We are only human

С парадной стороны особняка – их временной штаб-квартиры – свет горел только в гостиной. Окна кабинета на втором этаже были темны. Поэтому Аллен сразу направился в гостиную. Кроме тусклых бра комнату освещали только парящие под потолком переливающиеся разноцветные огоньки. Значит… – Да, – Краффт, оторвавшись от изучения этикеток бутылок, проследил за его взглядом. – Сегодня никаких собраний, никаких обсуждений. – А где..? – Аппарировал по делам. Аллен вопросительно приподнял брови и поочередно посмотрел на Кэрроу в длинном вышитом платье, развалившегося в кресле Кролла, МакДаффа с трубкой, Нагеля возле стола и Винду, сидящую на диване закинув ногу на ногу. – Главный никого не взял с собой, объяснив… – Беккариа и Эммерсон со своими задерживаются и вернутся лишь завтра, – встрял Кролл. – У Белла никаких проблем, будет держать нас в курсе министерских планов. – …объяснив, – продолжил Краффт, – что в его деле ничего важного, а нам приказал сегодня расслабиться. Свой отчет можешь предоставить мне. То есть нам. То есть Винде. – Хорошо. Когда я прибыл на место, то обнаружил, что… – Абернети, покороче, – обреченно застонал Краффт. Кэрроу засмеялась, Винда улыбнулась, и даже Нагель не сдержал еле заметной усмешки. – Нас не интересует, какой рукой ты держал палочку и через какое плечо палил заклинаниями. – Всё сделано. Всё отлично. – Ну вот, другое дело. Можешь же, когда захочешь. Неужели в МАКУСА все такие педантичные зануды? – Сам бы попробовал мимикрировать под типичного представителя низшего звена МАКУСАвской иерархии. А я так жил. – Вот-вот, Краффт, я бы так не смог, в первый же день разгромил бы стол при виде горы бюрократических бумажек. – Не переживай, столов там много, надолго бы хватило, – Аллен снял плащ и шляпу и отправил их в гардеробную. Обошел диван и занял свободное кресло напротив Кролла. – Напомни-ка, какую грамоту тебе выдала Мадам Президент? – Винда, тоже в элегантном вечернем платье, подперла голову рукой и насмешливо прищурилась. – Если кратко, то лучший начальник Отдела регистрации палочек за последние сто лет, но, если надо, могу вспомнить всё название целиком. – Не надо! – крикнул Краффт, и парящие перед ним бутылки звякнули друг о друга. Аллен засмеялся и расслабленно откинулся на спинку кресла. Краффт усмехнулся, лучики у глаз мгновенно сделали его похожим на доброго волшебника из книжек со сказками. – Жаль, что ты не захватил грамоту с собой, мы могли бы повесить её в Нурменгарде в золотой рамочке, – наигранно покачала головой Кэрроу и сразу переключилась на другую тему: – Осталось мясное рагу, будешь? – она по опыту знала, что на заданиях о приёмах пищи думать некогда. Аллен кивнул, и Нагель левитировал ему тарелку, одновременно подогревая блюдо. – Спасибо, – Аллен сел поудобнее и принялся за запоздавший ужин – осознавая, что сегодня даже не завтракал. – Последуем примеру нашего выдающегося друга и примемся за более важные вопросы. Кэрроу, эльфийское 1913-го закончилось, осталось только то, что Беккариа привёз, 1916-го. Открывать? – А давай. Кто знает, когда нам в следующий раз выпадет шанс его попробовать. Да и выпадет ли. – Нагель, – обратился Краффт. – Будь добр, позови наших младшеньких. Нагель кивнул. – Но… – Аллен чуть не подавился и отставил тарелку на столик. – Нагель, постой. – Сегодня мы отдыхаем, а не обсуждаем секретные планы, – Кролл пожал плечами. – Пусть присоединятся. Кто сейчас вообще есть в доме? – Алиша и Джиллиан, – ответил МакДафф. – Их дежурство закончилось, я решил, пусть переночуют здесь, на смену отправил Сиггера и Новака. Есть ещё Лэнгдон, наверняка сидит над очередной статьей или буклетом, а может брошюрой, в полиграфических тонкостях не разбираюсь. – Ладно аколитки, но Лэнгдон… – Что Лэнгдон? – Кролл сел прямо и с интересом уставился на Аллена. – Он не-маг. – И что? Лэнгдон теперь такой же важный участник Армии Гриндельвальда, как и мы все. – Мы думали, что ты первым его примешь, – Кэрроу села на подлокотник кресла и коснулась плеча Аллена. – С чего бы мне его принимать? – Какой же ты всё-таки упёртый, – пробурчал Краффт, взмахом отправляя бутылку вина на столик. – Для дела это прекрасно, но как только вопрос касается чего-то другого, иногда так и хочется влить в тебя целый флакон веритасерума. – Не переживай, можешь не скрытничать, мы уже всё знаем, – Кэрроу мягко похлопала по плечу. – Что знаете? – Аллен с недоумением уставился на неё. – Про ваши отношения. – Так как Аллен продолжал сверлить её взглядом, она добавила: – С Лэнгдоном. Это было так неожи… – Откуда? – перебил Аллен. Вместо Кэрроу ответил Краффт: – Главный сказал. – Зачем… – простонал Аллен и спрятал лицо в ладонях. Но тут же подобрался, выпрямился и обвел всех решительным взглядом: – Если вам есть что мне сказать, говорите прямо. Выбором слов можете себя не утруждать. – Совсем омагглился в этой Америке, – вздохнул Краффт и закатил глаза. – Перемимикрировал, бедняга, – добавил Кролл, поднимаясь с кресла. Винда наклонилась и осторожно коснулась сжатых в замок рук Аллена. Кролл и Краффт встали позади кресла. Аллен напрягся. – Что бы вы ни задумали, я сопротивляться не собираюсь. Но Лэнгдон ни при чем, это моя вина, что он здесь. Я смалодушничал. Не захотел опять его обливиэйтить. Мне это показалось таким… неправильным. Аллен нервно сглотнул, вспомнив, как впервые обливиэйтил Лэнгдона: исчезающая осмысленность из до того восторженного взгляда, меркнущая улыбка, отрешенное выражение лица. Лэнгдон был первым человеком, которому Аллен стирал память. Сколько их было потом – даже не подсчитать. – Приготовься, тебя ждет заслуженное наказание, – ровным тоном произнес Кролл. – Ты обидел нас до глубины души, – без выражения прибавил Краффт. Аллен застыл. Какое наказание для него придумали? Он даже предположить не мог, так как до него таких позорных проступков скорее всего никто не совершал. Кэрроу и Винда почему-то продолжали сидеть рядом. Контролируют? Перестраховываются, чтобы не перегнули палку? Краем глаза он заметил, как над ним заносят руку. Инстинкты требовали схватить палочку и обороняться, но он решил, что не будет сопротивляться. Аллен невольно зажмурился, и… получил щелбан. А потом ещё один. Он резко развернулся и в полном недоумении уставился на Кролла с Краффтом. – Эй, Нагель, МакДафф, идите тоже стукните нашего пройдоху, – позвал Кролл. – Может, хоть тогда мозги на место станут, – Краффт легонько похлопал Аллена по макушке. – Я пас, – МакДафф флегматично продолжал набивать трубку. – Рабочее – это одно, личное – совершенно другое. На второе мне плевать, пока оно не мешает делу. Босс рассказал – я принял к сведению. Больше от меня ничего не требовали. – Это же было право Абернети не говорить о своём, – пробормотал обычно молчаливый Нагель. – Право-то его, но после появления Лэнгдона этим правом он выказал недоверие всем нам, – Краффт с силой взъерошил Аллену волосы. – Ты случайно с Вулворт-билдинг не падал, а? Подумать, будто мы такие же ограниченные, как магглы! Камнями забросаем и остракизму предадим, да? – Нет, я… – Аллен увернулся от ещё одного взъерошивания, – не думал о таком. Я не хотел вас обидеть тем, что не рассказал, просто… За него закончила Кэрроу: – Просто привык скрываться и всё держать в себе. Даже с нами. Это, в общем, верно… – Не болтай лишнего, даже выпив огневиски, – вставил Краффт. – …но с нами-то ты можешь расслабиться. Ты теперь один из нас. – В любом случае, Гриндельвальд и так всё о нас знает, – Кролл опять развалился в своем кресле. – Так уж и всё? – вальяжно переспросила Винда, но на мгновение впилась ногтями в Алленову ладонь. – Почти всё. Какого оттенка твоё платье может и не знать. – Бутылочного. – Отличное название, – воскликнул Краффт. – Нагель, зови наконец всех наших. И Лэнгдона в первую очередь. Да-да, Абернети, никаких возмущений. Не то будешь вместо Лэнгдона сидеть в четырех стенах и писать прокламации, и никаких боевых вылазок. Вот тогда я на тебя посмотрю. Бюрократия ведь для тебя как мать родна, скучаешь, небось, по бумажкам. – Ещё как скучаю. Особенно по тем, что сгрызали друг друга и приходилось их восстанавливать. Так не хватает. Стоило бы перенять опыт. – Люблю твои истории про МАКУСА, – Кэрроу принялась приглаживать его растрепанные волосы. – Ты мог бы написать «Похождения бравого армейца Абернети» и даже продавать книгу магглам хоть сейчас. А вот и первый маггл, который прочитал бы твою книгу. Кэрроу встала с подлокотника и направилась к вошедшим. – Следующая неделя у нас будет нелегкой, так что сегодня мы отдыхаем. Проходите, располагайтесь и не робейте, все мы с вами в Армии Гриндельвальда. Кэрроу превратила галифе и пиджак Джиллиан в вечернее платье. – Изумруд или рубин? – спросила Кэрроу. – Изумруд. – И на темной коже Джиллиан заблестело колье с изумрудами. Винда медленно повернула голову, а затем тоже поднялась. Коснулась палочкой повседневного костюма Алишы, превращая в шелковое платье, а в её волосы вплела цветок. Кролл же, не вставая с кресла, лениво взмахнул палочкой – и галстук Лэнгдона развязался, изменил цвет на черный и обвился вокруг шеи, превращаясь в бабочку. Лэнгдон раскатал рукава рубашки, и Кэрроу, скосив глаза на Аллена, усмехнулась и наколдовала запонки – в виде гордиевого узла. Лэнгдон поблагодарил и старался держаться непринужденно, но Аллен видел, каким восхищением горят его глаза и с каким усилием воли он пытается ко всему относиться как к обыденным вещам. Но рот от удивления при виде причудливых огоньков всё же раскрыл, хоть и сразу же взял себя в руки и постарался принять бесстрастный вид. Аллен хмыкнул: Лэнгдон с этими плохо скрываемыми попытками казаться сто лет как привычным к магии был смешон. Краффт открыл бутылку и налил вино в парящие бокалы. Все встали кругом и подняли свои бокалы: – Für das Größere Wohl. Ради общего блага. На несколько мгновений повисла тишина: каждый осознавал, что в следующий раз кого-то рядом с ними может уже не быть. – А сейчас, – Кэрроу первой нарушила тишину, – вас ждет долгожданное выступление лучшего голоса в Армии Гриндельвальда. Наслаждайтесь. Сегодня наш вечер. Кролл одним взмахом отодвинул диван, кресла и столики к стене, освобождая центр комнаты. Кэрроу встала возле камина. Последний раз такой спокойный вечер, как они называли эти редкие посиделки, был больше месяца назад: на короткое время можно было позабыть о делах и просто наслаждаться хорошей выпивкой, танцами и «лучшим голосом последней революции». Граммофон заиграл мелодию, и Кэрроу запела. Парящие огоньки начали сплетаться в невероятные картины, от пустынных ледяных откосов до цветущей сакуры, от колосящихся полей до синих вод океана. А иногда присутствующие оказывались вне времени и пространства – среди сотен созвездий и галактик, которые Аллен видел только на уроках астрономии. Аллен сидел на диване и наблюдал, как Краффт и Винда, Кролл и Джиллиан, Нагель и Алиша кружились в медленном танце, и волшебство вокруг них переливалось, меняясь картинами разных времен года: летнего сиреневого заката, осеннего багряного уюта, зимних заснеженных гор, весеннего солнца над зелеными долинами. Это зрелище завораживало и умиротворяло – магия всё ещё может быть настолько прекрасной. После ещё одного танца – уже с Нагелем – Винда села на подлокотник возле Аллена. – Пригласи его, – шепнула на ухо. – Зачем? – Тебе разве не хочется? – Нет. – Алли, не ври хотя бы себе. Расслабься и будь откровенен в своих чувствах, пока есть такая возможность. Давай, – Винда толкнула его в спину. Аллен выразительно посмотрел на неё, пытаясь вложить в свой взгляд всё, что он об этом думает, но Винда сделала вид, будто не замечает, и опять толкнула в спину. Аллену ничего не оставалось, как подняться. Лэнгдон сидел на другом краю дивана, и Аллен подумал, насколько же они, жмущиеся к противоположным углам, в глазах Винды были забавными. Аллен встал перед Лэнгдоном и протянул руку. – Лэнгдон… – только и смог выдавить из себя: положенные слова приглашения застряли в горле. Лэнгдон поднял голову. Наверное, за последние полторы недели они впервые встретились взглядами. И в глазах Лэнгдона читалось что-то такое, из-за чего хотелось коснуться его щеки, обнять, убрать эту… грусть? Неуверенность? Аллен вздохнул, набираясь смелости. – Позволь пригласить тебя на танец. Лэнгдон уставился на него в недоумении. Открыл рот, но так и не подобрал слов. Аллен настойчиво протянул руку ближе и раскрыл ладонь в приглашающем жесте. Лэнгдон в удивлении и неверии приподнял брови. Аллен склонил голову набок, не отрывая взгляд. Губы Лэнгдона растянулись в робкой улыбке, он медленно поклонился и вложил свою руку. Мелодия изменилась. Аллен вывел Лэнгдона на середину комнаты, проведя мимо всех пар. Положил руку на плечо, занимая позицию ведомого. Лэнгдон неуверенно сжал его ладонь, перехватывая поудобнее. Кэрроу запела новую песню – мягкую, умиротворенную, но с ноткой печали. – Я ставлю тебя в неловкое положение? – тихо спросил Лэнгдон. – Что за глупости? Думаешь, маги такие же зашоренные, как не-маги? Для нас это не имеет значения. – Для вас имеет значение совершенно другое. И опять я впросак, – Лэнгдон грустно усмехнулся. Аллена начинало это раздражать. И даже не из-за того, что при желании в их разговор могли вслушаться, хоть Лэнгдон говорил очень тихо, почти шептал. К его собственному удивлению, Аллена сейчас абсолютно не волновало, что может подумать каждый из присутствующих, – его волновало совершенно другое. Он остановился, притянул к себе Лэнгдона и поцеловал. Лэнгдон застыл, но спустя мгновение ответил на поцелуй. Это было похоже на их первый поцелуй. Почти десять месяцев прошло, и опять Аллен делает первый шаг. Не дурашливый Лэнгдон, который таскал его по спикизи немажеского Нью-Йорка, не сумасшедший Лэнгдон, отправившийся в Париж без единой зацепки, не безбашенный Лэнгдон, отыскавший Гриндельвальда и напросившийся в его Армию. А Аллен, Алджернон, до зубовного скрежета правильный Алджернон, знающий все предписания назубок и не решающийся выйти за границы привычного мира. Но теперь он другой, сумасшедший, безбашенный, который перешел на сторону Гриндельвальда и устроил побег. Так что у него с Лэнгдоном намного больше общего, чем казалось раньше. Разомкнув поцелуй, Лэнгдон с нежностью на него посмотрел, и его губы растянулись в трогательной улыбке. Но вдруг он всполошился и резко притянул к себе Аллена. Прижал к груди, прикрыл ладонью макушку Аллена, – и настороженно оглянулся вокруг: словно приготовившись защищать. – Лэнгдон, – Аллен завозился в объятиях и коснулся его плеча. – Всё в порядке, я же говорил. Лэнгдон всё ещё с опаской посмотрел на окружающих, но хватку ослабил, и теперь Аллен тоже смог оглянуться на своих соратников. Винда улыбнулась ему, Кролл пожал плечами, Краффт добродушно прищурился, МакДафф курил трубку как ни в чем не бывало, Нагель продолжал танцевать с Джиллиан, но Аллен уловил еле заметный кивок. И только сейчас Аллен обратил внимание, что Кэрроу перестала петь. Музыка продолжала литься, вихри света кружиться вокруг, но во всё это уже не вплетался завораживающий голос Кэрроу. Что ж, не удивительно, что к такому зрелищу она была не готова. Аллен поражался, как МакДафф воспринял увиденное так хладнокровно, но надеяться на такое же отношение от Кэрроу... Несколько мгновений он не мог прочитать её выражение лица, но тут Кэрроу широко улыбнулась, быстрым шагом приблизилась к ним с Лэнгдоном – и потрепала обоих по щекам. – Наконец восьмое чудо света себя показало. – Какое ещё восьмое чудо? – спросил Аллен. – Абернети, влюбившийся в маггла. – Не просто маггла, а мужчину-маггла, – добавил Кролл. – Вы что, специально издеваетесь? – Конечно. Ты такой милый, когда злишься. Правда же, Лэнгдон? – Ээээ… – Лэнгдон замешкался. Аллен мог поклясться, что Кэрроу впервые напрямую обратилась к Лэнгдону. – Ну, Джерри всегда милый. Невероятный. Лэнгдон взял ладони Аллена в свои. – Невероятный, – повторил Лэнгдон, глядя Аллену в глаза: открыто, прямо, взглядом выражая то, для чего не мог сейчас подобрать слов, хотя зачастую поток Лэнгдоновых слов было не остановить. Аллен с восхищением смотрел на Лэнгдона. Ему нравилось это новое, невероятное чувство открытости, когда не надо ничего скрывать и стыдиться перед собой же. Свобода быть собой. Смотрите, вот он, Алджернон Абернети, который доказал, что достоин быть в ближнем кругу последователей Гриндельвальда, чтобы бороться за то, чтобы магам больше не приходилось подавлять свои силы и скрываться по подвалам мира, как крысы. А также вот он, Джерри Абернети, который танцует с не-магом Лэнгдоном Шоу и счастлив от того, как на него влюбленно смотрит этот не-маг. И вот он, просто Аллен Абернети, который теперь уверен в том, что никто не смеет презирать его за выбор, чего бы этот выбор ни касался. Это его мир, и он достоин не пасти задних, не зарывать себя в подвале за этажами документов, не быть… не быть никем. Аллен улыбнулся Лэнгдону. – Джерри, – Лэнгдон улыбнулся в ответ. Краффт насмешливо фыркнул: – Джерри? Поверить не могу. – Только посмей меня так назвать, – скривился Аллен. – Тебе не нравится? – виновато спросил Лэнгдон. – Почему ты не сказал, я не… – Из твоих уст нравится, – Аллен приложил палец к его губам. Лэнгдон взял его руку и поцеловал в середину ладони. – А теперь продолжаем наш вечер, – хлопнула в ладоши Кэрроу. – Макс, бросай свою трубку и давай танцевать. Когда ещё нам выпадет возможность провести вечер в своё удовольствие. – Она схватила МакДаффа за руки, вынуждая подняться. МакДафф отложил трубку на столик и обнял Кэрроу за талию. Кэрроу щелкнула пальцем – и граммофон заиграл новую мелодию. Аллен снова переместил руку на плечо Лэнгдона и шепнул: – Веди. Манеру вести в танце в начале вечера и сейчас было не сравнить: не в технике, а в совершенно ином, неявном – теперь Лэнгдон излучал расслабленность и убежденность – они оба на своем месте. Воцарившаяся гармония сглаживала внутреннюю неидеальность. Обычную неидеальность обычных людей. Таких, как Лэнгдон. Таких, как Аллен. Быть собой, не закрываться от себя же – было для Аллена необычно. Как же ему раньше удавалось упаковывать себя в тесные рамки, которые очертили ему общество и он сам? Аллену хотелось смеяться, странная непринужденная веселость рвалась наружу, разрушая и унося что-то отмершее, заскорузлое. Аллен убрал руку с плеча, а другую поставил на талию Лэнгдону, меняя позицию. Теперь вёл Аллен, и когда они приблизились к Кэрроу с МакДаффом, спросил: – Кэрроу, можно мне сменить музыку? – Конечно. Аллен вынул палочку, прикрыл глаза и постучал ногой, припоминая ритм. Взмахнул – и граммофон заиграл шальной джазовый мотив. Аллен сделал несколько шагов в сторону и вперед-назад, ловя темп. Схватил Лэнгдона за руку и крутанул – и Лэнгдон сразу же влился в танец и начал импровизировать: здесь он был как рыба в воде. К ним сразу же присоединился МакДафф – подмигнул Аллену и начал выделывать невероятные движения ногами. – Чарльстон? – удивилась Кэрроу. – Вы серьёзно? – Да, – не прекращая танцевать ответил МакДафф. – Хотим увидеть, как вы будете поднимать ноги в своих длинных платьях. – Не дождётесь, – Кэрроу коснулась своего платья, укорачивая до колен. – Ох уж эти американцы, – Винда же изменила свое платье полностью – из приталенного на легкое и свободное. Алиша и Джиллиан повторили за ними. Озорное настроение охватило всех. Они веселились, пробовали новые движения и шаги, которые показывали короли джазового танцполя МакДафф и Лэнгдон. Аллен даже не помнил, когда он был настолько же счастлив. Когда очередная мелодия завершилась, запыхавшаяся Кэрроу предложила: – Давайте сделаем фото. Хочу сохранить такой вечер не только в воспоминаниях. Она взмахнула палочкой, и через мгновение в гостиную вплыл фотоаппарат. Все сгрудились в кучу, предоставляя девушкам место посередине. Вспыхнула вспышка, запечатлевая этот прекрасный миг спокойного вечера.

***

Аллен шел мимо гостиной, всё ещё тускло освещенной летающими огоньками. И в их переливах, опершись о спинку дивана, с недопитым бокалом стояла Винда. Аллен удивился, так как думал, что все в особняке, кроме него, решившего не откладывать на завтра изучение необходимой для нового задания информации, уже давно спят. – Завтра много дел, лучше бы отдохнуть, – Аллен подошел к Винде и тоже оперся о диван. – Над чем-то задумалась? – Да так, ни о чём конкретно. Сейчас допью и тоже пойду. Минуту они провели в полной тишине. – Как думаешь, Се… – начала было Винда, но осеклась. – Как там Мадам Президент? – Думаю, что хоть побег и ударил по её репутации, но не критично: де-юре ответственность лежит на МКМ, – Аллен пожал плечами. – Но следующие выборы будут не в её пользу. Хотя переживать, думаю, не стоит: Мадам Президент не из тех, кто отойдет от дел – свою команду в Главном отделе расследований она не оставит. Винда повернула к нему голову и испытывающе посмотрела. – Почему ты считаешь, что я переживаю? – Подумал, что тебе важно именно это. Прости, я знаю. О тебе и Мадам Президент. – Откуда? – ошарашенно спросила Винда. Отправила бокал левитировать и уставилась на Аллена. – Я не хотел подслушивать. Это было ещё летом: поздно возвращался с тренировочного зала, решил поставить книгу по боевой магии на место, а ты о чем-то говорила с Кэрроу. Не хотелось мешать, но часть разговора невольно услышал. – Zut, стоило раз разоткровенничаться – и то подслушали. – Извини. – Ладно, ты не виноват. Я даже рада, что ты узнал. Учту, что нельзя забывать про заглушающие чары. Кэрроу и под пытками не выдала бы тайны, вот я и подивилась. – Я тоже унесу тайну с собой в могилу. За это можешь не волноваться. Зато про меня с Лэнгдоном скоро будет говорить вся Армия, – хмыкнул Аллен. – Это только в случае, если информация просочится вовне. А я в наших девочках уверена, никто и словом не обмолвится. – Думаю, что теперь я сам не буду так упорно скрывать. Зачем-то же мистер Гриндельвальд вам рассказал? Испытание? Проверка, как я к этому отнесусь? – Или как отнесемся мы? Сами не знаем. А если и так, то ты успешно прошел. Не стыдиться себя. Не каждый бы так смог. Не игнорируй больше Лэнгдона, как последнюю неделю. – И это говоришь мне ты? Кто повыгоняла бы всех не-магов из городов? Винда пожала плечами: – Лэнгдон incroyable. Необычный. Никогда таких не встречала. Даже жаль, что он не маг. Цени его. Он и на край света за тобой пойдет. – Он просто восхищен магией. Дело не во мне, я всего лишь то, что смогло связать его с магическим миром. – Эх, Алли. Иногда ты такой глупый, – Винда покачала головой. – Разве не видишь, как он на тебя смотрит? На магию Лэнгдон смотрит всего лишь с восхищением, на тебя же – не побоюсь сказать – с безграничной любовью. И грустью, когда ты его упорно игнорировал, – она постучала ногтем по бокалу. – И он с тобой на одной стороне, – добавила она спустя мгновение. – Он мог бы, при его упорстве, найти лазейку, примкнуть к волшебному миру совершенно на другой стороне. Но Лэнгдон с нами. И это… etrange. Странно. Учитывая нашу позицию насчет les non-magiques. – В этом я понять его совершенно не могу. Слышать про то, что ты второй сорт... Сумасшедший. – Сумасшедший, – медленно повторила Винда. – Иногда стоит позволить себе быть сумасшедшими. – Извини за любопытство: ты с Мадам… мисс Пиквери даже не переписывались все эти годы? – Нет, – Винда наклонила голову, заглядывая Аллену в лицо: наверное, чтобы уловить оттенки эмоций. – Ни разу. – Можно поинтересоваться – почему? – Можно, – Винда с усмешкой кивнула. Запрокинула голову назад и уперлась двумя руками о спинку дивана. – Это было… Аллен взмахнул волшебной палочкой, закрывая дверь и накладывая заглушающее. – Спасибо. Опять та же ошибка, – хмыкнула Винда и продолжила: – Это было три безумных недели. Лето, Лазурный берег и безумная тяга с первого взгляда. Я гостила у тётки, Серафина устроила себе отпуск у моря. Это потом, уже из газет, я узнала, что она баллотируется в президенты МАКУСА. Мы ничего не знали друг о дружке, даже фамилий, она представилась Финой, а я – Рози. Маленький оторванный мирок-мечта, где мы были только вдвоем, ни о чём больше не думая. Идеальная иллюзия. А потом пришло время расставаться. Никаких обещаний. Я проводила её на вокзал, на прощанье мы поцеловались на перроне. Видел бы ты выражение на лицах магглов, – Винда рассмеялась. – Но вы же могли потом встретиться. Она не знает, кто ты, а организовать порталы не составило бы труда, так почему? – Есть вещи, которые лучше так и оставить курортным романом, – Винда, до того мечтательно разглядывающая огоньки под потолком, перевела взгляд на Аллена. – Особенно когда у вас разные идеалы. Ты же тоже не собирался тащить Лэнгдона с собой. Оставил бы в Нью-Йорке и воспоминаниях. – Да. Не собирался. Винда прикрыла глаза и кивнула, выражая понимание. Махнула кистью, и бокал медленно поплыл к ней, но Аллен перехватил его первым и залпом допил остаток вина. – Потанцуем? – он протянул Винде руку. – Сегодня нам с тобой так и не удалось. – С удовольствием, – Винда вложила свою руку в его ладонь. Они вышли на самый освещенный участок. Аллен направил палочку на граммофон, но Винда опустила его руку – и сама начала напевать мелодию. Аллен знал эту песню: одна из Кэрроувских любимых, так что даже за их редкие спокойные вечера он успел запомнить слова. – We are only human we don't know where to go I couldn't give you answers… – …You sometimes lose control, – подхватила Винда. – To assure me, and to hold me… – Remind me this… – …remind me this. Винда и Аллен медленно покачивались в такт напеваемой мелодии, а парящие над ними огоньки постепенно тускнели и исчезали, погружая гостиную в темноту.