Светись, мой белый вьюнок, светись, В предгрозовой темноте, Молись, мой белый вьюнок, молись, О летнем спокойном дожде. Коснись, мой белый вьюнок, коснись, Заплаканной теплой щеки, Вверх по ступеням, вьюнок, стремись, Вверх по деревьям-ветвям устремись К разливу небесной реки…
Голос разрывал напряжение, чаровал и набирал силу, переливаясь с музыкой струн подобно каплям в звездном свете, ласкал слух и уносил слушателей в далекие края, где рос тот самый сказочный вьюн и отсутствует какое-либо ощущение времени. Но этой идиллии не суждено было длится долго, пение нагло прервали крики орков и радостный визг варгов. — Все по варгам! Торопитесь, времени нет! — зычный голос урука грохотал и вгонял в страх подчиненных, которые и так носились, собирая скудные походные пожитки. — Остроухие, вас это тоже касается. Лучше сейчас поторопиться. — Но мы только недавно сделали привал, даже дрова не успели догореть, а вы уже собираетесь, — удивился рыжеволосый юнец из свиты, поглядывая на своих безмолвных товарищей. — И что теперь? Сказали вам, что пора, слушайтесь и сразу! — Костер надо хотя бы потушить! — попыталось всё же возразить и вразумить светлое создание упертых врагов. — Да тут ветра сильные, потушат, а если нет, то это уже не наши проблемы. В этих местах пожары не редкое явление. Так что лучше не задавайте больше вопросов, они сейчас лишние. Раз я вам сказал, то делайте беспрекословно, а если будут какие-то уж неотложные вопросы, то зададите после прибытия. Так, времени больше нет, быстро по местам, и мы отбываем! — Но… — говорящего прервало ощутимое касание к плечу узкой ладони, — Нолмирион, лучше успокойся и идем, их не переспоришь, да и лучше не выводить из себя, — хмурясь, потрепал стараясь успокоить Линдир. Ещё недолго пошумев, отряд странников расселся по варгам и помчался навстречу пронизывающему ветру. Ночной сумрак становился всё темнее по приближении к землям и крепости Властелина. Глаза первопришедших не могли привыкнуть к темноте и сухому ветру, из-за чего войнам пришлось закрыть их и довериться скакунам, но ощущения обострились, и липкие лапки тревоги вызывали табуны мурашек, которые хаотично бегали по спинам. Так, скача на спинах сильных и своенравных волков, странники не заметили огни, которые с каждым мгновением приближались все ближе. Из начала шествия послышался громом голос урука, он что-то орал на черном и затрубил в рог. Вот уже были видны черные врата, массивные великаны, обвешанные и напичканные всяческим оружием, давили морально и внушали страх путникам. Варги остановились у врат; те со скрипом и грохотом отварились, и оттуда вышла статная фигура, опирающаяся на посох, произнеся: — Я рад вас видеть; что-то вы припозднились. Разве вам не было сказано, Отрур, что нужно торопиться? Вас ещё поутру ждали, — голос вышедшего был до боли знаком: глубокий, успокаивающий и пропитанный магией, но вот беда, прибывшие эльфы не могли определить, кем был этот обладатель такого голоса, ведь из-за резкого света его лицо было скрыто от взгляда, — Снага проводит наших гостей в их комнаты, а завтра — к Властителю, который уж всё им объяснит. Ты же, Отрур, ступай, тебя ждут с докладом. — К светлым подошел низкорослый неказистый, но не сильно уродливый орк и жестом попросил следовать за собой. «Как же всё это странно и запутанно. Кто же это был и что нам ждать от завтрашнего дня?!» — пронесся вопрос в измотанном дорогой и волнением сознании менестреля перед тем, как тот отправится в царство снов, лежа на огромном бархатном для одного ложе.Путь
1 июля 2019 г. в 22:16
Примечания:
Каюсь, опять много диалогов и мало описаний. Почему раньше не выложил? Ну, тут можно было бы много и долго оправдываться: винить свой сломанный телефон, клясть тяжелую старушку-судьбу, долгую практику и изменщицу Музу, но я этого не хочу делать. Так что приношу извинения, следующую главу я постараюсь написать без задержек.
Песня, которую пел Линдир: "Margenta – Вьюнок-Саламандра"
Дорога пролегала дальняя, тернистая и тяжелая. Природа быстро менялась перед взором: просторные поля, богатые сочной травой, засеянные пашни; маленькие речушки, которые редко указывают на картах, вьющиеся подобно великим змеям из легенд послепришедших; леса, источающие приятный запах смол, цветущих кустарников; пение птиц, мимолетно ласкавшееся уши эльфов. Но чем дальше отряд отходил от светлого края, тем мрачнее и враждебнее становилась окружающая природа. Лесной пейзаж темнел и холодел, вода здесь уже почти не встречалась, а если и попадались водоемы, то с испорченной водой. Как и говорил урук, варги были выносливыми и бежали почти сутки без отдыха, но все же, когда последние лучи дневного светила угасали в небе, делали недолгие привалы. Орки под криками и непонятными переругами сооружали временные стоянки: разводили огонь, отлавливали нескольких диких кроликов или закалывали степную живность, делали из добычи на быструю руку похлебку для гончих и себя, а после еды спали час и снова отправлялись в путь.
Эльфы же старались в такие привалы держаться особняком, сидели в начале беседовали, пытались понять, что ж злу понадобилось от эльфов благородного дома, после же пели песни. Чтоб не голодать, ели орехи, ягоды и сушеные фрукты, которые всегда находились в набедренной сумке каждого уважающего себя эльфа. Кроме того, быстро собранная на лёгкую руку поклажа хранила в себе помимо трав, сухофруктов, бинтов и веревок, ещё и драгоценный запас воды, который пополнялся заранее на встречающихся по дороге родниках и ключах.
Так путь проходил несколько дней и ночей, эльфы не вели счёт времени и точно бы не сказали, сколько они в пути. Да и зачем им это, если они его ощущают по-другому, и все равно отчёты, кроме одного замкнутого в своих бумажках индивида, никого не интересуют, да и тот не скажет лишнее слово незнакомцу? Орки же не имели привычку вести счёт времени, конечно, они ощущали его, а если нужно срочно куда-то доехать, то они чувствовали это подсознательно и очень остро, успевали все в срок, подгоняемые невидимым хлыстом хозяина.
Привычный привал устроили после последней прозвучавшей песни пернатого лесного жителя. Орки разбрелись по своим отточенным занятиям, эльфы же заняли укромное место у камней, но неожиданно к высшим подошел один из безобразных орков и на ломаном языке всесторонне заговорил:
— Урук велел вам передать, что если не сбавим скорости и нам ничего не помешает, то к вечеру мы прибудем к Повелителю. Вам надо вести себя смиренно, слушать, что вам говорят, и не перечить: Хозяин этого не любит и может переменить свои планы на вас, — после сказанного орк не стал дожидаться ответа и ушел к своим собратьям.
Эльфы остались сидеть на своих местах и пытались всё же понять, что движет этими орками, их давними врагами, как вести себя с ними. Зачем им, безжалостным творениям Темного Властителя, проявлять какое-либо нейтральное чувство, почему бы им не подсолить и не подгадить, как они это умели делать, или же в них проснулись отголоски светлых чувств своих искаженных предков?
— Эй, Линдир, может споешь что-нибудь, а то на душе становится как-то мрачно этих от дум и мыслей о происходящем, — попросил Эрестор, поглядывая на юных воинов.
— Ну-у-у, что ж не спеть, раз вам будет спокойнее от моей песни, — улыбаясь, потянулся за лирой менестрель, — что вы хотите услышать?
— Да что твоей душе угодно. Все песни, которые ты поешь, друг, подобны свежему глотку в душащем мраке. Не зря же тебя зовут учеником Великого Менестреля наших земель.
— Приятно слышать от вас хвалебные и лестные слова, братия, но я простой певец и лишь делаю то, что умею, — заправив за ухо выбившуюся из походной косы прядь, он нежно тронул перстами струны лиры. — Спою вам простенькую детскую песнь, которую слышал в далеком прошлом.