Heilige Nacht

      Альфред захлопнул за собой дверь, прижавшись к ней спиной. Его глаза были широко раскрыты, а по всему телу прошла лёгкая дрожь. Он и правда не понимал, что делает. Хотя, нет, понимал. Альфред собирался бежать по кишащему вампирами замку от единственного гаранта собственной безопасности. Это было рискованно, но возвращаться, как рассудил юноша, тоже не было самым безопасным решением, тем более, если он уже начал это, то нужно бороться до конца. Таким образом, Альфред мчался со всех ног по коридорам, заворачивая в совершенно неожиданных местах. Когда он был с Гербертом, его словно укрывала пелена, которая сейчас спала. Он искренне не понимал, что на него находит рядом с этим, бесспорно, красивым вампиром, поскольку, юноша раньше никогда не замечал, что ему нравятся молодые мужчины. Это было больше похоже на одержимость, которая накрывала волной, когда они находились в постели или просто разговаривали. Герберт действовал на него словно афродезиак, заманивал разговорами и ещё чем-то… Чем-то непостижимым… «Упыри умеют обезоруживать… Профессор предупреждал…» — его собственная фраза, сказанная в покоях фон Кролока, теперь не казалась ему такой смешной. — А! — неожиданно вскрикнул студент. Цепочка его стремительных размышлений прервалась, поскольку он свалился на пол. Альфреду казалось, что он просто споткнулся, однако, это кто-то сильно рванул его за лодыжку. Юноша только проскользил сжатыми пальцами по каменной плите, с горечью наблюдая, как близок был выход из этих извилистых коридоров. — Ловец вампиров остаётся им при любых обстоятельствах? Я правильно понял? — процедил сквозь зубы Герберт, хватая студента за плечи и с силой вжимая в стену, — Что ты, чёрт подери, делаешь? — Ты врёшь мне! — юноша не выдержал. Ему не нравился этот обвинительно-ироничный тон Герберта, — Кто дал тебе право обвинять меня за побег, когда именно ты дуришь меня своими вампирскими выкрутасами?! Как только ты дал слабину, я почувствовал это! Почувствовал, как моё сердце охватывает страх! Страх, который заставляет застыть любое живое существо рядом с живым мертвецом! Я не забыл того, что читал в книгах! — А про секс с вампирами там, в твоих талмудах, что-нибудь было? Или это только твоя импровизация? — вампир был зол, но по мере того как Альфред говорил, на его лице появлялась мягкая снисходительность. — Прекрати, я не шучу… — со злостью в голосе отозвался студент, — Я… не… не... — в глазах заиграло удивление, когда тонкий палец с острым ногтем коснулся его губ в жесте, повелевающем закрыть рот и внимательно послушать. — То, что между нами произошло в первый раз было твоей, хоть и пьяной, инициативой. Я позволил тебе захотеть меня, поскольку... — он вздохнул, отпуская плечи Альфреда, —потому что ты оказался мне по нраву… — вампир помолчал, давая юноше время на то, чтобы тот немного обдумал его слова, — Ну, а насчёт твоего страха, то ты прав, но только частично. Я внушаю тебе только свой образ. — Что? — удивленно переспросил студент. — Понимаешь ли, я совсем чуть-чуть мертв. — Герберт приподнял бровь, удивляясь, что до молодого человека не никак не дойдёт, — Ладно, я скажу прямо. Живых обычно не влечёт к неживому, — пояснил он, наблюдая за тем, как кровь ударяет притихшему Альфреду в лицо. Вампир сделал ещё один шаг к юноше, — Хотя, бывают и исключения, — усмехнулся он, — У смертных есть разные грехи, но я верю, что ты не такой, — он приблизился вплотную, прижимая Альфреда к стене, — А потому, вампиру, чтобы привлечь жертву, управлять ей, нужна особая сила. Мы называем это внушением, манипуляцией с волей, как хочешь. Мы предстаём желанными, увлекаем свою добычу. Этот дар, как когти у хищника, служит для охоты. — Продолжил нагнетать вампир, чувствуя, как его слова медленно действуют на Альфреда, и наслаждался этой игрой, — Так что, я хочу тебя порадовать, ты захотел меня сам. Сам открыл свой разум мне. Ты же помнишь. Вампира необходимо самому пустить на порог дома… Это твоя воля, Альфред. — В конце фразы он почти шептал и проводил ногтем по подбородку юноши, — пока ты жив, ты уязвим передо мной. Ты почувствовал страх потому что мои "чары" немного ослабли, а потому, мне не терпится поскорее избавить тебя от страха, боли, чувства времени, которое рано или поздно поглотит твою плоть и разум. — Он произнёс это студенту в губы. Альфред прикрыл глаза. — Но, что ты скажешь на то, что я сам не хочу этого? — Альфред выдохнул, решившись. — У тебя нет выбора. — ответил он, ехидно улыбаясь и немного показывая свои острые клыки, — Ты не уйдешь отсюда, — Альфред приоткрыл рот от удивления, а слова застряли у него в горле. Он знал это, но надежда все ещё жила. — Ч-что..? — Только и сумел выдавить студент. — Бежать тебе всё равно некуда. Ты же не хочешь окоченеть в заснеженных лесах? Мы всё это уже проходили, Альфред. — Лицо парня осунулось, он опустил глаза, часто заморгав.— Значит, слова о плене, тогда, у камина, просто твоя ложь?! — Выкрикивает он, чувствуя себя глубоко обманутым. Это были его последние слова перед тем, как тело начало ослабевать, окутанное холодом самой смерти.

***

      Альфред брёл, едва держась на ногах. Всё было словно в тумане. Очень тяжело, очень темно. Мёртвые осенние листья лежали на пепле ушедших дней, который подхватывал холодный ветер, резавший кожу на лице и руках, словно нож. Он больше ничего не чувствует. Альфреду всё равно. Слабый воспалённый свет падает сквозь ветви деревьев, цепляющих его за одежду, которую юноша не ощущает на себе. Он не ощущает даже своего тела. Впереди ждут только мраморные ступени и надгробье. Студент идёт, и только возможность припасть коленями к полу склепа, дает хоть какое-то чувство. Вернее, его слабый отблеск. Альфреда не существует. И, только одно мгновение, когда кто-то тянет его во тьму, в вечность, может заставить смириться с неизбежным. Снова тот запах то ли лилий, то ли терпких благовоний. Только покой. Только мрак. Ни страстей, ни желаний. Сон. Но, он так скоротечен. Он видел тела. Много тел. Все они двигались в едином танце, переплетались в едином экстазе. Много крови и вся она течёт по их рукам, губам, их когти впиваются в плоть, которую они отрывают от тел, в которых ещё теплится жизнь. Копна рыжих волос и смех, сквозь сомкнутые зубы, похожие на волчий оскал. Сара. Она их королева. Она правит порочным балом крови, жадно пожирая чью-то кровь и плоть. Оргия продолжается в потемках, но Альфред видит все отчётливо, словно днём. Сара снова смеется, приманивая к себе окровавленным пальцем. Она хочет его. Хочет попробовать какой он на вкус. И юноша идет, чувствуя как что-то ломается под ногами. Он опускает опьянённый внезапным приступом удовольствия и жажды взгляд, чтобы увидеть под ногами птичьи косточки. Маленькие черепки с клювами и перьями, обвисающими лохмотьями плоти, смотрят на него пустеющими глазницами. Альфред вздрагивает. Пир на костях сменяется ужасом, но юноша и звука издать не может, постепенно цепенея. Его сердце почти не бьётся, но какая-то сила уберегает от неизбежного конца. Ещё вздох. он чувствует тепло, а в глаза ударяет свет. — Герберт..?- Шепчет студент, чувствуя палец на своих губах. Он оглядывается и видит себя в зале. Платья шуршат, а сквозь тёмные глазницы масок виднеются поблекшие глаза. Слышны смех и музыка, заполняющие собой помещение. Блеск истлевших нарядов и оскал, внезапно приоткрывшихся алых губ. — Не оглядывайся… — Нашёптывает до боли знакомый голос, — Последнее правило, которое ты не посмеешь нарушить… — Вампир начинает вести, переплетая свои пальцы с пальцами Альфреда. — Что мы делаем? — Тихо, запыхавшись, спрашивает взволнованный юноша. — То, ради чего ты оказался в замке. — Шепчет вампир. Альфред, наконец, чувствует, что снова может управлять своим телом и разумом. Они танцуют. Сверхъестественная воля мягко ведёт юношу направляя его, он не сопротивляется, отдаётся, продолжая танец. Студент не чувствует смущения, только странное удовольствие, словно он оказался в плену чего-то, что он не в силах понять никакими усилиями и доводами. Их тела оказываются нестерпимо близко друг к другу, но в то же время порознь. Герберт будто не подпускает к себе близко. Это заставляет Альфреда приоткрыть губы, обеспокоенно глядя на своего партнера по танцу. — Мы можем больше… — Студент задерживается около вампира чуть дольше, когда танец позволяет это сделать. — Лучше молчи, ты не понимаешь. — Холодно отвечает вампир, оказываясь у студента за спиной и оставляя холодный поцелуй на шее, от которого по коже бегут мурашки. — Ох… — Альфред теряется от такого ответа, продолжая кружиться в танце, — Может поцелуешь меня? — Неожиданно для себя говорит он. Герберт игнорирует его, удачно закручивая, отчего перед глазами снова слегка плывёт. Альфред и сам понимает, что всё, что он сейчас говорит не его слова, не его чувства. До него медленно доходит. Всё, что с ним сейчас происходит, именно то, о чём говорил Герберт. Бал создан для того, чтобы закончиться кровавой оргией. «Сара теперь... о, Боже...» — проносится в голове, в то время, как Герберт наклоняет своего смертного возлюбленного, крепко держа за талию. Музыка становиться громче и пронзительнее, словно гром над головой, предвещающий самую сильную фазу бури. Альфред дышит глубже, чувствуя, как кровь начинает бурлить. Губы вампира будто уже захватили его уста, продвигаясь ниже. Альфред понимает, что они находятся в зале, но ему всё равно. — Герберт, — Выстанывает он, цепляясь за его плечи, — Герберт! — Всхлипывает он, чувствуя холодные руки на своём теле. Они ласкают везде, но нигде одновременно. Руки, доводящие до крайней степени возбуждения, заставляющие биться в отчаянии. Сопротивляться нет больше сил. Белёсые волосы, словно пелена, эти глаза, смотрящие прямо в душу. — Г-герберт… Вокруг них затухает свет, обстановка становится тяжелее, обманчивее. — Упрекаешь меня во лжи, значит? — Мягкий шепот ласкает, его невозможно слушать без восхищения, Альфред снова всхлипывает. — Закончи эту муку, если только можешь… Я… я... не могу… больше… — И разум совсем теряется. Теперь он чувствует только наслаждение, только его горячие, наполняющие волны. До конца не ясно, кто именно так мастерски помыкает им, хотя на задворках сознания, он понимает, что это никто иной как Герберт. По телу проходится крупная дрожь. Ещё немного и произойдёт то, ради чего все эти события закручивали юношу в свой бешеный вихрь. Альфред сам не осознаёт, что начинает стонать, заливаясь потом, умолять продолжать и не отпускать его… Но, высшей точки наслаждения не происходит. Его тело, сначала летевшее вверх, теперь оказывается низвергнутым. Лихорадка отступает.

***

      Юноша вскакивает с постели, с трудом переводя дух. Первое, о чем он вспоминает, это то, что ему снова было дурно. Всё-таки, в замке холодно и сыро, что плохо действует на слабое здоровье студента, да и нервное напряжение тоже дает о себе знать. Молодой человек чувствовал себя совсем без сил. Его бледное лицо контрастировало с небольшой узорчатой подушечкой красного цвета, с золотистыми кисточками на уголках, подпихнутой под его голову. Герберт сидел чуть поодаль, опустив голову на грудь. Как же ему хотелось закончить страдания Альфреда прямо сейчас. Воспоминания об этих глазах, в которых видно обречённое покорство… Сегодня виконт видел, как умирает надежда. Ещё одна. Он винил проклятый замок за то, что ещё одна жизнь запуталась в его темных коридорах. Герберт знал, что не многие смертные могли переносить долгое нахождение рядом с вампиром. Это иссушало чувствительных людей, как эмоционально, так и физически. То, что вампиры забирают в качестве пропитания одну лишь кровь не было исчерпывающей истиной. Вампиры поглощали жизненную энергию, саму жизнь людей. Но в этом были свои исключения. Например, рыжая девчонка бодрствовала так же, как и её служанка, почти не ощущая влияния сильного вампира, а Альфред… Альфреду повезло меньше. — Герберт… — Альфред привстал с потели, различая в ночной тьме согнувшуюся фигуру вампира. Ответа не последовало. Студент вздохнул, опуская глаза. Наверное, он всерьёз обидел вампира. — Мне снился жуткий сон. Представляешь? — Всё же, Альфред решил продолжить говорить. Рано или поздно вампир должен ему ответить, — Обычно, после таких снов просыпаешься выжатым словно лимон, но знаешь, я чувствую себя прекрасно. Будто проспал полные восемь часов. — Это обманчивое ощущение, Альфред… — Ответил голос из темноты. Глаза Герберта блеснули во тьме, словно глаза кошки или другого дикого зверя. Альфред вздохнул. — Что это значит? — Тупо спросил юноша. Его голос словно споткнулся о фразу, брошенную ему вампиром. Герберт в мгновение ока оказался у панорамного окна. Его осветил прозрачный холодный свет Луны. Его кожа буквально засветилась в нём. Его тело не отбрасывало тень. Если бы Герберт привиделся Альфреду в таком виде ночью, то студент принял бы его за ангела неземной красоты… Ад точно не мог создать такое прекрасное существо… Молодой человек приоткрыл рот, не смея отвести взгляд от своего любовника. — Ты слабеешь, Альфред. Такое количество сверхъестественных существ рядом не идёт тебе на пользу, как и близкое общение со мной. Твоё тело сейчас собрало все оставшиеся жизненные силы в кучу, поэтому ты чувствуешь себя хорошо. Я уверяю тебя, это не продлится долго. — На его бледных губах скользнула грустная улыбка, — Сколько же с тобой проблем, охотник на вампиров… — Прости…м… то есть… — Альфред опустил взгляд, стараясь сосредоточиться на собственных ощущениях. В груди было что-то, напоминавшее льдину. Оно сковывало грудь, и с каждым выдохом жизнь будто улетучивалась из юноши. Он и правда больше не был уверен в том, что ему хорошо. Он почувствовал дрожь в кончиках пальцев, — Скажи, я умираю? Росчерк полуулыбки снова лёг на губы Герберта. — Да. Уж поверь, я знаю каково это… — Его голос прозвучал словно эхо для Альфреда, по щеке которого стекла единственная слеза. Это значит, у него не осталось больше выбора. О какой борьбе он только думал, если теперь станет просто жертвой обстоятельств… Не о таком мечтал Альфред… — Но я смею тебя поздравить, не каждый может пережить Бал. — Этот сон… это - Бал? — Уже захлёбываясь в слезах, спросил Альфред. Его колотило, а нервная система была настолько напряжена, что просто необходимо было как-то выплеснуть чувства. Ему нужно было сделать только усилие… лишь одно, чтобы противостоять Герберту. Даже ценой своей жизни. Он не может не попытаться бороться. — Да, мой дорогой. — Оскалился Герберт. Юноша сглотнул. — Не может быть… — Он поднял на вампира непонимающий взгляд. — Ты был на нём. Восприятие смертных слишком узкое, чтобы участвовать в пиршестве на равне с нами. — Значит Сара… — Верно. Пришлось поставить её на место, чтобы не трогала тебя, мой милый. — Пальцы вампира погладили шею юноши, двигаясь вверх к скуле и стирая слёзы. — Но почему я не как Сара или я уже вампир? — Всполошился студент — Ты назвал меня лжецом, Альфред, — Вампир приподнял палец показывая этим, что его сейчас не стоит перебивать, — Я много думал, и ни секунду не хотел принуждать быть со мной. Знаешь ли, это выше моей гордости, а поэтому, я торжественно беру свои слова обратно. Сара сама захотела обратиться, а вот твоей упёртости стоит позавидовать, — он вглядывался в потухшие глаза своего смертного возлюбленного, пытаясь поймать взор некогда блестевших глаз. Но тот смотрел в пол. — Меня слишком трогает твоё стремление прожить этот короткий миг. — Мне правда не нужна вечность. — Глаза юноши поднялись на вампира, — Хватит и одной жизни, насыщенной лучами солнца, уютом дома. Я думал, что Сара - моё счастье, но это был обман. Она всегда жаждала другого. — Ему пришлось перевести дух, чтобы продолжить говорить, — Пойми и прости меня. Мне было хорошо с тобой, даже слишком хорошо. Вампир отвернулся от юноши. — Я рад. — Повисла пауза, — Значит, предпочтёшь мимолётную обыденность моему бесценному дару? — Вампир неожиданно тихо засмеялся, — Я был прав. Ты особенный, Альфред. — Его руки сжали пока ещё тёплую ладонь студента. Ресницы на глазах дёрнулись. Студент услышал резкий звук разбивающегося стекла и почувствовал крепкую хватку на своей талии. Он был снова в прострации, слышал песнь ветра, которая убаюкивала его, ощущал холод, резавший щёки. — Герберт… — Шептал он сквозь сон, в который ему было суждено провалиться без памяти. Просто сон. Просто сон… Сладость на губах, разливающаяся не могильным холодом, а неожиданным облегчением. — Герберт! — Снова зовёт юноша, цепляясь разумом за кого-то или что-то невидимое и невесомое.

***

      Вампир присел на чистые простыни в маленькой комнатке. Как хорошо, что отсюда вынесли весь этот чеснок и распятия. Герберт поморщился. Нет, всё-таки еще немного несет этим смрадом. Впрочем, он даже усмехнулся, теперь всё это слишком ценный ресурс, чтобы тратить на теперь пустую комнату. Скорее всего и Альфреда, и Сару уже давно похоронили и не ждут обратно. Герберт поправляет подушку под головой юного охотника на вампиров. До их встречи, фон Кролок и подумать не мог, что может привязаться к кому-то настолько, что бы отпустить, несмотря на всё своё превосходство. Он много думал, пока Альфред находился без сознания. Ровно до следующей ночи. Наверное, отпустить его было бы искуплением для Герберта. Милосердие. Любовь. Всё это казалось такой чепухой какое-то время назад. Но, только представив, что придётся вечность смотреть в две стекляшки, которые когда-то были этими глазами… Вампира брала оторопь. Он заслуживает жить так, как того желает, какой дорогой игрушкой бы не казался… «Моя любимая игрушка». — улыбнулся Герберт. — Настало время прощаться. — Тихо шепчет он, — Живи свою короткую, но счастливую жизнь, Альфред. — Виконт оставляет невесомый поцелуй на губах студента. Кажется, он пропустил всё самое интересное на Балу в этом году. Что ж, прискорбное упущение, однако, он все равно сможет наверстать это в будущем, ведь у него будут еще сотни таких балов. Герберт растворяется в тишине ночи настолько тихо, будто его здесь и не было никогда. Даже половица не скрипнула под его каблуком. Теперь Альфреду точно ничего не грозит. Придётся поваляться в кровати, восстанавливая силы, но это не страшно для того, кто пережил Бал Вампиров и остался жить в сердце одного из них на целую вечность.