The light in you

      Была пятница, и Хосок сам не заметил, как после занятий решил поехать в свой дом детства. Он собирался провести там выходные, чтобы познакомиться с мальчиком, которого усыновила его мать. Ехать было не долго — всего около часа от места, где он жил, пока учился в колледже. Прошло много времени с последнего раза, когда он навещал маму, так что он был рад и немного взволнован; тот факт, что мама была не одна, лишь ухудшал ситуацию. По правде, то, что она взяла под опеку ребёнка, не было таким уж шокирующим, всё же она всегда говорила ему, что хотела сделать что-то хорошее для ребёнка, лишённого семьи или кого-то, кто бы его любил. Но, когда всего неделю назад его мама позвонила ему, чтобы сказать, что она наконец это сделала, он ничего не мог поделать с волнением.       Конечно же его мать заботится о ребёнке, Хосок был прекрасным примером этого, но теперь, когда она открыла кафе, она была куда более занятой, чем когда он сам был маленьким. И что, если ребёнок окажется слишком хлопотным и капризным? Его мама была уже не так молода и неутомима, как раньше.       Он подъехал к дому и остановился на парковке, достал свой небольшой чемодан и прошёл к двери. Прошло всего несколько мгновений, прежде чем его мать распахнула дверь и поприветствовала его крепким объятием.       — Хосок, сынок, я так давно тебя не видела, — сказала она, сжимая его плечи и рассматривая на расстоянии вытянутой руки. — Как дела? Ты теперь блондин! Ты хорошо питаешься? Я так по тебе скучала, тебе должно быть стыдно: жить всего в часе езды и не навещать свою мать целый месяц.       — Всё хорошо, мам, я знаю, как позаботиться о себе, и я тоже по тебе скучал, но у меня было так много экзаменов и проектов, хотя, теперь я наконец свободен. И светлые волосы мне очень даже идут, не думаешь?       Она отпустила его, и они оба зашли в дом, закрывая дверь и разуваясь.       — Знаешь, это я должен быть тем, кто спрашивает, как дела. Как ребёнок?       — Ребёнок, — сделала она ударение на слове, — в порядке, ему просто нужно привыкнуть к новому дому и школе. Он наверху, тебе следует пойти познакомиться с ним, раз уж тебе всё равно надо распаковать вещи. Когда закончишь, скажи ему, чтобы спускался вниз на ужин. Я накрою на стол.       — Ты разве не собираешься представить нас друг другу? Что, если он испугается или типа того?       — О, не волнуйся, я уверена, что ты ему понравишься так же, как и он тебе, — сказала она с улыбкой, после чего развернулась и пошла на кухню.       Хосок не обратил на это внимания и, захватив чемодан, поднялся на второй этаж в свою комнату. Было немного странно вновь находиться дома; стены полнились фотографиями его в детстве и его матери. Он направился прямиком к себе — с ребёнком он мог встретиться после того, как устроится. Он открыл дверь, ведущую в его комнату, и чуть не заработал сердечный приступ, когда увидел внутри человека.       Это был парень, немногим младше его самого, может, лет семнадцать или восемнадцать, но он был определённо выше Хосока. Также он был очень худым, почти что слишком, из-за чего казался ещё выше, чем был на самом деле. У него были чёрные, торчащие во все стороны волосы, словно он не заморачивался укладкой на протяжении последней недели. Он пытался дотянуться до книги на верхней полке, из-за чего его рукав немного сполз, открывая часть руки, замотанной бинтом. Хосок не особо задумался об этом, учитывая, что большая часть тела парня, казалось, была покрыта заживавшими ранками и маленькими, исчезавшими шрамами. Свет из окна подсвечивал очертания фигуры парня, заставляя его выглядеть эфемерно. Хосок никогда ещё не видел нечто более красивое или захватывавшее дух в своей комнате или где-либо ещё.       Хосок шокировано смотрел на него; незваный гость повернулся, когда услышал, как открылась дверь, и встретил его не менее шокированным взглядом с небольшой примесью страха.       — Я… м-м… просто… — парень начал заикаться, опуская руку. — Я знал, что ты должен приехать, но… Прости, я просто хотел почитать, и я… Прости, меня не должно здесь быть, я вернусь в свою комнату.       Парень пошёл к двери, но Хосок не сдвинулся с места, загораживая дверной проём и не давая тому возможности выйти. Хосок всё ещё пребывал в шоке. Этого парня его мама взяла под опеку? В каком месте он был ребёнком? Почему мама не предупредила его? Он вернулся к реальности, когда увидел обеспокоенное лицо парня, смотревшего на него. Было понятно, что тот волновался из-за того, что зашёл в комнату без разрешения.       — Всё в порядке, ты можешь брать из этой комнаты, что захочешь. Я здесь больше не живу, в отличие от тебя, так что у тебя есть полное право заходить, если тебе хочется; я знаю, что эта комната лучше твоей, — парень, кажется, расслабился после этих слов, и Шин ему улыбнулся: — Я Хосок. Думаю, ты что-то обо мне слышал, надеюсь, это были хорошие вещи, — сказал он, протягивая руку.       — Да, в доме полно твоих фотографий. Я Че Хёнвон. Приятно познакомиться, — ответил парень, пожимая руку Хосока, но не возвращая его улыбки. Что-то в рукопожатии Хёнвона сказало Хосоку, что это было привычно для него, что было странно, ведь он был довольно молод.       Парень, Хёнвон, больше не выглядел так, словно собирался сбежать, так что Хосок отошёл от двери и склонился над чемоданом, начиная распаковываться.       — Так, Хёнвон, сколько тебе? Ты выглядишь достаточно взрослым, чтобы жить самостоятельно.       — Мне семнадцать, будет восемнадцать в январе.       — И ты собираешься съехать, как только тебе исполнится восемнадцать?       — Я… не могу. Мне, вроде как, требуется наблюдение ещё как минимум год или два… — под конец голос Хёнвона стал совсем тихим, Хосок почти его не услышал. Ему правда хотелось спросить, почему, но что-то во взгляде Хёнвона подсказало, что это была не лучшая идея.       Они стояли в неловком молчании, пока Хосок не прочистил горло:       — Нам надо бы спуститься вниз для, знаешь, обеда и прочего.       — Ага… Я только заберу это к себе в комнату и тоже спущусь, — сказал Хёнвон, помахав книгой в руке. Хосок не знал, когда он взял её, но кивнул и пошёл к двери, что-то тихо пробормотав, прежде чем спуститься.

***

      — Почему ты не сказала, что ему семнадцать? Я думал, ему восемь от силы!       — Ну… ты никогда не спрашивал, дорогой, — ответила его мама с улыбкой.       — Ты сказала «ребёнок». Он НЕ ребёнок, — сказал он, надувшись, из-за чего его мама испустила лёгкий смешок. Они были на кухне, ждали, когда спустится Хёнвон.       — Ты ревнуешь, что в моей жизни появился другой молодой человек?       — Нет, конечно, нет. Но разве он недостаточно взрослый, чтобы жить в одиночку или типа того? — он знал, что всего десять минут назад задал практически идентичный вопрос Хёнвону, но не мог не спросить ещё раз. Он хотел знать. Чего он не ожидал, так это что вопрос заставит его чувствовать дискомфорт.       — У него были кое-какие проблемы, он не может в данный момент быть один, но… — её прервал скрип лестницы, означавший, что Хёнвон уже шёл. — Я расскажу тебе позже.       В этот момент Хёнвон со смущённым выражением лица открыл дверь.       — Итак, раз уж мы все собрались, давайте приступим к еде!       Они уселись за стол, над которым повисла неловкая тишина, которую, казалось, мама Хосока отказывалась принять.       — Так, Хёнвон, как школа? Надеюсь, тебе нравится.       — Хорошо, по-другому, но хорошо.       — Вы носите форму? — спросил Хосок, выжидающе глядя на Хёнвона. Тот нервно заёрзал на стуле.       — Ага, — практически прошептал он, не отрывая взгляд от тарелки.       — Это мило, — Хёнвон кинул на Хосока удивлённый взгляд и нахмурился. Хосок ухмыльнулся: — Ах-х-х, ты ещё так молод.       — Хосок, ты буквально старше его меньше, чем на два года, — напомнила его мама с улыбкой.       — И что? Он всё ещё малыш, всего лишь в старшей школе, — ответил он с занявшей всё лицо широкой усмешкой.       — И что ты тогда изучаешь? — спросил Хёнвон.       — Физику! — ответил Хосок, немного перебарщивая с энтузиазмом. — Я на втором курсе, но также я танцую и сочиняю музыку.       — Я не понимаю, почему ты заморачиваешься с физикой, когда все мы знаем, что ты будешь работать в музыкальной индустрии, — сказала его мама, и Хосок рассмеялся действительно громко. Хёнвон посмотрел на него несколько удивлённо из-за внезапного взрыва смеха, и даже в маминых глазах читалось удивление.       — Ты говоришь совсем не то, что должна говорить обычная мать. Ты должна убеждать меня бросить музыку и учиться ради настоящего диплома.       — Уж прости, что стараюсь быть матерью, которая знает, что любит её сын, и поддерживает его, — к этому моменту они оба улыбались, и Хёнвон смущённо переводил взгляд с Хосока на миссис Шин.       — Почему тогда физика?       — Я хочу знать тайны вселенной, — он засмеялся собственной шутке; никто другой не знал досконально, что он имел в виду. — Но вообще серьёзно, мне это кажется действительно интересным, но я просто правда не вижу себя, посвящающего этому всю свою жизнь.       Хёнвон молча кивнул, глубоко задумавшись. Он не мог до конца понять: зачем получать диплом и сдавать все эти экзамены, если ты всё равно собирался заниматься совершенно другим?       Они закончили обед и убрались, так что Хёнвон извинился, заявив, что устал, и пошёл в свою комнату спать. Хосок и его мама сели в гостиной, для них было ещё слишком рано для сна.       — Знаешь, обычно я бы попросила его остаться ненадолго, прежде чем он бы вернулся к себе в комнату, но я хотела поговорить с тобой, и, мне кажется, у него была тяжёлая неделя. Ему придётся хорошо потрудиться, чтобы восполнить пропущенные два месяца.       — Ты обращаешься с ним, словно он маленький ребёнок, он уже достаточно взрослый, чтобы решать, когда ложиться спать.       — Говорит тот, кто назвал его малышом, — они улыбнулись друг другу, и ненадолго повисла приятная тишина. — Хёнвон… Он попал в аварию примерно два месяца назад. Он находился в машине со своими родителями, они потеряли контроль и… Он единственный выжил. Ты видел, у него всё ещё остались некоторые шрамы, — Хосок удивлённо посмотрел на неё, уже мысленно воспроизводя весь сегодняшний вечер, как Хёнвон ни разу не улыбнулся, как дёргался из-за некоторых движений. Он хотел сказать что-то, но не знал, что. Его мама это почувствовала: — Это ещё не всё. Если бы только это, он мог бы жить самостоятельно, но… Он впал в кому после аварии и проснулся лишь спустя неделю. Когда он очнулся и узнал, что случилось, он был опустошён, знаешь? У него никого не осталось. И через некоторое время, всего три недели назад он пытался покончить с собой.       Всё погрузилось в молчание, Хосок был ошарашен, не зная на самом деле, что сказать или что чувствовать. Они оба смотрели в пол, не зная, что делать.       — Так… Поэтому он не может жить один? Ему нужно наблюдение? — спросил он. Его мама кивнула. В его голове роился миллион вопросов, и он решил задать наиболее глупый: — Почему он здесь?       — Видишь ли… Я знала его мать, мы были… подругами очень давно, — ответила она с грустной улыбкой. — Мы не видели друг друга лет сто, но, кажется, она всё равно думала, что я лучше всех позабочусь о её сыне.       — Я… не знаю, что сказать.       — Просто скажи, что поможешь мне приглядывать за ним.       — Тебе не было необходимости даже упоминать это.       Некоторое время они молчали. Хосок старался обработать всё, что сказала его мама.       — Он очень красивый, не правда ли? — сказала его мама с улыбкой. В считанные секунды тяжёлая и серьёзная атмосфера испарилась. Хосок подумал о парне в своей комнате, окружённом светом и выглядевшим, словно не из этого мира. Он подумал о его тонких чертах, его пухлых губах и длинной, стройной фигуре.       — Да, — ответил он практически шёпотом. — Да, он красивый.       Этой ночью Хосок вновь вернулся в свою постель, но не мог заснуть: его мысли были заполнены изображениями парня в другой комнате; он не мог вычистить свой разум от мыслей о Хёнвоне, и он знал, что у него проблемы, серьёзные проблемы. Но также он знал, что собирается сделать всё возможное для этого парня. Он был полон решимости.

***

      В другой комнате Хёнвон не лёг спать. Прошло уже много времени с того момента, как он хорошо высыпался, и этот раз не был исключением. Он позволил своим мыслям блуждать и в итоге закончил, думая о Хосоке. Он знал, что стал сюрпризом для парня, который, скорее всего, ожидал увидеть ребёнка, но он бы соврал, если бы сказал, что и сам не был удивлён. Он определённо не ожидал познакомиться с парнем с обесцвеченными волосами, с ушами, полными пирсинга, и телом, намекавшим, что танцы не являлись единственной его физической активностью. Он не знал, что думать о другом парне, но что-то подсказывало, что тот не собирался просто околачиваться рядом.