Некоторые любят погорячее!

— Нет! Если он вскрикнет еще громче, их услышат. Хичоль поднял свой шифоновый шарф, валяющийся на полу у кровати, и повязал его на лицо Шивона, закрывая тем самым рот. Теперь тот мог только мычать. Его руки были разведены широко в стороны и прикованы к столбикам кровати. Он сжимал кулаки так, что казалось, может выломать деревянные опоры с корнем… но он, конечно, не мог. Его бедра над коленями обхватывали два широких ремня, они при помощи цепей были притянуты к такому же ремню на талии. Он был весь открыт, никуда не денешься, можно только выгибаться и мычать… но это ведь не поможет. Хичоль сглотнул. Ему пришлось постараться, чтобы достать все эти наручники, цепи, ремни. Но он точно знал, что Шивон не обманет его ожиданий. Глаза донсэна были просто безумными. Еще бы, до этого никто не осмелился сотворить с ним такое, но Хиниму правила не писаны. Хён провел рукой по оголенной груди своей жертвы и закусил губу. Он готов был сорваться прямо сейчас, но это означало бы быстрый финал, а он запланировал долгую игру. Шивон выгнулся, но не от наслаждения, он пытался сбросить руку парня, избежать её. Хичоль поджал губы, добираясь пальцами до резинки белых плавок, и убрал руку. Он сидел между его ног и смотрел на него. Да, такое тело никого не оставит равнодушным… Сейчас, когда оно распластано перед тобой, можно рассмотреть каждую деталь, каждую мышцу, каждую надутую венку, каждую капельку пота. Он как живая картина, созданная нечеловеческими руками… он идеален. Хичоль сощурил глаза, глядя прямо в глаза Шивону. Страха в них нет… но есть что-то опасное, как предупреждение, но об этом Хичоль подумает позже. Сейчас Шивона не спасут ни кричащие взгляды, ни сдавленный рык сквозь шарф. Хичоль взял тюбик со смазкой. Вальяжно, неторопливо, он хотел, чтобы донсэн увидел и запомнил каждое его движение. Он открыл колпачок, и вылил прозрачный гель прямо на грудь младшего. Холодный. Шивон снова мычит и выгибается. Его глаза расширяются еще больше, когда хён начинает размазывать гель по его груди. В этом нет особой нежности, это такая грубая ласка – Хичолю плевать получит он удовольствие, или нет. Он добирается до трусов и водит по ним рукой. Они впитывают смазку, делаясь слегка прозрачными. Шивон это видит и дергает бедрами в сторону. — Прекрати, я не хочу тебя бить, — говорит Хичоль предостерегающе. Он бросает на лицо донсэна мимолетный взгляд, и продолжает свое дело. Шивон дергается еще пару раз и замирает, напрягаясь. Да… Хиним чувствует, как член под его рукой слегка напрягся и убирает руку. Шивон просто испепеляет его взглядом. Хичоль смотрит в сторону. Ему нужно собраться с мыслями. Собрать свой самоконтроль в кулак, и отбросить это желание, взять донсэна немедленно. Он делает вдох, еще один… отпустило. Шивон, увидев заминку, начинает дергаться, вырываться. Его мышцы сокращаются так, что, кажется, лопнут от напряжения. Он мотает головой из стороны в сторону, и снова мычит, срывая голос. Хичоль с минуту смотрит на бесполезные попытки вырваться, а потом, неожиданно грубо хватает его за бедро, вжимая его в кровать, разводя ноги еще шире. Он берет смазку, и выливает почти половину на тело под собой, отшвыривая тюбик в сторону. Шивон рычит, изо всех сил дергая руками. Старший массирует его пах, все так же без нежностей, и смотрит прямо в глаза, нависая над ним. У Шивона встает, так, что член слегка оттягивает резинку трусов. Хичоль шипит сквозь зубы, отдергивая руку, и одним движением срывая с себя майку. Он хватает ножницы с прикроватной тумбочки, и несколько мучительно долгих секунд смотрит в упор на Шивона. В его взгляде слишком много обещаний, но все они не учитывают желания младшего. Шивон на секунду замирает, набирая воздух в грудь, и этого времени хватает, чтобы разрезать белую ткань, и сорвать её с тела, лишая его последнего прикрытия. Шивон кричит, приглушенно, но надрывно, выгибаясь назад, кричит так, что ближайшую неделю точно не сможет петь. Рука Хичоля вся в смазке, и он гладит Шивона всего, добираясь до члена, до яичек, дальше, ниже, к его узкому входу. Тот выгибается снова, вжимая бедра в кровать, чтобы Хиним не достал, не проник… Но рука хёна снова гладит его пах, и он непроизвольно подается бедрами вперед. Хичоль скользит свободной рукой под поясницу младшего, обвивает его талию, он наклоняется вперед, и слегка дует на красную от возбуждения головку перед собой. Шивон запрокидывает голову назад. Его шея напряжена, под кадыком блестит капля пота. Поехали! Хичоль вводит в него сразу два пальца, от чего Шивон дергается вверх, подтягиваясь руками к спинке кровати, но не может избежать проникновения. Он задыхается от боли, изо всех сил закусывая зубами шарф. Это не настолько больно… Хичоль знает. Член Шивона немного опадает, но он не собирается его сосать, обойдется. Хиним аккуратно растягивает извивающегося донсэна, он не хочет приносить ему физическую боль, поэтому он терпеливо тянет его, готовит… Ведь в конце концов, готовит он его для себя… Дотягивается до простаты и гладит её. Он безжалостен, он не дает Шивону даже как следует вздохнуть, водит пальцами по этой точке, заставляя его захлебываться собственным дыханием. Член донсэна снова напрягается, и на его кончике выступает капля смазки. Хиним давит в себе порыв слизнуть её языком. Он только добавляет третий палец, и Шивон снова дергается под ним, пытаясь освободиться. Ему почти не больно, но… но это значит, что скоро начнется самое страшное… Он дергается вверх, но Хичоль тянет его за талию назад, насаживая на свои пальцы. Мягкий удар по простате, и Шивон охает от внезапного ощущения. Он не прекращает вырываться, но это только распаляет Хинима еще больше. Хён одним махом избавляется от штанов, и нависает над жертвой. Его длиннющий черный хвост свисает с плеча, а густая челка не может скрыть огонь в его сумасшедших глазах. Шивон видит это безумие, и его, наконец, охватывает страх. Что бы ты ни делал, чего бы ни хотел, тебя сейчас возьмут, поимеют, вот так… неизбежно, прикованного, с широко разведенными ногами, всего облитого смазкой, просто оттрахают в задницу, без разговоров. Хичоль смеется, закидывая голову назад. Он проводит рукой по груди донсэна, собирая немного смазки, и гладит свой стоящий член, тонкий, но длинный, и выбритый начисто, так ведь пошлее… Шивон бьется под ним, как птица в клетке. Он снова кричит сквозь злополучный шарф, почти сорванным голосом. Хичоль не обращает на это никакого внимания. Он только снова вжимает бедро парня в кровать, завтра на нем будут синяки, и пристраивается между ног, приставляя член к самому входу. — Нет! – пытается выкрикнуть Шивон. Хичоль секунду медлит, заглядывая в глаза младшему, и, спустя пару ударов сердца, прикрывает глаза… и входит. — Нет! Нет! Нет! – приглушенно орет Шивон сквозь шарф, — Нет! Нет! – он выгибается и извивается, он дергает руками, закидывает голову назад, его взгляд упирается в спинку кровати, на глазах собираются слезы. Хичоль не медлит. С шипением он медленно входит на всю глубину, и сразу начинает вбивать его в кровать, быстро, с большой амплитудой. Шивон не прекращает кричать, он выгибается еще больше и почти соскальзывает с члена Хичоля, но тот грубо хватает его за плечи, и возвращает на свое место. Он насаживает его как можно глубже, и, наконец, меняет угол проникновения, попадая в ту самую точку, из-за которой крик Шивона превращается в стон, а из глаз льются накопившиеся слезы. Голос донсэна срывается на высокую ноту, он из последних сил вырывается, но Хичоль непреклонен. Он ни на секунду не останавливается, снова сжимая руками бедра младшего. С хрипом втягивает, ставший слишком густым, воздух. В его действиях нет ни намека на ласку или нежность, он даже не прикасается к его члену, который, обмякнув во время проникновения, сейчас снова стоял и сочился. Шивон задыхается, его грудь высоко вздымается, на секунду прорисовывая ребра. Его безумные глаза смотрят в потолок, а зрачки, будто бы пульсируют в такт резким толчкам, от которых звенят цепи на бедрах. Хичоль ускоряется, снова меняя угол, он хватает Шивона за ремень на талии, помогая насаживать его на себя. Он запрокидывает голову назад, издавая какой-то дикий, нечеловеческий стон. Шивон отворачивает голову, зажмуривает глаза, чтобы не видеть это чудовище над собой, но он не может не чувствовать. Каждый удар по простате пронизывает все тело тысячами иголок, и тело предает, с каждым толчком предает его. Хичоль грубо хватает донсэна за волосы на макушке, заставляя посмотреть на себя. Взгляд младшего настолько затравленный, что хён не выдерживает и хохочет. Глаза Шивона расширяются от ужаса. Он настоящий псих! Хиним внезапно скалится, отстраняясь от него, и грубо приподнимает его бедра выше. Он имеет его почти на весу. В его взгляде зажигается какая-то искорка, и он, закусив губу, выгибается назад, входя просто невозможно глубоко. Шивон снова кричит. Кричит от этого ощущения, когда чужая сперма заполняет его, насильно, вопреки его желанию, и он чувствует её тепло внутри себя, и никуда не может деться от этого. Беспомощность! Вот что пугает Шивона больше всего! Хичоль проделал немалую работу, чтобы докопаться до этого, и панический крик Шивона – четкий показатель того, что он не ошибся… Он медленно выходит, оглядывая Шивона с головы до ног. Тот стонет совсем хрипло, его глаза закрыты. — А ты любишь посопротивляться, — тихо говорит Хичоль, отбрасывая хвост с плеча за спину. Он тяжело дышит, по шее медленно скатывается капля пота. Хиним упирается руками за собой, и смотрит в окно, так меланхолично и почти мечтательно. Шивон мычит, его голос дрожащий и жалобный. Хочет надавить на жалость? Не… не выйдет. — Полежи тихо, — бросает Хиним, — сейчас я отдохну немного и продолжу. Глаза донсэна округляются, он задыхается и дергается вверх. Это еще не все? Нет. Хичоль не обращает никакого внимания на бушующую коняшку. Он плавно поднимается, и идет в середину комнаты, где на полу валяется полупустой тюбик со смазкой. Поднимает. Открывает. Он улыбается, подходя к кровати. Так неправильно – он улыбается очень мило, от души, как ребенок. Он облизывает уголок губ, высовывая свой длинный язык, и его рука спускается к паху. Шивон снова дергается и вырывается, сколько же в нем силы? Он мотает головой, упирается ногами в кровать, пытаясь приподняться и сесть, выворачивает руки так, что жилы видны. Он кое-как поднимается, прижимаясь спиной к спинке кровати, руками цепляется за деревянные столбики, чтобы не соскользнуть вниз. Хичоль спокойно усаживается перед ним. Он уже полностью готов, и теперь с интересом смотрит в глаза Шивона. Гнев – еще один грех. Хиним улыбается. Он не без труда заталкивает подушку под бедра донсэна, и тянет немного на себя. Удобная поза. Шивон роняет голову на грудь, из глаз снова льются слезы. Его плечи слегка приподнимаются, а дыхание сбивается, когда Хичоль входит в него. Сейчас он входит легко, медленно. Он с какой-то извращенной нежностью гладит поднятое колено младшего, и начинает двигаться, плавно и неторопливо. Шивон поднимает заплаканные глаза на хёна, и захлебывается вдохом. Хичоль улыбается. Слегка запрокинув голову, глядя в потолок. У него огромные влажные, светящиеся глаза. Он облизывает припухшие и красные от возбуждения губы, и стонет, выгибаясь грудью вперед. Шивон смотрит на него в упор, не отрываясь. Он с трудом втягивает воздух ртом сквозь шарф, и не может, просто не может отвести взгляд от наслаждающегося Хичоля. Хён замечает его взгляд и все резко меняется. Он тянет его на себя, снова распластывая по кровати и ускоряется. От неожиданной перемены Шивон стонет и вновь дергается, пытаясь убежать. Порыв нежности прошел, и хён снова безжалостное животное, вдалбливающее его в кровать. Он просто монстр. Он попадает по простате младшего безошибочно, не пропуская ни одного раза. Шивон извивается, как может, но ему не удается избежать этих точных ударов. Наконец Шивон сдается. Он с протяжным стоном выгибается на встречу мучителю, его яички поджимаются, и он кончает на свою грудь и живот, так и не дождавшись ни одного прикосновения. Хичоль резко выходит из него, вызывая волну неприятных ощущений, и, помогая себе рукой, заливает своей спермой уже испачканный живот донсэна… Шивон быстро и часто дышит, будто боится вздохнуть глубже. Его глаза неотрывно сверлят потолок, в них не читается ни капли здравого смысла. Хичоль небрежно вытирает руку о простыни и начинает спокойно одеваться. Неторопясь, будто ничего и не было. Полностью одевшись, он подходит к кровати и срывает свой шарф с лица парня. Небрежно вертит его в руках, отмечая, что он весь мятый, в слюне, и залитый слезами. Морщась, бросает его на грудь донсэна, доставая другой рукой из кармана связку ключей. Он перебирает её в руках несколько секунд, а потом освобождает от наручников одну руку Шивона. Разворачивается и идет к двери из комнаты, но не может выйти, не бросив последнего взгляда на жертву. Он сощуривает глаза, хмурясь каким-то своим мыслям. Шивон поднимает руку, и закрывает ладонью лицо, не в силах сдерживать слезы. Даже от двери Хичоль видит, как сильно дрожит его рука, просто трясется, как у больного. Хиним бросает связку ключей на кровать, и они приземляются прямо около подушки. Сделав глубокий вдох, он выходит, тихо прикрывая за собой дверь.