Некоторые любят погорячее!

Сегодня Чжоу Ми не ночевал в общежитии. Его не было и весь следующий день. Вернулся он только ближе к вечеру, удивив всех фингалом под глазом. На вопросы, кто его так, и где он был, он не отвечал. Только смущенно улыбался и мотал головой. Но Хичоль слишком внимательный, чтобы ничего не заметить. Он нашел Кюхёна на балконе между этажами, и тихонько вышел к нему, плотно закрывая за собой дверь. Он встал рядом, наблюдая за длинным, светящимся от фонарей и фар машин проспектом, виднеющимся в паре кварталов от их дома. Воздух был слишком свежим, и он заметил слегка покрасневший нос и уши макнэ. Сколько он здесь простоял? — Он вернулся, — тихо сказал Хичоль. Он краем глаза уловил, как Кюхён кивнул, по-прежнему глядя вдаль. В груди хёна что-то ёкнуло, кажется, он переживает за макнэ. — Может, — Хичоль сделал паузу, — помочь? Кюхён фыркнул и опустил голову в попытке сдержать улыбку. — Спасибо, хён, но я предпочитаю действовать один. Хичоль почесал затылок, поворачиваясь к младшему. — Когда-нибудь он перестанет бояться тебя, и тогда тебе с ним не справиться. Он не настолько слаб. Кюхён выпрямился, складывая руки на груди. Он прокашлялся, и осторожно согласился: — Да, — кивнул, — но я сделаю все, чтобы к тому времени он хотел вовсе не ударить меня в ответ… Хиним улыбнулся. Этот сможет! Этот человек сможет все! Он чувствовал себя просто прекрасно. Он давно не испытывал такого спокойствия и удовлетворения. Отличное ощущение. Хичоль, конечно, продолжал наблюдать за Шивоном, хотя теперь его мотивы несколько изменились. Он был как преступник, который возвращается на место преступления – он хотел видеть результат своих действий. Шивон? Шивон вновь поражал. Хичоль не мог не признать таланта этого человека к притворству. Это просто невозможно, нереально настолько правдоподобно делать вид, что ничего не произошло. В некоторые моменты он вообще сомневался, а было ли что, а был ли мальчик? Конечно, первые дни Шивон… болел. Но держался он довольно бодро. Хиним старался не заострять внимания на том, как в первый день у того тряслись руки, так, что он палочки не мог держать. Он еле заметно прихрамывал на одну ногу из-за растянутой связки (той, которую он вжимал в кровать). Он сорванным голосом шептал ребятам, что все в порядке, что он просто простудился, и делал это так, что они верили… все верили. Хичоль смотрел на это все со смешанным чувством. Какой-то ком шевелился у него в груди, и он, с удивлением, боялся предположить, что это совесть… но, положа руку на сердце, давайте признаем – невозможно искренне сожалеть о том, что принесло тебе столько удовольствия. Они смотрели друг другу в глаза, изображая свои обычные отношения. Вот только, каждый раз, сталкиваясь с его взглядом, Хичоль видел в нем адскую пропасть, в которой его, казалось, давно уже ждали. — Я беспокоюсь за тебя, — тихо произносит Кюхён, пряча взгляд. Слышать от него эти слова… непривычно. — Чжоу Ми спал в комнате Шивона, пока тот болел… — он сглатывает, теребя пальцами край занавески, и бросает взгляд в окно, — …Шивон, он рычит во сне. Хичоль моргает, и посильнее запахивает халат на груди. — Я начеку, — говорит он уверенно, больше для того, чтобы успокоить макнэ. Кюхён сжимает челюсти и нехорошо улыбается. Хичоль изучает его профиль некоторое время, в груди невольно разливается тепло. — Мне нравится твое лицо, когда ты думаешь о нем, — шепот, почти неслышный, — о Чжоу… Смешок. Кю закрывает глаза, опуская голову. Смущение. Вздох. — Знаешь… Я уже почти на грани… Да, это заметно. Когда вечное спокойствие макнэ сменяется на раздражительность – жди беды. — И, что самое смешное – он знает это. Видит. Кюхён поворачивается и смотрит прямо на Хичоля, будто ища поддержки. — Он играет… Играет! Со мной! Хичоль улыбается. Тепло из его груди просто рвется наружу. Не каждый смертный отважится играть в такие игры с эвил-макнэ. Далеко не каждый! Китаец перестал бояться его гораздо раньше, чем можно было ожидать, а это значит… Хиним улыбается шире. …Это значит, что мелкому чертовски повезло… или... или не повезло, но Кюхёну об этом можно и не говорить. Этот математик справится с любой задачей. — Кюхён-а, — тянет старший, — когда он пришел с фингалом, почему… почему именно в лицо? Кюхён бросает на него убийственный взгляд. — Пожалуй, если ты не будешь задавать мне таких вопросов, я не буду спрашивать тебя, при каких обстоятельствах Шивон сорвал голос. Хён заливается краской.