Резонанс

На обрывках сознания сложно понять, что происходит. Я на какие-то секунды приходила в себя и вырубалась снова. Раз за разом мне вкалывали убойную дозу какой-то дряни. Шевельнутся невозможно. Я не могла понять, от препарата это, или конечности и правда так крепко зафиксировали. Единственное, что было ясно — это то, что нас куда-то везли. А потом дежавю. Снова пробуждение в незнакомом месте. И на этот раз оно стало не особо приятным. Мало того, что очнулась я от жуткой встряски, которую мне устроил уголовник. Да еще так хреново мне не было даже с утра после попойки в честь тридцатилетия. Чем бы нас не накачали, отходняк был зверский. Голова раскалывалась, а желудок страстно желал выбраться наружу. Вот только блевать нечем. А цветная какофония, которой по новой традиции поздравили меня с пробуждением глаза, еще и вращающаяся, как карусель в парке, только усугубила ситуацию. И вместо того, чтобы поприветствовать разбудившего, я чуть не скатилась на пол, закашлявшись. Однако, близость пола к моему лицу заставила сесть и осмотреться. Уголовник тряс всех, заставляя прийти в чувства. Эта комната оказалась еще меньше предыдущей. Меньше и страшнее. Крошечное окно под самым потолком с толстенной на нем решеткой. Тяжелая стальная дверь, напоминающая гермухи в бомбоубежищах, и семь надувных матрасов, лежащих прямо на полу. Ни раковины, ни зеркала, ни ведра, чтобы справить нужду. Даже задрипанной лампочки на потолке не было. Свет проникал только через окно. Плюс ко всему пахло свежей краской. Несмотря на обстановку как в какой-то секретной тюрьме для особо опасных маньяков, все в комнате казалось абсолютно новым. Краска свежей, матрасы без единой потертости, даже дверь весело блестела. Уголовник метался по помещению, как птица в клетке. Оно и понятно. Мало кому из зеков хочется снова оказаться запертым в четырех стенах, да еще хрен пойми на каких условиях. Казалось, он единственный, кого не коснулся отходняк. Потому что остальные хватались за голову или пытались успокоить желудок. Мутило просто невыносимо. Но желание понять, что происходит, было сильнее. — Эй вы, волки позорные! Выпустите нас, мудилы! Я вам что, лох какой-то голимый? Я знаю свои права! Что за маски-шоу вы нам устроили? Вы же не мусора даже! — уголовник долбился в дверь изо всех сил. Но дверь не сдвинулась с места, на ней лишь появились еле заметные вмятины. Звон эхом разносился по пустой комнате, ударяя по больной голове, словно кувалдой. Нам всем было паршиво. Паршивей всех, пожалуй, мелкой. Школьница рыдала без перерыва, забившись в угол, а ведьма Ульяна пыталась ее успокоить. Студент, еле держась на ногах, прощупывал стены, а бизнесмен сидел на своем матрасе и ошарашено пялился по сторонам. На потолок, на пол, на стены. — Макс, угомонись! И так башка трещит. Дай, я попробую. — Чего ты попробуешь? Дверь выбить? Ты-то? — уголовник рявкнул на бывшего толстяка. — Да нет же, посмотреть где мы, выяснить, что за хрень тут творится. Но мне нужна хоть минута тишины, чтобы сосредоточиться! — Семен улегся на своем матрасе и закрыл глаза. И через несколько секунд уголовник проматерился и шарахнулся в угол, следя глазами за пустотой в комнате: — Ебена мать! Это что за хуйня такая? Сема! Ты че, призрак что-ли? Мы все переглянулись. По лицам остальных было понятно, что Сему видит только уголовник. Но по его взгляду мы смогли понять, куда толстяк движется в своей не физической форме. — Ну ты че блин, иди уже! Хрен ли ты тут крутишься? — Макс орал на пустоту, а потом психанул, схватил матрас и швырнул в стену, вызвав немалое удивление у остальных. — Ты охренел что-ли? — Толстяк подскочил на своем матрасе и сел, видимо, вернувшись обратно в свое тело. — А какого хера ты в комнате крутишься? Надо снаружи смотреть, а ты тут шарахаешься, как дебил! — Да не смог я выйти! — Толстяк орал в ответку на уголовника. — Ты че теперь, только через матрасы ходить можешь? — Да пошел ты! — Семен обижено отвернулся к стенке. Судя по всему, он был не столько обижен на Макса, сколько огорчен тем, что даже в своем бестелесном виде не смог отсюда выйти. — Мне кажется, это из-за клетки.— Студент растерянно посмотрел на остальных. — Какой клетки? — я непонимающе уставилась на Никиту. — Ты тоже ее видишь? Как? — Уголовник подошел к студенту и уставился на него так, будто тот у него пачку сигарет спер. — Как кости на рентгене. Она тут повсюду. Сплошная решетка в полу, в стенах, в потолке, как на окне. У меня по ходу рентгеновское зрение. Надо было в детстве комиксы читать, а не статьи по квантовой механике. — Студент усмехнулся сам себе. — Только если в больнице я все насквозь видел, то тут за ней будто нет ничего. Ты тоже так видишь? — Нет… — уголовник задумался — она светится. Все светится. Она и в двери есть. — Как светится? — Никита озадачился. — Да вот как он вне тела, или… — уголовник осмотрел с ног до головы студента, мельком взглянул на других — как твоя нервная система! — Моя нервная система? Ты хочешь сказать, что видишь мою нервную систему? Ты уверен? — вот теперь студент точно был удивлен. — Я может и сидевший, но не тупой. И анатомию в школе проходил. Студент ахнул, округлил глаза, и победно подняв вверх палец, замаячил по комнате. — Получается, ты видишь электрические импульсы! Энергию в чистом виде. А мы сидим в огромной клетке Фарадея. Они нас экранировали. Наши способности не могут проникнуть через нее. Поэтому Семен не может выйти, поэтому я не вижу ничего за пределами комнаты… Но зачем такие меры безопасности? Неужели, по их мнению, мы настолько опасны? Никто не ответил на его вопрос. Все наоборот замолчали. Даже школьница наконец-то перестала реветь. — Так вот почему краска новая… — я подумала про себя, но услышали все. Не очень приятно, когда твои мысли слышат все, кто ни попадя. Но теперь они смотрели на меня выжидающе, и пришлось продолжить мысль: — Они готовили это место специально для нас. Для таких, как мы. Странно, что не расселили нас поодиночке. Возможно, таких слишком много, и им не хватило времени подготовить такую вот камеру индивидуально для каждого. Помните, что говорила медсестра? Что такая ерунда с молнией произошла не только у нас. Вдруг, мы и правда не одни такие? — Думаешь, вояки такие идиоты, что засунули нас всех в одно место? — уголовник глянул на меня, как на дуру. Но дальнейшему разговору помешал грохот какого-то механизма в двери. И судя по звуку, механизм был тяжелым и надежным. А потом в нижней части двери открылся маленький отсек и из него вывалились половинки яблок. Прямо на пол, без какого-либо подноса или тарелки. Макс кинулся на дверь с криком, пытаясь схватить заслонку и выломать ее, но не успел. — Мы вам что, шавки подзаборные, с пола есть? Совсем оборзели, твари? Половинок насчитывалось шесть. Уж не знаю, чего они хотели этим добиться. Настроить нас против друг друга, или просто понаблюдать за реакцией. Хотя в комнате не висело ни одной камеры. Но никто из наших даже не дернулся за едой, есть не хотелось. Оно и не удивительно, после той дряни, которой они нас накачали, все еще было дурно. Все разбрелись по своим углам. Школьница все еще плакала, только теперь очень тихо. А Ульяна втирала ей какие-то мотивирующие речи о жизненных испытаниях с точки зрения эзотерики. Уголовник со студентом, кажется, обсуждали детали устройства клетки, в попытке найти слабые места. Уголовник даже усадил студента на плечи, чтобы тот смог добраться до окна и получше рассмотреть, что там к чему. Толстяк пялился в потолок, а бизнесмен Кирилл в пол. Я же забрала себе половинки яблок и уселась на ближайший к двери матрас, разглядывая их и погружаясь в свои мысли. Все остальные сейчас, наверное, размышляли о тяжести нашего положения. О том, в какой жопе мы оказались. И только меня догоняла какая-то странная обида. «Что мы имеем: Уголовник Максим, судя по всему видит электрические потоки, удобно для электрика — даже тестовая отвертка не нужна. Да еще, судя по тому, как он швырял спецназовцев и помял гермодверь кулаками, какой-то супер силач.» Я выудила из кучи яблок две половинки, которые, судя по всему, раньше были одним целым. «Толстяк Семен может выходить из тела и слоняться по округе в виде призрака, да так, что никто кроме уголовника его не видит. Студент Никита обладает рентгеновским зрением, как Супермен, и талантом открывать магнитные замки.» Я смотрела на половинки, даже не задумываясь о них. Казалось, что за счет цветной каши, которая теперь глючилась на срезах, я вижу каждую крошечную неровность в точности до нанометра. И что я смогу с легкостью соединить их, как пазл. «Ведьма Ульяна… она, видимо, просто ведьма. Какая у нее способность? Разговаривать по укурке с духами леса? Допустим. Но кажется, что она знает куда больше всех нас. Бизнесмен Кирилл тоже себя пока никак не проявил». Я смотрела на яблоко. Половинки подошли идеально. Шкурка по краю разреза была рваной. Но где-то в глубине подсознания в моем воображении рваные концы выпрямлялись, расправлялись и склеивались, светясь множеством цветных точек, будто шум на телевизоре. «Но зато школьница Валя! У нее целый набор. И какой-то контроль разума, и… то, что вообще не может быть правдой. Она что, останавливает время? Вот так в реале? А почему это не действует на нас? А она это делает местно, как Пайпер из зачарованных, или всю вселенную замораживает? А что я?» Я смотрела на яблоко в упор, но при том его не видя, видела, как цветная светящаяся полоска разреза пропадает, уползает разноцветной змейкой вдоль него. “ Вижу какую-то цветастую хренотень, в которой предметы не разберешь, и могу делать из непрозрачного стекла прозрачное? Так себе способности. Проку с них, как кобыле с колеса. Совершенно ясно, что все из нас что-то видят. Кто-то сквозь стены, кто-то энергию, кто-то духов… а мое видение так вообще самое бесполезное». Я настолько провалилась в свои раздумья, что и не заметила, как через минуту уже крутила в руках целое яблоко. Будто его никогда и не разрезали. А вернуться в реальность заставило то, что уголовник вырвал это самое яблоко у меня из рук. — Ты че сделала? Я даже сначала не поняла о чем он. Потом доперло. — Ты как его склеила? — уголовник внимательно разглядывал яблоко, пока я удивленно хлопала на него глазами. А потом сунул его подошедшему студенту. Никита покрутил фрукт в руках, внимательно осмотрел, потыркал. — А ты уверен, что они не дали нам его целым? Может внимания не обратил, и одно целое все же подсунули? — Да сам посмотри. Оно целое бы в эту щель для кормежки не пролезло! Целое яблоко и правда было больше в диаметре, чем высота отсека, через который они нам половинки просунули. Наверное, потому и порезали. Но тот факт, что они не дали даже какой-нибудь одноразовой тарелки, заставлял задуматься. Допустим, железным подносом можно попытаться убить, но картонкой или тончайшим куском хрупкого пластика? Так не бывает. Я снова провалилась в свои мысли, пока студент не сунул мне в руки еще две половинки. — Повтори! Я не просто озадачилась, я настолько растерялась, что одна из половинок даже вывалилась у меня из рук. Сам же студент присел рядом. На улице уже начинало темнеть. Комната, в которой и так мало света, становилась еще темнее. Прямо напротив окна, видимо, располагался уличный фонарь, который светил в небольшой проем. Уж не знаю, чего они так боялись, что даже не рискнули повесить лампочку у нас в комнате. Может, что кто-то из нас убьет их осколками лампочки, а может, что сам зарежется. Но это казалось смешным. Однако, экзекуцию меня и яблок остальными членами группы прервали. Мощная тяжелая дверь открылась, после десятка щелчков механизмов. И в нее вошла целая толпа людей в странных нарядах с полицейскими щитами, с ног до головы упакованных в странные костюмы, похожие на нечто среднее между одеянием спецназовца и пожарника, сделанные явно из бронированной огнеупорной ткани, в шлемах с тонированными стеклами, так, что ни один кусочек кожи из-под них не выглядывал. Как и сказал уголовник, устроили они нам самое настоящее "маски-шоу". От которого хотелось ни то плакать, не то смеяться. Шестеро вышли вперед, встали стеной, уперев щиты в пол и оставив между собой узенький проходик, а еще двое подкатили к выходу непонятную конструкцию на колесиках, напоминающую бабкину тележку, только в человеческий рост и с широченными ремнями. Как в американских фильмах про всяких суперманьяков. Только вот мне бы и в голову не пришло, что эти приспособления на самом деле существуют, и это не простая выдумка киношников. Хотя, кто знает. И вот тот, что стоял вдалеке, ткнул в меня пальцем и выдал будто-бы синтетическим голосом: — Номер 601, выйти вперед, лицом к стене, руки за голову! Я и оцепенела. С каких пор я стала номером? Вот только и правда, на моем наряде, представляющем собой простые хлопковые штаны на резинке и такую же майку, красовался номер «601» Но, несмотря на номер на майке, я непонимающе ткнула в себя пальцем, переспросив: — Кто? Я? Но в ответ руководитель "маски-шоу" только повторил приказным тоном: — Номер 601, выйти вперед, лицом к стене, руки за голову! Не вынуждайте нас применять силу! — Я? Куда? Зачем? Мы переглянулись. Было понятно, что ломать комедию или как-то сопротивляться сейчас не имеет смысла. Мы ведь даже еще не выяснили, что творится. Так что я неуверенно подошла к выходу и выполнила требования. Скрутили меня практически мгновенно. Тяжеленные мощные наручники на запястьях показались им мерой недостаточной. Они засунули мои руки еще и в какой-то непонятный мешок. А потом такой-же нацепили на голову. Я начала брыкаться. Но синтетический голос выдал: — Не сопротивляйтесь. Это необходимые меры безопасности. Вам не причинят вреда! Говоря это они затолкали меня на тележку и плотно привязали ремнями. Так, что не дернутся, не шевельнуться. Мне на секунду показалось, что я могу махнуть пальцем, крикнуть и разнести всю эту контору в щепки. Но мысль о том, что вдруг и правда могу, заставила слегка утихомирить бушующие эмоции и смириться с происходящим на время. Надо было понять, что происходит, разобраться в ситуации, а не бросаться в омут с головой как буйный подросток. Хотя выглядела я сейчас именно так — как подросток фрик. Как я же в 2007. Только прическа более смелая и рожа бледная не из-за макияжа. А тем временем, пока в моей голове всплывали воспоминания о молодости, эмо культуре, ска-панке и слезливых завываниях вперемешку с гроулом из динамиков, меня куда-то катили. Притом, не очень аккуратно. Да и над ровностью полов им стоило бы поработать. Прямо, прямо, направо, лифт, спустившийся быстро, но явно больше, чем на один этаж Снова направо, прямо, налево. Меня вкатили в какое-то помещение, быстро отвязали, освободили руки, а затем хлопнула дверь. Звонко и тяжело. Я только и успела стянуть с головы мешок, как в комнате уже никого не было. Пустое помещение с огромным железным столом посередине комнаты, привинченным к полу, и стулом. Одним, что давало понять, что никто больше не придет. Похоже на допросную из американских фильмов. Только вот присутствие допрашивающего не планировалось. Да и главного атрибута — огромного зеркала в пол стены не наблюдалось. Зато была камера на штативе перед столом, динамик в углу под потолком, и проектор, висящий в середине комнаты, накрытый металлической решеткой. Это что же? За проектор они парятся, а на остальное пофигу? Круши — ломай — расходный материал? И только я начала ходить по помещению, как противный измененный голос из динамика приказал: — Номер 601, сядьте! Отвечайте на вопросы четко и ясно. В случае сопротивления мы будем вынуждены принять меры. Уклонение от ответа неприемлемо! — Где я, черт возьми? Кто вы такие? Что вам от нас нужно? — вначале я прокричала это в динамик, только потом дошло, что возмущаться стоило бы в камеру. — Сядьте! Вопросы задаем мы! Вы должны отвечать четко и ясно! Назовите ваши фамилию, имя и отчество. Смысла врать я не видела, по любому у них уже были все наши данные. Поэтому решила подыграть: — Котельникова Юлия Сергеевна…