Доппельгангер.

Лили проснулась с чётким осознанием, что сегодня всё закончится. Она вновь станет состоятельной дамой, уважаемой леди, любимой женой… О нет. Джеймс. Как он мог так поступить с ней? Она вздохнула и села на большой кровати. Шаманский свиток лежал рядом, на небольшом прикроватном столике. Женщина покосилась на безобидную с виду вещь. Решив взглянуть ещё раз, она раскрыла на том месте, где были расписаны все зелья, которые она принимала. Рядом с названием стояла дата, кто приготовил и каковы последствия, и, как ни странно, кто последний касался фиала с зельем. Лили смотрела на строку с именем Джеймса Поттера и внутри нарастала злость. Шесть лет в школе она игнорировала и даже отчитывала этого богатенького нахала распускавшего руки. Несколько строк было и о Северусе. Она вчиталась и охнула. Её дорогой друг столько лет помогал и охранял её. Уже после их ссоры Снейп больше не мог давать ей антидоты или зелья для здоровья и развития магического ядра. Почему он делал это в тайне? Лилиан ностальгически улыбнулась. Ах, Северус. Стоит заказать антидот к «Хойя» именно у него. Когда-то у её матери на окошке в горшке было это растение, но она звала его восковый плющ. Его листья были так похожи на зелёные сердца. Действительно, плющ по имени Джеймс, обвил её с ног до головы и ни в сторону шагнуть, ни вздохнуть без его ведома. Она пробежала глазами по перечню и нахмурилась. Последняя запись появилась… когда? Зелье с непритязательным названием «Раздвинь ножки» подлил вчера Максимилиан Грабовски. Вроде и не так много всего три капли, но если учитывать, что зелье действует не сразу, а постепенно наращивая давление, вытесняя все иные воздействия ментальных зелий, и его воздействие нельзя прекратить пока оно не выведется естественным путем, если такое вообще возможно с магически усиленными зельями, либо антидотом, то… А, собственно, что «то»? Джеймс ей не муж, не жених, у них даже любовь не настоящая. Она весьма привлекательная молодая женщина. Макс подлил зелье не просто так, а хотя бы и захотел от этого никому хуже не будет, даже самые не привлекательные мужчины часто мнят о себе, как о непревзойдённом любовнике, вот и этот плюгавенький возомнил себя богом, а так как знал, что она ему не даст, и из-за зелья в том числе, то и применил одно из самых простеньких любовных зелий. Но и даже это утверждение спорно. Возможно, он так пытался перебить действие амортенции Поттера на тот момент, ведь ей нужно было рассуждать трезво, не оглядываясь на привязанности. Сделки, которые заключают в Гринготтс не терпят ментального принуждения. Зелье что дал Макс сделало своё дело, перебило амортенцию, которая мешала размышлять здраво и дал ей те несколько часов свободы выбора, скорее всего, уже сегодня он подольёт ей антидот. И всё же, это так приятно, когда самцы дерутся за твоё внимание. Макс ведь знал, что в свитке отобразятся и те зелья, что он подольёт ей. Стоит ли благодарить его? Лили улыбнулась своему отражению в большом зеркале и решила, что не стоит. Красивые женщины не благодарят, а принимают то, что дают, как должное. — Критчер, завтрак и чашку кофе, — она потянулась, неспеша встала с кровати, нащупав ногами мягкие фетровые лодочки с помпонами и отправилась в ванную. Её хотят, она богата, жизнь прекрасна! Малая столовая встретила Лили запахами яичницы и кофе. Тонкие золотистые тосты, сливовый джем, тонкий белый фарфор, фамильное столовое серебро с вензелями, разумеется блэковское. Поттер теперь до фамильного не дотянется и не только до серебра, ему вообще ничего не светит. Так ему и надо, скоту! Ей даже не нужно напрягаться чтобы отомстить за все эти годы лжи, само всё сложилось очень даже хорошо и тюрьма, и нищета, и презрение сына, когда она ему всё расскажет. Джеймс останется совсем один, ни семьи, ни друзей. Жизнь, определённо, налаживается. Бросив льняную салфетку на стол, женщина призвала мантию и сумочку. Пора обзавестись собственным сейфом и оставить Поттера нищим. Она отомстит за амортенцию и многие годы вранья и унижения. Всё, что есть у них сейчас, принадлежит её сыну, а уж сделать так, чтобы её умный мальчик обиделся на отца, да хотя бы за то, что единственный сын остался ублюдком, можно очень легко. Пусть милый Джейми живёт в своём нищем домишке в Годриковой впадине. А, может, не стоит нанимать для него адвоката? Она и сама справится. Это же куча денег! Ей теперь содержать сына, пока он не определится с профессией, а ещё этот шикарный дом, да и себя обделять не хочется. Стоит забрать и виллу во Франции, на которой они жили столько лет. Да за то, что сделал Поттер… Женщина кивнула сама себе и отправилась в Гринготтс, предварительно проверив золотой ключик, который им вернул Дамблдор. О да, Джеймс в своё время позаботился, чтобы она и Гарри могли снимать нужные суммы, и не задавать лишних вопросов. Ключ даёт доступ в сейф любому, кто его получил честным путём. Вот только этим воспользовался ещё кое-кто наглый и жадный до чужих денег. Ничего не поделаешь, деньги на предъявителя ключа и единственная защита это то, что ключик украсть нельзя, только получить добровольно отданный. Когда Лили узнала кто снимал деньги с их счёта и с чьей подачи, то устроила скандал этим нищим Уизли с Альбусом напару. Хах, невеста нашлась. Голодранка с печатью Предательницы крови! Нет уж, её внуки будут от настоящей аристократки с Дарами и Родом. Этой рыжей потаскухе нечего делать рядом с Гарри. В банке всё вышло весьма быстро и остатки денег из сейфа Поттера перекочевали в её новый личный сейф. Ключик от Поттеровского она припрятала, на всякий случай, а если он потребует, так и отдать не жалко. Сегодня ей предстояло сюда вернуться с Малфоем после того, как они проведут ритуал. Лилиан поёжилась. Когда-то давно она прокляла бы этого гадкого блондинчика за одно только предложение по-участвовать в таком ритуале, но теперь ей было всё равно. Хочет этот тёмный выродок ритуал, пусть проводит. Главное чтобы не Гарри и не она сама были жертвенными овцами на алтаре. Знала она как чистят Источники, Грюм в своё время многое порассказал. Жертва обязательно должна быть разумной, а люди, что маги, что маглы, за разумных считали только людей. Лили вздрогнула, в кармане завибрировала напоминалка. Пришло время стать чистокровной и богатой, а Род… Гарри может принять и Блэков под руку свою, для этого сложились все обстоятельства. Женщина торопливо вышла на крыльцо волшебного банка и аппарировала по выданным вчера координатам. *** Альбус задумчиво смотрел на пламя в камине. Его мысли вновь и вновь кружились вокруг Эстока. Почему мальчишка отказался от шанса узнать правду о ритуале? Он не настолько глуп. Даже будучи Поттером он проявил интерес к учёбе. Если бы не Рональд, то ещё неизвестно понадобилось бы привязывать умненькую грязокровку к этим двоим или нет. О нет, Альбус не опаивал детей зельями, если в этом не было смысла. Лишь чуточку подправить восприятие, там слово, здесь понимающий взгляд и вот готов тот результат на который и был расчёт. У Золотого трио сложилось всё весьма удачно и без его вмешательства. Ну, почти. И сошлись сами, и приключения находили сами, и выбирались из них, почти, сами. Мальчишка не может винить самого Дамблдора в том, что с ним приключалось, наоборот, он так часто помогал и закрывал глаза на нарушения Устава. Так почему же Лисандр не додумался до таких простых выводов и даже Доппелем не интересуется? Старик прищурился, не замечая ярких всполохов пламени. Нужно ещё раз разложить ситуацию на составляющие. Эсток не злопамятен. Альбус не замешан в происшествии с его родителями. Поттеров нарочито, при свидетелях отговаривал от ритуала, правда никто не знал от какого, но мальчишке должны были это донести. К мальчику был добр всё его детство, позволил играть в Квиддич раньше положенного срока, прощал даже то, за что кого-то другого строго наказывал. Следуя этим выводам — парень на него не злится. Тогда почему не выспрашивает про ритуал, ведь были вопросы к Гарри, мальчик упоминал об этом в его кабинете, а потом, как отрезало. Каков вывод? Это может означать только одно — Лисандр нашёл описание Доппельгангера. Старик пошевелился, переваливаясь на другой бок, облокачиваясь локтем на мягкий подлокотник шикарного кресла. Директорство Альбуса закончилось, а страсть к троноподобным креслам осталась. Выходит, что заинтересовать парня не получится. Старик вновь поёрзал, устраиваясь удобнее. Если нельзя привязать к себе интересом, то тогда стоит зайти с другого конца и сделать его благодарным. Его наставник, пусть и бывший, обнаружит запрещённую литературу среди личных вещей и спрячет, спасая Эстока. Нужно сделать это на глазах Лисандра, но втайне от остальных. Так, осталось вычислить где может храниться книга, свиток или записи о Доппеле. Мальчик не может держать такую информацию открыто, а спрятать можно только там, где искать не будут или не посмеют. Насколько Альбус знал, таким местом мог быть артефакт от Гринготтс и он у мальчишки есть. Папку под документы из банка ему прислали в Большом зале при множестве свидетелей. Открыть её весьма просто, он же сам и откроет чтобы доказать, что не виновен в краже. Нет, этого мало. Нужен повод для обыска. Нужно чтобы опасный гримуар пропал на самом деле, навести лёгкую панику в учительской и обыскать спальни седьмых курсов Слизерина. А уж нужные слухи, что кто-то видел кого-то со Слизерина с пропажей, он обеспечит. Папку Эсток откроет сам, под заверения, что финансовые дела Рода никого не интересуют. Альбус будет искать не пропажу, а записи о Доппеле, но знать это никому не нужно. Несмотря на такие вкусные бонусы от ритуала, мальчишка всё так же наивен, благороден и горд, а значит глуп. Информации очень много, а правильно ею пользоваться Лисандр ещё не умеет. Нет в нём хитрости. Увидел, что может отомстить Поттерам за обиды и начал мстить. Наверное это правильно. Джеймс не позволит оплевать своё имя грязью и уберёт мальчишку, когда закончится откат. Он и так на него нападать не стесняется. Стоит подстраховаться, прикрыть от Поттеров и быть совершенно уверенным в будущей благодарности Лисандра. — Корки, — хлопнул воздух и перед профессором появился домовик школы. — Вот эту вещь потерял Лисандр Эсток. Ты не мог бы отнести ему в комнату? — Эльф поёжился под удивлённым взглядом голубых глаз, но неуверенно протянул лапки к свёртку и тут же отшатнулся в страхе. — Ты можешь не брать, просто отправь в его комнату. — Корки понял, Корки сделает, — домовик подхватил страшный свёрток магией и исчез со своей ношей. Старик раскурил трубку и чуть прищурил глаза. Почти никто не знает, что он курит. Образ Мерлина нарочно не был доведён до такой точности перед общественными массами волшебников. Альбус счёл это вредным для своей репутации. Он ещё поразмышлял стоит ли приказать Корки забыть о данном ему только что задании, но откинул эту мысль. Никто не догадается, что нужно спрашивать эльфа, конкретно этого эльфа и о чём спрашивать тоже не догадаются. То, что приказал передать Эстоку Дамблдор, являлось не самым тёмным фолиантом с собственной душой, но и до светлости там было очень далеко. За хранение и пользование им — три года Азкабана. До тюрьмы Альбус довести не позволит, конечно же, и даже слушания не будет, чтобы не навевать ненужных воспоминаний. Не для того он так тщательно готовился и выбирал свою новую судьбу. Главное чтобы мальчишка понял, что его бывший опекун всё ещё прикрывает его выходки и всегда на его стороне. Да, стоит провернуть это сомнительное мероприятие уже сегодня вечером. Дамблдор чувствовал, что стоит поторопиться с привязкой к себе юного красавца и вызвать его доверие, как это было когда-то. И никакой магии.

***

Лисандр спокойно ел овсянку, перечитывая невнятные статейки ни о чём во вчерашнем выпуске Ежедневного Пророка, как влетели совы. Он не ожидал, что одна из этой стаи принесёт что-то и ему. Официального вида сипуха гордо опустилась прямо в его тарелку и под удивлённым взглядом всего факультета, довольно потопталась в тёплой каше лапами, сгребая липкую массу в кучку. В этот момент в раскрытые двери ввалился Уизли с повисшей на нём Браун. — Что я вижу, Эсток?! В Хогвартсе на завтрак не подают младенцев и ты решил заменить их чьей-то совой? — Он захохотал дурниной от собственной шутки, отчего у рыжего выступили слёзы и побагровело всё лицо, сделав веснушки почти чёрными, от этого он стал ещё менее привлекательным. Драко зло сузил глаза. От таких слухов можно долго не отмыться. Хватило одного Поттера для примера. Наследник Слизерина! И как у них язык повернулся, извращенцы! — Ты явно ошиблась кандидатом в мужья, Браун, если желаешь выбраться в приличное общество. Это ленивое быдло останется таким навсегда… — Малфой хотел добавить что-то ещё, но его перебила девушка. — Благодарю за заботу, но я знаю что делаю… Малфой, — её хорошенькое личико чуть перекосило от тяжести дылды, что повис на ней пока ржал. — Оказывается Грейнджер не настолько безнадёжна, вовремя сориентировалась. Что ж, поздравляю… — Пока не с чем. Но когда у меня всё получится, то жду приглашения на танец на балу в Малфой маноре, — она ехидно усмехнулась открыто глядя на Асторию. — Ты не от того человека ждёшь приглашение, Браун, — мило улыбнулась блондинка, прекрасно понимая о двоякости ситуации, впрочем, как и остальные сидящие за одним с ней столом. Лаванда просила танец, но смотрела на невесту, а не на жениха. Злорадство выходило этой девице боком. — И, маленький совет, как… приличная девица девице: собери волосы в причёску. Ты не только ведёшь себя непристойно, но и выглядишь именно так. — При чём тут мои волосы? У маглов… — Лаванда накрутила локон на палец по привычке, внимательно разглядывая причёски слизеринок и даже некоторых слизеринцев. Затем она резко обернулась на стол гриффиндорцев выискивая кого-то определённого и её слегка перекосило, было заметно, что девушка разозлилась. Гермиона сидела с красиво убранными волосами. С тех пор, как она подписала контракт никто не видел её лохматой, а с недавних пор она и списывать не давала, сторонясь большинства грифов. — Мы не маглы и живём в волшебном мире, в котором царят старые обычаи и поверья. Распущенные прилюдно волосы признак малолетства, либо… доступности. Так считали издревле, не перестали считать и ныне. Распущенные волосы — распущенные нравы. Предстать распустёхой можно только перед мужем, колдомедиком и родителями. Ну, и на ритуалах. Кем ты считаешь себя, Браун? Тебе предстоит очень непростой путь, если ты решила влиться в общество аристократии с таким явным отсутствием знаний обычаев, — наставительным тоном, словно наставница-гувернантка читала урок о приличиях. Скорее всего когда-то Астории с Дафной именно так и преподнесли эти тонкости жизни среди себе подобных. — Это всё условности и устарелые… — Именно по ним и будут тебя судить те, в общество кого ты так стремишься, Браун, — но Астория уже устала от такого интенсивного общения с навязчивыми гриффиндорцами и она знала один очень хороший способ избавиться от этих прилипал на данный момент. — Уизли, если не поторопишься, то твоя девушка останется голодной, как и ты, — Рон рванул к столу, вырвавшись из рук Лаванды под ехидные ухмылки и смешки слизеринцев. — Бон-Бончик подожди… Весь этот спектакль прошёл по краю внимания Лиса. Он забрал у почтаря доставленное письмо. Официальное уведомление гласило, что сегодня в субботу, в полдень к воротам его манора прибудут представители Отдела тайн и передадут тела родителей с положенными бумагами. Ему предстояло предупредить Мастера и подать уведомление на имя директрисы о том, что будет отсутствовать в замке до завтрашнего вечера. В Большой зал вошёл Денис Криви и зло посмотрел на слизеринский стол. С тех пор, как погиб его старший брат, юноша изменился. Его задорное личико сменило своё выражение, надев маску отчуждённости и скорби. Он стал замкнутым, стараясь избегать всех, кто носит зелёные нашивки на мантии и Поттера с Уизли. Он считал несправедливым то, что Фред выжил, а Колин нет. Что творилось в душе самого парня никто не знал, да и никто не обращал на него внимания, хватало и других весьма материальных забот. Эсток достал пергамент и чернильницу, сдвинув тарелки и приборы. Официальное уведомление нужно было написать очень быстро, потому что придётся просить ещё и Мастера о разрешении отбыть на свои земли с ночёвкой. Не забыть бы зелья. Парень оглянулся на стол преподавателей. Снейп смотрел на него чуть сдвинув брови. Лис дёрнул себя за косу и приписал в записке Мастеру, что тот может передать что-то через его эльфу Люси, если нужно будет срочно. Лис пошевелил пальцами, бумага свернулась в маленького дракона и вспорхнула в сторону слизеринского декана. Многие проводили необычное, в стенах этого замка, явление взглядами. Не все бывали в министерстве, не все знали такой способ передачи записок. Гермиона чуть прищурилась и бешено застрочила в тетрадь, с которой не расставалась последние несколько дней, она так и не заметила, что Эсток выскользнул из Большого зала. За ним сбежал Снейп, а перед директрисой появился свиток с красными печатями сургуча и оттисками герба, о котором она не имела никакого представления. Лис забежал в свою комнату, на бегу составляя список того, что стоит прихватить. — Люси, погребальная одежда готова? Добавь в кофр зелья на завтрашний день и смену белья для меня, — он заполошно проскочил на середину комнаты и замер. — Так. Наверное стоит переодеться. Мантии можно оставить. Нужно что-то прочное и удобное… — перед ним выплыла вешалка с курткой и штанами. Нательное бельё и тонкий свитер поплыли по воздуху за вешалкой и разложились на покрывале кровати. Высокие сапоги со шнуровкой, подбитые тонким светлым мехом, зашагали к прочей одежде и замерли на полу, возле кровати. Дверь распахнулась и в комнату ворвался Снейп, за ним робко прокрались Драко и Грегори, замерев в углу, возле двери. — Эсток! Куда это вы собрались? — На свои земли, Мастер. Так, это я взял… — И где же, позвольте спросить, вы собираетесь ночевать? — если бы Лис не был так занят, то обратил внимание, что его Мастер очень зол. — Э-э, попрошусь в вагончик к строителям… Или они уходят после работы домой? Ну, там же стоит какой-то домишко, сторожа, например. Одну ночь перекантоваться мне хватит, да и не буду я спать, Мастер. У меня куча обрядов перед погребением, другая куча обрядов после погребения и столько же организационных вопросов по угощению и размещению друзей и родичей. Еда… — Люси уже всё упаковала, хозяин Лисик, — Снейп вздрогнул. — Мастеру моего хозяина тоже стоит собраться. — Что? — он взвыл раненой мантикорой. Двое уставились друг на друга, зельевар и эльфа буравили взглядами не обращая внимания на остальных. — Мне не будет указывать какая-то эльфа! — Домовушка оскорблённо фыркнула и отвернулась. Из раскрытого шкафа по воздуху поплыл саквояж, за ним полетело бельё, несколько странных свёртков от которых сильно фонило магией. Драко вздрогнул и внимательно присмотрелся к эльфе. Северус только зашипел, зло смотря на ту же домовушку, а Грегори насторожился и шумно потянул носом воздух, чуть приоткрыв рот. Сам хозяин комнаты растерянно копался в ящиках стола не замечая напряжённой обстановки. — Люси, куда я дел приглашения? — Он развернулся к сердитой эльфе. — Хозяин Лисик их уже отослал… — Но там не было точного времени! — Парень дёрнул себя за косу и перекинул её за спину. — Хозяину не стоит волноваться. Родичи появляются с самого утра и до обеда, — Люси сникла. — Но Эстоков мало кто помнит, а родичей и того меньше. — Бабушка Хизер обещала позвать друзей отца и мамы. Ты достаточно заказала угощения? Вдруг не хватит, а вино? Нужно ещё расставить столы и лавки… Люси, ты пойдёшь со мной. Спать ты можешь у камня, где и проснулась… — У камня рода? — Грегори встрепенулся, он редко говорил, предпочитая отмалчиваться. Лис удивился, но кивнул. — Она больше не эльфа! — Как это, а кто тогда? Грег, ты не путаешь? — Малфой так удивился, что забыл о том, что собирался напроситься в гости снова. Разумеется, под предлогом помощи. — Хранитель последнего из Рода! — Гойл склонил голову, отдавая должное. Снейп выпучил глаза, но тоже склонил голову. Драко так и не понял кто такие Хранители и насколько редки такие случаи проявления магии, но тоже склонил голову, на всякий случай. Люси хитро улыбнулась и хлопнула в ладошки. — У хозяина Лисика хорошие друзья. Они достойны стоять рядом с Королём… — Люси, я положил зелья на сегодня и завтра? — Лис возобновил забег по комнате, пытаясь утрамбовать в волшебный саквояж всё, что попадалось под руку. Эльфа терпеливо выкладывала всё назад, расставляя по своим местам. — Эсток, ко мне! — Да, Ма… — Северус откупорил фиал и ловко опрокинул содержимое в распахнувшийся рот. Лис глотнул и закашлялся. — Успокоительная настойка. Я иду с вами, Лисандр, — зельевар развернулся чтобы отбыть в свои покои, но дорогу ему заступили Драко и Грегори. — У меня есть палатка на пять комнат. Папенька недавно новую купил, а Грег… Он за компанию. Заодно посмотрит что там гоблины с ритуалами на крови мутят, — высокий крепыш покивал головой. Пойти ему тоже хотелось, а уж помочь Лису он давно согласился. Декан вздохнул и кивнул головой. Времени почти не осталось. До полудня нужно многое приготовить и встретить тех, кто вернёт тела Эстоков. Защиты там никакой, всё разрушено, Лисандр окажется почти беззащитным. Много ли могут мёртвые? Многое на своей земле, но и они не всесильны. Мало ли, вдруг очередной Поттер захочет всё отобрать. — Выходим через тридцать минут.

***

Лили Эванс перенеслась к странным и страшным воротам. От них веяло то ли трупами, то ли кровью, но гнильцой определённо несло. Рядом раздались хлопки и из аппарационного вихря появились Малфой, несколько незнакомых ей волшебников и Грабовски. Все поздоровались с женщиной и уставились на ворота. Это было настолько потешно, что от хихиканья удавалось сдержаться с трудом. Но вот они отмерли и повернулись к старенькому скрюченному старичку. Он вытащил палочку и ловко закрутил ею, медленно подходя к воротам. Лили было очень любопытно и она подобралась ближе. Вдруг старичок схватил её за руку и прижал ладонь к большому листку на кованной шипастой ветке неопознанного растения. Она вскрикнула и почувствовала, что из неё тянут магию. Замок на воротах щёлкнул и арочные створки медленно и зловеще скрипя распахнулись. Старичок сильно толкнул Лили, она пробежала несколько шагов, запнулась обо что-то и шлёпнулась на коленки сдирая их в кровь. Мантия окрасилась пятнышками крови, как и камни дорожки, что вела куда-то, скрываясь за поворотом и деревьями. Эванс в негодовании поднялась на ноги, собираясь развернуться к этим… этим Пожирателям и наорать на них, но замерла под страшным пристальным взглядом невидимки. Этот некто просканировал её всю и снаружи, и изнутри, а затем вывернул её разум наизнанку. Кто-то зло фыркнул, но признал её кровью от крови Рода Лестрейндж, не больше. В небесах сверкнуло, громыхнуло и… исчезло. — Мисс Лестрейндж, не соблаговолите ли вы пригласить нас? — Вкрадчивый голос за спиной раздался неожиданно и заставил её вздрогнуть. Женщина медленно обернулась, размышляя, а не кинуть ли этих господ. Видимо что-то такое мелькнуло у неё во взгляде. — Откат на откате, а всё туда же, — заворчал старичок. — Неизвестный кудесник и так подштопал, что любо дорого, а этой бабёнке всё неймётся. Милочка, ты контракт подписала. Неужели за его неисполнение ты хочешь лишиться магии? — Что? Там не было такого пункта!.. — А тебе и не надо. Та малость, что пройдётся отдачей за неисполнение, разрушит скрепы, которыми стянули прорехи, магические каналы, да и само ядро. Края ауры и остальные разрывы ещё не срослись. Какой кудесник тебя так подштопал? Если бы не он, то быть бы тебе сквибкой, а затем и маглой, — Лили испуганно сжалась. Ещё в Хогвартсе она читала о тех, кто видит магию и различные плетения из нитей силы. Чаще всего они не могут творить сильную магию, но им и не нужно. Стоит ткнуть в слабое место заклятья, как оно рассыпется. Много чего она прочитала о Видящих. Долго пыталась открыть в себе этот дар, но… Эта неудача была настолько обидной, что Эванс тиранила Снейпа целый месяц, а он так и не понял что с ней творилось, за что она так издевалась над этим влюблённым дурачком. Страх бешеной белкой заскакал в крови. Она очень боялась лишиться магии и вернуться в магловский мир. Там она никому не нужна. — Это… Не важно. Я приглашаю вас на мои земли, господа, — но никто не сдвинулся с места. — Что такое? Почему вы не заходите? — Магия не признала тебя наследницей, только кровной родственницей. Это не твои земли, — старичок покачал головой. — Мисс Лестрейндж, пожалуйста побыстрее, меня ждут в полдень в другом месте, — Люциус был зол. У него срывалась важная встреча с Эстоком. Он хотел… не услужить, нет, но чем-то выделиться в глазах Целителя. А эта тупая магла с палочкой хотела его задержать и даже кинуть! Его, самого Малфоя! Возомнила о себе невесть что! Сегодня они хотели лишь оформить беспрепятственный вход для некоторых людей, а уж потом целую неделю проводить ритуалы и многое другое. Без лишних глаз. Да и отрезать всех Лестрейнджей придётся, иначе Источник ни очистить, ни запечатлеть на нового Лорда будет нельзя. Его не волновало что будет с этой выскочкой. Выдержит ли треснутое магическое ядро резкий отток магии рода, не схлопнутся ли едва подшитые порванные магические каналы, его не волновала эта женщина. — От признанной крови своей приглашаю войти в дом сей. Запрещаю магии рода препятствовать, — из неё, словно вытягивали эти слова. Она испугалась, что на неё наложили Империо, но поняла, что это не так и успокоилась. Мало ли какая магия тут должна твориться. Мужчины переступили линию ворот и грянул гром, вокруг резко потемнело, налетел злой холодный ветер и небеса разверзлись ледяным дождём. Лили вскрикнула раненой чайкой и кинулась по дорожке к дому. Она уже не видела, как упал и закричал один из тех, кого привёл с собой Малфой. Носом хлынула кровь, обагряя то самое место на котором она разбила коленки, но её крови там уже не было. С мелких острых камушков её смыл дождь. В доме они появились через тридцать минут после того, как Лили вошла в двери. Сколько бы она не звала, но эльфы так и не появились. Ей пришлось самой растопить камин и устроить себе комфортные условия ожидания. Мантию она развесила на соседнем кресле сушиться. Очень хотелось чаю, но искать кухню было немного боязно. Тот самый взгляд, что настиг её у ворот наблюдал за ней и теперь. О, она прекрасно могла трансфигурировать чашки и даже налить и вскипятить в них воду, но где взять чайные листья? Да и пить пустой чай без сахара, пирожных или на крайний случай бутербродов лишь пустое времяпровождение. Ни удовольствия, ни пользы. — Мисс Лестрейндж, вы уже отдохнули и готовы следовать дальше? — Этот Малфой так сильно раздражал её, что хотелось вцепиться в это бесстрастное лицо ногтями и расцарапать его до крови. Вся компания, нисколько не пострадавшая от бури разошедшейся за стенами этого дома, ожидала её решения молча. — Вы правы, я согрелась. Почему здесь нет домовиков, ведь это старинный особняк? Вот у нас на Гриммо есть эльф, — женщина вздёрнула нос и неспеша прошествовала куда указал Люциус. Ей никто не ответил, но она и не ждала, считая себя победившей, утеревшей нос этим выскочкам хотя бы в малом. Ступени вниз были очень старыми, не просто истёртыми, а с протёртыми от многочисленных ног ложбинками, щербинами и отколотыми краями. Узкий коридор с лестницей резко уходил вниз в темноту и казалось, что сейчас оттуда выскочит вампир, упырь или вовсе инфери. — Не стоит бояться, мисс Лестрейндж, смелее. Скоро всё закончится и вы получите ту сумму, на которую мы договаривались, — Лили поджала губы и стала очень похожа на свою, якобы, сестру Петунью. После узнанной правды она стала презирать эту некрасивую не родственницу маглу ещё больше. Лестница резко оборвалась в свете нескольких Люмосов овальной площадкой и тяжёлой дверью, окованной хладным железом. Женщина удивлённо провела пальцами по дубовым брусьям, составленных и окованных в монструозную дверь, даже не дверь, а целые ворота. Сомкнув пальцы на ручке она задержала дыхание и надавила на неё вниз. Механизм поддался легко, дверь бесшумно отъехала, открывая следующее тёмное пространство. Люмосы взлетели под потолок, но стоило ступить ножке Лили в эту пещеру, как по грубо отёсанным стенам начали загораться факелы. Маги опустили палочки и огляделись. Богатые ритуальные одежды висели на специальных плечиках. По полкам из странного, но приятно пахучего дерева стояли чаши, на подставках покоились ритуальные ножи, серпы, атамы. В углу пристроилась каменная чаша для купаний и омовений. Рядом с ней расположились выстланные шёлком оттоманки и скамеечки. В открытом шкафу виднелись полотенца и простыни самого разного материала. Углядев белый шёлк акромантула Лили зло фыркнула, но вспомнив сколько она получит от этой сделки, улыбнулась. Она закажет себе платье из такой ткани, а разошьют платье драгоценными камушками, и нижнее бельё будет с добавлением шерсти единорогов. Мужчины по одному подходили к купели и намочив в прозрачной воде руки, омывали лица. Она тоже не отказала себе в любопытстве и опустила одну руку в воду. Каково же было её удивление, когда Лили поняла, что вода была тёплой и пахла чем-то приятным. Уже не опасаясь она умыла лицо, склонившись над купелью. Вода тут же высохла и женщина почувствовала себя… молоденькой девчонкой лет восемнадцати. Настроение скакнуло вверх. Следующую дверь она открывала с улыбкой, но увы, она вновь ошиблась. Широкие ручки удобно легли под ладони, а через пару мгновений их пронзило сотнями маленьких лезвий. Кровь не потекла на пол лишь потому, что впитывалась в металл. Лили попыталась вырваться, но ладони как будто приклеились. Она закричала от нарастающей боли и страха. Ей казалось, что её принесли в жертву и теперь эта дверь выпьет всю её кровь, но в панику провалиться женщина не успела. Двойные створки скрипнули, щёлкнуло запирающее устройство и её руки соскользнули с тёплого и чистого металла. Она глянула на ладони, но они не зажили, как это было в Гринготтс, яркая кровь едва сочилась из множества маленьких, но глубоких ран, собираясь в ладонях, как в ковшичках. — Иди к камню, — отданная тихим голосом команда заставила встрепенуться её разум. Повторяя про себя, как мантру: «Это скоро закончится. Это не навсегда.» Лили остановилась возле огромного камня. Он был в потёках свернувшейся крови, покрытый тёмной коркой. Неопознанное протухшее мясо громоздились кучками по всему камню, кое-где уже белели кости. — До чего довели, уже и жертвы не принимал, а всё туда же — на камушке резать. Ты, Люциус, как хочешь, но здесь больше нельзя никого резать. Ни скотинку, ни тваринку, ни человечка. Так я тебе скажу. — Но что нам делать, Мастер? — Малфой остался спокоен даже при таких известиях. — Придётся идти длинным путём. Две с половиной недели, а я скажу что делать всё это время, — старичок обошёл замершую от отвращения новоиспечённую мисс Лестрейндж и вновь схватив её за руку приложил ладонь к камню. Кровь забурлила и полилась широким потоком по боку громадины. — Добровольно ли ты даруешь кровь свою? — Начал нараспев старичок. — Да, — проблеяла от страха чуть не описавшаяся Лили. Только теперь она поняла, что на алтаре лежат не кучки сгнившего мяса и костей от жертвенных животных, а несколько маленьких детей, почти младенцев. Тошнота взвилась по пищеводу и обожгла желудочным соком корень языка. — Добровольно ли ты передаёшь сие место другому, кто обязуется излечить Источник сей? — старичок пришлёпнул её вторую ладонь к камню. — Да! — несколько слезинок соскользнуло по серым от страха щекам. — Добровольно ли ты отказываешься от магии этого Рода? — Да, — последнее да было произнесено тихо и вымученно. — Пожалуйста, похороните этих детей, как положено. Они не виноваты… — горькие слёзы сорвались и разбились об тёмный бок древнего камня. Сверкающая хрустально прозрачная капля проехалась с тонким перезвоном, словно множество маленьких стеклянных колокольчиков зазвенело на ветру. Женщина зарыдала, оплакивая судьбы всех несчастных, кто не мог дать отпор, над останками чужих детей. Ей вспомнились и ярко синие глазки на беленьком заплаканном личике Лисандра. Лилиан Лестрейндж каялась перед магией рода, которая никогда не признает её, но она принимала раскаяние и боль этой женщины. Вокруг неё поднялся грустный хрустальный перезвон. Камень засветился, окутывая маленькие тела принесённых в жертву детей светом, словно саваном. Потёки свернувшейся крови жирными кляксами сползали, очищая огромный солнечный янтарь. Слёзы Лили подгоняли старую кровь, а из камня, омывая израненную душу, лился солнечный свет. Она рыдая, упала на колени и прислонилась лбом к медовому боку камня, но ладони так и не убрала. Презвон усилился, перерастая в набат колоколов и… Взрыв она уже не почувствовала, мягко проваливаясь в обморок. На боку камня, словно трепетные крылья, остались два контура вдавленных ладошек с расправленными тонкими пальцами. — Детей похоронить по чести, от Лестрейнджей бастарды они. Ишь чего выдумали, младенцев на стороне прижить, да на камушке прирезать. Да все детки небось через мучения смерть приняли. Где это виданно, чтобы свою кровь невинную резать?! Эту бедолагу от Источника пока не отрезай. Тут подумать надо. Не иначе, как сама магия за неё вступилась. Её раскаяние тебе Исток очистило, теперь подумать надо что дальше делать. А вот, всех остальных и отрезать можно. Чем меньше на нём дерьма висит, тем легче будет потом. Бабёнку возьмите кто-нибудь, да наверх идите, а ты, голубь, подь сюды. Ну-ка приложи свои рученьки поверх этих ладошек и магию свою выпусти, — мужчина у которого пошла кровь носом возле ворот шагнул вперёд, преклонил колени, да ладонями отпечатки Лили накрыл и так получилось, что его пальцы между отпечатков женской ручки попали. — Дарую магию мою. Дарую заботу свою. Дарую будущее своё, — камень полыхнул вновь, но этот свет был иным. Как будто взяли мёд да вплели его в солнечные лучи. Руки мужчины погрузились в камень и всё стихло, по залу разнёсся тонкий аромат луговых цветов и мёда, постоявшего на солнце. Будущий лорд убрал руки и с любопытством уставился на то, что они сотворили. Переплетения тонких женских пальцев и длинных мужских образовали перья у крыльев. Они ещё больше стали походить на крылья. — Ты поглянь, а ты ей понравился, голубь. Будет Источник твоим. Через неделю твой будет. Благодари эту девочку, что рыдала и загубленных деток благодари. Схорони их, как положено схорони. Легко уйдут, в другом мире родятся, а тебя за это наградят, голубь, — старик развернулся на выход. Мужчина подхватил четыре маленьких мумии своей магией и тяжело поднялся. Камень высосал его почти до дна. Видать и впрямь была сильна эта Лилиан Лестрейндж. Лишь бы магия не решила оставить её в его роду. Такую родственницу он не выдержит.