дом, напоминавший старую заброшенную больницу. — Ага, поэтому я тебя сюда и привез, чтоб мы на природу посмотрели, — Чангюн взял Вонхо за руку и потащил внутрь этого здания. — Надо зайти внутрь, чтоб не замерзнуть. «С тобой куда угодно, » — подумал Хосок и пошел за возлюбленным. Внутри было довольно сыро и темно, но под светом фонариков на телефоне все казалось очень романтичным и загадочным. Они шли по коридорам заброшенного здания, наступая на гнилые доски и натыкаясь на крыс, спустились по лестнице и оказались в подвале. Фонарик освещал какие-то кушетки и разбросанные вокруг них железки. В углу стояло что-то похожее на хирургический стол, только напрочь проржавевший и полуразваленный. Чангюн подошел к одной из прогнивших кроватей и сел на нее, приглашая Вонхо сесть рядом. Он с радостью подсел, и не на кушетку, а на колени к Чангюну, обнял его за шею и уткнулся в его лицо, намекая на поцелуй. — Я думал, мы тут сейчас романтику устроим, там, крыс наловим, устроим ужин при свечах, но если ты так сразу хочешь, то ладно, — Чангюн обнял парня за талию, приблизился к нему и сразу же отстранился. — Нет, я так не могу, от тебя ужасно шманит пивом. Снимай давай это платье, и лучше выкинь его. Хосок послушался и сорвал с себя платье, под которым ничего не оказалось. Чангюн был очень удивлен, но тем не менее начал рассматривать тело Вонхо, освещая его фонариком. Вдруг он начал истерично смеяться, а Вонхо стоял и не понимал, что случилось. — Ты… Ты сделал татуировку, — от смеха Чангюн не мог нормально выговаривать слова, — татуировку скрипки?! Ты набил сраную скрипку на бедре? — Это, — Вонхо разозлился и начал заикаться от злости, — это не просто скрипка! Это Зоя-2000! Моя любимая, неповторимая… Ой, кажется я забыл ее там, на свадьбе… Осознав, что он потерял самую дорогую вещь в его жизни, Хосок начал плакать и кричать. Он бил и так непрочную стену кулаками, пинал предметы на полу и периодически в его криках можно было услышать слова «Зоя, Зоечка». Чангюн пытался успокоить разбушевавшегося парня, но у него мало что получалось. — Ну Вонхо, не плачь, пожалуйста, — ему удалось схватить этого ненормального качка. — Я куплю тебе еще тысячу таких Зой, только прекрати. Перестань, я же люблю тебя, а я лучше Зои, правда? — Ты правда меня любишь? — Хосок перестал вопить и только всхлипывал. — Да, ты лучше, но… Она была мне дорога… — У тебя будет скрипка еще лучше, я тебе обещаю, — Чангюн уселся на кровать и потянул Вонхо к себе. Он не сопротивлялся, наоборот, из-за истерики он был уставший и им было легко управлять. Чангюн повалил Вонхо на кушетку, а сам навис над ним. Хосок чувствовал, как ускоряется сердцебиение, как мурашки бегут по коже. Возможно, это бегали пауки или муравьи, но в этот момент ему было наплевать на весь мир, кроме этого человека над ним. Вонхо обхватил Чангюна своими сильными руками и притянул к себе. Это был первый в его жизни поцелуй, и Вонхо был рад, что сохранил чистоту и непорочность до этого момента. Он был уверен, что повстречал свою судьбу.***
Утром Вонхо проснулся один. На нем лежало его платье, которым Чангюн заботливо укрыл спящего парня. Он не увидел рядом с собой любимого и запаниковал. — Чангюн, ты где? — Вонхо прокричал это, но не услышал ответа. Он быстро натянул платье, которое за ночь стало сырым и отправился на поиски любимого. Хосок обошел все здание, которое и правда оказалось заброшенной больницей, но никого не обнаружил. Тогда он выбежал на улицу со слезами на глазах и, к счастью, увидел, как Чангюн копается в машине и матерится. Вонхо подбежал и радостно обнял парня. — А, ты проснулся… Сейчас починю машину и отвезу тебя домой, — пробубнил он и отмахнулся от Вонхо. Он был обижен на Чангюна. А где поцелуи с утра, объятия? И что это значит — «отвезу тебя домой»? — Я думал, мы проведем сегодняшний день вместе, — с обидой в голосе сказал Хосок. — После того, что было ночью… Я думаю, что нам теперь надо всегда быть рядом. Чангюн поперхнулся от этих слов и тихо засмеялся. Видимо, он не был настроен так серьезно, и ему нужно было время, чтобы привыкнуть к Вонхо. — Да, конечно, только у меня дела сегодня… Так что я тебя отвезу, и мы увидимся завтра, хорошо? — Чангюн чмокнул Вонхо в щеку и полез дальше копаться в моторе. Счастливый качок расплылся в довольной улыбке и не стал мешать своему возлюбленному. Он понимал, что теперь наконец-то будет счастлив!